Европа выиграла Холодную войну, но проиграла мир. Сегодня мы становимся свидетелями того, как на глобальной арене заканчивается ее пятисотлетнее доминирование.
Такую оценку даёт один из главных европеистов России, декан факультета мировой экономики и мировой политики ВШЭ Сергей Караганов. Это действительно кажется невероятным, но мы уже который год подряд видим, как структурный кризис в ЕС нарастает, а каждый новый вызов вместо адекватного ответа только сильнее раскалывает союз.
Европу охватил многоуровневый кризис. От прежней политической консолидации не осталось и следа: Венгрия, Греция, Италия периодически предпринимают попытки нарушить принятые коллективно решения, а Великобритания вообще стоит на грани выхода из Союза. Экономическая стабильность в далёком прошлом: южные члены ЕС не справились с несколькими атаками кризиса, и теперь союз расколот в вопросе о том, как их поддержать, за чей счёт и в каких объёмах. Многие страны – особенно бывший соцлагерь – вообще склонны подчиняться скорее Вашингтону, чем Брюсселю. Единая военная политика оказалась иллюзией: каждая страна предлагает свои рецепты, процветают двусторонние договорённости – в первую очередь с теми же Штатами, которые дополнительно раскалывают ЕС.
Нарастает количество евроскептиков как среди национальных элит отдельных государств (Польша, Великобритания, прочие), так и в политическом пространстве крупнейших европейских грандов – Германии, Франции. Набирают влияние националистические партии, которые видят ценность в возврате суверенитета, а не в сохранении Евросоюза. Даже проблема с беженцами переросла в глобальный кризис ЕС - да такого масштаба, что Турция, экономика которой почти во всём от Европы зависит, умудряется выкручивать руки и Берлину, и Брюсселю. Вот как характеризует положение дел Караганов:
Новая мегатенденция, ярко проявившаяся в 2015 году – очередная фаза многоуровневого, обусловленного разными причинами кризиса Евросоюза. На сей раз катализатором послужил кризис с беженцами. Помимо непосредственных последствий – социальных, роста национализма и угрозы терроризма – он продемонстрировал неэффективность в новых условиях внешнеполитической модели ЕС. Единая Европа структурно неспособна к предвидению, не в состоянии предпринимать активные действия на опережение, умеет работать только в рамках, придуманных ей самой, но неадекватных окружающему миру.Причины этого всеобъемлющего кризиса европейского проекта заслуживают подробного изучения.
Брюссель – столица объединённой Европы
Структура полномочий руководящих наднациональных органов Евросоюза не отвечает требованиям реальности, а её пересмотр наталкивается на полную неспособность стран договориться о реформе. Вспомним, с каким скандалом проталкивалась некоторое время назад Конституция ЕС. Ведущие страны союза буквально выкручивали руки несогласным государствам. Документ принимался в полусекретной обстановке, референдумы в странах-членах с трудом набирали нужные проценты, и порою не с первой попытки. Оказалось, что сомнения были не напрасны.
Евросоюз создал свои руководящие структуры и общие законы наднационального действия, исходя из идеальной ситуации конца 80-х - начала 90-х годов, когда на Западе царила эйфория от победы в Холодной войне, а Фукуяма вещал о конце истории. Финансовая и социальная стабильность стран Западной Европы была исключительной. Поглощение Евросоюзом бывших стран соцлагеря в Восточной Европе, которое потом сильно вышло боком, лет на 10-15 обеспечила ему очень веские конкурентные преимущества, открыло новые рынки сбыта для крупного международного бизнеса, защитив при этом самих производителей от конкуренции из новых стран. Брюссель навязал "новой" Европе такие условия, которые надолго обеспечили процветание основным европейским грандам, тем более что никаким кризисом в те времена и не пахло – все успешно делили наследство Советского Союза.
Система единой валюты – евро – оказалась прокрустовым ложем для развивающихся экономик, которым могла бы помочь девальвация национальной валюты, но девальвации никак не могли допустить ведущие страны ЕС. С другой стороны, оставить ситуацию на самотёк они тоже не пожелали и были вынуждены засыпать деньгами все эти проблемы в странах, чья экономика не устояла во время кризиса. То был лишь первый звоночек о том, что выстроенная система отнюдь не универсальна. Она не отличается гибкостью, запасом прочности и способностью к вариативности, учитывающей особенности всех членов. Фактически ведущие «локомотивы» ЕС – Германия, Британия, Франция – создавали правила под себя, обо что и споткнулись, когда эти правила стали буквально убивать экономику других стран, чуть только закончился период тепличных экономических условий.
Последующий волны экономического кризиса усугубили проблему, и та встала в полный рост после офшорного кризиса в Греции, перейдя на качественно новый уровень. Оказалось, что даже порочная практика «тушения» проблемы деньгами уже не спасает, потому что даже у всего Евросоюза не находилось достаточного количества денег. Не говоря уже о том, что большинство членов просто искренне не хотели понимать, почему они должны платить за греков – такой вот дружный союз оказался. Тогда движение евроскептиков получило первый импульс к своему развитию. А Брюссель доказал, что даже проблемы умеренной сложности он, оказывается, решить не в состоянии, потому что правила и структура управления Евросоюзом создавались для решения совсем иных задач и других условий, а запаса гибкости в ней не было заложено.
