Данная статья является ответом А. Колобову на его публикацию«Цусимское сражение и З.П. Рожественский. Казнить нельзя помиловать»
.Следует отметить, что автор талантливой фантастической альтернативы «Глаголь над Балтикой» А. Колобов является автором еще и многих, безусловно, интересных статей «Военного обозрения», пока… тематика не начинает касаться личности З.П. Рожественского и Цусимы (где начинается снова фантастический «Глаголь»).С учетом момента и военно-политической обстановки (реальной угрозы войны с Японией), тематика Русско-японской войны 1904–1905 гг. и Цусимы становится исключительно важной и общественно значимой. И здесь проблемой является ряд статей, которые не несут в себе цели разобраться в произошедшем, а лишь любыми путями обелить и «оправдать» Рожественского. Примером таких публикаций был и «Цусимский цикл» А. Колобова, и последняя его статья
.При этом необходимо отметить, что дискуссии как таковой нет, а то, что есть, гораздо более соответствует слову спор. Тем не менее в нем имеются определенные тезисы и, с учетом остроты и общественной значимости темы, есть смысл показать их ошибочность у А. Колобова.
Тезис № 1 – статья В. Чистякова «Четверть часа для русских пушек»
А. Колобов пишет:
…никакого объяснения, почему эта статья заслужила термин «позорная» М. Климов не приводит… не приведя никакого доказательства, М. Климов лишает меня возможности возразить, по существу… Мне остается только повторить, что с версией В. Чистякова я во многом согласен и сегодня.
Разгромный ответ В. Чистякову уже был и известен (ссылка), в связи с чем полаю необходимым остановиться только на наиболее одиозных и фэнтезийных аспектах данной статьи. Для начала стоит отметить фразу г. Чистякова:
Действия адмирала Рожественского… странность (и даже нелепость) их столь очевидна, что невольно возникает вопрос: а в ладах ли был русский командующий со здравым смыслом?
К ней мы еще вернемся, а пока продолжим цитировать В. Чистякова:
…сам того не ведая, все время сближения Того послушно выполнял навязанный ему «сценарий», автором которого был… русский адмирал З.П. Рожественский… Японцы… использовали радиосвязь без малейшей опаски. Рожественский слушал. Японцы – болтали. Оценивая интенсивность искрового сигнала, опытные радиотелеграфисты могли с хорошей точностью определить расстояние до передающей станции… [Рожественский] перестроил эскадру в две колонны… поставив под удар слабейший «музей образцов». Однако – по странной «случайности»! – разнокалиберный «музей» оказался… в противоположной от японцев стороне. Так, полагая подвинуть неприятеля на «ложный путь», адмирал выставил свою приманку.
Т. е. по фантазиям г. Чисткова (и г. Колобова), Рожественский (отказавшись от разведки крейсерами), ведя радиоразведку, тем самым якобы «получал точную дистанцию» (которая требовалась для того, чтобы своевременно «выставить приманку»).А теперь немного реалий. Современная корабельная радиолокационная станция целеуказания 3Ц-25Э (ссылка
) имеет в т. ч. пассивный канал (диапазон частот принимаемых сигналов: сантиметровый, дециметровый) со среднеквадратичной ошибкой по дальности 5–20 %.Т. е. даже 3Ц-25Э не обеспечивала точности, необходимой для заваленного адептами Рожественского замысла! При этом рабочая полоса передатчиков начала ХХ века находилась в длинноволновом диапазоне сотен метров, а указанные точности 3Ц-25Э обеспечивались в высокочастотных сантиметровом и дециметровом диапазонеах! Т. е. даже без учета примитивности техники того времени, ни о каком «определении расстояния с хорошей точностью» просто физически не может быть и речи! Вся «точность» там получается на уровне «близко – далеко».Здесь остается только процитировать г. Колобова («Жемчуг» и «Изумруд» в Цусиме. Действия крейсеров в дневном бою 14 мая
):
…Ключевой же причиной отказа от крейсерской разведки, по мнению автора, являлся план на бой З.П. Рожественского, который подразумевал перестроение в боевой порядок ввиду главных сил неприятеля. Для успеха этого плана не было необходимости ни вести разведки самим, ни препятствовать разведывательным кораблям неприятеля, так как японский командующий должен был знать, что русские идут в походном порядке и строить план атаки главных сил русской эскадры на этом основании.
И из заключения комиссии по Цусимскому разгрому:
Комиссия полагает, что отказ Командующего эскадрой от разведчиков и дозорных судов имел прямым последствием внезапность нападения неприятельского флота, а эта внезапность имела при данных условиях своим результатом полное расстройство эскадры и гибель 2-х ее флагманских кораблей в начале боя.
Однако продолжим. Чистяков:
…Рожественский выиграл важнейший первый залп, обеспечив себе неподвижную точку пристрелки, и в течение долгих 15 минут имел возможность бить по неприятелю всем левым бортом, т. е. получив над ним подавляющее огневое превосходство.
Очень хочется поинтересоваться у гг. Чистякова и Колобова, как на море «отмечена» эта «чудесная точка»? И с чего они взяли, что по этой абстрактной точке стрелять лучше, чем, например, по реально визуально наблюдаемой цели на постоянном прицеле и целике? При этом очень хотелось бы увидеть не их фантазии, а, например, ссылки на документы и учебники по артиллерийскому делу. Полагаю, что искать их придется очень долго (за отсутствием таковых).Впрочем, дальше начинается просто «улет фантазии»:
Подняв на противника стекла «цейсса», Того не поверил глазам. Объекта атаки, слабейшей левой колонны… не было! Первым, мощно расталкивая воду, вздымался флагманский «Кн. Суворов», а за ним… Да! За ним, заканчивая выравнивать линию, шла в кильватер вся русская эскадра… Того буквально уносил ноги!
Как говорится – картина Репина «Приплыли». Ах, если бы не «Фаберже»! Уж тогда Рожественский показал всем, какой он «Нельсон»!При этом г. Колобовым к этому даже «обоснование» (в кавычках) приводится:
японцы обладали столь большим превосходством в скорости, что легко могли навязать русской эскадре свою волю и вступить в сражение в максимально выгодном для них положении. Они этого не сделали: петля Х. Того представляется вынужденным решением, которое пришлось принять японскому флотоводцу, когда он понял, что четверка броненосцев типа «Бородино» все-таки успевает занять свое место в строю, и атаковать на контркурсе придется не слабую левую колонну, а всю русскую эскадру.
