Атака на «редут»Казалось бы, ЕГЭ в самую пору почивать на лаврах – возраст приличный. Но куда там! В середине мая школьное информпространство в прямом смысле взорвалось. Как из рога изобилия посыпались сообщения и заявления о скорой ликвидации опостылевшей многим системы ЕГЭ.
Но если раньше уравнительную систему пытались пробить родители школьников и политики не самого высокого уровня, то теперь бронебойными снарядами выстрелили весьма весомые персоны. И возглавил атаку вице-спикер Госдумы РФ Петр Толстой. Он назвал Единый госэкзамен «калькой с западных стандартов» и «насилием над детьми и самой идеей образования».
По его мнению,
Своего коллегу по Госдуме поддержал и лидер фракции «Справедливая Россия» Сергей Миронов.
Он заявил, что к следующему лету кошмара ЕГЭ уже не будет в нашей жизни.
– подчеркнул политик.
Выступили с критикой и профильные депутаты. Так, заместитель председателя комитета Госдумы по образованию и науке Максим Зайцев считает, что Единый госэкзамен не оправдал себя как система – учащиеся готовятся к его сдаче с первого класса, вместо того, чтобы приобретать знания. Зайцев выразил уверенность, что экзаменация выпускников должна происходить в традиционном формате, хотя возврат к нему и займет долгое время.
Можно было посчитать, что это все заявления, связанные с нюансами политического сезона. Но в одном можно быть твердо уверенным, что высказывания политиков – вершина того протестного настроения, которое царит в обществе.
Опрос сайта SuperJob показал, что 68 % россиян хотят отмены ЕГЭ, а среди родителей 11-классников эта доля составляет 83 %. Отцы и матери неоднократно писали петиции за отмену «уравниловки». Некоторые даже умудряются учить детей по советским учебникам, которые уже стали раритетами. Особо идейные даже основали собственные школы, считая, что знания важнее, чем результаты безликих тестов.
Цыцкариджа, Андрей Балконский и перво-карты
Главная претензия к ЕГЭ – оболванивание детей. Школы заточены на то, чтобы натаскать учеников на сдачу тестов-экзаменов, а задача наполнения знаниями и расширения кругозора у подрастающего поколения отошла на второй, а то и на третий план.
Школьники очень мало времени уделяют общему развитию, они не разбираются в истории и литературе, а их словарь откровенно беден. Главной «библиотекой» для них стал интернет, из него они вынимают фейки, выдумки и суеверия, которые затем транслируют как истинные утверждения.
Тот же интернет пестрит мемами и едкими высказываниями в адрес госэкзамена. Учителя, репетиторы и родители приводят красочные примеры ЕГЭ-заболевания. Как вам понравится книга «Горе: о туман!», рассказы школьников о том, что Рокоссовский вместе с Кутузовым защищали Москву от немцев, высказывания: «Мавзолей – это электростанция», «Андрей Балконский», «перво-карты» и даже «первофакарты», «попытка провалилась успехом», «лицо, увенчанное волосами» и т.д.
Одна из учительниц пишет, что дети не знают многих слов, которые по логике уже должны быть в активе. Так, старшеклассники (возраст 14–16 лет) не ведали значения слова «иждивенец». Предлагаемые ими толкования этого понятия получились самые разные: «воин», «непослушный», «человек, который иждевал», «кто рано встает».
Практически никто не понимает слова «навзничь», не лучше обстоят дела со словами «кумачовый», «пунцовый», «бирюзовый», «толченый». Если пройтись по персоналиям, то многих известных деятелей дети просто не знают. В итоге Мандельштам у них превратился в Миммельштой, Цискаридзе – в Цыцкариджа, Агния Барто – в Бурто, а Бабеля они посчитали женщиной, потому что похоже на «баба».
Фото: Министерство образования и науки
Все это можно было бы списать на отдельные недостатки современного образовательного процесса. Некоторые скажут: что вы набросились на детей, взрослые не лучше, спросите у них: кто такая «Бирюса», мало кто ответит.
