Военные новости Долгожданное единство?

Долгожданное единство?

На минувшей неделе произошло то, что в общем-то ожидалось несколько последних лет. Подписаны и утверждены декретом программы интеграции Союзного Государства Белоруссии и России. Эпопея, начавшаяся еще в 2019 году к концу 2021 года, наконец-то завершилась подписанием документов. Но сам процесс проработки программ и опыт Союзного Договора говорит о том, что программы имеют более чем формальное значение.

Причиной для такого полагания является то, что стороны при подготовке программ вели себя крайне странно, если бы речь шла о чем-то малозначительном и формальном, как пытаются уверить некоторые эксперты. Ну сами посудите, стоило ли Лукашенко так долго (более двух лет) упираться, если подписывалось что-то совершенно беззубое и не предусмотренное для какого-то реального исполнения. В таком случае вся политическая игра бы шла только в плоскости «как выгоднее продать свою подпись». Значит в документах есть (было) что-то что вызывало стремление оттянуть подписание.

С другой стороны, высшее руководство России было вынуждено решать вопрос о подписании программ крайне сложно и долго. Как если бы в этих документах было что-то, имеющее крайнюю значимость. Учитывая, что путь к подписанию программ был обставлен многочисленными переговорами и изменением позиций, что казалось, что Путин просто принуждает Лукашенко к подписанию программ, а Лукашенко просто издевается над Путиным, потому, что по мнению обывателя не могут в уже подготовленные документы вноситься поправки два года с лишним. Это как минимум странно и непонятно.

Тем более было непонятно всё происходящее в контексте того, что были обнародованы (и то недавно) только краткие выжимки из программы. Они были опубликованы на сайте Правительства России и содержали название и краткое описание, представленное достаточно расплывчатыми и многозначными фразами. Складывалось впечатление, что в глубине данных соглашений что-то столь значимое, что показать это широкой публике на стадии обсуждения нельзя.

Да и сейчас до конца не ясно, что именно подписали главы двух государств. К программам в совокупности судя по всему имеют доступ не очень широкие круги. По крайней мере действующие депутаты Государственной Думы так и не смогли ответить на вопрос, что же там в этих соглашениях, равно как и чиновники некоторых министерств. При этом. Последние говорили, что отдельные меры по программам, касающимся их ведомства рассматривались на коллегии, но не более.

Так что исходя из житейской логики, если одна сторона долго и упорно отнекивается от программ, а другая их с упорством продвигает. Значит в них есть какая-то угроза для одного и какая-то выгода для другого подписанта.

Сопровождающее финальной точки

О содержании программ мы поговорим чуть позднее, как и об их значении. Интересным был антураж подписания данных программ. По крайней мере в исполнении российской стороны. Он содержал в себе как минимум скрытый (но ясный) дипломатический подтекст и символизм.

Что касается скрытого подтекста, то это, разумеется, место в котором находился Путин при процедуре подписания программ. Это город Севастополь в Крыму, в который Лукашенко (в роли главы страны – ближайшего союзника) так еще и не приехал и который какими-то видимыми жестами не спешит представлять, как часть Российской Федерации. И хотя российское руководство неоднократно заявляло, что не видит никаких особых потребностей в каком-то особом процедурном признании Крыма российским. Дескать раз с нами разговаривают, то значит признают и нашу территориальную целостность, включая Крым. Лукащенко же, к вопросу демонстрации признания Крыма подходил всегда весьма болезненно, заявляя то о том, что обязательно сделает такую демонстрацию, как только в Крыму появятся российские олигархи (намекая на нежелательность санкций отдельных зарубежных государств), а в преддверие подписания программ заявляя о том, что будет встреча с Путиным «в телевизоре». В любом случае образный жест Кремля был и за рубежом, видимо, оценен.

Другое более важно. Подписание карт произошло 4 ноября, в День народного единства России, в праздник, ставший таковым сравнительно недавно, в контексте переноса торжеств с годовщины революции 7 ноября на 4 ноября. И хотя все эти годы велись попытки обоснования выбора такой даты, делали исторические отсылки к истории изгнания поляков из Кремля в период смутного времени, всё равно в этом читалась некоторая натянутость. Хотя бы для большинства населения, для которого выбор даты был не очевиден.