Предельно простой вопрос к г. Колобову: с чего он решил за Того, что тот «собирался атаковать на контркурсах»? Да, есть источники, в которых такое упоминается. Однако подобное предположение не выдерживает ни малейшей критики, ни тактически, ни просто здравым смыслом: «пролетая» на контркурсах, Того просто не успевал «накидать» левой колонне Рожественского сколько-нибудь значительного количества снарядов, а главное – терял выгодную позицию. Причем такую ошибку он совершил возле Шатунга, едва не упустив Первую Тихоокеанскую эскадру. Погода в Цусиме была весьма свежая, видимость плохая, туман, и иди эскадра Рожественского узлах на 14, сколько после этого ее догонял бы Того? И насколько сократилось бы оставшееся время для боя до наступления темноты?
Тезис № 2 – «неврастеническое поведение Рожественского перед боем»
А. Колобов:
…никаких объяснений столь суровой характеристики [«неадекватное, неврастеничное управление Рожественским эскадрой в завязке боя чуть не привело к столкновению кораблей», – М. К.] З.П. Рожественского М. Климов не дает.
О маневре – чуть позже, а пока о Рожественском. Ранее г. Колобов заявлял
:
Для многих уважаемых читателей, с легкой руки А.С. Новикова-Прибоя и В.П. Костенко, привыкших воспринимать командующего русской эскадрой как самодура и сатрапа, презирающего и совершенно не заботящегося о своих подчиненных, такая точка зрения может оказаться слишком непривычной. Но нужно понимать, что подобный образ вице-адмирала был очень удобен для объяснения поражения в Цусимском сражении и замечательно подходил как аллегория на «прогнивший царский режим». Именно такой З.П. Рожественский был востребован – жестокий, трусливый и недалекий, вот советские читатели и получили его. Хотя реальный Зиновий Петрович, конечно, сильно отличался от своего карикатурно-лубочного изображения в той же «Цусиме» А.С. Новикова-Прибоя.
Начнем с адмирала Г.И. Бутакова, давшего молодому Рожественском следующую характеристику:
Ужасно нервный человек, а бравый и очень хороший моряк.
А.С. Новиков-Прибой:
…царское правительство начало искать нового спасителя отечества. Он оказался тут же, рядом, в свите его величества, – высокий, мужественный, суровый, с красивой, немного склоненной головой, словно обремененной гениальными идеями. Вся его незаурядная внешность так импонировала другим, что не могло быть сомнения в успехе. И тогда имя этого человека прогремело на всю Россию – имя адмирала Рожественского. Почти вся пресса затрубила о нем, заранее возвеличивая его в герои.
Здесь весьма уместно вспомнить «начопера штаба эскадры» (увы, «милостью денежной ведомости», а по факту пассажира и «летописца») В. Семенова! Рожественскому был нужен не один из ключевых офицеров в штабе, а ушлый «глашатай в СМИ»!
Первое время те, кто мало знал Рожественского, смотрели на него как на человека непреклонной воли и знатока в военно-морском деле. Только с таким командующим можно достигнуть намеченной цели. И поэтому к его самодурству относились снисходительно. Но постепенно… наступало разочарование… Люди убеждались в том, что за этой грубой формой обращения вовсе не скрывается глубокий и проницательный ум или организаторские способности. Только резвившимся у адмирала величайшим самомнением можно было объяснить презрительное его отношение к подчиненным.
Энергичный и заботливый, он много времени проводил на мостике «Суворова»… обозревал свои корабли, следил за их равнением в кильватерной колонне и за репетованием сигналов… стоило какому-нибудь судну нарушить строй… он моментально вскакивал с кресла и, беснуясь, начинал кричать… На мостике водворялся ужас… Сначала по адресу провинившегося корабля слышалась только ругань, самая отборная и фантастичная… Во время маневров случалось, что он, угрожая кулаками, начинал орать во весь голос:
– Куда ты, проститутка подзаборная, прешь? Куда прешь?
Все понимали, что на этот раз провинилась «Аврора»…
…матросы, находившиеся на палубе вдали от непосредственной угрозы, смеялись между собой:
– Тише, ребята! На мостике спектакль начался.
И все слушали, как Рожественский разносил какого-нибудь командира, заменяя его фамилию придуманной кличкой, и все понимали, кого под какой кличкой он подразумевает. Не только командиры, но и младшие флагманы не избежали прозвищ, иногда остроумных, иногда похабных.
Хочется спросить г. Колобова – действительно ли он считает такой «стиль управления» адекватным и целесообразным?Рожественский не щадил и чинов своего штаба и постоянно третировал их. В особенности пришлось унижаться перед ним флаг-капитану капитану 1-го ранга Клапье-де-Колонгу… Прежде чем пойти с докладом к своему барину, Клапье-де-Колонг производил через его вестового рекогносцировку о настроении адмирала:
– Ну как, братец, сегодня расположен его превосходительство?
– Вроде как ничего, ваше высокоблагородие.
Однажды потребовалось ему спешно о чем-то доложить командующему… временно прислуживал адмиралу командирский вестовой. Когда Клапье-де-Колонг взглянул на его лицо, распухшее от адмиральских кулаков, то сразу упал духом.
– Значит, его превосходительство в плохом настроении?
– Беда, ваше высокоблагородие, расшиб меня совсем.
Клапье-де-Колонг растерянно забормотал:
– Но как же мне теперь быть? Ведь у меня спешное дело к нему.
– Не могу знать, ваше высокоблагородие, а только лучше не показывайтесь на глаза. Весь кипит.
Срочное дело было отложено до более благоприятного времени.
Писарь Устинов не раз заставал флаг-капитана в каюте плачущим.
По Колобову, это все якобы «наветы» Новикова-Прибоя. Хорошо, почитаем самого З.П. Рожественского – из письма жене из Носси-Бэ 31 марта:
Колонга я извел вконец, случается плачет.
Надеюсь, самого Рожественского источником «наветов» на него самого г. Колобов считать не будет?Капитан 1-го ранга Озеров (командир «Сисоя Великого»):
Бывшие у начальника эскадры собрания флагманов и командиров, за всю стоянку у Мадагаскара не более 3–4 раз, носили характер или указаний о неправильности действий каких-либо судов за предыдущее время или преимущественно расспросов и инструкций по хозяйственной части. Что же касается до боевых движений, то их совсем никогда не обсуждали, а если что-либо вскользь и затрагивалось, то в виде категорических подтверждений приказаний устных и письменных, бывших или будущих...
