«Россия не сердится, Россия сосредотачивается» — так было написано в циркулярной депеше главы российского МИД А. Горчакова в 1856 г. Выражение обрело широкую известность и после этого не единожды прилагалось именно к отечественной политике, став своего рода визитной карточкой.В нынешнее время эту визитную характеристику Россия вполне может одолжить своему дальневосточному соседу — Китаю. Тем более, что оба соседа оценивают нынешние отношения России и Китая не иначе как «лучший период в истории».



Для Китая это сейчас в самом деле наиболее точная оценка его стратегии. Пекин действительно сосредотачивается, готовясь к новому акту большого мирового спектакля, поэтому будет нелишним понять его сильные и слабые стороны и позиции на начало 2025 г. Однако для этого надо правильно оценить диспозиции игроков на игровом поле. Консенсус под ложными флагамиКитай после неоднозначных для него результатов форума «Один пояс, один путь» в октябре 2023 г. старается действовать очень осторожно. Буквально по одному крупному внешнеполитическому шагу в полугодие с паузой на анализ, затем следующий шаг и анализ, и т. д.Ни отечественная, ни западная (тем более) экспертиза не были бы сами собой, если бы не оценивали это как «слабость», в лучшем случае «нерешительность». Впрочем, что конкретно должен сделать «решительный Китай», чтобы убедить скептиков, обычно остается за скобками.Ахиллесовой пятой Китая принято описывать состояние китайского внутреннего рынка в условиях «пост-Ковида», а также давления и ограничений со стороны ЕС и США. Как на системную проблему часто указывают на очевидные сложности в продвижении Китаем глобальных концепций, альтернативных «демократическим ценностям». В последнем случае со скептиками не согласиться сложно, но вот другие якобы проблемные узлы надо еще разбирать и разбирать. Не всё там так уж печально и грустно, как это подают. Готовится и сосредотачивается Китай не зря. Д. Трамп вместе с его командой и идеологами из фонда «Наследие» перед выборами создали вокруг будущих американо-китайских отношений довольно взрывоопасную атмосферу.Антикитайским тезисам в США, граничащим с алармизмом, в стиле «мы покупаем у них, они покупают нас», уже немало лет. В сборнике от «Heritage Foundation» «Мандат на лидерство 2025» (план Трампа) собраны просто-таки терминальные характеристики по отношению к «коммунистическому Китаю».Однако и при демократах отношения Пекина и Вашингтона были не просто натянутыми, но развивались в целом под флагами торговой войны. Т.е. «противодействие Китаю» — это часть американского элитного консенсуса, как любят говорить политологи. Консенсус был, но вот надписи «война» на флагах часто вводили в заблуждение относительно главных причин.Мнимые парадоксы американо-китайской торговлиЧем же трудолюбивые китайские рисоводы (теперь и сборщики электромобилей) так прогневили аж целый внутриэлитный консенсус в США, если, по сути, всё, что делали китайцы, целиком и полностью соответствовало общей (принятой и США) модели глобализации, и при этом долгое время ими не оспаривался даже сам принцип «американского лидерства»? Да, модель глобализации во многом не устраивала сами США, но так и Пекин не особо мешал Вашингтону ее менять, перестраивать, по принципу «чем бы американское дитя ни тешилось, лишь бы не плакало». Вопрос этот не столь уж риторичен, как может показаться. В год первого прихода «бога торговых войн» Д. Трампа в Белый дом обороты Китая и США закрылись на отметке 520 млрд. долл., с его уходом в 2020-м они закрылись на отметке уже 590 млрд. долл., а год 2024-й завершился вообще с показателем в 690 млрд. долл. Таковы «парадоксы войны». При этом пошлины вводили и Д. Трамп, и Дж. Байден, воевали на поле торговли с Китаем обе администрации, но в итоге все вместе «навоевали» с плюсом в 170 млрд. Дефицит торгового баланса как был в 2016, так остается и в 2024 г. Сравним, 2024 г. — 520 млрд. у США — это китайский импорт, 170 млрд. — американский экспорт (-75%), 2016-й год — 460 млрд. — китайский импорт, 60 млрд. — американский экспорт (-88%). Результат вроде от восьмилетних усилий есть, прирост внешней торговли идет больше за счет американского экспорта, чем от китайского импорта. Однако нехитрый подсчет показывает, что в таком темпе «ведения войны» стороны выйдут по балансу «в ноль» примерно к 2051-2052 гг. Как раз к этому времени неутомимый американский экспортный Ахиллес все-таки догонит свою китайскую импортную черепаху. Весьма популярны тезисы о том, что США будут всей мощью своих флотов противостоять Китаю в непримиримой борьбе «за рынки Юго-Восточной Азии». Накал борьбы был таков, что как раз к 2023–2024 гг. доля Китая и стран ЮВА между собой во внешней торговле достигла маркерных 50%. Т.