День 18 августа 1991 года я помню очень хорошо. Хотя в "августовских событиях" участия не принимал, да и не мог принимать, потому что находился в Новосибирске.
Но момент, когда мне сообщили о перевороте, почему-то запомнился в мельчайших деталях. И это несмотря на то, что в то время я был совершенно аполитичен и даже само сообщение о госперевороте мне поначалу показалось шуткой.
В 1991 году я работал лаборантом на кафедре Теоретической механики в НИИЖТе и занимался разработкой компьютерных программ для учебного процесса. Кое-что программировал для себя в процессе освоения платформы IBM/PC, которая стала доступна мне как раз в тот год.
В 91-м наша кафедра получила первую "персоналку" - компьютер серии IBM PC/XT с 8-мегагерцовым процессором i8086, жестким диском объемом 20 мегабайт и цветным 14-дюймовым монитором. Тогда это была большая новинка. После ДВК-2М с дисководами и зелеными алфавитно-цифровыми дисплеями персоналка IBM казалась чем-то космическим. Это сейчас я знаю, что в 91-м году данной модели исполнилось больше пяти лет от роду. Впрочем, чисто внешне персоналка тоже выглядела не совсем новой. Скорее всего какие-то кооператоры купили за бугром партию б/у компьютеров по очень сходной цене и продали их ВУЗам с накруткой в сотни процентов. Но в то время о происхождении данного компьютера и его "второй свежести" никто на кафедре даже не думал. Для всех это было новинкой и посидеть за "чудом техники" желающих хватало.
Мы еще шутили, что персональный компьютер - это компьютер, который существует в одном экземпляре на весь персонал.
Потом уже, через год на кафедре появился второй, более современный, с процессором i286, вдвое большей тактовой частотой и графикой 640x480 точек. Тогда "икстишка" перестала восприниматься как нечто элитное, а в 91-м...
Собственно поэтому я и был на кафедре в августовские дни. Я провел там все лето. Пока не было занятий и преподаватели находились в отпусках, можно было сидеть за "чудом техники" с утра до вечера, изучать разные языки и среды разработки, да и что греха таить - проходить Принца персии и заполнять таблицу рекордов в цветном Тетрисе.
И ничего, кроме компьютера и сред разработки, меня в тот год совершенно не интересовало. Программы для учебного процесса я писал на бейсике - это было тупо, но так требовала кафедра, потому что бейсик знали все преподаватели и могли при необходимости вносить изменения в программы. А для себя я осваивал Turbo Pascal (кажется тогда была версия 6.0) и Borland C++ (2.0, если память не изменяет). Ну и ассемблер заодно. Хотя после ассемблера PDP-11 язык i8086 показался мне весьма убогим, что сразу же неприятно удивило.
Но мы отвлеклись...
Так или иначе, в 91-м году я знал больше языков программирования, чем фамилий действующего советского руководства. Кроме Горбачева я мог бы наверное с некоторым трудом назвать Шеварнадзе и больше никого. Кто такой Ельцин, я уже не знал.
Программу Время я не смотрел. Вообще.
Газеты я брал в руки либо когда клеили обои, либо когда одолевали комары. Ну может быть еще что-нибудь завернуть.
Из событий в стране я знал про то, что кто-то стреляет в Карабахе и существует какая-то программа "500 дней", которую составили для выхода из кризиса, но почему-то никак не спешат запускать. Пожалуй все.
Советский Союз мне казался нерушимым, а экономические проблемы временными и поправимыми - надо только правильную программу составить, а компьютеры для этого уже есть - так мне казалось из своей предметной области в тот момент.
Новость о перевороте я узнал в коридоре НИИЖТа, когда шел из лабораторного корпуса через основной то ли на выход, то ли куда-то еще.
НИИЖТ (сейчас СГУПС) располагается в достаточно большом здании сталинской постройки, которое имеет пять изгибов, а путь из лабораторного корпуса, пристроенного к дальнему концу, до центрального выхода, который расположен ближе к противоположному, занимает довольно существенное время.
Коридоры института в августе месяце были практически пустыми. Открыты были только редкие двери деканатов, где готовились к началу учебного года.
Как сейчас помню, я шел по длинному пустому коридору и мне навстречу из-за поворота вышел знакомый лаборант с другой кафедры, с которым мы иногда менялись программами. И проходя мимо, он спросил что-то вроде "ты в курсе, что в стране переворот?"
Я воспринял это как шутку и даже не стал выяснять подрбностей. Просто ответил, что нет, не в курсе, и мы разошлись.
Очень буднично, словно это было не про переворот, а про то, что маршрут автобуса изменили или выходной день объявили рабочим или что-то такое - достаточно локальное и житейское.
На выходе из института ничего особенного не было. Вахтер как всегда скучал на своем месте, ничего не спросил и не сказал. На улице тоже все было совершенно обычно.
По пути домой я практически забыл об известии о каком-то перевороте, которое было не то странной шуткой, не то странной новостью.
А дома... дома по телевизору шло Лебединое озеро.
Сообщение о перевороте оказалось правдой.
Но если вы думаете, что я сразу же все осознал, начал звонить друзьям и выяснять, что происходит, кто за кого, что делать и так далее - ничего подобного.
Я ничего не понял, поужинал, что-то почитал и лег спать.
И никому не звонил. И мне никто не звонил.
И на следующий день, 19-го августа, я скорее всего тоже ходил в институт - этого точно уже не помню. Но никаких толп на улице не было. Никаких митингов на моем пути не встречалось. Никто не толпился на проходной института ни 20-го, ни 21-го. Никто не прибегал на кафедру и не призывал куда-то пойти и что-то предпринять.
Всем было фиолетово.