Тон же этих собраний вообще был таков, что с них торопились уехать, а не было желания их посещать. Не мне судить самого себя или, тем более моих коллег, из коих большая часть покоится на дне морском, но надо было понимать полную нашу недоброкачественность, при виде такого надменного и презрительного обращения, как председателя собраний, так даже его штаба, которое не только отнимало желание какого-либо вопроса, совета, обсуждения, парализовало инициативу, но рождало сердечную тоску о благополучном окончании собрания. Неприличное обращение с именем командира судна царило всегда и за глаза, и в глаза, и устно, и письменно.
Контр-адмирал Небогатов:
Многие командиры на языке адмирала имели прозвища, граничащие с площадной бранью, и адмирал нисколько не стеснялся употреблять эти прозвища громко на верхней палубе в присутствии команды.
Инженер-механик А.Н. Михайлов («Наварин»):
Озлобление Рожественского было неописуемо. Когда это с ним бывает, он выскакивает на палубу, и сперва из груди его, как у зверя, вырываются дикие звуки; «у-у-у-у...» или «о-о-о». Присутствующим кажется, что этот рев должен быть слышен на всей эскадре. А затем начинается отборная ругань.
Старший артиллерист лейтенант П.Е. Владимирский («Суворов»):
Адмирал, кажется, скоро совсем спятит: по ночам ему все чудятся ракеты, т. е. что атакуют миноносцы, а в обращении с подчиненными дошел до того, что одного командира миноносца, капитана 2-го ранга, схватил за шиворот. Вероятно, скоро начнет кусаться.
Лейтенант П.Н. Шмидт (да, «тот самый») в письме к жене своей от 17 октября 1904 года:
…он на Ревельском рейде стрелял из револьвера в своего судового доктора, крича часовому «целься в башку», за то, что доктор не громко кричал пароль, хотя отлично видел, что это его доктор…
При всем при этом подчеркну, у меня нет ни тени сомнения в нормальности Рожественского в «психиатрическом отношении». Налицо типаж, очень хорошо описанный у А.С. Пушкина в «Дубровском»: Троекуров. Фактически мы имеем полностью потерявшего берега военно-морского Троекурова, зашкаливающее самомнение и презрение к подчинённым которого не только вне достойного поведения и приличий, а находится практически на грани просто неадеквата.Здесь уместно вспомнить еще один эпизод, имевший крайне тяжелые последствия. А. Колобов («Ночь перед Цусимой. Зачем госпитальные суда своими огнями выдали расположение русской эскадры?»
):
…вице-адмирал З.П. Рожественский, приказав своим госпитальным судам зажечь все огни, не просто «засветил» последние, но и, можно сказать, приложил все усилия к тому, чтобы японцы точно идентифицировали их, не перепутав «Кострому» и «Орел», скажем, с какими-нибудь коммерческими транспортами. Давайте сперва зададим себе вопрос – зачем вообще З.П. Рожественский повел с собой на прорыв и в бой госпитальные суда?
Точного ответа на этот вопрос дать невозможно, но, скорее всего, дело обстояло так… русский командующий ожидал боя и серьезных потерь… большое количество раненых… можно предположить, что наличие госпитальных судов, даже при определенных затруднениях в передаче на них раненых после боя, могло бы спасти множество жизней…
Очередная фантазия А. Колобова парируется даже не тем, что госпитальные суда по факту не спасли ни одного раненого или погибающего в сражении, но и просто тем, что никаких соответствующих приказов им не отдавалось. При этом г. Колобов сам признает:
Итак, мы приходим к выводу, что у З.П. Рожественского имелись разумные основания для того, чтобы вести с эскадрой госпитальные суда. На самом деле, конечно, это было ошибочное решение.
Однако вернемся к «клеветнику» (по А. Колобову) Новикову-Прибою:
Боевые корабли Рожественским посещались меньше, чем белый «Орел», на котором среди сестер находилась его племянница по жене – Ольга Владиславовна. Но не ею интересовался адмирал. Ольга Владиславовна как родственница только прикрывала его грехи. У нее была подруга, дочь генерала, старшая над всеми сестрами, – Наталья Михайловна. Вот к ней-то, к этой голубоглазой тридцатилетней порывистой блондинке и стремился адмирал. При встрече он подставлял своей племяннице лоб для поцелуя, а у Наталии Михайловны скромно целовал руку… Иногда эти две неразлучные подруги бывали на флагманском корабле. У племянницы были свои интересы. Посидев немного с дядей, она уходила к штабным чинам. А Наталия Михайловна и ее высокий покровитель оставались в каюте вдвоем. Вестовой Пучков хорошо знал, что в таких случаях нужно ему делать: он стоял за дверью и никого не пускал к барину для доклада.
Из письма мичмана Д. Головнина («Суворов»):
…Растлевающим образом действует на всех офицеров эскадры сильное влечение сердечное нашего адмирала к старшей сестре милосердия Сиверс; почти каждый день она и племянница адмирала, Павловская, обедают у адмирала наверху, причем с племянницей адмирал совсем не разговаривает, а сидит все время с Сиверс… все это сильно действует в отрицательную сторону на офицеров; его странная недоверчивость к другим; что никто ничего не знает и не понимает, кроме него и т. д.
Но, может, это очередной клеветник и очернитель «светлого образа» (в кавычках) «почти Нельсона»?Что ж, почитаем письма к жене («Письма из похода к Цусиме» 2006 г.) человека, весьма близкого к Рожественскому и которому он в немалой степени был обязан своим феерическим карьерным «взлетом» в 1902 году, фактически организатору «военно-морской показухи» для двух императоров, флагарта Ф.А. Берсенева. Но сначала стоит обратить внимание на оценку Берсенева одного из весьма известных офицеров штаба:
…категории, для которой название мерзавца во всех отношениях только приблизительно определяет их настоящее амплуа… один из этих типов имеется при штабе. Этот господин присоединился к нам уже в пути, прибывши на эскадру с крейсера «Диана»… Об этой мерзости лучше не говорить… Меня радует, что в данном случае штаб проявляет редкое единодушие в оценке этой замечательной личности. Наша голова – Адмирал – по-видимому, сам сознает, что поступил неладно.