Торговые войны, тяжесть которых ложилась на страны Европы, а политические выгоды от коих пожинал Вашингтон, весьма не порадовали европейские страны. Если первоначально Америке удалось создать единый антироссийский фронт, под уговоры «немного потерпеть», то после введения контрсанкций Москвой стало уже не до смеха. А спустя два года терпения, европейские государства уже не на шутку раздирают противоречия. При этом Брюссель невозмутимо хранит pokerface, демонстрируя всем, что такое положение дел – это норма, жалобы неприемлемы и вообще надо придерживаться выработанной единой политики, как бы она ни убивала национальную экономику.
Но на сей раз требования Брюсселя оказываются уже тяжелы, наоборот, для ведущих экономик Европы, которые долгие десятилетия налаживали связи и выстраивали бизнес с Россией. Зато русофобски настроенные восточноевропейские страны и Прибалтика полностью поддерживали новую политику. Благо, она совпадала и с указаниями из Вашингтона, а серьёзного бизнеса с Россией у них и не было - так что их потери были гораздо меньше. Санкции, таким образом, создали ещё один слой противоречий внутри ЕС, на сей раз ущемив интересы грандов.
А Брюссель продемонстрировал, что в угоду абстрактным принципам высших порядков он, не моргнув глазом, готов жертвовать благополучием целых стран и их граждан. При этом сами европейские страны и их власти оказались катастрофически не готовы к новой ситуации, показали, что не в состоянии её контролировать. Осевшие беженцы оказались неуправляемы, а система антитеррористической безопасности словно вовсе отсутствует. Вдобавок к социальной напряжённости, вызванной наплывом иностранцев, Европу потрясла целая серия терактов, доказавшая, что власти безответственно создали ситуацию, которую не могут контролировать и теперь не в силах гарантировать своим гражданам порядок и мир, как до этого оказались неспособны обеспечить их экономическое процветание.
Одной из коренных причин европейских проблем оказалось то, что система Евросоюза была ограниченно масштабируема и не подходила не только для всего мира, но даже и для стран бывшего соцлагеря, которые вписались в ЕС на правах «бедных родственников», не получив доступа к рынкам и капиталам и потеряв потенциал развития экономики. В результате они потом повисли ярмом на шее у ведущих стран Евросоюза, так как больше решать их проблемы было некому – система не оставляла пространства для манёвра, ибо, повторюсь, создавалась для других целей и других условий.
Европейские ценности
О том, как Европа изменила себе и своим многовековым ценностям, сказано уже немало. Сергей Караганов формулирует это кратко и исчерпывающе:
Мы хотели быть похожи не на нынешнюю Европу, а на ту, какой она была условно в пятидесятые годы. И еще раньше – в годы своей и нашей общей великой истории. Хотели быть культурными европейцами, преданными христианским идеалам, от которых столько лет были отрезаны, мы хотели в Европу Аденауэра, Черчилля и де Голля. А пришли в совершенно другую, благополучно прежнюю себя отринувшую и ныне исповедующую совсем иные ценности. Если они вернутся к прежним идеалам, тогда и нам будет о чем с ними поговорить.
На самом деле, пресловутые «ценности» отнюдь не самоценны. Просто после победы в Холодной войне понадобились какие-то новые высшие смыслы. Точнее, они не были нужны первые лет 10-15 после распада Советского Союза. Но как только ЕС столкнулся со своими проблемами, сразу встал вопрос: мы всё это терпим, чтобы быть вместе, а для чего нам теперь быть вместе? И вообще, кто теперь такие эти «мы»? Какая у нас теперь идеология?
Давайте посмотрим, как эту коллизию поясняет Сергей Александрович:
В самом сложном положении оказалась Западная Европа, которая 7–9 лет назад вступила в пору экзистенционального кризиса. Проблемы накапливались здесь давно, и пока непонятно, когда и как Европа решит их. Я надеюсь, что окончательного краха Европейского союза не будет, хотя определенный ущерб уже неизбежен. ЕС был выстроен на двух основах: противостоянии коммунизму – другими словами, Советскому Союзу – и преодолении собственной европейской истории войн. Историю войн они преодолели – внутри Европы силового противостояния нет. Коммунистическая угроза с распадом СССР тоже исчезла. Однако другие проблемы остались и даже нарастают. Их пытаются решать различными способами, иногда просто замалчивая. Но совершенно очевидно, что со своими кризисами Европа не справляется. Это побудило западноевропейскую элиту искать приемлемое объяснение своих неудач и пытаться объединиться, чтобы направить энергию объединения внутрь. Примерно с 2011 года в Западной Европе началось нагнетание негатива в образ России – сработала привычка видеть врага в восточном соседе. Попытались делать Россию врагом, перед которым надо объединяться. Тогда никто в этом не признавался. Только сейчас некоторые наиболее откровенные политики признают это.
