Чёрное дело: трагедия в Казани как повод для возврата смертной казни

Ужасная обыденность

После первого шока от новостей из Казани, пришло возмущение. От того, как легко и непринужденно 19-летний Ильназ Галявиев сотворил своё чёрное дело. В первые сутки после бойни всплыла масса фактов, вызывающие неудобные вопросы. К власти, к окружающим, к себе.
 

Следственный комитет Татарстана 12 мая объявил, что у Галявиева диагностировали тяжелое заболевание головного мозга. Некоторые Telegram-канал (к сожалению, они сейчас самые оперативные поставщики новостей) даже назвали это заболевание – энцефалопатия. Однако, ни о чем конкретном это не говорит – под энцефалопатией могут скрывать органические поражения мозга разной природы и масштаба. Казанский убийца, по данным СК, несколько раз обращался к врачам с жалобами на головные боли. Не состоял на учете у психиатра и нарколога, а военный комиссариат одобрил его как призывника. Как мы знаем, Галявиев на вполне законных основаниях получил разрешение на покупку оружия буквально за пару недель до расправы над детьми и учителями. Случилось это по трагическому стечению факторов или налицо халатность в контролирующих структурах?
 

Еще более парадоксально выглядят записи камер наружного наблюдения на улицах, примыкающих к гимназии. Если на кадрах действительно Галявиев, то он вообще ничего не опасался по пути в школу и не скрывал своих намерений. Конечно, он явно психопат, но о чем думали прохожие, мимо которых разгуливал человек в черном с сумкой и охотничьим ружьем? Или водители проезжающих машин, которые не удосужились потратить пять минут, остановиться и набрать тревожные 112. Очевидно, подумали, что около школы организовали косплей-фестиваль.

Самое ужасное, что психопат особо не заморачивался с планированием массового убийства. Он просто взял оружие, патроны, экипировался и пошел в школу, в которой провел не один год. Галявиев шел по привычному маршруту, знал все закоулки в здании и большую часть сотрудников. От осознания обыденности убийства становится особенно не по себе.
Следствию еще предстоит выяснить все обстоятельства казанской трагедии, но уже сейчас понятен провал с системой безопасности в учебном заведении. На кадрах, снятых очевидцами, можно увидеть детали входной группы во дворе школы. Нет никакого намека на наличие электромагнитных замков и видеокамеры на ажурной двери. Обычно её выдает внутренняя кнопка открывания, расположенная на удалении от забора. Чтобы нежелательный элемент не смог дотянуться и отворить вход снаружи. Элементарная логика безопасности диктует – ни один посторонний не должен попасть на территорию школы без ведома охранника или вахтера. За примерами далеко ходить не надо. В Тюменской области, в которой живу и работаю, подавляющее большинство школ оснащено такими системами контроля доступа. Мало того, многие учебные заведения оборудованы видеокамерами, позволяющими однозначно определить человека с охотничьим ружьем у ворот. В школах с численностью учащихся более 1 тысячи дополнительно установили будки с охранниками на каждый вход. Первоначальные шуточки о превращении школ в неприступные форты поутихли после 11 мая.

Скептики наверняка возразят, что даже такие меры не спасут школу от нападения. Конечно, организованную террористическую банду не остановят и десять охранников с дубинками, камерами и замками, но психопата-одиночку типа Галявиева заставит искать новую цель для атаки. А это потеря времени и высокая вероятность быть схваченным силовиками. Кто-то вспомнит о «нефтяной» Тюменской области. Мол, денег куры не клюют, вот и позволяют себе такие меры безопасности. Но Татарстан далеко не дотационный регион и сама ситуация, когда убийца в столице региона свободно входит в школу с ружьем наперевес иначе как позором быть не может. К тому же очень мутно выглядит история с оплатой услуг ЧОПов. Якобы, у школы не нашло средств на продление контракта. Не нашлось или не захотели? И, наконец, почему никак не связанные с образовательным процессом вопросы решаются за счет школьного (или, что хуже, родительских денег) бюджета? Муниципалитет Казани не способен взять это на себя? Как утверждает детский омбудсмен Анна Кузнецова, каждая десятая школа в Татарстане не охраняется.

Остается только надеяться, что гимназии №175 города Казани все-таки появятся элементарные системы безопасности. Только вот оплачены они будут кровью учеников и учителей.
 

