Политическая жизнь начале 2025 г. приостанавливаться не собирается. Раз уж одни глобалисты борются не покладая рук с другими глобалистами за звание главного глобалиста в период «глобальной трансформации», то тут уже не до политических каникул. Под финал года немало довольно интересных новостей принёс Афганистан, которым управляет пока ещё полностью запрещённое движение «Талибан» (запрещено в РФ). Между Афганистаном и Пакистаном вспыхнули очаги боевых действий, которые при определённых обстоятельствах могут перерасти в региональный военный конфликт.



Сами по себе вооружённые столкновения между этими участниками не новость, но, как всегда, важны не столько масштаб и частота вспышек, сколько их контекст, тем более что в этот контекст вписывается ещё один давний «коллективный игрок» — группировки из Белуджистана.Обмен ударами24 декабря ВВС Пакистана нанесли удар по трём афганским сёлам. Это стало ответом на атаку на приграничный КПП, которую совершила группировка «Техрик-и-Талибан Пакистан» или сокращённо «ТТП» (запрещено в РФ). Погибли 16 пакистанских военнослужащих. Удар был нанесён довольно сильный: Исламабад заявил о 71 убитом боевике, Кабул — о 46 погибших мирных жителях, причём миссия ООН тут выступила скорее на стороне афганцев.Понять армейскую верхушку Пакистана и её политиков в принципе можно — общий счёт жертв диверсий и террористических атак, которые связаны с ТТП и белуджийскими группировками, за этот год приблизился к двум тысячам человек. Столкновения в афгано-пакистанском и ирано-пакистанском приграничье идут практически с марта месяца. Однако по масштабу этот эпизод выделяется из общего числа. Его можно сравнить с мартовским инцидентом, когда Пакистан ответил ТТП за гибель пяти китайских инженеров, которые ехали на строительство ГЭС. Что характерно, это практически совпало по времени, когда уже белуджийские группировки («Армия освобождения Белуджистана») атаковали порт Гвадар, в котором (как и в случае с ГЭС) имеются китайские инвестиции и стратегические интересы. Также инцидент можно сравнить по масштабу с атакой «Армии освобождения Белуджистана» в августе прошлого года.На первый взгляд кажется, что эти атаки — звенья более широкого замысла, нацеленного на Исламабад. Могут ли группировки пакистанских талибов и белуджей координировать атаки? Несомненно, могут. Тем не менее цели и задачи у них весьма сильно отличаются, как отличается и степень влияния в регионе, но не менее важен и контекст, в котором сейчас работает почти разрешённое правительство талибов.Вертикаль власти и выданные авансыНекоторые моменты, связанные с инцидентами, следует отметить особо.Время удара, когда в Кабуле находилась с визитом пакистанская же ведомственная (МИД) делегация. Понятно, что это не расстыковка программы военных и гражданских политиков, а спланированная ситуация. Исламабад не просто «выражает недовольство» связями ТТП и Кабула, но, во-первых, показывает, что наступил некий предел, и во-вторых, оставляет окно диалога открытым. Вот все последующие выпады со стороны Талибана («не оставим без ответа», надо будет, «пересечём границу» и т. п.) в Пакистане заранее были готовы выслушать, причём прямо перед ведомственной делегацией. Не прочитать это сообщение в Талибане не могли. Пусть и вынужденно, Исламабад довольно жёстко прощупывает работоспособность вертикали власти в Кабуле: это только видимость иерархии или это действительно иерархия, пусть и с распределением долей «кормления» по территориям. Нынешняя ситуация в мире ещё оставляет простор для дерзких открытий. В этом плане в стане афганских «специалистов» есть немало энтузиастов, которые были бы не прочь устроить Пакистану большой кавардак — собрать силы (а они немалые), перечертить карту и в самом деле пересечь «линию Дюранда». В итоге за помощь Пакистану будут конкурировать США и Китай, а Кабул вообще лишится каких-либо проектных средств, но это вопрос как раз той самой иерархии. Есть властная вертикаль единого государства или это только видимость вертикали. Вряд ли в самом Пакистане в восторге от такого хода, но уж слишком болезненным выдался в плане террора ТТП и атак со стороны белуджийских группировок 2024 год.Следующий важный момент — вопрос признания «Талибана». Вспомним апрель-май 2023 г. Тогда в ООН обсуждался вопрос об оценках движения с прицелом на дискуссию по вопросу признания: встало ли оно «на путь деятельного исправления» или ещё только собирается. Вопрос этот весьма непрост, например, И. Хан именно тут получил от США свою «красную карточку». Но ничего лучше в то время сам Талибан не придумал, как активировать «реформу образования». Вся коллизия в деталях расписана в материале Афганистан рискует вновь стать жертвой американской игры, в сухом остатке — реформа, связанная с правами женщин, дискуссию в ООН закрыла надолго. А почему так произошло? Да, собственно, потому, что никакой рабочей иерархии и вертикали у Талибана ещё не было – ушёл год, чтобы она сформировалась, и уже под неё активизировались китайские проекты, афгано-иранская торговля, пошёл парад фактического признания движения соседями. В конце декабря в России доработали закон «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путём, и финансированию терроризма». Поправками установлен «порядок временной приостановки запрета на деятельность организации, включенной в перечень террористических, при наличии фактов о том, что такая организация прекратила заниматься пропагандой, оправданием и поддержкой терроризма.»