В третьей декаде столетия надо ожидать массового применения все более доступного и менее затратного вооружения: дронов и коптеров. При мирном развитии событий произойдет формирование нового мирового рынка информационных, транспортно-логистических и прочих сервисов, предоставляемых флотилией автономных летательных беспилотных средств, способных долгое время находиться в воздушном пространстве и на низких околоземных орбитах.
В 2030-х в воздушном пространстве СНГ в режиме круглосуточного пребывания, то есть постоянно, могут находиться более 90 тысяч автономных летательных средств, связанных унифицированной локальной системой организации и обеспечения сервисов. Вовлеченными в конструирование, разработку технических условий микроменеджмента и макроконтроля систем ЛА окажутся не менее 50 тысяч человек. Количество пользователей БЛА, а также специалистов по их эксплуатации и предоставлению сервисов достигнет полумиллиона человек к 2035 году.
Оценки показывают, что объем мирового рынка БЛА, комплексных решений и услуг в 2022-м составит порядка 15 миллиардов долларов, а уже к 2035 году – более 200 миллиардов (в текущих ценах). Изменятся не только структурная категоризация рынка, но и задачи и запросы конечного пользователя, под которые придется подстраиваться потенциальным драйверам международной конкуренции. Доля РФ на этом стремительно растущем рынке прогнозируется в сумме внушительных 35–40 миллиардов долларов.
“Определено 80 зон, полеты над которыми ограничены. В планах Минобороны увеличить это число до 318”
Совершенствование автономных авиасистем и космических установок вкупе с технологиями мобильной, сотовой и спутниковой связи приведет к необходимости создания систем контроля совершаемых перелетов и трансфера информации. Их появление обеспечит повсеместное свободное использование беспилотников, расширит сферу и возможности применения в мегаполисах. Современные БЛА могут быть задействованы при выполнении любых видов работ, сервисных задач, поисково-спасательных операций, кроме перевозки пассажиров. При этом одним из принципиальных показателей, определяющих экономическую рациональность и обоснованность применения БЛА, остается время нахождения в воздухе без дозаправки.
Экспериментальный беспилотный аппарат с двигателем, работающим на водороде (Phantom Eye), корпорации Boeing может пребывать в полете в течение четырех дней, а стратосферный БЛА «постоянного присутствия» Global Observer (компания Aerovironement) способен нести круглосуточное наблюдение на протяжении 168 часов.
Интересна и такая информация. В 2018 году в России продано порядка 160 тысяч БЛА. 70 процентов из них весом до 250 килограммов. Но поставлено на учет всего 4412.
Все выглядит не так радужно и цивилизованно, если говорить о доступности и применении автономных летательных аппаратов. Не секрет, что при нашем развитии технологий любой участник рынка товаров и услуг может стать обладателем БЛА, будучи никак не связанным с авиамоделированием или профессиональным использованием дронов. Удручает и настораживает еще то, что счастливые обладатели такой техники зачастую недостаточно сведущи насчет прав и обязанностей, приобретаемых в комплекте с техникой. И здесь дроновладельцев поджидают суровые реалии ответственности: использование БЛА в полетах над территорией РФ строго регламентировано. Например, федеральный закон № 462-ФЗ от 30 декабря 2015 года «О внесении изменений в Воздушный кодекс РФ в части использования беспилотных воздушных судов» приравнивает беспилотники к воздушным судам со всеми соответствующими требованиями: наличие разрешительной документации у пилота, регистрация средства и т. д. Ситуация ужесточается еще и тем, что федеральные правила использования воздушного пространства дают конкретное определение БЛА, под которое подпадают все радиоуправляемые модели, летающие вне зданий.
Закон и нефть
В п. 5 ст. 32 Воздушного кодекса РФ беспилотник определяется как «…воздушное судно, управляемое, контролируемое в полете пилотом, находящимся вне борта такого воздушного судна». Ограничив таким образом круг объектов, законодательство устанавливает требование их государственной регистрации, отмечая в п. 1 ст. 33 Воздушного кодекса РФ, что государственной регистрации подлежат беспилотники, максимальная взлетная масса которых превышает 30 килограммов. При этом из-под действия правил о государственной регистрации были выведены, например, авиамодели в ответ на высказывания об угрозе развитию технического вида спорта и перспективного рыночного сектора.