То есть традиционные ценности были преданы и заменены идеями неолиберализма ради того, чтобы скармливать населению какие-то фальшивые тезисы о том, какие теперь у Евросоюза новые достижения и новые цели и приоритеты. В определённый момент они сами стали заложниками собственных сказок про «мультикультурализм», « толерантность» и другие искусственные понятия. Мультикультуральные иностранцы, хлынувшие в Европу, отнюдь не разделяли идей толерантности, например. Да и вообще были не прочь в этом чужом монастыре всё по своему привычному уставу организовать.
А европейские власти, как оказалось, были совершенно не готовы к этому и даже близко не имели эффективного плана, как ситуацию брать под контроль. Тем более, что официально отринувший религию Евросоюз просто не имел ничего взамен, что можно было бы предложить истово верующим мусульманам:
Дехристианизация Европы, которую мы все сегодня наблюдаем, показывает, что Европа практически отрицает саму себя. Конечно, секуляризация в Европе началась давно, но официально это произошло, наверное, лет 12-14 назад, когда Европейский союз, пытаясь выработать свою Конституцию, отказался от упоминания христианских корней. [...] Для меня это означало, что Европа отрицает свою суть. Европа стала навязывать неприемлемые для большинства человечества ценности – мультикультурализм, сверхтолерантность, непривычный подход к сексуальным и семейным отношениям. Отход от христианства и христианских ценностей, и раньше шедший в Европе, за последние 25 лет качественно убыстрился. [...] Остались прагматизм, потребительство, права человека и закон. Ценности сами по себе привлекательные. Но грозящие, если их оторвать от привычного служения человека чему-то высшему вне его, деградацией и человека, и этих ценностей.
Военный суверенитет
Окончательно лишает Европу права притязать на то, чтобы быть одной из мировых точек силы, полное отсутствие военного суверенитета. Почти все страны Евросоюза (за исключением разве что Британии) совершенно забросили после распада СССР свои оборонные комплексы, полностью положившись на своё членство в НАТО и защиту Соединенных Штатов. Германия и Франция снижали расходы на армию, но и те уходили преимущественно на натовские цели.
Старую пословицу «кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую» никто не отменял. Вот Европа и кормит теперь американскую армию. Безропотно предоставляет ей базы и выполняет любые требования в сфере безопасности, даже если эти требования ставят целью ослабить Россию за счёт того, чтобы мишенью оказалось одно из европейских государств, а безопасность США в итоге повысилась бы. Накануне такой мишенью стала Румыния, на территории которой США открыли элемент системы ПРО, и российский президент Владимир Путин попытался объяснить европейцем на примере румын, как в одночасье они превратились из безопасной страны в одну из целей потенциального ответного ракетного удара:
Как же это нам не угрожает? Еще как угрожает нашим ядерным силам. Но хуже другое, хуже то, что в эти компактные установки могут быть погружены ударные комплексы, ударные ракеты прямо сейчас, а это дальность 2400 км. И заменить одну ракету на другую не представляется никакого труда. Достаточно только поменять программное обеспечение. Никто этого не заметит. Даже и румыны не заметят. Мы будем вынуждены сейчас соответствующим образом отреагировать, и если вчера еще те части территории Румынии, которые просто не знали, что такое быть под прицелом... То сегодня придется произвести определенные действия, которые будут обеспечивать нашу безопасность.Отсутствие военного суверенитета окончательно подсекает любые притязания стран ЕС на самостоятельную политику и национальные приоритеты. Теперь они вынуждены проводить политику в интересах США и во благо США.
Экзистенциальный упадок
Таким образом, как и было сказано: «Европа выиграла войну, но проиграла мир». Сегодня европейский кризис является настолько многослойным, что возвращение к прежней модели кажется полной утопией, а какова будет новая и будет ли, никто не знает. Кризис в разгаре, а способность европейских стран договариваться и консолидироваться на основе устойчивых общих идей и ценностей практически утрачена.
Такой экзистенциальный упадок неизбежно приводит к тому, что даже экономически развитые Франция и Германия неизбежно теряют влияние на мировой арене, а элиты уже теряют контроль внутри своих стран.
Пятисотлетнее лидерство Европы, основывавшееся на мудром государственном устройстве и передовых решениях в области общественного устройства и государственной экономики, подходит к завершению. В настоящее время влияние ЕС стремительно падает, а что будет далее, вообще никто предсказать не берётся. Очевидно, что Европа не исчезнет с карты, но в новой системе многополярного мира ей, кажется, отведена роль сателлита США – не более того.
Источник: http://politrussia.com
Невыездной Нетаньяху. Западные страны признавшие выданный МУС ордер на арест Нетаньяху и Галланта. Также к списку присоединилас