Снежный барс перед пастью льваВ прошлый раз мы остановились в преддверии второй англо-афганской войны. Сегодня перейдем – именно только перейдем – ее кровавый порог. Кроме того, сам конфликт сложно назвать строго англо-афганским, во всяком случае свести его к противостоянию эмирата и Соединенного королевства, ибо со стороны первого в нем принимали участие мало контролируемые Кабулом силы, преследовавшие в том числе и собственные интересы.



Итак, с отъездом из афганской столицы генерал-лейтенанта Н. Г. Столетова сама русская миссия осталась, как осталась надежда Шер Али-хана на ее помощь, продолжая работать под руководством генерал-майора Н. И. Разгонова, совместившего не только функции главы миссии, но и фактически военного советника правителя. Положение его выглядело двойственным. Как глава миссии Николай Иосифович испытывал серьезные затруднения, ибо его компетенция не была толком определена, статус тоже не очень понятен. Вдобавок ко всему Столетов забрал с собой доктора и не решил проблем с содержанием миссии, а столь необходимые в рамках восточного этикета подарки закончились.С другой стороны, Разгонов мог наблюдать реформированную афганскую армию и составить общие представления об отношении к ней племенных вождей. И здесь он констатировал то, о чем мы, уважаемые читатели, говорили в прошлых материалах: любая попытка монарха централизовать власть наталкивалась на сопротивление со стороны племенных кланов, а то и родственников Шер Али-хана, поскольку укрепление центра тождественно укреплению и вооруженных сил, что требует увеличения их финансирования, а значит, повышения налогов. Талантливый реформатор, человек прогрессивных взглядов и сторонник модернизации страны, Шер Али-хан в 1878-м оказался в весьма сложной политической ситуации Это-то и вызвало недовольство племенной верхушки, готовой мириться – не всегда, разумеется – с присутствием иностранцев, лишь бы не опустошать карманы на содержание армии: пример не раз констатированного нами узкого горизонта политического мышления.Недовольные начали группироваться вокруг симпатизировавшего британцам Якуб-хана — сына эмира, ранее уже успевшего пофрондировать в отношении отца и коротавшего дни в тюрьме. В свою очередь, у России, на всякий случай, был свой претендент — живший в Самарканде племянник эмира Абдур-Рахман. Туркестанское генерал-губернаторство Не давала монарху покоя еще одна проблема: в отношении России несоответствие ожиданий и реалий. И не то чтобы Столетов понаобещал Шер Али-хану с три короба, но обнадежил сверх меры: мол, вы настойчиво стучащуюся в афганские врата миссию Н. Чемберлена не принимайте, а мы поможем чем сможем. Однако это были общие слова без конкретики. В результате Шер Али-хан ни на кого не мог толком полагаться: племенные вожди традиционно ненадежны, Разгонов раздавал только советы вместо денег и гарантий военной помощи. Английские сомненияПри этом нельзя сказать, что и среди англичан царило единодушие касательно перспектив второго вооруженного конфликта с Афганистаном, ибо здравствовали еще испытавшие ужас первого, к тому же на фоне общественного скептицизма в отношении перспектив нового вторжения в эмират, а от общественных настроений власть британская, в отличие от царской, все же зависела. Да и не только общество, но и часть английских чиновников высокого ранга на самом субконтиненте морщила лоб, заслышав о предстоящей кампании, – например, еще за десять лет до начала второй войны вице-король Индии Д. Лоуренс, понимавший всю сложность операций против афганцев ограниченными силами в условиях горного, с суровым климатом театра, бедного продовольственными ресурсами. При этом обеспечить регулярное снабжение действующей в горах армии, равно как и коммуникационную линию с представлявшими собой тыловую базу Пенджабом и Белуджистаном, при отсутствии даже сносных путей сообщения, также было проблематично, в особенности если кампания не завершится быстрой победой. Само же вторжение, по мнению Лоуренса, точно не станет легкой прогулкой, учитывая ограниченность, в силу специфики театра, стратегических направлений: только через Кандагар и Газни на юго-востоке и Джелалабад – Кабул, через сложно преодолимый Хайберский проход и перевал Пейвар-Котал. Горы – естественный щит Афганистана Против вмешательства во внутренние дела Афганистана, уже незадолго перед вторжением, выступил еще один вице-король Индии, граф Т. Нортбрук, обращая внимание Лондона: вооруженный конфликт с эмиратом дорого обойдется казне, при