И его оценку, данную самому Рожественскому:
Рожественский за это время сильно постарел и страшно изнервничался – по одним определениям, или – просто распустил себя, как думаю и многие. Ругается, как – не хочу оскорблять извозчиков сравнением, – ну как никто не ругается. После этих припадков ругани я не могу видеть в нем человека. Мои отношения к нему скорее холодные. Я уже не чувствую симпатии к нему и вижу в нем только честолюбца, который много поставил на карту и страшно боится проиграть.
В итоге мои отношения к окружающей среде таковы: с Адмиралом частью вынужденно хорошие; близких по духу людей нет; знаю, что в случае нужды никто из них не поддержит, а каждый будет заботиться о своей шкуре.
К анализу деятельности самого флагарта Берсенева мы вернёмся во второй части статьи (при рассмотрении «артиллерийских вопросов»).
Есть еще обстоятельство, касающееся его личной жизни, которое повлияло на мое отношение к нему, но об этом не стоит говорить…
И комментарий к сноске –
…возможно, намек на сердечную привязанность адмирала к Н.М. Сиверс, старшей сестре милосердия госпитального «Орла». Считают, что именно разрешение адмирала «Орлу» идти с открытыми огнями не позволило русской эскадре ночью и ранним утром 14 мая при очень плохой видимости проскользнуть мимо основных сил противника.
И письмо Рожественского жене:
2 марта, Носси Бе. Дорогая моя. Сейчас получил твое и Лелино письма от 27 января – получил через тридцать дней, так скоро потому, что они попали на случайный экстренный пароход Гинцбурга. Завтра ухожу отсюда, сил больше нет ждать. Полное отупление. Чтобы не случилось, большого позора не придумаешь. Опозорены в конец флотом, опозорены армиею, которая, на мой взгляд, перестала существовать так же, как перестал существовать флот Порт-Артурский с самим Порт-Артуром. Перестанет существовать и эта глупая вторая эскадра, небольшая уж будет надбавка к позору, к горю народному. Мне так больно было читать ваши мечты о заграничной поездке, в которой вы думали найти успокоение, облегчение, после того, как я расстроил эту поездку. Теперь мне это именно и больно, что расстроил.
Т. е. Рожественскому «больно» не за неготовность эскадры, идущей в смертный бой, а за расстроенную заграничную поездку!Собственно говоря, еще раз из Берсенева (подчеркну – весьма близкому ему человека):
Я уже не чувствую симпатии к нему и вижу в нем только честолюбца, который много поставил на карту и страшно боится проиграть.
Что касается «неадекватного маневрирования», автору приходилось видеть в море нечто подобное, именно бессмысленное и неадекватное маневрирование, просто потому что человек был не в состоянии совладеть сам с собой, и увещевания старшего на борту там помогали мало. Бинокли за борт, как у Рожественского, не летели, но вот бессмысленные и откровенно вредные команды и нервное тыканье в случайные кнопки на пультах из-за плеч операторов – было.Маневрирование Рожественского в завязке боя не имеет никаких логических и адекватных объяснений, несмотря на все усилия «адептов несостоявшегося Нельсона», А. Колобов:
Если внимательно изучите обстоятельства, то имелись все шансы (и основания предполагать), что эскадра вот-вот выйдет на неприятеля, развернутого в строй фронта… А впереди был туман. Место для ловушки идеальное.
Считать адекватным объяснением «версию», что Того хочет внезапно на него напасть в тумане (т. е. под заведомое «перфорирование» бронебойными снарядами), причем крайне неудобным строем фронта, как говорится – увольте. Да, есть те, кто в это верит, однако теологические вопросы не являются предметом тактических и технических диспутов (ввиду отсутствия всякого смысла в таком споре).В конце концов, заявление о «нападение в тумане» просто говорит о пишущем подобное как об абсолютном дилетанте.Итак, Рожественский перед сражением: – полностью отказался от разведки (по мысли адептов, «заменив» ее якобы «фантастически эффективной» радиоразведкой); – включенные огни госпитальных судов, которые он тащил с собой, в итоге привели к обнаружению эскадры и исключили скрытный прорыв;– эскадра шла к бою в негодном для боя строю, и никаких адекватных оправданий этому ни сам Рожественский, ни его адепты привести не смогли.И вот здесь я еще раз процитирую Чистякова:
Действия адмирала Рожественского… странность (и даже нелепость) их столь очевидна, что невольно возникает вопрос: а в ладах ли был русский командующий со здравым смыслом?
Суть дела: из походного строя из двух кильватерных колонн броненосцев Рожественский на виду неприятеля начал перестроение в одну кильватерную колонну, вследствие чего (недостаточной скорости броненосцев первого отряда) в начале боя «Ослябя» был вынужден стопорить ход, а наши броненосцы второго отряда потеряли строй и практически свалились в кучу. А. Колобов пишет:
Тезис № 3. «Манёвр Рожественского» и гибель броненосца «Ослябя»
З.П. Рожественский в показаниях Следственной комиссии представил математическое объяснение своего маневра… выход в голову русской эскадры 1-го броненосного отряда не создаст проблем 2-му… Бэр почти полчаса наблюдал... Зиновию Петровичу не было видно… я пришел к выводу, что принять меры во избежание можно было задолго до того, как «Орел» оказался справа от «Осляби». Хоть коордонат, хоть простое уменьшение скорости. Выражаясь автомобильными терминами, З.П. Рожественский «подрезал» «Ослябю». На дороге этот маневр опасен, потому что оставляет водителю считанные секунды (а то и доли секунды) на реакцию, а у В.И. Бэра времени было намного больше…
Т. е. по А. Колобову – маневр Бэру нужно было начинать «за полчаса»?! Отсыл к автомобильной логике (где водитель прямо видит и дистанцию, и вектор скорости и расстояние между машинами) просто «прекрасен» своей абсолютной дилетантской уверенностью и незамутненностью (и абсолютным непониманием специфики маневрирования кораблей – тем более в то время, когда РЛС не было).Из комментариев к статье к этому тезису:
Серж-667: Я вас умоляю! Не надо сравнивать дорогу с автолюбителями и море. Попробуйте оценить ситуацию хотя бы в шлюпке Ял-6 и «затормозить» перед пирсом адекватно. Сразу поймете, в чем разница.
