Будущее России без светлых красок?

Заместитель генерального директора Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) Д. Белоусов на Международном военно-техническом форуме «Армия-2016» выступил с докладом-презентацией «Новые вызовы безопасности: что на пороге». В докладе рассматривается формирование новых и изменение старых вызовов безопасности России.

Презентацию доклада к.э.н. Д. Белоусова можно скачать на сайте ЦМАКП по ссылке (PDF).

В этом обзоре мы рассмотрим основные тезисы, сформулированные докладчиком. Прогнозы довольно тревожны: предполагается, что Россия так или иначе втянется в конфликты между глобальными экономическими центрами.

Среди «глобальных трендов» докладчик выделил следующие:

а) демографическую стабилизацию. Снижение рождаемости проявится во всём мире, и результатом станет исчезновение «дешёвого труда». «Дешёвого труда» больше не будет «ни в прямом смысле, ни в политэкономическом», отмечается в документе;

б) индустриализацию. Индустриализация 4.0 пройдёт в США и части Евросоюза (робототехника, биофарма, дешёвые энергоносители и др.), а в КНР уже идёт «индустриализация-3», основывающаяся «на выстраивании полноценной национальной инновационной системы (новая энергетика, робототехника и др.);

в) формирование «больших пространств», контролирующих компетенции в сферах финансов, технологий, энергетики, безопасности и др.

Автор выделил также «новый внешний формат», который сложится из новой географии «новых углеводородов»: основные макрорегионы перейдут к самообеспечению (сланцевый газ в США, тяжёлая нефть в Канаде; энергоносители Африки для Европы; самообеспечение Азиатско-Тихоокеанского региона за счёт нефти Жёлтого моря, океанических газовых гидратов, угля КНР). Здесь же докладчик указал на «напряжённую неопределённость» в глобальном технологическом развитии: в будущем либо начнётся технологический рывок (отрасли точно не определены), который выведет страны-лидеров «в отрыв», либо из-за кризиса технологическое развитие резко затормозится.

Выявил эксперт и новые поля конфликтности. По его мнению, велика «вероятность новой волны конфликтов, сопровождающих дрейф «глобального центра силы» от США к Китаю». Ввиду невозможности прямого столкновения обострение будет сопровождаться «расширением локальных и региональных конфликтов».

К повестке дня 2030-х гг. Белоусов отнёс глобальные вызовы: старт глубоких интеграционных процессов; формирование Трансатлантического и Транстихоокеанского партнёрств; возможное развитие пространств, охваченных новым китайским «Шёлковым путём».

В перспективе это создаёт, уверен автор, «потенциал к формированию плотных институциональных пространств, трансформирующихся в пространства безопасности для участников». «Между этими пространствами — напряжённость», — сообщает эксперт.

И другие глобальные вызовы: ведущие государства планеты ведут дело к новому перераспределению ролей и функций в глобальном разделении труда (четвёртая промышленная революция). Здесь называются и реиндустриализация США, и завершение «второй модернизации» в КНР.

Наконец, технологический вызов: глобальная технологическая революция меняют форматы бизнеса; возникает ряд «закрываемых технологий».

Среди текущих лидирующих центров силы автор доклада называет США и Китай. Произойдёт ли смена лидера?

От Китая может ожидаться «высокая индустриализация» с созданием собственной НИС полного цикла, а от США — реиндустриальный проект («новый хайтек» + часть машиностроения, химии, металлургия; самообеспечение по энергоресурсам).

В информационной «пирамиде» под названием «Последствия глобальных решений в сфере науки и технологий: линии конкуренции» в докладе обозначены ведущие игроки, занимающие лидирующие позиции в сферах фундаментальных исследований, прикладных научно-исследовательских работ, высокотехнологичного производства, а также добычи сырья. Россия обитает в самом низу пирамиды, где обозначено сырьё. Наверху — США, ЕС, КНР. Есть свободное местечко в нише производства средне- и частично высокотехнологичной продукции, однако Россия там показана под знаком вопроса. Видимо, автор сомневается, что она это «вакантное» место займёт. Докладчик пишет красными чернилами: «Сможет ли Россия занять позицию в «ядре» глобальной экономики?» Ответа нет.

В грядущее ускорение глобального научно-технологического развития автор верит куда больше, нежели в замедление: 80% вероятности против 20%.