е. регион де-факто сложился как полноценный макрокластер или кластер стоимостной. Выше показатели региональной торговой связанности только внутри Евросоюза и в треугольнике Канада-США-Мексика. Это, вне всякого сомнения, «исключительный» результат в борьбе США за ЮВА. Это по-своему забавная ситуация, которую теоретически можно списать на то, что Д. Трамп на первом сроке был якобы занят сражением с «глубинными трансгендерами» и последствиями «Ковид-19», а Дж. Байден ну так и просто банально проспал возможности восстановления после пандемии и все последние силы отдал Украине. Теоретически списать на это можно, но на практике это не так. Там, где США видели тарифные барьеры рациональными, там они их вводили и делали это довольно быстро и системно, что при Д. Трампе, что при Дж. Байдене. Ряд высокотехнологичных сегментов они полноценно обложили пошлинами — совокупно на оборот, близкий к 75 млрд. долл. И тут ни глубинные трансгендеры не помешали Д. Трампу, ни сны Дж. Байдена.Еще Д. Трамп грозит карами и бедами супостатам, которые дерзнут покуситься на долларовые расчеты. Вот недавно он даже Испании намекнул, что ее нахождение в БРИКС+ может закончиться для Мадрида 100% торговыми пошлинами. Иран-Ирак, Испания-Индия, какая разница, это для США мелочи. Не мелочи то, что как раз Китай торгует преимущественно в долларах США. Доля Китая в мировой торговле держится на отметке 13–14% с расчетами в юане только на 4,5%. Т. е. те самые 45–47% именно долларовых расчетов в мире как раз и получены во многом именно через прямое китайское участие. Да, США никогда благосклонно не смотрели на то, что КНР в мировой торговле имеет долю 13–14%, а сами светочи демократии только 10,5–11%. Это, конечно, непорядок. Но говорить, что, дескать, Китай угрожает «долларовой гегемонии», было бы странно — не просто не угрожает, он ее, гегемонию, своей же торговлей и обеспечивает.Структура китайского импорта истинным патриотам «Сделаем Америку великой снова» однозначно не понравится: более 50 млрд. долл. американский потребитель отдает за смартфоны и 250 млрд. долл. за «цифровые системы». Это действительно много, хотя «тот самый Эппл» вообще-то американский, просто производится в Китае и так дешевле для американского же массового потребителя, да и мирового тоже. «Цифровые системы» — это, по сути, компьютерная и сетевая техника, что под китайскими брендами, что под брендами западных же ТНК. Нет, патриоту Америки это не понравится, однако возникает вопрос, насколько надо политически воевать с Китаем за эти поставки. Есть масса иных инструментов, и не только торговые пошлины. Хотя и они не столь уж воинственны, как может показаться. Когда ЕС ввел для Китая пошлины на электромобили (до 37%), оказалось, что китайские производители вполне могут снизить цены на 15–20%, оставаясь в стабильном плюсе. В случае с США цены вырастут на не самые существенные 10–15% на часть китайского импорта, а вот американский бюджет пополнится вполне весомыми 45 млрд долл. Да, для китайских компаний и китайско-американских это неприятно, но это всё что угодно, только не «мировая война». Да и зачем воевать, если эти товары Д. Трамп не против возить, но только не на китайских, а на американских контейнеровозах.Вернуть эти производства в США тоже можно: с помощью субсидирования, налоговых ставок, прямых инвестиций, собственно, всего того, что ни администрация Дж. Байдена, ни «первого» Д. Трампа как раз не чуждалась в плане энергетики. Впрочем, демократы здесь шли в русле «климатической повестки» и могли бы сделать куда больше. С особым пиететом ряд экспертов говорят о том, что «германские производства уходят в США», ну если уж немцы, судя по словам экспертов, готовы разобрать и развинтить город Вольфсбург и на кораблях-плотах перевезти его в США, то особых проблем разобрать тайваньский TSMC или китайское производство Эппл быть не должно.Это, конечно, юмористическая натяжка в плане описания вопроса, но не является юмором другое — где тут предмет для глобального противостояния Китая и США? С точки зрения мировой торговли Китай поддерживает американскую финансовую систему, с точки зрения конкретных направлений импорта дело больше за внутренней политикой США, а рынки ЮВА США отдали Китаю сами и делали это годами, хотя риторика и правда ужесточалась.Здесь для экономии места и времени приведены только несколько самых известных параметров во взаимодействии Китая и США, а ведь есть еще такая сфера, как взаимное инвестирование и финансовые рынки.Это исключительно интересное явление само по себе, но главное в данном случае то, что они у Китая и США друг друга поддерживают. Как-то не очень патриотично, на первый взгляд. Китай — это лидер по производству и торговле, только какая разница, кто этот лидер, если сама система глобализации опирается на американскую финансовую модель? Ладно бы Китай бросал ей вызов, так не бросает, ладно бы он предлагал альтернативы — не предлагает. Главное же тут в том, что здесь ничего и близко нет в виде реальной причины именно для глобального противостояния Китая и США. Но ведь конфликт есть.