Поясняю: дело в большой инерционности кораблей, что в данной ситуации усугубляется объективной невозможностью точной выработки параметров движения и, соответственно, точного расчета условий расхождения. Причем, уж если ситуация такая возникла, самым простым для ее разрешения было «Орлу» отвернуть на время на прежний курс, а потом коордонатом занять свое место в кильватере (т. к. в отличие от крайне стесненного «Ослябя», «справа» у «Орла» было свободно)!Теперь о самом замысле (которого, по сути, и не было) манёвра Рожественского.
. Для начала стоит отметить, что в своих рапортах и показаниях Рожественский многократно лгал, и к его показаниям нужно относиться соответственно.. Маневр должен иметь запас (времени, расстояния, скорости). Ничего этого в данном случае и близко не было.Команда на маневр должна быть ясна, понятна и не допускать двоякого толкования. В сигнале Рожественского же была одновременно указана и скорость (причем заведомо недостаточная), и количество оборотов винтов, и это для броненосцев, не только имевших существенно отличавшиеся характеристики (по результатам испытаний), но и просто разные машины и винты.И
. Главное – скорость.А. Колобов:
По моему мнению, у флагмана 2-го броненосного отряда было достаточно времени, чтобы исключить возникновение аварийной ситуации. Вместо этого «Ослябя» продолжал идти заданным курсом с заданной скоростью, что называется, «до последнего», а затем совершил «экстренное торможение»… Это, на мой взгляд, ошибка, причем ошибка весьма грубая: отсюда я и сделал вывод, что оплошность З.П. Рожественского могла быть легко исправлена В.И. Бэром, который вместо этого сильно усугубил ее. Опровержения этого моего предположения статья «Главный виновник Цусимы» не содержит.
…если З.П. Рожественский допустил ошибку в перестроении, то, вероятно, М. Климову, не понаслышке знакомому с морем, не составило бы труда пояснить, в чем она заключалась. Увы, в его статье ничего такого нет.
А. Колобов, мягко говоря, пишет неправду, процитирую себя еще раз из статьи «Главный виновник Цусимы»(т. е. то, что г. Колобов упорно пытается не видеть):
Причина этого очевидна – грубейшая ошибка Рожественского с назначением скорости в бою (в конкретном случае – броненосцам первого отряда).
При увеличении скорости в завязке боя никакой проблемы «скомканного маневра Рожественского» и «свалки» наших броненосцев в начале боя гарантированно не было бы! Все ясно и понятно! Однако «адепты Рожественского» упорно стараются этого «не замечать».
К скорости мы еще вернемся, и не раз. Ибо скорость – это один из ключевых факторов Цусимского разгрома, с чем, кстати, ранее был согласен и сам А.Колобов:
Основной причиной поражения в Цусимском сражении я считаю малую эскадренную скорость русской эскадры в сравнении с японской. Имея не более 9–11 узлов против 14–16 у кораблей Того, линия 2-й и 3-й Тихоокеанских эскадр лишилась главного – инициативы в сражении.
Корабли Рожественского вступили в бой покрашенными в черный цвет (с желтыми трубами), что из-за отличной их наблюдаемости обеспечило японцам возможность хорошо и быстро пристреливаться. Более того, несмотря на хороший опыт и специальные испытания в российском флоте окраски, обеспечивающей наихудшие условия наблюдаемости наших кораблей, ничего из этого не только не было использовано Рожественским, но и по его приказу были перекрашены корабли, ранее покрашенные в малозаметную «шаровку» (как, например, крейсер «Олег»).Разумеется, после такого катастрофического урока так корабли больше не красил никто (единичные случаи черного окраса «под ночь» кораблей только подтверждают этот общий ввод). Тем не менее адепты фантазируют в попытках оправдать Рожественского и в этом вопросе:
Тезис № 4 – окраска кораблей
…почему окраска 2-й Тихоокеанской была «крайне неудачной»? ...я действительно высказал предположение, что «не исключено, что З.П. Рожественский, планируя черно-желтой окраской защищать свои корабли от ночных атак, не допустил все же большой ошибки и не облегчил японцам стрельбу… допускаю, что могу ошибаться, и готов принять аргументированное опровержение. Где же оно?
Причем в комментариях к статье от г. Колобова прозвучало даже слово «камуфляж»:Здесь остается только повторить: вопросы веры и теологии не являются предметом технических и тактических споров.А из личной практики: в ночи в подавляющем большинстве случаев «все серые кошки одинаково черны». Нюансы есть только при внешнем освещении, например, прожекторами.
Тезис № 5 – погрузки угля в океане
Собственно, просто непонятно, ради чего г. Колобов по этом вопросу наглаголил порядка 900 знаков с пробелами (с учетом того, что в своем ответе он усиленно не замечал и всячески уклонялся от действительно важных вопросов, например, скорости и ее влияния на вероятность поражения снарядами противника), особенно с учетом того, что он сам, дочитав, сознается:
Каюсь, грешен. Однако эта моя ошибка, равно как и ее исправление, не имеют отношения ни к решениям З.П. Рожественского, ни к обстоятельствам задержки эскадры на Мадагаскаре. Зачем тогда мой уважаемый оппонент тратил на нее время?
Однако здесь есть еще один момент. Из статьи Э.Б. Созаева «Цусима и фактор скорости»:
…после падения Порт-Артура оба японских броненосца встали на длительный ремонт и были готовы лишь в апреле… если бы Рожественский шел быстрее и не застрял на Мадагаскаре, то он мог застать Того всего с 2 броненосцами (и не самыми лучшими). Застрял же он на Мадагаскаре не потому, что немецкие угольщики «испужались» угроз японцев, а по той причине, что контракт на обеспечение эскадры углем был заключен Рожественским (еще в России) только до Мадагаскара. Точная причина этого не известна – то ли эскадра должна была быть лишь демонстрацией в условиях ожидаемых успехов нашей победоносной армии, как об этом намекает в своих «Воспоминаниях» Витте, то ли это обычное разгильдяйство (что вряд ли). Поэтому Рожественскому пришлось заключить новый контракт с суперкарго, что и задержало эскадру на Мадагаскаре.
Не могу пока сказать ничего за достоверность этого, кроме того, что тема угля меня очень заинтересовала, и постараюсь в ближайшее время поднять эти вопросы в архивах.