Воздушный кодекс РФ устанавливает и основы правового статуса экипажа беспилотников. Так, в соответствии с п. 1.1. ст. 56 Воздушного кодекса РФ экипаж беспилотника «состоит из одного либо нескольких внешних пилотов, одного из которых владелец беспилотного воздушного судна назначает командиром». Статус последнего прописан в п. 2 ст. 57. Командир осуществляет руководство действиями экипажа и отвечает за безопасное выполнение полета, а также в соответствии со ст. 58.1 обладает рядом прав, аналогичным правам капитана пилотируемого воздушного судна, с учетом технических особенностей БЛА.
Последствия атаки дронов на нефтехранилище Saudi Aramco сказываются по сей день. Фото: google.com
Ситуация с маломерными аппаратами кардинально изменилась в 2019 году, получив отражение в постановлении правительства Российской Федерации от 25 мая 2019 года № 658 «Об утверждении Правил учета беспилотных гражданских судов с максимальной взлетной массой от 0,25 килограмма до 30 килограммов…» Документ создает условия, чтобы можно было легко определить хозяина летательного аппарата и в случае нарушения закона беспрепятственно привлечь к ответственности. Нельзя не сказать и о дополнительном доходе в казну, ведь за регистрацию дрона владелец будет отдавать 200–300 рублей.
Нормативно-правовая база, которая в полной мере регламентировала бы статус БЛА, пока в процессе создания. Законодательство совершенствуется методом проб и ошибок. Как их избежать? Есть опыт Белоруссии.
Там обращение с БЛА регламентируется двумя основными документами: президентским указом № 215 от 5 июня 2019 года «О пресечении полетов авиамоделей и беспилотных летательных аппаратов» и правительственным постановлением № 636 от 16 августа 2016 года «О некоторых вопросах использования авиамоделей».
Указ президента наделяет достаточно широкими полномочиями военнослужащих (сотрудников воинских формирований и органов внутренних дел), работников военизированной охраны вплоть до пресечения полета, если он совершается в нарушение, путем принуждения к посадке, повреждения или уничтожения. Особое внимание к воздушному пространству в закрытых областях, которые определены на охраняемых территориях, над военными складами (базами), территориями нефтеперерабатывающих и нефтехимических предприятий и т. п. По состоянию на ноябрь 2019 года в РБ определено 80 зон, над которыми установлены разной степени ограничения. В планах Министерства обороны увеличить это число до 318. Соответствующие документы на момент написания статьи проходили юридическую экспертизу в Министерстве юстиции РБ и планировались к вступлению в силу в начале 2020 года.
Наличия законодательно-нормативной базы, пусть и весьма проработанной и однозначно трактуемой, сегодня уже недостаточно. Особенно острой проблема стала после нападения в сентябре 2019 года группы БЛА на технологические объекты и склады временного хранения нефти компании Saudi Aramco, что вызвало серьезные пожары и сказалось на мировом рынке. Вероятно, значимость данной новости была бы не столь сильной, если бы не тот факт, что, по информации руководителя энергетической сферы Саудовской Аравии Абдулазиза бен Сальмана, нападения привели к резкому снижению объема экспортных поставок – порядка шести миллионов баррелей в сутки, что равняется пяти процентам общемировой добычи. Атака на Saudi Aramco повлекла самые сильные колебания стоимости нефти с 1991 года. Утром 16 сентября с началом работы Лондонской биржи фьючерсы марки Brent взлетели почти на 19 процентов (до 72,62 доллара за баррель), а фьючерсы WTI – на 15,8 процента (до 63,47 доллара).