Вероятно, подписание программ именно в этот день, с учетом многочисленных заявлений Путина о том, что русские, украинцы и белорусы – это один народ, имело идеологический смысл подтверждения этого единства в день народного единства. И если для 2021 года это жест понятный и красивый, то вот в историческую мифологию он войдет и закрепится только тогда, когда программы окажутся реализованными, а не покрытыми мхом, как собственно сам Союзный договор.

Так что выбор места и времени подразумевает определенную историко-идеологическую подпитку подписанию союзных программ. И это было вполне читаемо и показательно для всех. Теперь реализация программ приобретает, видимо, сакральное значение, как что-то, что изначально пропитано глубоким смыслом.

О содержании и ожидании

Попробуем посмотреть реально на содержание программ и на те документы, которые были подписаны одновременно с программами. Тем более, что кое какие детали оказались раскрытыми.

Итак, первоначально была 31 дорожная карта. Которая впоследствии ужалась до 28 программ. При этом, как говорят некоторые из недостающих программ (по сравнению с числом карт) были просто растворены в других программах, поскольку имели общие точки соприкосновения. При этом, из дорожных карт было выброшено всё то, что по мнению белорусской стороны вело к умалению суверенитета республики

На самом деле, некоторые вещи конечно имели такой десуверенизирующий формат, но не в пользу России. Фактически, оба договаривающихся государства соглашались передать часть своих полномочий союзным структурам. В таком случае некоторое лишение суверенитета происходило одновременно и у России, и у Белоруссии как это обычно делается в международных обязательствах, которые берут на себя обязательство. Так есть везде и в ЕС, и в ЕАЭС, и в любой другой структуре.

Из программ исчезли многие союзные органы (например, в сфере таможенного контроля), исчезло упоминание о единой денежной единице и ряд других моментов. При этом, видимо, российскую сторону это совершенно не смущало. В большей мере смущало стремление Лукашенко к урегулированию вопросов нефти и газа на уровне Союзного Государства. Тут, правда, нужно отметить, что вопрос единого рынка нефти и газа имеет как минимум две плоскости – российское-белорусскую и евразийскую. А значит она требует совмещения сразу на двух уровнях – Союзного Государства и ЕАЭС. Таким образом то, что осталось (а это собственно действия по гармонизации) и представляют особый интерес для российского руководства. А вопрос о том, будут это осуществлять в союзном органе или двух органах государств союза – вторичен.

Одновременно с 28 программами по разным сферам жизни государства были приняты и дополнительные соглашения были приняты военная доктрина и доктрина миграционной политики Союзного Государства. Это создает впечатление о том, что для договаривающихся стран темы военного сотрудничества и миграции имеют принципиальное значение. При этом интерес к данным темам очевиден для обоих государств в контексте имеющихся вызовов и угроз.

Так что содержательно программы оказались хотя и купированы некоторым образом в целом, для стран их подписавших, выгодными. Они не умаляют существенно суверенитет, а с другой стороны позволяют достичь желаемого и реализовать его в практической плоскости с возможностью последующего углубления.

Вписать в планы

И вот тут мы переходим в важнейшей части. К ответу на вопрос о том, для чего собственно нужны программы Союзного Государства. И на этот вопрос, по моему мнению, есть два ответа. Первый – это системно интеграционный, а второй – вписывание Белоруссии в программу модернизации России. Начнем со второго.

Не секрет, что правительственная комиссия под руководством Белоусова готовит пакет реформ, направленных на развитие промышленности России. Это потребует, как минимум, коренного изменения многих аспектов хозяйственной и управленческой деятельности. И начаться данная программа должна уже в самое ближайшее время.

Как это будет работать? Да очень просто. Среди программ Союзного государства имеется, например, программа унификации в сфере записей актов гражданского состояния. В России, в рамках реформы цифровизации, вскоре появится государственная информационная автоматизированная система в области записей актов гражданского состояния. Распространение данная система будет с учетом подписанных соглашений предположительно, как на Россию, так и на Белоруссию.

