Домохозяйка о сломанном поколении (на личном примере)

Так я называю нас, перестроечных детей. Тех, у кого переходный возраст совпал с разрушением страны. И бунт против родителей, протест против авторитетов, юношеский максимализм выплеснулись у нас в отказ от страны, желание перемен, жажду вырваться из этого затхлого мира и т.д. А обезумевшие наши родители, потерявшие сбережения, работу, уверенность, стабильность, сами барахтались, ничего не понимая больше в жизни, им было не до нас.

Я была абсолютно приличным, тихим, скромным ребенком, пионеркой, хорошисткой, жила в Советском Союзе, собиралась вступить в комсомол и стать учительницей русского и литературы. И тут как началось!!! Вместе с взбунтовавшимися гормонами на мою голову обрушился мир! Всё, оказывается, было у нас не так!

Вместо наших обычных бабаевских и ротфронтовских шоколадных шоколадок в стране появились Марс и Сникерс! Я накопила денег и купила разом аж три Марса, предчувствуя невероятное вкусовое наслаждение. Насколько же велико было моё разочарование, что до сих пор, а прошло около тридцати лет, я ни разу в жизни больше не покупала эти отвратные шоколадки с рисом каким-то и карамелькой, дурацким арахисом и большим слоем пластилина сверху... Хотя стильно и продвинуто было покупать именно их, и я как-то не понимала, что делать, ведь я хотела быть модной, но, по-честному, - не вкусно. Сейчас я назвала бы это состояние когнитивным диссонансом.

А кола? Меня покорила реклама, там были молодые такие классные парни и девчонки, они вместе куда-то шли и смеялись. Я вам клянусь, я побежала покупать божественный напиток, чтобы присоединиться к ним, ведь мне было тринадцать лет, я нуждалась в друзьях, хотела идти с ними вместе, тоже вся такая классная. А потом вертела эту бутылку и не понимала, что мне делать, то ли мне теперь ждать звонка, ведь я честно выпила всё, то ли где-то на этикетке написан адрес, где встречаемся… Мне так и не позвонили.

Вместо наших устаревших, но горячо любимых мной Пушкина и Тургенева мы стали читать литературу современную. Я читала про арбатских детей, золотую тучку и Ивана Денисовича и кастанедовских нагвалей. Потом дошла очередь до лимоновских палачей, климовских вырожденцев, миллеровских озабоченных тропиков, мамлеевских разновидностей фекалий. Это было недостягаемо и культово, я стала своей в касте избранных, но на самом деле мне было противно. В глубине души я чувствовала, что это такая грязища, как в помойке изваляться. Я читала книги о том, что все вокруг патологически больные, и думала, что вот она - ПРАВДА, которую скрывали от нас в Советском Союзе. И в то же время я знала, что окружающие меня реальные люди были приличными, добрыми и порядочными.

И всё же волна перемен была такой сильной и мощной, а мозг, миропонимание и мироощущение были такими младенчески неискушёнными, несформированными, что я окуналась в клоаку с энтузиазмом неофитов, искала там золотое зерно, тайный смысл и новое видение.

Любимой газетой всей страны стала «СПИД-инфо», секс в Советском Союзе, оказывается, был. Самая популярная книга, а потом и фильм - «Интердевочка», это просто шедевр, я зачитывалась и рыдала, сочувствуя героине. А ведь буквально годом ранее я так же проникновенно переживала за Татьяну Ларину. В модном журнале для молодежи и подростков, который я выписывала, публиковалась история про бабу, в буквальном смысле вожделевшую петуха из своего курятника, уже не помню, срослось у них там в итоге или нет… А «Маленькая Вера»? «Авария - дочь мента»? Вот она, настоящая литература!

Мы с подружками рассказывали друг другу в школе о своих толпах мужиков и любовных похождениях, тщательно скрывая, что ещё даже ни разу не целовались, это был бы позор! Модно было быть такой развратной, циничной роковой красоткой, которая всё уже прошла и испытала в этой жизни. Из филателистического альбома были выкинуты марки, туда вкладывались фотографии красоток с заполнивших страну конкурсов красоты. Помню первую мисс нашего города. Когда на стадионе во время городского мероприятия объявили этот конкурс, все приличные женщины зажались на местах, а одна пьяная выскочила, повертела жопой на сцене и ввиду отсутствия конкуренции была объявлена победительницей! Её фото напечатали в газете, и я, несмотря на внутренний протест, вклеила в альбом и эту жуткую бабищу.

Сама же я носила к этому времени немыслимые колготки в чёрную сетку и короткую юбку, сто килограмм косметики лежало на лице, пергидрольные волосы были сожжены напрочь. В таком образе я считала себя очень красивой, при этом оставаясь невинной и скромной внутри девушкой, но это был такой недостаток, его надо было прятать от всех, а лучше - срочно искоренять и становиться бывалой...

Среди мальчиков-одноклассников модно было быть бандитом или наркоманом. Смотрю сейчас фотографию класса - многих нет уж с нами, ушли молодыми. Даже не так. Мало кто из мальчиков-одноклассников жив остался. Такое время было.

Подруга - дочь партийного лидера - тихонько меня учила, что в комсомол надо всё-таки вступить, а то мало ли что...

Учитель истории начал ездить в Лужники на рынок одним из первых, остальные осуждали его и шептались: «Педагог! Торгует шмотками! Нонсенс! Позорит школу!» Потом и сами начали ездить потихоньку. А историк совсем перестроился: ушёл из школы, открыл ларьки по городу, разбогател страшно, поставил бронированную дверь... Но недолго шиковал, его вскоре замочили, классическим утюгом, зажарили то есть. И дверь не спасла.