Однако критика ЕГЭ-системы затронула базис нововведения с 20-летним стажем. Ведь главной причиной появления тестового подхода, как формулировал министр образования РФ Владимир Филиппов (в 1998–2004 годах) – это уход от коррупции при поступлении в вузы: взятки делают невозможным поступление талантливых детей в университеты.
А тут, пожалуйста, всего лишь ЕГЭ-оценка, которая уравнивает всех. Талантливая молодежь из провинции воспользуется социальным лифтом и поступит в столичные вузы.
Но оказалось, что неравенство никуда не делось, оно просто переместилось из вузов в школы, изменив свой облик. Удивительно, что в МГИМО продолжают учиться дети дипломатов, а во ВШЭ наблюдается концентрат юношей и девушек «успешных» родителей. Никуда не делись льготники, целевой набор и дополнительные испытания, которыми вовсю пользуются театральные, художественные и музыкальные вузы.
В результате последние наполнены отпрысками из театральных и киносемей.
Почему же?
А потому, что последние два года в школе – это не учеба, а натаскивание на сдачу ЕГЭ-тестов. Если у родителей имеются средства на такого рода подготовку (желательно пораньше), то у детей заметно выше шансы попасть в элитный вуз.
Еще одна проблема – это учет портфолио учеников, состоящих из спортивных, творческих и научных достижений. У столичных школьников заведомо больше шансов обзавестись весомым «портфельчиком», чем у сверстников из провинции.
То ли еще будет
В общем, лозунг «Долой ЕГЭ!» уже вывешен во всю ширь.
Но вернется ли сфера образования к традиционному формату: сочинениям и ответам по билетам преподавателям?
Вряд ли. Чиновники от просвещения упорно говорят о том, что альтернативы Единому госэкзамену у нас в стране нет.
Причем бюрократов поддерживает и значительная часть экспертов. Они отмечают, что до ввода ЕГЭ формирование корпуса студентов во многом было уделом сообщества, которое крутилось вокруг вузов. Университеты зарабатывали на своих курсах, а преподаватели – на репетиторстве.
Сложилась своя экономика, которая как раз была разрушена ЕГЭ-новацией. И, возможно, указывают эксперты, посыл о возвращении к прежнему «традиционализму» исходит из стана обиженных.
Иными словами, вернуть старую систему – значит, возвратиться к высоким коррупционным рискам и значительно снизить образовательную мобильность внутри регионов. К тому же, отмечают чиновники, ЕГЭ за прошедшее время заметно трансформировался.
Это уже давно не простенькие тесты, где нужно выбрать один вариант ответа и его можно легко угадать. Попасть пальцем в небо не получится. Попробуйте сами пройти пробный ЕГЭ. Выяснится, что нужно много анализировать, находить аргументы – то есть работать мозгами и обладать реальными знаниями.
Дальше – больше. В Рособрнадзоре говорят, что лет через десять мы увидим совсем другой алгоритм оценки учеников. Все достижения школьников, участие в олимпиадах, кружках, дипломы, грамоты будут фиксироваться в их «цифровых биографиях». А поступать в вузы абитуриенты станут с помощью личных портфолио, где ЕГЭ будет лишь одной из составляющей.
– рассказал ранее глава Рособрнадзора Анзор Музаев. По его словам, мы находимся на пороге того, что уже скоро станет возможно объективно оценивать не только знания того или иного школьного предмета, но и другие достижения: креативность, творческие, спортивные и иные способности ребенка.
При этом Мурзаев подчеркнул, что полностью отказаться от ЕГЭ не удастся, так как возможности внеучебной активности школьников в мегаполисах и селах, малых городах серьезно отличаются. Поэтому механизм тестирования, как социальный лифт, все же останется.
А пока приготовьтесь: чиновники в 2022 году обещают ввести ЕГЭ уже для всех категорий выпускников – как для тех, кто поступает в вузы, так и для тех, кто предпочел остановиться пока на 11 классах.