Тезис № 6 – вопросы к Рожественскому
Климов составил 6 пунктов из претензий к З.П. Рожественскому, перечислять которые я не вижу смысла, потому что ни одна из них не конкретизирована. Ну вот что прикажете отвечать на:
«…было более чем достаточно критической информации об отставании и откровенно ненормальной ситуации у нас на флоте по целому ряду военных вопросов». Каких вопросов?
Да хотя бы дистанций боя!Уже один этот фактор, проявившийся с первых боев Русско-японской войны, заставлял пересмотреть и проанализировать массу деталей (начиная с таблиц стрельбы и заканчивая вопросами управления огнем и эффективности фугасных боеприпасов)!Следует отметить, что в известной записке бывший подчиненный Рожественского Щеглов еще очень гуманно прошелся по своему бывшему начальнику. Реально перечень нехороших вопросов к Рожественскому был многократно больше.Все это адепты Рожественского, разумеется, категорически не жалеют видеть (заменяя реальность и факты очередными фантазиями).
На что должен был повлиять Рожественский? Об этом я могу только гадать. Ну а поскольку гадалка из меня так себе, я лучше отвечу на те тезисы моего уважаемого оппонента, которые он подкрепил хоть какими-то доказательствами.
На что повлиять? А на то, что должен и обязан был – по своему кругу функциональных обязанностей!
Да, есть МТК и ГУКиС, имевшие соответствующий аппарат и ресурсы. Однако отвечал Рожественский (как начальник ГМШ)! Организация, безусловно, не просто «оставляла желать лучшего», а более чем отдавала «организованной безответственностью», порой на грани просто маразма. Наиболее наглядный пример – те же фугасы:
В 1896 году было намечено, по мысли управляющего министерством генерал-адъютанта Чихачева, произвести обширные опыты… над всеми родами принятых у нас снарядов, в том числе и фугасными, для определения разрушительного их действия… Программа предварительных опытов была представлена... управляющему Морским министерством вице-адмиралу Тыртову, который положил резолюцию: «Согласен, но сообразуясь с имеемыми на это денежными средствами. Главному Управлению доложить».
Главное Управление кораблестроения и снабжений сообщило комитету, что предположенные опыты вызовут расход до 70 000 рублей; что с хозяйственной стороны самые опыты уже не имеют большого значения, так как требующиеся для судов снаряды изготовлены или заказаны почти до полного боевого комплекта; что оно полагает возможным допустить производство опытов лишь попутно при испытаниях снарядов, плит… и что эти соображения управляющим.
А теперь очень серьезный момент.Ситуацию, аналогичную с ГМШ и ГУКиС перед Русско-японской, мы, по сути, имеем сегодня: с Главным командованием ВМФ (которое «формально отвечает») и ДОГОЗ (у которого деньги ресурсы).И, следуя логике «адептов Рожественского», если за неготовность флота к войне он якобы «не виновен» (т. к. виновны (и, безусловно, виновны!) и ГУКиС, и МТК, и Авеллан, и генерал-адмирал)… Причем это не какие-то «теории», отмазки, что сегодня ВМФ РФ «не виновен» (в целом ряде провальных вопросов), потому что «это все структуры Минобороны» (ДОГОЗ, Тыл, ДТО и т. д.), вполне в ходу. Скажу по данной ситуации от себя: виновны! Хотя бы за то, что молчат, в т. ч. по вопросам, по которым надо «в набат бить»!При этом, говоря о Рожественском, стоит напомнить, что, помимо должности начальника ГМШ, он еще был причислен к свите, т. е. имел возможность прямого доклада «первому лицу»!На фоне этого потуги его адептов изобразить сегодня его как «стрелочника», «Нельсона», «агнца» и т. д. – просто нелепы.
Тезис № 7 – возможность решительной атаки броненосцев первого отряда
А. Колобов в статье «Об интенсивности русской стрельбы в Цусиме»заявляет:
…сопоставление интенсивности огня лучших русских броненосцев и 1-го боевого отряда японцев неопровержимо свидетельствует – выделение пятерки новейших броненосцев в отдельный отряд не могло улучшить положения русской эскадры в Цусиме… все вышесказанное представляет смертный приговор идее использовать пятерку наших лучших броненосцев в качестве «быстроходного крыла», действующего отдельно от остальных сил эскадры… шанс выстоять оставался лишь в том случае, если бы головным русским броненосцам удалось «перетерпеть» концентрацию японского огня, в то время как следующие за ними корабли, пользуясь тем, что по ним почти не стреляют, смогли бы нанести японцам чувствительные повреждения. Но для этого русской эскадре следовало действовать в одном строю, не разрывая его. Именно так полагал вести бой З.П. Рожественский, и это не привело его к успеху.
Колобов отрицает возможность эффективной атаки японцев «скоростным отрядом» броненосцев Второй эскадры, при этом признавая порой эффективность для нас «боя на коротке»:
В этом утверждении я совершенно солидарен с моим оппонентом… расстояние, с которого русские корабли в завязке боя могли нанести решительные повреждения японцам – так это с 10–12 кабельтовых.
Вопрос в том, что А. Колобов путает дальность прямого выстрела и эффективную дистанцию стрельбы, что вообще удивительно – это, что называется, базовые понятия, а по заявлению самого г. Колобова он «изучил 90 % литературы» по Русско-японской войне.Впрочем, отставим иронию и вернемся к эффективным дистанциям стрельбы. С учетом крайне низкой эффективности наших фугасных снарядов. А также того, что на бронепробиваемость влияет много факторов, в первом приближении для 12-дюймового главного калибра броненосцев для условий Цусимы эффективная дистанция составляла чуть более 20 каб, для 6-дюймового среднего калибра – чуть более 10 каб (что было и отражено в инструкции флагарта Берсенева). Соответственно, можно нарисовать приблизительный график сравнительной эффективности артогня в зависимости от дистанции.
Две «ступеньки» на нем для орудий Второй эскадры – это как раз «площадки пробития брони» для главного и среднего калибров.А. Колобов пишет («глаголя» в т. ч. и о «волшебных палочках»):
Вопрос за малым – какое чудо должен был совершить З.П. Рожественский, чтобы сойтись с «Микасой», «Асахи», «Сикисимой» и «Фудзи» накоротке?