очевидной непредсказуемости результата, поскольку занятие Кабула и даже заключенный и выгодный для Британии мир не тождественны военной победе, что продемонстрировала первая англо-афганская война, ибо нередко власть эмира ограничивалась даже не столицей, а его резиденцией в крепости Бала-Хиссар. И это учитывая, что Россия гипотетически – во всяком случае, планировавшие кампанию британские штабные офицеры должны были принимать это во внимание – могла оказать поддержку Шер Али-хану с линии Кисловодск – Мерв и более действенную: Ташкент – Самарканд. Речь о снабжении афганской армии снаряжением и боеприпасами, причем по личной инициативе туркестанского генерал-губернатора инженер-генерала К.П. Кауфмана. Инженер-генерал К.П. Кауфман Словом, в ходе прошлой войны британцы продемонстрировали непонимание реалий Афганистана, не говоря уже об оказавшемся далеко не на высоте командовании. Так стоит ли пробовать? В Лондоне решили – стоит. Собственно, решил Б. Дизраэли, и горячо поддержала его королева Виктория. Нортбрук был заменен поэтом Р. Литтоном. Нужно также принимать во внимание: основанная после первой войны на принципе невмешательства в дела Афганистана стратегия принесла к 1870-м свои плоды, причем не сказать, что для Лондона положительные. Дело в следующем. Шер Али-хан, наблюдая продвижение царских войск в Средней Азии, еще за пять лет до миссии Столетова предложил англичанам заключить оборонительный союз. Намерения русских ему тогда были толком неизвестны, да и представления о них в целом туманны – Шер Али-хану всего-то исполнилось двенадцать, когда до Кабула добрался с тайной миссией российский агент Я. Виткевич, смерть которого в Петербурге до сих пор несет на себе флер таинственности. Британцы же, хоть и недавние враги и ныне неприятные соседи, но всё же прогнозируемы, да и опыт диалога с ними был наработан. Однако Нортбрук ответил отказом. Спустя годы Литтон попытался исправить ситуацию, но переусердствовал, потребовав размещения в Кабуле или Герате постоянного представительства. Почему переусердствовал? Потому что, во-первых, не прошло и полувека с трагического отступления отряда генерал-майора У. Эльфинстона, гибели английского дипломата и разведчика капитана А. Бернса в Кабуле и британского посланника У. Макнаттена в его окрестностях. Возможно, Шер Али-хан опасался – и, как покажут дальнейшие события, прозорливо – повторения подобного сценария, будучи неуверенным в собственной способности контролировать обстановку за пределами Бала-Хиссара.Во-вторых, военное присутствие британцев могло нарушить шаткое равновесие между центром и окраинами, готовыми обвинить эмира в проанглийской ориентации и подвигнуть на вооруженный мятеж, и ладно еще офицеров афганской армии, в диалоге с которыми худо-бедно можно было найти компромисс, но хуже, если поднимутся науськанные фанатичными муллами неграмотные темные массы. А с мятежом, как мы помним из предыдущего материала, Шер Али-хан и так столкнулся по восшествии на престол. Соответственно, идея английского представительства не встретила его одобрения. Следовало также учитывать: Герат вошел в состав Афганистана только в 1863-м, и утрачивать в пользу англичан влияние в форпосте западной части эмирата Шер Али-хан не собирался, так что британское представительство там ему виделось явно лишним. При этом от переговоров эмир не отказывался, однако предлагал провести их на нейтральной – как вариант называлась Калькутта – территории, дабы лишить англичан возможности вовлечь в них оппозиционно настроенных в отношении монарха вождей, равно как и не желая обострять отношения с Россией, уже обеими ногами твердо стоявшей в Срединной Азии.В общем, предложение эмира, равно как и не слишком его устойчивое политическое положение, британцам следовало учитывать и соглашаться на диалог. Вот только Литтон, будучи проводником жесткого курса Дизраэли, не обладал, надо полагать, ни талантом дипломата, ни пониманием афганских реалий и предпочел язык ультиматумов. Вице-король Индии Э. Литтон В подобной ситуации Шер Али-хан и выбрал путь налаживания более тесных контактов с Россией, о чем шла речь в предыдущей статье. Возможно, был еще один аргумент, повлиявший на выбор эмира в пользу сближения с Петербургом и остроумно озвученный главой британского МИД Р. Солсбери: Россия может предложить афганцам грабить Индию. Мы не можем предложить им ничего, потому что в Туркестане грабить нечего.