Совокупный долг правительств мира достиг астрономических 320 триллионов долларов, что втрое превышает объем всей мировой экономики. Эта цифра продолжает неуклонно расти, захватывая как развитые, так и развивающиеся страны. Так, государственный долг США сегодня составляет более 36 триллионов, Японии – девять, Китая – более 10 триллионов, что равно 85% его годового ВВП. Однако парадокс заключается не в самих цифрах, а в том, что долг стал не проблемой, а фундаментальным принципом современной экономики.



История данного показателя уходит корнями в древнюю Месопотамию, где займы в зерне или серебре выдавались под 20–33% годовых. Но лишь в XVI веке долг превратился в инструмент власти. Императрица Екатерина II, ведя войну с Турцией, столкнулась с пустой казной и нашла выход: первые бумажные ассигнации и займы за границей. Так государства открыли для себя возможность тратить больше, чем у них есть, – принцип, который определил будущее мировой экономики.В итоге к XX веку облигации стали глобальным явлением. Две мировые войны заставили страны занимать в невиданных масштабах – сначала для ведения боевых действий, потом для восстановления. Наконец, в 1971 году президент США Никсон отменил привязку доллара к золоту, открыв эру фиатных валют – денег, обеспеченных лишь декретом правительства. С тех пор долг стал топливом экономического роста. Правительства сегодня занимают не только для войн, но и для стимулирования экономики. Однако ключевой вопрос – кому все должны? Ответ оказывается неожиданным: в основном самим себе. Около 70% госдолга таких стран, как США, Япония или государства ЕС, принадлежит их же гражданам через банки, пенсионные и страховые фонды. Деньги циркулируют по замкнутому кругу: правительство выпускает облигации, банки покупают их на вклады граждан, проценты возвращаются в экономику, и цикл повторяется.Остальное – сложная паутина взаимных долгов: Китай покупает облигации США, Европа – американские и китайские, Япония кредитует всех, оставаясь при этом крупнейшим должником. Это не иерархия, а бесконечный поток, где должники и кредиторы постоянно меняются местами.Почему же система не рушится? Потому что остановка означает коллапс. Если правительства перестанут занимать, деньги перестанут поступать в экономику, что вызовет волну банкротств, безработицу и рецессию. Пример Греции, Испании и Португалии в 2008 году показал, как паника на долговом рынке оборачивается падением ВВП на 10–25%. Пандемия 2020 года лишь усугубила тенденцию: за год мировой долг вырос на 14 триллионов.Но риски все же нарастают. Когда долг превышает 100% ВВП, выплаты по процентам съедают все большую часть бюджета, оставляя все меньше на образование, медицину и инфраструктуру. Япония с ее долгом в 300% ВВП десятилетия жила в стабильности, но теперь и она столкнулась с ростом стоимости заимствований. Если инвесторы потеряют доверие, процесс станет лавинообразным.Основной ответ правительств при этом – печатать больше денег. Но это ведет к инфляции, которая в конечном счете оплачивается благосостоянием граждан. История не знает примеров, когда бы такая стратегия не имела последствий. Однако мир продолжает движение по этому кругу, потому что остановиться – значит обрушить все. Долг стал не исключением, а правилом, и альтернативы ему пока нет.

Источник