Понятно, что этот ход сделан для вывода отношений с Кабулом в формализованное русло и как пролог к нормальной работе. Приостановка запрета временная, поскольку есть ещё рамки той же ООН, но это формат признания, аналогичный сделанным шагам в Китае, Казахстане, Узбекистане и т. д. И вот теперь Талибан вводит такие нормы по части женского образования, которые даже сильнее, чем прописанные в реформе 2023 г. Потому что все существенные игроки согласны работать с его «колоритом». Это так, но Пакистан, который до этого заручился поддержкой ШОС и Китая, вполне конкретно даёт понять, что все юридические нюансы признания — это аванс, а не закрытие сделки. Вертикаль и работоспособность иерархии Кабулу надо доказать, и не через школьные реформы, а на вопросе безопасности, частью которой является ТТП, и никуда это из повестки не денется.Смена формата ISIИсламабад, прогнозируемо для нынешней администрации, пробует решать вопрос активности ТПП сугубо силовым путём, признав прошлые инициативы в политическом ключе ошибочными и вредными. В августе был арестован и бывший глава ISI — Межведомственной разведки Пакистана (Ф. Хамид). Таким образом, оба сторонника дипломатии по отношению к ТПП (Ф. Хамид и бывший премьер-министр И. Хан) оказались в местах невысокой комфортности.Дело тут не столько в коррупции (реальной или отчасти приписываемой), сколько в том, что таким образом ISI становится не аналогом американского ЦРУ или британской МИ6 как отдельного игрока в политике, а собственно военной разведкой. У И. Хана была неплохая общественная поддержка, но ни в армии, ни в элитах её не было, и ISI стало его (И. Хана) силовой компонентой, а значит — и противовесом армейской и политической элите. ISI вообще была «изюминкой» в довольно пресной политической и экономической пакистанской «булке», но столь выраженным элементом раздора.Сейчас это важнейшее ведомство армия, и Шарифы-Бхутто взяли под контроль и начинают переделывать из аналога ЦРУ в аналог скорее ГРУ. Логично, что в утиль отправились и политические инициативы её прошлого руководства. А это значит, что ТТП в Исламабаде решили прижимать силовым путём, и тут Кабулу придётся выбирать между политической стратегией и принципом: «свои» важнее, независимо от того, какую вообще политику они ведут. Если иерархия подчиняет силы, которые мешают работать на больших проектах, это один разговор, не может подчинить — другой.Пока получается, что разные по сути силы — белуджи-националисты и исламисты из ТТП действуют скоординированно, а Исламабаду требуется их разделить, поскольку невозможно привлекать инвестиции с такой пограничной зоной конфликта протяжённостью больше тысячи км. Тактические связки и стратегические различияБелуджийские группировки — это националисты с элементами левой политической повестки. Что иранский Белуджистан, что его пакистанская часть — это по региональным меркам малонаселённые территории (2,5 млн человек и 14 млн соответственно), однако, что в пакистанском Белуджистане, что в иранском строятся свои портовые «хабы» — в Иране порты в районе г. Чабахар, в Пакистане — порт Гвадар. В случае Пакистана это ещё и военная инфраструктура для Китая. В Иране белуджи слабо представлены во власти, в Пакистане же с 1980-х во власть и армейскую верхушку инкорпорированы конкретные кланы, а вот другая часть их элит после череды военных бунтов оказалась «загнана за Можай». От прошлой политической линии у них остался национализм, а поскольку ни Иран, ни Пакистан особо раскошеливаться на эти территории не хотят, то хорошие корни пустили левые идеи социальной направленности. Этот базис вступает в неизбежное противоречие как с Тегераном и Исламабадом, так, собственно, с базисом Талибана афганского и Талибана пакистанского. Своеобразная коллизия тут в том, что афганские беженцы, связанные в том числе и с Талибаном, массово селились в пакистанском Белуджистане и вокруг столицы провинции г. Кветта. Пакистан этому не препятствовал, скорее долгое время поощрял, чтобы в том числе «разбавить» белуджийский национализм и через свои каналы по линии ISI мониторить обстановку и выявлять крамолу. В прошлом крамола выражалась ещё и в иранском влиянии.