Что касается такого важного глобального финансового показателя, как цены на ресурсы, то Белоусов прогнозирует умеренные цены, которые сформируются на рынке в итоге столкновения «тенденций высокого спроса на ресурсы и роста энергоэффективности плюс опоры на новые энергетические технологии».

При этом весьма вероятен трансформационный кризис, который грянет ближе к концу текущего десятилетия: «…возможна вторая волна глобальной рецессии на рубеже 2010-2020 гг.».

Тут же автор предрекает высокий уровень глобальной конфликтности. Он видит «наличие скрытой борьбы центров силы в третьих странах».

Логика новой конфликтности базируется на начале «размывания гегемонии» по И. Валлерстайну и восхождении новых держав, имеющих необходимость в обеспечении суверенитета, контроле за поставками ресурсов и информацией. Кроме того, вероятно «исчерпание основ старых институтов («заёмщик не может диктовать правила кредитору»).

Между тем «старые» и новые центры силы вовсе не самодостаточны, а зависимы друг от друга в производственном, финансовом и научно-технологическом отношении. Поэтому «глобальная конфликтность реализуется в превращённой форме региональных, локальных, а главное — внутренних конфликтов», пишет Д. Белоусов.

И здесь автор упоминает Россию. Перечисляет опасности, ей угрожающие.

Ряд потенциальных локальных и внутренних конфликтов находится в зоне стратегической ответственности Российской Федерации (Центральная Азия) или её безопасности (Украина), отмечает аналитик.

По его мнению, важнейший тренд — «анонимизация конфликтов» через использование ЧВК и технических средств. Втягивание в конфликт «может произойти поэтапно и незаметно», уверен эксперт.

Далее докладчик выделяет геополитические риски в виде неконтролируемого распространения технологий создания ОМП и роста высокотехнологичного терроризма. Также отмечаются новые типы рисков, связанные с кибератаками на критические элементы производственной, социальной и управленческой инфраструктуры.

Специальный раздел презентации посвящён военно-техническому аспекту будущего. Автор перечисляет то, что можно считать вероятными сценариями, угрожающими безопасности:

— начало «быстрых войн» технологически развитыми странами;

— размывание грани между миром и войной;

— рост интеллектуализации боевых действий;

— постепенное увеличение вероятности применения тактического ядерного оружия;

— распространение двойных технологий;

— создание возможностей для развёртывания средств вооружённой борьбы в космосе;

— наконец, развитие гиперзвуковых воздушных и воздушно-космических средств.

Вооружённым силам РФ поэтому следует уметь:

— осуществлять стратегическое сдерживание, в том числе не допускать эскалации;

— вести крупный региональный конфликт;

— в отсутствие регионального конфликта вести две-три антитеррористические операции в географически изолированных районах и др.

После 2035 года эксперт предсказывает попадание России в фокус рисков. Во-первых, РФ непосредственно граничит с «азиатским кризисным котлом»; во-вторых, в стране «очень высокий уровень социального неравенства».

В конце доклада приведены предложения — своего рода ответа на классический вопрос «Что делать?»

Эксперт предлагает создать евразийский «континент безопасности»: здесь и «комплексная услуга» по безопасности (личной, инфраструктурной, информационной), и вывод на территорию страны уязвимой части евразийских инфраструктур (транспортных, информационных и др.), формирование конкурентоспособных и полностью независимых от США анклавов комплексной безопасности, усиление режима ОДКБ и ШОС и вообще усиление региональной интеграции. Дополнительно автор уделает упор на «российские высокотехнологичные ЧВК 2.0».

Таким образом, отметим, в центре внимания докладчика оказались не только «тренды» изменения глобального порядка, ведущие к региональной конфликтности при малой вероятности прямого столкновения Китая и США, но и нестабильное положение России, обусловленное как окружающей её зоной стратегической ответственности и безопасности (Центральная Азия, а также Украина), так и слабой возможностью продвижения России к «ядру» глобальной экономики.

Вероятно, добавим, в ближайшей перспективе (до 2030 г.) Россия останется всё той же «сырьевой державой» и не попадёт в ту глобальную «пирамиду», которую расписал эксперт и в которой ведущие позиции принадлежат странам Европы, США и КНР. Кроме того, резко вырваться вперёд России помешает катастрофическое социальное неравенство, отнюдь не способствующее технологическому росту и экономическому процветанию.