Это чудо называется – тактика. Я ни в коей мере не претендую на то, что «специалист всегда прав». Те же Берсенев и Рожественский в артиллерии, безусловно, были специалистами, но об этом – во второй части. Здесь же было бы уместно вспомнить и Джона Клерка. Однако если «новый человек» действительно хочет разобраться в тематике, то он должен в ней разобраться (а не подменять отсутствующую или непонятную ему информацию собственными фантазиями)! И тогда свежий взгляд на проблемы может действительно открыть много нового – даже специалистам.Какие «теоретические возможности» были у английского линкора «Дюк оф Йорк» уничтожить «Шарнхорст», с учетом того что по скорости он уступал противнику на 3 узла? С точки зрения диванных флотоводцев – никаких:
…из всего вышесказанного следует простой вывод: у флота с меньшей эскадренной скоростью нет ни единого шанса против более быстроходного противника. Или, если сформулировать по-другому: не существует тактики, которая позволила бы тихоходному флоту успешно противостоять быстроходной эскадре, если только… если только адмирал «быстроходного» флота не наделает грубейших ошибок.
Однако на деле уступающий «Шарнхорсту» по скорости «Дюк оф Йорк» с эффективной дистанции зарядил ему снаряд в машинное отделение, после чего спокойно добил потерявшего преимущество в скорости противника.Возвращаясь к Цусиме, вопрос сводился к задаче сближения на дистанцию около 20 каб (оптимально с траверза цели) и создания условий для точной стрельбы главным калибром бронебойными снарядами с целью поражения машинно-котельных отделений японских броненосцев.Здесь возникает интересный вопрос о начальной дистанции боя. Принимая момент его начала с первым выстрелом, мы приходим к дистанции 32 каб, как измеренной дальномером и подтвержденной пристрелкой (снаряд упал рядом с «Микасой»).Еще раз процитирую (из моей статьи):
…при скорости броненосцев 15 узлов (2,5 каб в минуту) ее можно было за 8 минут сократить до 10–12 каб.
На что г. Колобов возражает:
Нельзя. Это невозможно геометрически. Предположим, что М. Климов прав, и что «Суворов» открыл огонь по «Микасе» с расстояния 32 кабельтова… «Суворов» приблизится на 12 кабельтов к точке, в которой восемь минут тому назад находился «Микаса»… только «Микасы» там уже не будет. Потому что он все эти 8 рассчитанных М. Климовым минут уходил от точки, в которой японский флагман находился в момент открытия огня «Суворовым». Уходил на тех же 15 узлах, пройдя за 8 минут все те же 20 кабельтов.
К этим рассуждениям г. Колобовым приводится рисунок.Я не вижу особого смысла для того, чтобы кропотливо устанавливать фактическое положение кораблей в завязке боя, по простой причине: как только последуют активные действия русской эскадры (о которых идет речь), противник будет предпринимать меры с учетом их. Поэтому полагаю возможным для иллюстрации взять рисунок самого А. Колобова (наложив на него японский кильватер из отчета «Фусо»).Здесь необходимо подчеркнуть принципиальную ошибку (хочется думать, что случайную, а не намеренную) А. Колобова: то, что за момент начала маневра русской эскадры он берет момент открытия огня.При этом от момента поворота «Микасы» до момента открытия огня прошло 3–4 минуты. Маневр по курсу цели визуально обнаруживается очень легко по изменению курсового угла цели (практически мгновенно). Соответственно, на принятие решения необходимы считанные секунды. Передача приказа на следующие корабли семафором (скорость которого позволяет передать именно текстовую команду, а не просто команду свода сигналов) с одновременным маневром. Скорость до максимальной, для первого отряда, должна была быть увеличена еще с обнаружением противника.В этом случае траверзная минимальная дистанция до «Микасы» для «Суворова» уверенно находится в пределах 20 каб. При этом «Микаса» в 8-кратном прицеле Перепелкина будет занимать почти треть поля зрения:
Условия для стрельбы идеальные! Бить в начале необходимо с прицелом в среднюю часть корпуса – по машинам, после их поражения – с переносом огня на артиллерию, погреба и ходовой мостик противника (со сближением на дистанцию около 10 каб).Где там любимая цитата г. Колобова?
Согласно письма младшего минного офицера корабля лейтенанта П.А. Вырубова 1-го, во время третьей учебной стрельбы на Мадагаскаре, состоявшейся 19 января 1905 г., из шести учебных снарядов, выпущенных носовой башней главного калибра, в щит попало пять (83 %).
При этом строй противника – это не «материальная точка» «Микасы», это именно кильватерная колонна.Поэтому рассуждения А. Колобова:
…конечно, русские броненосцы могли повернуть не к точке поворота, а наперерез японскому броненосцу, чтобы максимально сблизиться с ним с учетом скорости и направления его движения. Но такая точка будет отстоять от начальной позиции «Суворова» куда как дальше 32 кабельтов…
Вынужден огорчить г. Колобова: то, что он имеет в виду, называется в тактическом маневрировании «сближение с целью в кратчайшее время», и является, по сути, «торпедным треугольником». При этом, если скорости цели и нашего корабля равны, то никакого треугольника не получается – ибо вектора скорости (равной!) будут параллельными.С учетом этого пассаж г. Колобова про «учебник 5-го класса» выглядит весьма забавно:
…Климов в своем расчете перепутал понятия «скорость русской эскадры» и «скорость сближения русской эскадры с японской». Как бы это объяснить в двух словах? Если я бегу со скоростью 10 км в час к человеку, который стоит на месте, наша скорость сближения 10 км/ч. Но если этот человек отвернулся и уходит от меня со скоростью 4 км/ч, то, невзирая на мою скорость 10 км/ч, расстояние между нами сокращается всего на 6 км/ч. Если мне не изменяет память, более подробные пояснения содержит учебник математики за пятый класс... Путем нехитрых вычислений видим… нашим броненосцам понадобилось бы развить скорость уже не 15, а всего каких-то 30–40 узлов.