Европа как главная и ключевая проблема для СШАКонечно, вполне себе открыто в США высказывались и высказываются опасения насчет того, что будет, если Китай в итоге предложит не альтернативу, а всё ровно то же самое, что дали США в виде торгово-финансовой модели, но только под своим флагом. Доля шильдика «Сделано в Китае» в мире уже перевалила за 32%. В 1950–1960-х у США она была, когда и внедрялась их торгово-финансовая модель, — 45–47%. Еще 10–12 лет, и Китай может теоретически к этому порогу подойти. Такие опасения необоснованными назвать нельзя, но ведь Китаю кто-то должен в этом помочь, ведь достичь уровня этого Пекин может только в опоре на тех, кто ему эти возможности дал изначально: те самые США и их большие стратегические партнеры, которые сегодня именуются Евросоюз. Ключи от США находятся, собственно, в США, но теперь вопрос: а где ключи (и у кого) от Евросоюза?Сам по себе растущий и крепнущий Китай корневой угрозы для главного американского актива — торгово-финансовой модели — не представляет. Более того, он ее часть и ее укрепляет, но ровно до того момента, когда планеты экономик Китая и Европы сойдутся в одну систему. Здесь для США лежит та самая «игла Кащея», переломив которую созданная США модель инвертируется, и ее создатель и бенефициар автоматически становится ее простой частью, а связка Пекин-Брюссель — ее бенефициаром. Вот это угроза полноценная, можно сказать, для американской «гегемонии» действительно экзистенциальная. То, что это понимание в Вашингтоне имеет довольно давние корни, подтверждает уже подзабытая порядком в России, но до сих пор наиболее проработанная программа Б. Обамы перед его вторым сроком. Это идеи «Транстихоокеанского» и «Трансатлантического» партнерств. При сохранении торгово-финансовой модели как таковой, с ее международными институтами вроде одиозных ВБ-МВФ и ВТО, в ее рамках создавался отдельный восточный и западный контуры с условиями преференциальными по отношению к остальным. ЕС терял часть своей политической и экономической субъектности, как и часть стран ЮВА, США уступали тоже, открывая свои рынки, но этим же прочерчивалась граница китайской экспансии, которая опиралась, в свою очередь, на ресурсы и ЕС, и ЮВА. Внедрение идеи затянулось, а Д. Трамп «дальновидно» ее похоронил. Именно это, а не абстрактную борьбу с либералами-глобалистами ему и ставили потом в вину. Следует признать, что идеи партнерств и второго контура были по-своему (с точки зрения США) здравыми, при этом не предполагая «лобового противостояния» и затратных прямых войн. Процесс подчинения Большой Европы США растянулся на довольно долгое время, но надо сказать, что он, по сути, не прекращался, просто менялись подходы. ЕС в 1990-е дали собраться в единый организм и общий полноценный рынок, при этом постепенно лишая военной составляющей, затем инкорпорировали туда Восточную Европу, размыв новоприбывшими политическое поле и размыв субъектность Старой Европы. После ЕС ослаблялся через политику Еврокомиссий, дальше шло отсечение от европейских рынков российских ресурсов. Собственно, уже не первый год экономический рост ЕС — это +-0,5% в год. Хуже всех крупных игроков. Но ведь и Китай, крепко связанный с европейскими рынками, дышит довольно напряженно. Идей с партнерствами не сложилось, и теперь Д. Трампу придется уже в своей «канадской манере» игры в хоккей обозначать Пекину, Москве, Нью-Дели и всем остальным, что с историями «мы вместе с Европой за демократию» пора заканчивать и предъявить миру «купчую крепость», что Брюссель продал европейский рынок и его жителей США, и даже аналога «Юрьева дня» у ЕС не будет.Коллективный Д. Трамп будет Китай из Европы выгонять, а те европейские элиты, которые будут этому сопротивляться, — ломать. Если под это попадут и европейские рынки, не беда, и китайцам заодно достанется, а США переживут. Выходцев из своего же политического инкубатора США в ЕС теперь будут воспитывать и даже пороть на конюшне. Причем с опорой на часть других европейских же политиков. Кстати, всё, что связано с «великой пандемией», лежит в области предположений и допущений, однако нельзя не отметить, что главными потерпевшими в плане экономических показателей оказались именно Китай и Евросоюз. Не исключено, что США просто не рассчитывали на удар «бумерангом» и по себе, а может, и допускали как элемент допустимых потерь в отношении кабинета Д. Трампа. Однако, поскольку история Ковида еще однозначно у нового президента США всплывет, можно будет понаблюдать за тезисами. Если они будут в стиле «США и ЕС пострадали вместе от действий Китая», это будет неплохим маркером стратегии дальнейшей борьбы за свою европейскую собственность.Теперь понятно, в плане какой стратегии Китай сосредотачивается и готовится под самыми разными флагами и тезисами торговаться или конфликтовать с Вашингтоном в лице его нового лидера. Картина «Похищение Европы у России» уже почти завершена и сохнет, картину «Похищение Европы у Китая» США еще придется дорисовать. Именно китайско-европейские взаимосвязи попадут под американский каток, и именно от их сомнительной прочности будут зависеть уже внутренние проблемные узлы в самом Китае.