После проведения деколонизации некоторые европейские страны не отказались от политики проецирования власти на свои бывшие владения. Наиболее ярким примером подобного поведения является Франция, которая успешно реализует неоимперскую политику на африканском направлении. Россия нуждается в выработке аналогичной стратегии создания «пояса безопасности» на постсоветском пространстве. В данном тексте мы рассмотрим опыт практического применения пост-колониальной неоимперской политики Францией, а также в тезисном порядке выдвинем ряд предложений, необходимых для реализации аналогичной стратегии Россией.
Почему России необходима доктрина влияния на постсовесткое пространство?
Наблюдая за динамикой современных международных отношений, можно заметить некоторые перманентные переменные. Одной из таковых является аксиома школы реализма в международных отношениях – конкуренция великих держав. Безусловно, подобное противостояние создает ряд издержек для участников. В частности, речь идет о тенденции ослабления российского влияния на постсоветском пространстве. Очевидно, что подобный тренд крайне негативно сказывается на общем уровне обеспечения национальной безопасности Российской Федерации и значительно понижает геополитический вес на международной арене.
Конечно, содержание проблем безопасности на постсоветском пространстве имеет двойственную природу, как внутреннюю (вопрос передачи власти, вероятность внутренних национальных конфликтов между диаспорами), так и внешнюю (смена режимов, подрыв российского культурного авторитета, вовлечение стран в орбиту влияния НАТО). Однако имеет смысл полагать, что внешнее воздействие представляется наиболее опасным.
В качестве доказательной базы для утверждения о том, что США действительно заинтересованы в дестабилизации ситуации в сфере непосредственных интересов России, можно привести ряд примеров.
1) Россия до сих пор обладает достаточным потенциалом для противодействия США в военном аспекте. В частности, в сфере новейших военных технологий (наиболее яркий пример – гиперзвуковое оружие). Следовательно, сохраняется логика противостояния держав, в которой предпринимаются любые шаги для геополитического ослабления влияния своего оппонента.
2) США уже проводили (и продолжают проводить) активную политику на постсоветском пространстве. Как отмечает эксперт РСМД А. В. Фененко [1], «Концепция «расширения демократии» 1993 г. предусматривала возможность включения бывших советских республик (кроме России) в НАТО. В 1990-е гг. эти проблемы носили дискуссионный характер. Ситуация изменилась после поддержки администрацией Буша «цветных революций» в Грузии (2003) и на Украине (2004). В 2007 г. Конгресс принял Закон о поддержке стремления Грузии и Украины в НАТО». Можно вспомнить тот факт, что Армения принимала участие в учениях совместно с Североатлантическим альянсом. На этом фоне весьма логично упомянуть и разгоревшийся летом 2019 года антироссийский протест в Грузии.
3) Аналитика американских think-tank’ов. Не так давно был опубликован очередной доклад влиятельного аналитического центра – RAND corporation под названием «Overextending and unbalancing Russia». Что можно перевести как «Перенапряжение и дестабилизация России». В этом докладе можно обнаружить следующие таблицы, в которых напрямую оценивается выгодность проведения определенной политики в евразийском регионе.
Таким образом, мы наблюдаем действительную заинтересованность США в ослаблении российского влияния на постсоветском пространстве для реализации собственных задач безопасности (security), которые в контексте американского дискурса кардинально отличается от задач обороны (defense). Безопасность в их понимании синонимична превентивным действиям, нацеленным на нейтрализацию вероятности наращивания потенциала той или иной державой для оказания сопротивления США.
Помимо этого нельзя игнорировать и альтернативные источники угроз в регионе, иначе говоря, внутреннюю природу региона, которая может создать ряд неприятностей для России. Обратим внимание на индекс fragile states.
Как мы видим, постсоветские государства потенциально могут скатиться в состояние затяжного кризиса, чреватого потерей реального государственного контроля, что, безусловно, создает непосредственные угрозы национальной безопасности России за счет вероятных столкновений на границах потоков беженцев, крупных потерь отечественного бизнеса и прочих сопутствующих издержек. Также вероятность режимных трансформаций при неразвитых институциональных системах могут привести страны в состояние хаоса, которое негативно скажется на безопасности российских границ.
При этом современная российская внешняя политика на постсоветском пространстве остается по-большей части «реактивной» (не мы диктуем повестку дня) и сугубо оборонительной. Подобный курс может периодически отвечать на ряд сиюминутных тактических вызовов, однако в долгосрочной перспективе Россия рискует если не утратить свое геополитическое влияние в данном регионе, то, как минимум, сильно его ослабить.
Учитывая приведенные выше тезисы, экзистенциально необходимой видится разработка своего аналога франко-африканских отношений (система françafrique), адаптированного для постсоветского пространства и нацеленного на нивелирование потенциальных угроз национальной безопасности России за счет создания «пояса безопасности» в регионе.