Может быть, прежде чем с легкостью публично раздавать советы по маневрированию кораблей в полтора десятка тысяч тонн водоизмещения, взять для начала учебник по тактическому маневрированию (разумеется, школьный «5 класс» к этому отношения не имеет, это тема векторов и векторной диаграммы скоростей), задачник, маневренный планшет и хотя бы задачки порешать?Допустим, «Микасе» в очередной раз фантастически повезло, она проскочила опасный для пробития брони участок, не получив повреждений машинно-котельной установки, предположим. Но ведь в строю она не одна! И с учетом этого фактора рисунок А. Колобова выглядит так:
Т. е. хвост колонны Того находится в пределах дистанции уверенного огневого поражения (с пробитием брони).На самом деле здесь вопросов немало, в первую очередь по последующим броненосцам первого отряда – как им наиболее оптимально маневрировать. Ну так готовить нужно было! Тем более что на эскадре командиром скоростного корабля – известный «военно-морской отморозок» (в хорошем смысле этого слова) Добротворский. Формируется на переходе скоростная «учебная эскадра агрессоров»: «Олег», «Аврора», один из «скаутов» (второй, по очереди, на репетовании или разведке) и начинается отработка тактического маневрирования в самых разных тактических вариантах. Можно и по буксируемым щитам при этом пострелять.Угроза от крейсеров Камимуры? Как говорится, «милости просим», ибо бой получается (причем сразу, с завязки) на оптимальных дистанциях для русских кораблей, а задуманная Того схема боя сломана, инициатива перехвачена русскими. И здесь очень хороший вопрос – что он предпримет? Оптимально ему «разрывать дистанцию» (попросту – бежать) с тем, чтобы отойдя атаковать по новой и с нилучшей для себя дистанции:
Мэйдзи: 1-й боевой отряд постоянно держался несколько впереди неприятеля, сохраняя расстояние в 5–6 тысяч метров и продолжая стрелять.
Но с учетом разгрома его хвоста и весьма вероятных тяжелых повреждений его кораблей, далеко не факт, что самурай решил бы отступить. Гораздо логичнее – поворот вправо на помощь хвосту. Только вот, опять же – это получается на довольно хороших для русской эскадры дистанциях.На все это адепты Рожественского отвечают, что, мол, не получится, потому что наши скоростные броненосцы японцы якобы перестреляют.
Тезис № 8. Маневр на противника «Александра III» и его тяжелые повреждения
А. Колобов пишет:
…русская эскадра попыталась проделать схожий маневр, когда «Александр III» повернул под корму ушедшему вперед 1-му боевому отряду Того. Мне остается лишь напомнить хронометраж:
14:26 – «Суворов» выходит из строя. «Александр III» сперва следует за ним, потом, поняв, что флагман З.П. Рожественского не управляется, возвращается на прежний курс и затем поворачивает на японский строй.
14:40 – «Александр III», совершенно избитый, выходит из строя. В дальнейшем занял место то ли позади «Орла», то ли позади «Сисоя Великого», но эскадру вести не мог и существенного влияния на бой оказать не мог тоже.
Итого – японской эскадре, с их «беспомощными» фугасными снарядами, хватило от силы 14 минут (при плохом курсовом угле для четверки броненосцев Х. Того), чтобы выбить атакующий их строй броненосец типа «Бородино». При том, что стреляли они в это время, конечно же, не только по «Александру III».
Возникает вопрос – почему г. Колобов упорно не замечает других примеров, близкого сближения русских кораблей с главными силами противника, например, крейсера «Новик» (ссылка):
…Русские броненосцы ещё только начинали движение, а потому «Новик» с другими русскими крейсерами оказался между главными силами обеих сторон.
В 11:10 японцы открыли огонь по «Новику». Так началось первое в той войне сражение главных морских сил. «Новик» оказался ближе всего к неприятелю, вызвав на себя шквал снарядов… но крейсер довольно долго оставался невредимым. Лишь в 11:40 неприятельский снаряд поразил крейсер в правый борт чуть ниже ватерлинии. На какое-то время «Новик» сблизился с японской эскадрой настолько, что со стороны это выглядело так, как будто он выходил в торпедную атаку на японский флагман... Осмотр пробоины выявил, что снаряд, попавший в крейсер, не причинил ему серьёзных повреждений. Броневая палуба выдержала удар, ограничив повреждения надводным бортом.
Причем это происходило 27 января 1904 года в бою, о котором г. Колобов пытается иронизировать:
Пробоина от снаряда, полученная 27 января 1904 года. Источник: navsource.narod.ru…принявшись рассуждать о японских кораблях, не потрудился изучить ни статистику, ни особенности управления огнем на них. Так, М. Климов пишет: «Начав войну в артиллерийском отношении откровенно «бледно» (например, первый бой с порт-артурской эскадрой и обстрел Владивостока)».
В бою 27 января 1904 г. японцы израсходовали 79 снарядов калибром 305-мм, добившись 8 попаданий в русские корабли. Точность составила 10,1 %, что для эскадры, впервые вступившей в сражение, едва ли заслуживает эпитета «бледно».
Очевидно, что без учета конкретных условий все эти проценты показывают «не то цену дров, не то количество жителей», причем сам г. Колобов это прекрасно понимает (но периодически «внезапно забывает»):
…в сражении в Желтом море японцы, израсходовав 633 254–305-мм снарядов добились 58 попаданий (за все время сражения), точность их главного калибра составила 9,16 %. Она, понятное дело, не снизилась, просто там были совсем другие и куда более сложные условия стрельбы.
Цитата:
Еще тяжелее отзывается на стрельбе ошибка в ВИРе после поворота противника, когда управляющий огнем должен ждать, пока дальномеры не дадут ему новый ВИР, т. е. около 2 минут… Фактически во время Ютландского боя, корабли, начинавшие вилять, от огня противника совершенно не страдали.
Это английский флот, причем уже послеютландский. По источнику этой цитаты – весьма подробно во второй, артиллерийской части.Впрочем, ничего удивительного, об этом прекрасно знали задолго до:
Параграф 35. Тактические выгоды изменения расстояний. Изменение расстояние уменьшает меткость стреляющего судна, но в то же время оно уменьшает и меткость стреляющего противника. При этом меткость стреляющего судна уменьшается в меньшей степени, чем меткость противника, потому что на судне, меняющем расстояние, скорость этого изменения известна довольно хорошо… поэтому изменение расстояний, хоть и уменьшает меткость стрельбы, но в тактическом отношении выгодно, давая перевес над противником…
Т. е. ответ на вопрос, как снизить эффективность огня противника в этих условиях, заключается в грамотном тактическом маневрировании.Об этом и про артиллерийскую часть вопросов – во второй части.