Ответная реакция

В казанской трагедии определенный интерес вызывает реакция властей и законодателей. Как обычно, все вертится вокруг кармических уже «запретить» и «ужесточить». Ужесточить процедуру продажи и оформления оружия. Как стало известно, разрешение на оружие Галявиев получил за две недели до расстрела детей. То есть, он сначала спланировал атаку, а затем приобрел ружье. Часть законодателей считает, что пора уже закручивать гайки и в интернете. Не понятно, только какими инструментами располагает государство в этой сфере – большая часть серверов находится за рубежом. Фактически, решить проблему доступа можно только отрубив интернет вообще. Иначе, к сожалению, никак. Пример «запрещенного» когда-то Telegram тому отличная иллюстрация. Слышны были и уже порядком устаревшие лозунги о развращении подрастающего поколения кровавыми компьютерными играми. Банально получилось. Однако, как вариант получения своей порции славы на волне трагедии вполне применимо. Вообще, большая часть ответных инициатив на убийства в школе похожи на попытку решить проблему как можно меньшими финансовыми затратами.
 

Не стоит сбрасывать со счетов и обратный эффект различных запретительных мер. К примеру, инициативы по усложнению допуска к стрелковому оружию. Во-первых, это стимулирует подпольный оружейный рынок, что может обернуться еще большими трагедиями. Во-вторых, отечественные производители гражданского оружия неминуемо пострадают. В конце концов, пострадает ни в чем не виноватое охотничье сообщество России, а также связанные с ним рынки и инфраструктура.

Некоторые комментаторы, особо ничего не придумав, бросали абстрактное:

О том, что конкретно требуется от головы никто не готов рассказать. Некоторые, впрочем, решаются давать вполне осязаемые советы. Вот, например, психолог и бизнес-консультант Мария Забурмах. По ее мнению, работа над профилактикой подобных трагедий должна начинаться с воспитания культуры конфликта, которые неизбежно возникают в жизни. Мария, очевидно, имеет очень примерное представление о школьной жизни и о том, какое количество детей проходит через психологов и классных руководителей. К тому же, о какой культуре воспитания конфликта может идти речь, если убийца-психопат пару месяцев назад осознал, что он бог. Да к тому с органическим поражением мозга.

Но были среди инициатив и вполне здравые мысли. О введение возрастного ценза на владение оружие и получение разрешения только после службы в армии. Депутат Госдумы Александр Хинштейн выход видит, в первую очередь, в повышении уровня безопасности в школах. Если надо, учебные заведения стоит превратить в крепости и вход-выход организовать только по индивидуальным карточкам. Только вот деньги на это нужны немалые и политическая воля.
Массовое убийство в школе, к слову, далеко не первое в России, вновь подняло вопрос о справедливости смертной казни. С 1996 в нашей стране, как известно, мораторий на узаконенное умерщвление подонков, совершивших тягчайшие преступления. Тогда это решение было продиктовано больше политическими мотивами, нежели эфемерной гуманностью.

Страна стремилась сблизиться с «просвещённым» Западом и ожидала одобрения взамен моратория. О том, как сложилась судьба наших отношений с европейскими гуманистами, рассказывать не стоит. Может и стоит уже вернуться к высшей мере? Тем более, что и казанская трагедия к этому просто обязывает. Если потребуется, вспомним все доводы «за» - необходимость пожизненного обеспечение подонков, чувства родственников жертв и отсутствие «последнего рубежа» для закоренелых рецидивистов. О том, что судебная экспертиза может давать сбои в случае казанского расстрела можно позабыть – личность Ильназ Галявиев однозначно установлена, есть масса свидетелей и видеоматериалов. В конце концов, статью можно ограничить убийством несовершеннолетних при отягчающих обстоятельствах. Если завтра в России провести соответствующий плебисцит, то подавляющая часть населения проголосует за возврат высшей меры наказания. По крайней мере, в приложении к преступлению Галявиева.

Главными героями казанской трагедии, как это не печально звучит, стали педагоги. Не силовые структуры, не охранники-чоповцы, а учителя и администрация школы. Оперативно оповестили после взрыва в фойе по внутренней связи и мессенджеру, что в школе террорист. Учителя в большей части успели закрыть двери и спрятать детей. А 26-летняя учительница английского языка Эльвира Игнатьева прикрыла учеников ценой своей жизни…