Françafrique. Как это работает?
Процесс деколонизации не обошел стороной и Францию. Де-юре Франция предоставила независимость бывшим колониям (за исключением Алжира), но де-факто она лишь сменила архаичную модель прямого колониального управления на более изящную систему непрямой проекции собственной воли, создав особые отношения со своими бывшими колониями. Эти отношения были названо Françafrique. Что же такого делает Франция?
Во-первых, они выстроили потрясающую модель геоэкономического влияния. Торговые отношения Франции с “новыми независмыми” государствами основаны на классическом колониальном методе выкачиввания ресурсов. Сама Африка по статистике на 2016 год поглащает лишь 5,75% экспорта из метрополии, однако экс-колонии снабжают французов природными ресурсами и некоторыми товарами сельского хозяйства.
Во многом экономическое влияние обеспечивается за счет созданной зоны франка. В статье доцента кафедры мировой экономики МГИМО Ж.Н. Комиссаровой [2] мы можем обнаружить следующее описание данной системы: «Базовыми принципами ее функционирования являлись твердое соотношение валют африканских государств с французским франком, свободный обмен франков КФА на французские франки, контроль Франции над кредитной политикой эмиссионных банков стран-членов, хранение всех их валютных резервов во французских франках, отсутствие валютных ограничений между странами-членами зоны, сдачу части выручки в иностранной валюте в централизованный пул при французском казначействе, осуществление всех расчетов через валютный рынок в Париже. С тех пор эти принципы практически не изменились, только французский франк с 2002 г. в валютном механизме зоны заменен на евро». То есть метрополия де-факто имеет полный контроль над финансовой жизнью своих бывших колоний. За это они, кстати, подвергались критике со стороны европейских товарищей. Так, министр экономического развития Италии Луиджи Ди Майо заявлял, что Париж “чеканит свою монету, колониальный франк, и за счет этого финансирует свою внешнюю задолженность, эксплуатируя эти страны”. За это посол Италии во Франции был вызван на Кэ д’Орсе, но, разумеется, прагматичные французы и не подумали менять выгодную политику из-за критики.
Все торжество экономической политики на данном направлении заключается, конечно, в обеспечении беспрепятственной деятельности французских ТНК. Описать эту систему можно следующей картинкой.
Во-вторых, Париж сохраняет колоссальное военное влияние в регионе. Франция создала систему военных договоров, которая обеспечивает ей возможность проводить превентивные операции и быстро реагировать на любое неблагоприятное изменение военно-политической ситуации в регионе с точки зрения французских национальных интересов. И.П. Коновалов в своей книге «Военные операции Франции в Африке» так описывает стратегические предпосылки расположения военного контингента в бывших колониях: «Что касается французских сил на африканском континенте, то, помимо позиционирования Франции как великой державы, география их размещения, а также география применения определялась несколькими факторами: 1) экономическая важность данной страны для Франции; 2) число французских граждан в этой стране; 3) доступ французских компаний к местным месторождениям полезных ископаемых; 4) необходимость защиты важных транспортных магистралей; 5) особые отношения с лидером этой страны». Ярче всего это можно увидеть на карте, приведенной ниже.
Французы неоднократно использовали свой военный контингент в Африке по его прямому назначению. Начиная с 1956 года, Франция участвовала примерно в 40 военных кампаниях на африканском континенте.
В-третьих, Франция сохраняет колоссальное культурное влияние в регионе. Дабы не быть голословными, взглянем на карту распространения французского языка в Африке.
Таким образом, Франция благодаря четко выверенной неоимперской политике контролирует добычу важных полезных ископаемых и с легкостью обеспечивает комфортные условия для деятельности своих корпораций. Резюмируя, можно сказать, что внешняя политика, основанная на примате национальных интересов и прагматизма, имеет оттенок Françafrique.
Что делать России?
Итак, был рассмотрен пример крайне грамотной неоимперской политики. Конечно, не все инструменты внешней политики, используемые французами в Африке, могут быть с легкостью экстраполированы на постсоветское пространство, однако важно отметить сам стратегический лейтмотив.
Современная внешняя политика России на постсоветском пространстве, увы, даже отдаленно не напоминает французскую в Африке. Бесспорно, эта тема заслуживает отдельного аналитического материала, но в подтверждение выше обозначенного тезиса можно привести, по-крайней мере, два самых очевидных аргумента:
Россия регулярно списывает колоссальные долги и предоставляет финансовую помощь постсоветским (и не только) странам, которая при этом никак не конвертируется в реальное политическое влияние. Эксперты РАНХиГС провели исследование, в котором выяснили, сколько денег Россия тратит на оказание финансовой поддержки другим странам. Цифры говорят сами за себя: 2017 год – Потрачено $1,19 млрд – прощено - $425 млн; 2016 год – Потрачено $1,26 млрд – прощено - $424,9 млн; 2015 год – Потрачено $1,16 млрд – прощено - $89 млн; 2014 год – Потрачено $0,88 млрд – прощено - $32,56 млрд;
2013 год – Потрачено $0,71 млрд – прощено - $500 млн.