А мы всё дальше неслись в свободу! В гласность! В демократию! Перемен требовали наши сердца! В выпускном сочинении по Чехову я сравнила его с Цоем и после окончания школы сразу уехала из страны. Я занималась танцами, балетом, и вот вместо филологического института пошла танцевать в клуб на Адриатическом море. Предложили нам, ну мы и поехали с девчонками. Также по контракту нужно было заниматься консумацией. Это значит, что пока тебе мужчина рассказывает о своей любви и пытается уговорить на секс, ты его разводишь на выпивку. С этого имеешь неплохие проценты. Вот такое профессиональное динамо. Я завела себе несколько воздыхателей и жила припеваючи.

Были люди, которые приходили пообщаться. Поговорить о том, что происходит в России. Им было очень интересно. Я помню, какой-то мужчина завёл разговор про коммунизм, социализм, про то, как мы сейчас живём в бывшем Советском Союзе, и я в восторге рассказывала: «Ельцин нас освободил! Он дал нам свободу! Занавес рухнул! Мы можем уехать из страны! Посмотреть мир! Вот тут сейчас сидеть и с тобой говорить!» А он: «Ну ладно ты молодая, а старики? А инвалиды? Немощные? И я, и отец мой - убежденные коммунисты, всегда были на стороне Советов ». А я отвечала: «Только свобода! Абсолютная! Свобода умереть с голоду или взять судьбу в свои руки, как я, например, сделала!»

Я реально собой гордилась, считала себя умницей, удачливой, преуспевающей. Хотя, конечно, удача со мной была: хотя я лезла вперед, не глядя и не разбирая дороги, ангелы-хранители спасли меня от чего-то плохого и быстро увели от всего этого. Спасибо им. А ведь сколько совсем печальных случаев было с нашими девушками за границей…

***

...Шахтеры бастовали, НИИ закрывались, заводы приватизировались, посылки с утюгами из Германии бороздили страну, братки делили территории, лохотрон процветал, Лужники процветали, вся страна пила гербалайф, ела ножки Буша и сдавала металл, у подъездов пропали урны, лавки, детские турники и горки. Зато появились первые бомжи, черные риэлторы, дианеты, свидетели Иеговы, кришнаиты, экстрасенсы. Пьяный Ельцин плясал на cтадионах страны, и мы голосовали, чтобы не проиграть. Страна летела в тартарары, но так весело, с энтузиазмом, блеском в глазах! А тот мужик меня спрашивал: «Как себя чувствуете вы сейчас, проиграв в холодной войне?» И я возмущалась: «Мы не проиграли! Американцы - наши друзья! Мы сами открыли все двери!..»

О, любое слово любого первого встречного иностранца было для бывших советских людей законом! Одного «мне не очень нравится», было достаточно, чтобы усомниться в деле своей жизни и своих предков, начать все рушить и переделывать снова. Хотя сейчас мы понимаем, что достаточно было ответить: «А нам нравится» или даже: «Понятно». Или просто неопределённо хмыкнуть. Но нет,

тогда это было бы немыслимо, мы, начиная с президента, в лепешку готовы были расшибиться, все свои двери раскрыть, все тайны рассказать, мы на всё готовы были ради одобрительного кивка нового капиталистического друга.

Если бы я была художницей, то нарисовала бы так: крепкий добротный запертый изнутри курятник, снаружи никак не сломаешь. Вокруг куча голодных лис и волков, которые уже всё вокруг себя сожрали. А в курятнике сидят на насестах чистенькие, аппетитные, непуганные куры, им ежедневно поставляется вода, корм, всем одинаково, поровну, даже скучно как-то. И вот лисы начинают изображать вокруг курятника райскую жизнь. Надевают невиданные одежды, джинсы всякие, пускают пузыри жвачки, обставляют курятник рекламными плакатами с невероятными картинками и яркими красочными товарами, поют зазывные песни. Они с радостью готовы поделиться всей этой красотой с жителями курятника, только крепкие стены мешают, как жаль… Неискушенные куры просто в шоке, они хотят туда, в этот рай! Они не понимают, что за яркой зазывной витриной – дремучий лес, где все друг другу враги и сильный жрёт слабого. И вот эти куры изнутри начинают крушить свой курятник, вышибают окна и дверь отпирают, забор выламывают. А те, снаружи, их поддерживают, аплодируют, советы дают, как ломать эффективнее, плакаты повесили про свободу и демократию. Куры и рады стараться. И, наконец, выломали! Выломали! Ура!

А там их, наивных, и поели.

***

( Не всех, конечно. Кто-то убежал в леса, накачался, сам киборгом стал, кто-то лестью и хитростью к волкам подлизался, кто-то сам стал лисам кур поставлять, кто-то стал кур от лис платно защищать и т.д. Приспособились к дикой лесной жизни.)

…Вот вы поймите: это все мы, ныне живущие сорокалетние и старше. Мы выжили! Мы выкрутились. Сколько невписавшихся в свободный рынок полегло в этой битве! А мы приспособились, мимикрировали, нашли себе лазейку, доступ к кислороду, воде и пище. Как-то обустроились в новом мире.

***

А сейчас я с ужасом наблюдаю, как пытаются обмануть наших детей. Это так страшно и больно! Видеть, как наши молодые лопушки ведутся на уточки всякие и лайки, высмеивают и обесценивают всё, за что жизни отдавали их предки, ведутся на моду, хайп, чушь всякую…

Но мы живы! Ваши сломанные на взлёте, прошедшие огонь и воду, израненные родители. Мы выжили и родили вас! И мы будем за вас бороться!

P.S. Так что, пока жива, я буду писать эти статейки с крупицами своего опыта, и взывать к вашим душам: Не повторяйте наших ошибок! Не ведитесь на моду, хайп и фантики. Не следуйте лести и советам врагов. И давайте останемся людьми в этом всё более безумном мире.