Дети Ниобы или птичку жалко

На днях в методическом кабинете моей славной организации дополнительного образования возник интересный спор. Одна из наших героических педагогинь, женщина активная, способная потрясти мир своим беспримерным детолюбием, готовит с детьми театральную постановку по детским произведениям Толстого, в том числе по рассказу «Птичка», вот и озадачилась она важным вопросом.

«Как мне поступить, - вопросила героическая педагогиня, - убивать мне в итоге птичку или не убивать?»

«Нельзя! – возмутилась наша замдиректора по учебной работе. – Нельзя! Как можно маленьким (и не маленьким) детям рассказывать о смерти птички по вине мальчика. Детям будет жалко птичку, они станут нервничать, ощущать возможную вину за смерть безвинной птички, и тогда их придется вести к психологу».

На мой комментарий: «Это все-таки Толстой – русская классика», было сказано: «Мир меняется, старые произведения устарели, и их можно и нужно модернизировать в духе позитивизма».

Вот так, птичку жалко! В итоге, птичку решили не убивать – улетела, мол, она, и мальчик Сережа, виновный в гибели птички, оказался ни в чем не виноват, и радостно и непринужденно пошел ловить следующую птичку.

О чем это я? Да о буйстве детозащиты и детолюбия, охватившем все сферы нашего постиндустриального потребительского общества. Прошли времена, когда дети воспитывались и взращивались интуитивно, как Бог на душу положит, исходя из национальных традиций, семейных ценностей, материального состояния родителей – экстенсивно, так сказать. Теперь же детей растят, исходя из требований современной психологии, педагогики, из могучих устремлений матерей и молодых бабушек явить миру очередного интеллектуального светоча и вундеркинда. Все строго по правилам, неизвестно кем разработанным.

С началом учебного года (в середине тоже) в наш детский центр тянутся вереницы молоденьких длинноногих мамаш или еще не старых бабушек с детьми от двух с половиной до пяти лет. «Наши дети гении, - дружно заявляют мамочки и бабушки, - у них столько талантов, что сосчитать не можем, и вы должны их научить: танцевать, петь, рисовать, вышивать и вырезать, декламировать стихи и крутить сальто.

Что делать, учим, сопровождая образовательный процесс психологической и социально-педагогической поддержкой.

Педагоги-психологи заботятся о психологическом здоровье, при помощи тестов и рисунков выявляют отклонения от прописанной американцами нормы, посредством несуществующих животных определяют страхи и тревоги и делают все, чтобы дети не тревожились и не страшились.

Ну а социальные педагоги, назойливыми телефонными звонками родителям и опекунам, выясняют сколько у мам было и будет мужей, у кого отец пьет, у кого уже отпился.

Все эти данные складируются во всевозможные отчеты и отправляются в вышестоящие инстанции.

Такого в прежние времена не было. Никто из нарождающихся гениев не выращивался как гений в нежном возрасте. Да, звучала в голове юного Чайковского неземная музыка; да, интересовался юный Лобачевский математикой, но целенаправленно, по составленному профессиональным тьютером образовательному маршруту их никто не посылал, да и сомневаюсь я, что посланные таким способом недогении стали бы в итоге гениями.

Под взращивание гениев создана мощная индустрия государственного управления и бизнеса. Государство отыскивает детей, коих следует интеллектуально вознести на небывалую высоту, создает под это вознесение соответствующие службы (которые множатся как грибы после дождя), а бизнес на государственные же деньги поставляет под это взращивание всевозможные материалы, конструкторы, инвентарь и оборудование. Это советские пионеры мастерили из дерьма и палок ракеты и самолетики, потом вырастали и начинали делать ракеты и самолеты, нынешние же юные техники собирают роботов из готового конструктора, потом учатся их программировать, но большинство так и не понимает, как роботы устроены и нафига это нужно. Но органы управления образованием радостно рапортуют: столько и столько детей охвачено техническим творчеством, но не абы каким, но робототехникой, или запускает в синюю высь дистанционно управляемый беспилотник. И все довольны: родители довольны безопасностью образовательного процесса – никто из детей не спалит брови при запуске самодельной ракеты; чиновники имеют возможность доложить о потрясающем росте охвата детей, ну а бизнес, перепродавший китайские конструкторы или три де принтеры, естественно доволен доходным частно-государственным партнерством.

«Дети рождены, чтобы жить» - этот банальный по содержанию транспарант за подписью губернатора Ткачева висел на всех перекрестках Краснодарского края, но нет, уважаемый экс-губернатор, детей наши мамочки нарожали, чтобы учить.

Детей учат в школе, по семь-восемь уроков в день, и каждый год наши законодатели придумывают новые предметы, должные просветить подрастающее поколение на пути в цифровое будущее. Детей нагружают дополнительными занятиями, обязательными кружками, обязательными мероприятиями, музыкальными школами и волонтерскими движениями, детей всемерно отучают от тлетворного влияния улицы, заменяя его не менее тлетворным влиянием интернета.