Но тут, что называется, перемудрили, поскольку одно дело, когда с разными ветвями Талибана поддерживались отношения, и сам Талибан являл собой смесь разных региональных корпораций, другое дело теперь, когда корпорации в Афганистане выстроились (как утверждается) в иерархическую структуру, а пакистанский Талибан стал уже полноценным противником. Идейный базис — это то, что работает в дальнем прицеле, а в моменте всё работает по принципу «враг моего врага», и националисты с радикальными деобандистами из ТТП стали находить общий язык. Выбить себе долю в будущем товарном и денежном потоке стало общей задачей, ведь сам город Кветта теперь рассматривается как часть будущего товарного маршрута с опорой на порт и железные дороги, это часть будущей уже международной, а не региональной логистики. И чем больше внимания этому проекту, тем больше обостряются противоречия между теми, кто при власти и на официальном шлагбауме товаропотока и теми, кого от этого оттеснили в прошлом или кто считает себя обделённым. На свою сторону они перетягивают и население, которому рассказывают, к примеру, как китайцы и иранцы погубили и выловили рыбные косяки на побережье.Тема с ТТП для Пакистана ещё сложнее. Если белуджийский сепаратизм по большому счёту и в долгосрочной позиции чужд для всех, кроме носителей этой идеи, то пуштунские провинции, где окопался ТТП, это тесное переплетение семейных и идейно-религиозных корней с Афганистаном.Но корни-корнями, а ещё это пограничные переходы, через которые идёт торговля. Через Белуджистан идут только два перспективных маршрута, а через пуштунскую Хайбер-Пахтунхва — практически все, что связано с развитием китайской торговли и китайских инициатив. Формально китайско-пакистанский коридор должен проходить через провинцию Гилгит-Балтистан и далее на Кветту и на Гвадар, но данный регион со сложным названием — это по сути часть Кашмира. А все собственно транс-афганские инициативы идут через Хайбер. Это не только потребительские товары и оборот наличных, но и такие проекты, как строящаяся газовая магистраль ТАПИ, оптико-волокно, ЛЭП и электроподстанции. Предполагать, что пакистанские талибы из ТТП просто отойдут в сторону от таких «шлагбаумов», было бы наивно, тем более что они при желании имеют потенциал кошмарить и сельскохозяйственный Кашмир с его маршрутами торговли. А есть ещё фактор исмаилитов, и его надо учитывать Исламабаду.Став де-факто (и почти де-юре) признанной частью международного игрового поля, афганский «Талибан» был вынужден договориться внутри себя об иерархии, но в Кабуле не могут просто так списать собратьев из ТТП.Вышли они все из одних медресе, все там разными путями уже родственники, хоть и политическая целесообразность подсказывает, что сильно Пакистану в борьбе или в договорах (как пойдёт) мешать не стоит, о чём периодически с Пакистаном и ведётся обсуждение. А ведь они по всем понятиям, писаным и не очень, должны скорее ТТП прикрывать — но как тут не перегнуть палку, если группировки ТТП настроены против Исламабада весьма воинственно, даже непримиримо? Развиваться Афганистан, очевидно, может только на китайских деньгах и проектах, но многие из них связаны с Пакистаном, где на шлагбауме квартирует братское движение ТТП. ТТП для нынешнего афганского «Талибана» — это своего рода «вросший старый ноготь» — идти с ним в дорогу больших проектов нереально, удалять чрезвычайно болезненно. Вот для Кабула и настаёт время выбора — выросло ли движение в политического игрока, умеющего в целесообразность и стратегию, или ещё нет. ИтогВолосатые щупальца мировой закулисы в этих инцидентах и жёстких трениях увидеть можно, но и стартовых условий тут более чем достаточно и без всякого закулисья. Пакистану отчасти даже везёт, что США уже несколько лет не строят вокруг него стратегии и сосредоточены на иных направлениях. Но будет ли это продолжаться при новой администрации? Сомнительно.Политика США ещё будет вырабатываться, и результаты паузы, которая в плане Пакистана у США вообще довольно долгая — больше двух лет, им ещё предстоит оценить. Но с такими условиями сторон по большому счёту будущей администрации США не стоит даже придумывать какие-то сложные комбинации — можно просто печатать наличность и передавать её в большей степени ТТП и в меньшей белуджийским группировкам. Дальше оно «само пойдёт». А то, что часть её неизбежно утечёт в сам Афганистан, так это ещё можно и с выгодой продать Кабулу на торгах в Дохе. Можно продать и Исламабаду — и там и там это вопрос подачи темы для торга. Причём тут США могут вообще вести торги с открытой ставкой — мы даём деньги и будем давать, что можете предложить вы? Этот вариант не подойдёт — думайте, и этот не подойдёт — думайте лучше, и т. д. Относительно небольшими усилиями печатного станка США вполне могут долго поддерживать бурление в котле на пакистанской границе, не переходя черту региональной эскалации, но блокируя реализацию китайских, российских, центральноазиатских инициатив. Будет ли Пекин готов побороться за этот бурлящий и не очень приятный политический бульон своей казной, покажет ближайшее время.