Может быть в центре Новосибирска кто-то и собирался из наиболее активных граждан, но я этого не знал. Никто из моих друзей и знакомых никуда не ходил, ни на какой митинг. Никто меня никуда не звал. Никто даже не спрашивал, пойду я куда-то или нет и что я думаю о происходящем.
Словно этот переворот происходил вообще в другой стране и нас совершенно не касался.
Здесь, конечно, надо учитывать специфику Новосибирска - для нас Москва действительно очень далекий город и происходящее в столице воспринимается здесь... как бы это правильно описать... примерно как восходы и заходы Солнца. Нечто безусловно важное, но повлиять на это никак нельзя, поэтому надо воспринимать как данность и учитывать при формировании распорядка дня, на этом все. А прыгать по поводу восхода от радости или наоборот огорчаться заходу - даже как-то глупо. Восходит? Заходит? Таков порядок вещей.
Но дело не только в удаленности Новосибирска и восприятии московских событий как "природного явления".
Ни я, ни мои знакомые не понимали, что происходит. Никто не понимал, хорошо это или плохо, кто прав и кто виноват, за кого надо или наоборот не надо переживать.
Отношение к Горбачеву, которого закрыли в Форосе, было двояким. С одной стороны, если бы его пристрелили и таскали труп по улицам, привязав к танку - никто бы этой гадкой персоне и не сочувствовал особенно. Но с другой стороны, было ощущение, что что-то в этой сказочке не так. И когда президента меняют таким вот образом - это не совсем к добру.
Ощущения, что сейчас скинут Горбачева и завтра все внезапно расцветет - не было. Но и обратного ощущения, что все внезапно рухнет - тоже не было.
Может быть одна из причин этой будничности и определенного безразличия к происходящему заключалась в том, что Советский Союз однажды уже пережил смену Хрущева на Брежнева, которая тоже сопровождалась блокированием генсека на госдаче и которого тоже сменили не совсем "по процедуре". Но сменили и сменили, чисто внешне для жителей страны ничего не изменилось.
А может быть это сугубо мои ощущения, поскольку я в то время действительно был совершенно аполитичен, да и мои друзья тоже.
Наверное все вместе сыграло свою роль.
И когда этот так называемый путч завершился - тоже не было никаких особенных ощущений. Не было ни чувства победы, ни чувства поражения.
Не было ни эйфории, ни тревоги.
Где-то далеко, в Москве, кто-то выходил на улицы, кто-то даже погиб (хотя и это воспринималось крайне буднично, потому что трое погибших - такое бывает даже при обычных пожарах и в ДТП).
Горбачева сначала заблокировали, потом разблокировали, потом он сложил с себя полномочия...
Все это воспринималось так, что вот сменится руководство, на место Горбачева придет кто-то другой и страна будет жить дальше.
И через день после окончания "путча" действительно ничего не изменилось. И через два тоже.
Я продолжал заниматься своим делом, ходил в институт, сначала наступила осень, а потом зима...
Как происходила ликвидация СССР - тоже не помню. Программу Время я по-прежнему не смотрел. Газеты по-прежнему использовал только чтобы "рыбу завернуть". Меня по-прежнему интересовали только среды разработки, появившийся на кафедре 286-й, а потом появившийся в фирме, куда я перешел работать программистом 386-й.
Впервые осознавать происходящее я начал в 93-м, в дни расстрела Верховного Совета. Тогда я еще не понимал, кто прав - Ельцин или Хасбулатов, но вдруг отчетливо почувствовал, что в стране произошла трагедия и что государства, в котором я родился, больше нет.
Но это было потом. А в 91-м все выглядело очень буднично.
И единственное, что я почему-то запомнил, но запомнил очень отчетливо, во всех деталях - как шел по коридору НИИЖТа и как знакомый, прямо на ходу, как бы невзначай, спросил меня, знаю ли я, что в стране переворот. Так, между делом...
И так, на ходу, как бы между делом, был ликвидирован Советский Союз - страна, победившая в Великой Отечественной Войне, создавшая ядерное оружие, первой запустившая в космос спутник, человека и построившая обитаемую станцию на орбите.
И мне почему-то кажется, что абсолютное большинство советских граждан воспринимали "августовский путч" примерно так же, как и я - обыденно, не понимая происходящего. Не понимая, что именно в эти дни решается судьба Союза. Позже, в декабре, были просто подписаны бумаги о ликвидации СССР, но по существу переворот, который привел к ликвидации, совершился именно в августе. Это была своего рода точка невозврата, после которой спасать СССР было уже просто некому. Это был именно переворот, только осущетсвляли его не организаторы ГКЧП, а Ельцин, который позвал народ якобы на защиту государства, но на самом деле сам разрушил его.
Тогда я этого не понимал.
Только недавно я понял всю глубину и трагедию случившегося 19-21 августа 1991 года.
Только недавно я осознал всю преступность тех, кто выводил людей на площадь и всю наивность тех, кто выходил на эту площадь и всю никчемность тех, кто создавал ГКЧП, чтобы сохранить Союз, но своими бездарными действиями лишь помог ликвидировать его.
Впрочем, организаторов ГКЧП в некоторой степени оправдывает тот факт, что спасать СССР в 91-м году было уже поздно. Хотя это слабое оправдание и плохое утешение.
Но Ельцина и его соратников, которые ломали страну о колено, преследуя единственную цель поживиться щепками, на которые разделывают Союз - не оправдает и это. Их не оправдывает ничто. Им нет оправдания и никогда не будет.
Не будет оправдания и тем, кто продолжает их путь до сих пор.
Но это уже другая история. И не история даже, а современность.
Источник: http://amfora.livejournal.com