С одной стороны хорошо – сыночек (дочка) дома сидит, болтаться по улицам не ходит, а с другой… уже столько пугалок насчет интернета имеется. Наших мамочек и «синими китами» пугали, и «голубыми» активистами, и «борцы» Лехаима Навального на баррикады посредством интернета призывают, и чтобы отвлечь от всей этой тлетворности, после уроков английского, репетиторов по китайскому, занятий танцами, ребеночка отправляют на тренировку!

В детстве меня и подобных мне воспитывали неправильно. Нас воспитывали книги, фильмы и улица. Зачем нам секция по футболу, когда есть четыре портфеля вместо штанг ворот, порванный мячик и дворовая площадка? На практике мы изучали химию, испытывали, как взаимодействует порошок магния с перманганатом калия. На практике мы постигали искусство рыцарских поединков. «И пытались постичь мы, не знавшие войн, за воинственный клич принимавшие вой, тайну слова «приказ», назначенье границ, смысл атаки, и лязг боевых колесниц».

У нас были крайне милитаристские и нетолерантные самодельные пистолеты, рогатки, пугачи и самопалы. Мы делали радиоприемники, найдя примитивную схему в журнале «Юный техник». Плавать мы учились в ближайшей речке, держаться в седле – на ближайшей конюшне, или осваивая спину пасущегося на пустыре ишака Яшки. В войнушку играли до четырнадцати лет, с четырнадцати лет пытались тренькать на гитаре, не озадачивая себя музыкальной школой.

Нас не взращивали, мы росли сами, невзирая на пионерский, комсомольский и коммунистический посыл.

За нами дружным скопом не гонялись учителини, психологини, социальные педагогини, тьюторы и ответственные работницы разных ведомств. (Кстати, я специально подчеркнул современную гендерную принадлежность борцов за счастье детей.)

Да, многие из ровесников сложили головы в девяностые годы, участвуя в войнах по разделу советского имущества и по накоплению первоначального капитала. Кто-то сгинул от наркотиков, кто-то сгорел в танке при штурме Грозного в новогоднюю ночь девяносто четвертого года. Мы повторили судьбу дедов, прадедов и прочих предков, проживших сложную, полную лишений жизнь. Но кто видел рассвет на ночной рыбалке, или кто ощутил вкус печеной в костре картошки, тот не может быть несчастным.

Современный потребительский мир стал сытым и безопасным. Разнообразные гаджеты освободили наших детей от поисков ответов. Им не нужно маяться в поиске своего предназначения – все предназначенное тебе подарили технологии, родители, психологи, мудрые руководители. А ты учись, учись и учись, чтобы потом, быть может, стать гением, блогером - властителем дум или просто миллионером. Ведь именно эту приманку закладывают в современную мышеловку образа грядущего.

За почти тридцать лет существования в профессии я видел много ребят и девчат, вызывающих восторженное почитание взрослых. Они пели, танцевали, снимали видеоролики, владели языками и были круглыми отличниками, но ни один из них не использовал полученные навыки во взрослой жизни. Часть из них стали глубоко несчастными людьми и прервали свою жизнь петлей или наркотиками. Испытав радость успеха в раннем возрасте, ощутив ожог почитания, они пытались повторить его в молодости и зрелости, но взрослый мир более жесток, а таких супергениев пруд пруди. Другие нашли себя в религии, третьи в алкоголе, наркотиках. Четвертые, забыв свои детские успехи как сон, превратились в печальных и отягощенных проблемами обывателей – ни стихов не пишут, ни музыку не играют, живут себе, «Давай поженимся» смотрят. Поднесенный на блюдечке с голубой каемочкой мир успеха оказался не про их честь. Зато теперь они пытаются наверстать себя в своих детях, нагружая их сильнее и сильнее.

Вот сейчас в интернетных кругах мусолится тема бунта зажравшихся малолеток. Мол, откормленные и не видавшие жизни, они вдруг возжелали сменить власть и пойти за вождем резиновых утят. «И чего им в жизни не хватает». Да свободы им не хватает! Но не понимают юные, что свободу не требуют от кого-то, не завоевывают и не покупают на распродажах. Свободы нет в социальных сетях. Свободу, а именно свой мир, свою индивидуальную вселенную строят, но именно на такое строительство времени у наших детей и не хватает.

Древние греки придумали миф о Ниобе. По мифу эта многодетная матрона уж сильно возгордилась своими детьми: и умные они, и красивые, и на олимпийских богов похожи. Но не приняли этот материнский посыл олимпийские боги, возмутились гордыней и перебили детей. И лежали эти дети девять дней непогребенные, а Зевс обратил сердца людей в камень, и некому, кроме матери, было оплакать их…

Наверное, знали что-то наши мудрые предки…