Фактически принципиальную важность имело включение Белоруссии в программы развития именно в контексте вновь начинающихся реформ. В противном случае отсутствие когерентности в темпах могло бы привести к неблагоприятным расхождениям и, как следствие к торможениям во всех процессах, связанных с интеграцией и имеющих принципиальное значение для государственного аппарата России.

Для граждан подписанные соглашения должны привести к упрощению взаимодействия в рамках реализации их прав и законных интересов, в том числе доступ к государственным услугам при нахождении на территории другого государства. Это достаточно удобно и должно, по логике вещей, привести к увеличению как предпринимательской активности граждан двух стран, так и к увеличению социальной активности. Хотя это вряд ли является главной задачей, поскольку правила ЕАЭС и без того сделали социальную активности в соседних государствах доступной.

Что можно констатировать совершенно точно, споря с критиками данных программ, как механизма «поглощения» Белоруссии, так это то, что в настоящее время Россия фактически не готова к тому, чтобы осуществить этот шаг. Конечно он мог бы быть сделан, но ценой серьезных издержек и потребовал бы, подобно Крыму в 2014 году серьезного напряжения усилий всего административного аппарата, что с учетом гораздо большего населения соседнего государства представлялось бы неэффективным и затратным.

Россия стоит на пути значительных реформ, по завершению которых должна стать более приспособленной и к интеграционным процессам на постсоветском пространстве.

На пути к будущей интеграции

Сейчас в разных изданиях можно прочитать множество мнений относительно того, как Россия «присоединит» к себе Белоруссию. Но, хотя это и является наиболее очевидным из предполагаемых последствий, смысл подписания программ несколько иной. Он имеет гораздо более масштабное измерение и содержит в себе три составляющие.

Первое и наиболее читаемое - это конечно же ожидаемое объединение России и Белоруссии в одно государство. Пользуясь идеей о базисе и надстройке и осознавая приоритет экономических отношений над всем иными, российское руководство плавно ведет дело к слиянию не политических систем Белоруссии и России, что не имеет в настоящий момент практического значения (пока не выстроен в полной мере, госудасртвенный аппарат в России), а экономических систем. Завершение данного процесса должно сделать экономическую границу между странами проницаемой для интересов двух стран. На следующем же этапе интеграционного процесса вполне можно решить вопрос и политической надстройкой, тем более, что оно потребует по большому счету только перевешивания вывесок.

Второе и самое значимое. Программы интеграции в рамках Союзного Государства – это испытательный полигон интеграционных технологий на постсоветском пространстве, включающих гипотетически три контура. Государственный, в рамках Союзного Государства, интеграционный-союзный в рамках ЕАЭС и партнерский в рамках партнерских соглашений с отдельными государствами. Такой подход позволит в обозримой перспективе отработать все подводные камни интеграционных процессов, которые рано или поздно придется реализовать (Южная Осетия, Абхазия, Донбасс, Приднестровье, кто знает, что еще). Реализация программ союзного государства, даже в случае неравновесности ее реализации сторонами станет грандиозным испытательным стендом и платформой для всех будущих процессов.

Третье, и наименее очевидное. Программы Союзного Государства должны будут дать самой России опыт преодоления отдельных проблем, возникающих в процессе интеграции. Готовность российского руководства к таким проблемам, создание отработанных методик их преодоления, может позволить в будущем решать такие вновь возникающие проблемы менее затратно и гораздо быстрее. При этом, выстраивание государственного механизма в России, адаптированного для решения таких задач, является вещью необходимой, а с помощью союзных программ, как минимум, более системной.

Что же касается собственно интеграционных процессов на постсоветском пространстве, то давайте подождем 2024 года. Сейчас есть масса других, приоритетных задач, а сам процесс интеграции, в его политическом понимании, через несколько лет, после завершения первого этапа реформ в России, станет более системным и осмысленным. Так что стоит немного подождать и понаблюдать за работой испытательного стенда.