«Доктрина Путина»: взгляд с Запада

Новая военная доктрина России сулит миру политическую дестабилизацию, пишут западные аналитики. Правда, Москва пока не объявила НАТО своим врагом. В доктрине, подписанной В. В. Путиным в пятницу на прошлой неделе, обозначены две главные опасности для России: смена режима в соседних странах и подрыв внутриполитической стабильности.

Журналистка «Financial Times» Кэтрин Хилле напоминает, что в пятницу на прошлой неделе Владимир Путин подписал новую военную доктрину, где прописаны две возможные угрозы безопасности страны: смена режима в соседних странах и подрыв внутриполитической стабильности.

Новая стратегия не называет явно НАТО или вооружённые силы США в качестве угрозы или врагов, которые могли бы создать «напряжённость» в отношениях между Москвой и западными столицами. Зато документ вполне даёт представление о видении В. В. Путиным кризиса в соседней Украине. Дело в том, что Путин находит в этом кризисе «угрозу своей собственной власти», отмечает журналистка.

Далее Кэтрин Хилле напоминает, что русские военные начали пересматривать свою доктрину ещё летом, что было связано с изменениями в обстановке безопасности, связанные с украинским кризисом.

Ссылаясь на некие анонимные источники, «знакомые с процессом» и кое-что сообщившие редакции газеты, журналистка пишет, что русские военные чиновники обсуждали включение НАТО и США в список «главных военных угроз».

«Военное позёрство Москвы в последние месяцы усилило соответствующие ожидания аналитиков», — замечает Хилле.

И всё же новая доктрина лишь в незначительной степени усилила имеющуюся на данный момент критику Вашингтона и западного военного альянса. Упоминание Соединённых Штатов мелькает лишь в контексте общего осуждения «действий, противоречащих международному праву, направленных против суверенитета, политической независимости и территориальной целостности государств», что, по мнению Кремля, несёт угрозу «международному миру, безопасности, глобальной и региональной стабильности».

Эти слова повторяют знакомую критику деятельности НАТО вблизи границ Российской Федерации, которая звучала «в более ранних версиях» этой доктрины, напоминает Хилле. Тем не менее, продолжает она, эта позиция «ясно отражает» опасения Москвы по поводу Украины. Именно об Украине и говорят русские, когда предупреждают о политических потрясениях в соседних государствах и политическом вмешательстве в ситуацию иностранных государств.

Также русские упоминают «подрывную деятельность специальных служб и организаций иностранных государств и их коалиций, направленную против Российской Федерации». Далее доктрина предупреждает о попытках неких врагов подорвать «исторические, духовные и патриотические традиции в защиту Отечества», особенно среди молодых россиян, указывает журналистка.

Москва считает опасностью и «иностранные частные военные компании», действующие «в районах, прилегающих к границам Российской Федерации и её союзников». Эти компании отнесены в доктрине к военной опасности. Подобное заявление укладывается в контекст претензий, ранее неоднократно выдвигавшихся Москвой: по мнению Кремля, частные американские охранные компании были задействованы в организации революции на Украине и помогали Киеву вести борьбу с «пророссийскими сепаратистами» на востоке Украины.

Некоторые аналитики полагают, продолжает Хилле, что решение не называть Запад прямым врагом даёт Путину в оборонной политике известную гибкость.

«Вы ничего не выиграете от идентификации США как врага — это лишь закрепило бы текущую тупиковую ситуацию, — говорит Дмитрий Тренин, глава московского Центра Карнеги. — Вместо этого он (Путин) по-прежнему употребляет термин «партнёры», которым обозначает западные правительства. Правда, тон его речей стал более враждебным».

Что касается военных экспертов, то они считают, что интерпретировать отсутствие прямого упоминания НАТО или США в качестве противников «как оливковую ветвь» было бы преждевременно.

«Нет никаких сомнений в том, кто главный противник и кто был им в течение достаточно долгого времени. И г-н Путин по-прежнему будет давать указания по этим направлениям своим военачальникам», — сказал один западный военный чиновник, работающий в настоящее время в Москве (имя скрыто редакцией издания).

Также журналистка напоминает слова Оаны Лунгеску, пресс-секретаря НАТО. На днях она сказала: «НАТО не представляет никакой угрозы для России или для какой-либо нации. Любые меры, предпринятые НАТО для обеспечения безопасности своих членов, имеют явно оборонительный и соразмерный характер и принимаются в соответствии с нормами международного права. На самом деле действия России, в том числе и на Украине, противоречат международному праву и подрывают европейскую безопасность». По словам Лунгеску, НАТО будет «искать конструктивных отношений с Россией» — ведь альянс занимается этим уже «в течение более чем двух десятилетий». Но такие конструктивные отношения НАТО возможны лишь с той Россией, которая «соответствует международному праву и соблюдает его принципы, в том числе право наций на свободный выбор своего будущего».

Итак, западные аналитики настороженно встретили новую военную доктрину России. В целом же поведение тех, кто оценивает сегодня поведение Москвы на международной арене, не изменилось. Те же двойные стандарты, те же речи о «международном праве» и о «праве наций на свободный выбор своего будущего».

Между прочим, Крым вполне свободно выбрал своё будущее. Но Запад под свободным будущим и свободным выбором понимает только ту модель государственного поведения, которая соответствует территориальным, экономическим или стратегическим притязаниям самого Запада (точнее, притязаниям США). Отсюда ясно, что в действительности некоторые свободные решения оказываются решениями рабскими, принятыми в угоду заокеанскому гегемону. В точности по товарищу Оруэллу: «Свобода — это рабство».