Переполох в Калькутте Переполох в столице Британской Индии Калькутте наделала миссия Столетова и отказ эмира принять аналогичную – уже упомянутую Чемберлена. Литтон реагировал в восточном стиле, потребовав не просто пропустить англичан, но еще и извиниться. Не сразу, но эмир ответил согласием на пропуск миссии, только без извинений. Британцы еще могли выиграть партию – на дворе стоял ноябрь, Столетов давно уехал, собирался в обратный путь и Разгонов. Шер Али-хан к поздней осени 1878-го осознал: действенной помощи от России он не получит. Разгонов же с сожалением констатировал перспективы дипломатического проигрыша Петербурга Лондону в борьбе за Афганистан: Правительство Шир-Али-хана, – приводит слова генерала историк Д.В. Васильев, – глубоко сочувствует нам и верит (напрасно: А.М. Горчаков, как мы выяснили в прошлой статье, принял одобренное царем решение не вмешиваться в афганские дела – И.Х.), дверь в Индию широко открыта для нас. Это, насколько мне известно, та цель, которую требуется прежде всего удержать за собой. Эта позиция остается за нами, но только до тех пор, пока власть эмира не пошатнется. Она, наверное, пошатнется, если только англичане разовьют свои действия с достаточной энергией. Я всего менее боюсь английских войск, но крепко боюсь их золота, я боюсь внутренних смут, которые они поднимут.Впрочем, Николай Иосифович переценил британцев, вместо золота и тонкой игры они выбрали недальновидную риторику ультиматумов. При этом британское командование испытывало опасения относительно выдвижения русских войск от Ашхабада на Герат – последний был важной частью планирования кампании, и без него, даже с учетом занятия Кабула и Кандагара, победа не могла носить стратегического характера.Герат – западный форпост Афганистана Конечно, операция на линии Ашхабад – Герат могла вестись только ограниченными силами, ибо против русских выступила пустыня, а потом – горы. Кроме того, англичане должны были принимать во внимание наличие в тылу царских войск к 1878 г. непокоренных туркменских племен, базировавшихся в том числе на Геок-Тепе, который генерал-лейтенанту М.Д. Скобелеву предстояло еще только взять. И тем не менее нависание России над северо-западным Афганистаном, гипотетическая опасность действий ее войск в направлении Мазари-Шариф вынуждало английское командование планировать короткую кампанию с целью нанесения быстрого поражения эмиру и принуждения его к миру до того, как Петербург придет на помощь.Собственно, вариант для этого был только один: стремительный удар двумя колоннами со стороны Пешавара на Кабул непосредственно с востока через упомянутые Хайберский проход и перевал Пейвар-Кортал. Они и стали главным стратегическим направлением. Второстепенным было Кандагарское. В ноябре 1878-го Англия объявила войну Афганистану, ее войска перешли границу. Миссия Разгонова покинула эмират, и вместе с ней, выпустив из заточения Якуб-хана и передав ему власть, отправился на север страны Шер Али-хан. Столько вложивший в реформирование госаппарата и модернизацию армии – почему уехал он, отказавшись от сопротивления? Трудно сказать со всей определенностью. Существует версия, что эмир рассчитывал на помощь царя и даже собирался добраться до Петербурга и созвать конференцию, но сама эта гипотеза мне представляется по меньшей мере спорной. Во-первых, Шер Али-хан не мог не понимать: путь до российской столицы не близок, и пока он доберётся, всё может быть для него в политическом плане кончено: уж кто-кто, а он-то осознавал реалии собственной страны. Во-вторых: о какой конференции речь? Судьба Афганистана волновала только две империи, которые и улаживали вопрос путем двустороннего диалога. Все остальные великие державы не имели интересов в самом сердце Центральной Азии. Но увидеть Россию Шер Али-хану было не суждено: 21 февраля 1879 г. его земной путь завершился в Мазари-Шарифе. К тому времени британцы уже заняли Кандагар.Но о самих боевых действиях и ставших их следствием политических событиях – в следующий раз. Использованная литература:Васильев Д. В. Афганистан в центре Большой игры. 1878—1879. Акт третий: Война эмира Шир-Али [Электронный ресурс] // Вестник Оренбургского государственного педагогического университета. Электронный научный журнал. 2022. № 4 (44). Лисицына Н.Н. Афганский эмир Абрурхаман-хан и англо-русское соперничество на Среднем востоке.Халфин Н.А. Провал британской агрессии в Афганистане (XIX в. - начало ХХ в.). М.: Изд-во социально-экономической литературы, 1959.Хопкирк П. Большая игра против России. Азиатский синдром. М., АСТ, 2023.