При этом политическое влияние, которое мы приобретаем, минимально. Показательным является кейс Крыма. Историческое воссоединение Крыма с Россией официально было поддержано 7-ю странами, среди которых нет ни одной постсоветской. Де-факто, конечно, возвращение исторической русской земли было признано однако это не придает веса на дипломатической арене. Можно также отметить военное сотрудничество США со странами Центральной Азии. Центр военно-политических исследований МГИМО приводит следующие данные:
Напрашивается очевидный вывод, что мы не обладаем контролем над регионом, который представляет экзистенциальную важность для России, следовательно, нам необходимо выработать новую стратегию внешней политики на данном направлении, и пример Françafrique подходит как нельзя лучше.
Ниже в тезисном формате будут представлены релевантные способы влияния и проекции силы, благодаря которым можно достичь обозначенной выше цели.
В первую очередь, Россия должна начать проводить бескомпромиссную геоэкономическую политику. Инструменты геоэкономики были описаны в книге Роберта Блэквилла и Дженнифер Харрис «Война иными средствами». Россия должна использовать энергетический ресурс как средство оказания давления на страны в обмен на гарантию политической лояльности. Нельзя обойти стороной и санкционную политику. Ярким примером успешного проведения такой политики является 2008 год и запрет на импорт грузинского вина, что оказало существенное влияние на экономику Грузии.
Ренессанс культурной экспансии. Русская культура (в частности, язык как культурный феномен) должна вновь стать доминирующей в регионе. Это необходимо для того, чтобы втягивать население постсоветских стран в орбиту российского влияния и конструировать лояльность по отношению к России. Развитие такой политики поможет снизить градус антироссийской истерии и, как следствие, повлиять на политическую ориентацию элит (снижение прозападного уклона). Добиться этого можно, используя классическую технологию создания разветвленной сети НПО и информационных ресурсов которые бы распространяли нашу культурную идентичность. Во многом проблема с Украиной возникла из-за того, что не были предприняты подобные превентивные меры.
Проекция прямой силы. России необходимо перенять и адаптировать французскую военную политику в Африке. Российские военные в регионе должны быть не статистами, а одним из ключевых политических субъектов в случае, если происходят некие социальные трансформации, которые противоречат нашим национальным интересам.
ОДКБ. Крайне желательным представляется трансформация ОДКБ в инструмент решения конкретных проблем безопасности региона Центральной Азии. Это поможет повысить эффективность организации и создать более тесное сотрудничество. Важно также проводить постоянное совершенствование военного потенциала организации.
Одним из ключевых направлений деятельности должна стать активизация работы разведки. Разведка может быть использована как теневой политический актор внутри данных государств, помимо этого, большая осведомленность о тенденциях в регионе дает возможность сформировать четкий план превентивных действий. Во многом благодаря им можно реализовывать сценарии по типу «цветных революций» и, кстати, французы также активнейшим образом используют свою внешнюю разведку в Африке для того, чтобы полностью контролировать ситуацию в зоне их непосредственных интересов.
Заключение
Таким образом, для обеспечения национальной безопасности России необходимо выработать новый подход в отношении постсоветского пространства. Нам представляется, что наиболее эффективной стратегией является та, которую Франция использует в своих бывших африканских колониях. России нужно адаптировать данный опыт под реалии конкретного региона и с использованием ряда перечисленных инструментов активизировать свою внешнюю политику на данном направлении, сделав ее более агрессивной.
Эрик Райнерт в своей книге «Как богатые страны стали богатыми, и почему бедные остаются бедными» писал следующее: «Нужно поступать так, как поступают англичане, а не слушать то, что они вам говорят, и категорически нельзя слушать то, что англичане вам советуют». Так как наиболее успешную неоимперскую политику проводят именно европейские страны и, в частности, Франция, то можно перефразировать данную цитату и сказать, что в данном конкретном случае нужно поступать так, как поступают французы.
***
[1] Фененко А. Стратегические соперники Вашингтона // Россия в глобальной политике №5, 2010
[2] Комиссарова Ж.Н. Экономические отношения Франции со странами зоны франка (на примере Габона, Республики Конго, Кот-д'Ивуара, Нигера и Сенегала) / Ж.Н.Комиссарова, О.А.Оганян // Мировое и национальное хозяйство. — 2018. — №2-3 (45).
Невыездной Нетаньяху. Западные страны признавшие выданный МУС ордер на арест Нетаньяху и Галланта. Также к списку присоединилас