Очень много сказано о том, как большевики уничтожали церкви и сносили ненужные им памятники, сносили древние здания, имеющие культурную ценность, или же использовали их в утилитарных целях. Попалось мне в руки небольшое эссе, самые яркие выдержки из которого я предлагаю вашему вниманию.
...если дела еще какое-то время пойдут таким образом, то скоро в стране не останется национальных памятников.
Все виды надругательства, деградации и разрушения разом угрожают тому малому, что остаётся нам от тех восхитительных памятников Средневековья, в которых запечатлелась старая национальная слава, и которые неразрывно связаны как с памятью о правителях, так и с традициями народа.
…государственный замок служит казармой…
На прекрасной церкви было три единственных в своем роде шпиля, украшавших силуэт столицы. Два из них угрожали обрушиться. Нужно было их укрепить или снести; решили, что легче снести.
…в знаменитом замке сохранили одну из башен, она ныне служит тюрьмой.
…две церкви одиннадцатого века служат конюшней. Там была и третья, того же времени, но она уже стёрта с лица земли.
…из разваливающихся зданий местные выбирают материалы для своего хозяйства…
…иностранцам за символическую плату продают здания целиком, не проверяя, что они вывозят…
…деревянная лестница, которую украсили резьбой великолепные художники четырнадцатого века, служит лесенкой для каменщиков; восхитительные столярные изделия, некоторые из которых еще и расписаны, покрыты позолотой и гербами, деревянные обшивки стен, двери, вырезанные столь тонко и изящно, разбиты, сорваны, свалены в кучи на полу, на чердаке, вплоть до самой прихожей субъекта, имеющего наглость именовать себя архитектором Школы изящных искусств и в своей непроходимой тупости ходящего прямо по ним каждый день. В то время как мы ходим в такую даль и платим так дорого за украшения наших музеев!
У всякого здания есть две стороны: его применение и его красота. Его применение принадлежит владельцу, его красота – всем; а, следовательно, разрушить его – означает превысить свои права.
Индустрия заменила искусство.
…мы получили в изобилии вместе с демократией также невежество и грубость. Во многих местах местная власть, муниципальное влияние, общинное попечительство перешло от дворян, которые не умели писать, к крестьянам, которые не умеют читать. Мы опустились на ступень ниже. Эти добрые люди еще учатся грамоте, но уже вершат власть.
Чтобы увеличить находящийся по соседству рынок, они разрушили свой прекрасный собор одиннадцатого века. Эти господа закричали, что данная башня напоминает только о феодальных временах, и за ее снос проголосовали единодушно. Более того, город предложил подрядчикам, которые взяли на себя исполнение этой задачи, солидную сумму и сверх того материалы. Город заплатил за это! У него украли его корону, а он заплатил вору!
Собор сверху донизу украшен великолепными скульптурами, которые в изобилии расположены на нем со всех сторон. Перед визитом царственной особы губернатор испугался, как бы камень случайно не сорвался со всех этих нависающих скульптур и не упал царственную особу, когда он будет проходить мимо; и он в течение трех долгих месяцев безжалостно очищал ударами кувалды старинную церковь!
– Для чего нужны эти памятники? – говорят они. – Их содержание требует расходов. Снесите их и продайте материалы.
Очень грустно. Так Гюго описывал положение с культурным достоянием Франции в эссе «Объявим войну разрушителям!» При чём тут большевики? Да вообще ни при чём. Форма политической власти никак не влияет на рассудок человека, которому надо вырасти из барыги в адекватного человека, это сложный педагогический, психологический и общественный процесс. Франция или Россия, начало 19 века или начало 20, какая разница? Люди одинаковы, они одинаково глючат, совершают типовые ошибки, в какой бы стране они ни родились. Когда вы налетаете с праведным гневом на большевиков, вы, конечно, правы, но имейте в виду, что точно такие же ошибки совершали и в вашей любимой колыбели цивилизации.