Спичка для бензоколонки
Снова приходится констатировать: стремительное развитие техники и технологий зачастую опережает совершенствование средств противодействия и предотвращения последствий. Еще более удручает, что искомое «противоядие» зачастую проходит мимо потенциальных потребителей. Можно говорить о современных разработках ОПК для борьбы с БЛА. Такие средства есть на службе Белорусской атомной электростанции, нефтеперерабатывающих предприятиях. Но за скобками остаются другие объекты стратегической важности. К примеру, сеть государственного оператора-монополиста розничной и оптовой реализации нефтепродуктов насчитывает почти 600 автозаправочных станций и порядка 10 складов хранения по всей стране. Следом расположились представители крупных трейдеров из Российской Федерации («Газпром», Роснефть, ЛУКойл, пр.). 40 процентов сектора составляют АЗС и склады негосударственных предприятий.
Крупнейшее хранилище нефтепродуктов в Фаниполе, принадлежащее дочернему предприятию ПО «Белоруснефть», представляет собой резервуарный парк более чем на 70 тысяч тонн. В 2019 году введен в эксплуатацию первый белорусский магистральный нефтепродуктопровод «Новополоцк – Фаниполь» протяженностью почти 300 километров. Подобные крупные объекты, естественно, находятся и в Российской Федерации. Например, только в столичном регионе их около десятка. А по количеству АЗС общего пользования Москва и область далеко впереди: 1600 и 45 000 соответственно.
Речь о том, что такие объекты, как склад нефтепродуктов, независимо от ведомственной принадлежности и объемов хранения требуют крайне внимательного отношения с точки зрения безопасности и противодействия внешним угрозам. Ведь по сути даже самый мелкий сбой в работе электроники (а это бесконечное количество насосов, задвижек и пр.) или физическое воздействие на резервуарный парк может парализовать работу коммунальных, спасательных служб, не говоря уже об экономических потерях в сельском хозяйстве, транспортно-логистической сфере. Здесь важно взаимодействие не только и не столько ведомственных управляющих структур, сколько органов внутренних дел и Минобороны.
Держать резервуар постоянно заполненным до предельного объема не представляется возможным, так или иначе появляются пары нефтепродуктов. Предусмотрены технологические люки, так называемые дыхательные клапаны. Очевидно, что даже пролет мимо резервуара безобидного китайского фонарика может привести к необратимым последствиям.
Как остановить БЛА на подлете к нефтепродуктохранилищу? Вопрос открытый. Сбить беспилотник можно, как правило, только в непосредственной близости от склада нефтепродуктов. То есть нужны средства подавления или перехвата сигнала управления БЛА для отвода его от стратегического объекта.
Средства радиоэлектронной борьбы с беспилотниками разрабатываются. Однако надо понимать, что использование и постоянная эксплуатация подобного оборудования возможны только при наличии компетенций и с ведома Минобороны. Это ставит предприятия, заинтересованные в подобной защите, перед вопросом о вводе в штат военизированной охраны или о заключении договоров со службами, обладающими подобной квалификацией.
Более рациональной видится именно кооперация с силовыми ведомствами. Однако тут тоже есть вопросы, прежде всего в урегулировании правовых аспектов.
Основные выводы.
1. Развитие беспилотных летательных аппаратов идет во всех направлениях: сегодня они представлены в физических габаритах от крошечных, помещающихся на ладони, до крупных, с размахом крыльев 50 метров, сфера применения становится все больше – доставка почты/продуктов/товаров, инкассация денежных средств, фото-видеосъемка и т. п.
2. Время пребывания в воздухе – важнейший показатель – может быть увеличено от четырех суток до нескольких недель.
3. Правовое регулирование использования БЛА осуществляется в отдельных государствах по-разному.
4. Внутренние решения по противодействию БЛА могут быть найдены только в синергии заинтересованных сторон и военных ведомств.
5. Реальность угрозы, которую несут БЛА, стала явной и поделила мир на два периода – до и после событий в Саудовской Аравии в сентябре 2019 года. Стоит помнить и о нападении дронов на российскую военную базу в Хмеймиме.
Проблема требует решения на законодательном, общегражданском и военном уровне и в Белоруссии, и в Российской Федерации. А еще – самого тесного взаимодействия заинтересованных ведомств.
Василий Дадалко, доктор экономических наук, профессор Финансового университета при правительстве РФ
Сергей Кирелюк, аспирант МУ «МИТСО»
