Однажды в Китае в 755 году нашей эры во время династии Тан произошло восстание гастарбайтеров: в результате чего один водитель маршрутки захватил власть, и стал императором. Тут, конечно, в местном МВД перекрестились, и в УФМС тоже. Националисты вообще с пагод стали выбрасываться. Но давайте по порядку.
В 755 году жил-был в Китае такой генерал Ань Лушань. Он просиходил родом из Согдианы, а точнее - из Бухары, потому что Бухара по-китайски Ань. Он сначала был извозчиком, на телеге возил много человек, ну то есть, маршрутку водил. А потом пошёл в китайскую армию и там у него дела состоялись. Один китайский сановник предпочитал брать на службу именно гастарбайтеров из Средней Азии. "А то я китайцев-то наших не знаю, - объяснял он. - Придут, поинтригуют со своим кунг-фу, лапши похватают палочками, дракона на стене по пьяни нарисуют, а ты разгребай. А согдианцы, они, сука, приятные. Водят себе маршрутки или воюют, отлично".
И короче, этот Ань Лушань, сволочь такая, заменил 36 китайских генералов гастарбайтерами из кочевников. "На*уй, гасюдарь ампиратор, вам эти кетаицы, - объясняет он со среднеазиатским акцентом. - У них разве курага есть нормальный? Тьфу у них, а не курага. Давай мы недорага будем твой армия, мы и воевать умеем не хуже, чем на ваш китайский стройка работать и маршрутка водить". Император, дурак, согласился. А у императора была наложница, которую никто не любил. Эдакая фря. Народ рис ест, а она в "Версаче" и "Гуччи" разгуливает, и в Милан на неделю моды ездит постоянно. Противная девица.
И вот, Ань Лушань поднимает восстание с верными ему гастарбайтерами-генералами. Они идут на столицу Китая Чанъань под лозунгом - "Императора мы любим, но чиновники у него говно, и нас он на бабу променял". А когда согдианец занял столицу, он сказал - "Э, я передумал. Император тоже говно. Лучший император - это я". И стал государём в столице. Чанъаньцы о*уели. Они привыкли, что согдианцы дворниками работают, официантами в согдианских ресторанах, шаурму вертят, такси водят, а тут они сами главенствующая нация в городе. И патрули из кочевников спрашивают прохожих китайских строго - а где у тебя согдианская прописка, желтожопый? И требуют взятки. Задрожал тут народ чанъаньский. Поняли, что прое*али они своё счастье.
Тем временем, законный император Китая съе*ался в горы. Ему сказали - убей наложницу, она всех раздражает, эдакая модная пи*да. Он сказал - ок, только нежно, и её задушили шёлковым шнурком. Ему сказали - отрекись в пользу сына. Он отрёкся. Ему сказали - сиди в монастыре и не отсвечивай. Он сидит. Все уже прям дрожат. Говорят - чо это ты? Он - да я же буддист, б*ядь. Все - аааа, ну да. И сын императора собирает армию. Поднимайся, говорит, Китай против гастарбайтеров! Сами будем улицу мести, водить повозки и шаурму вертеть. Выбросим окаянных собак из Поднебесной. А то устроили у нас Чанъаньбад.
Но китайцы кушали лапшу и ничо не хотели делать. А потом стали кушать пельмени. А потом - свинину в кисло-сладком соусе. Поняв, что китайцы никогда не наедятся, наследник престола Ли Хэн позвал других гастарбайтеров - уйгуров, арабов, тибетцев, и даже бирманцев. Обещал всем безвизовый режим, лишь бы пи*дили согдианцев. Тем временем, у Ань Лушаня развился диабет. Он стал бешеный и на всех кидался. Новопассит не помогал. И вот однажды ночью Аня заколол придворный евнух. Когда евнуха спросили, почему он прикончил императора-гастарбайтера, он сказал - а нефиг *уй резать честному человеку. Так-то подумать, где-то он и прав вообще.
Новые гастарбайтеры разгромили старых, и заняли Чанъань. После чего начали грабить чанъаньцев. Граждане империи сначала радовались этому, ибо зажравшихся чанъаньцев с их вечными понтами, салатом "Цезарь" за 500 серебряных монет и высокими зарплатами в провинции не любили, но вскоре уйгуры перекинулись и на остальные города. Начался какой-то полный пи*дец. Мятежники-согдианцы, оставшись без Ань Лушаня, воевали под руководством его сына, но тот был бесталанный пи*орас, и скоро на памятниках повстанцы писали - "Лушань, прости, мы всё прое*али". Восстание гастарбайтеров провалилось. Однако тут тибетцы вошли во вкус, и взяли опять Чанъань. "Да вы зае*али!" - застонали чанъаньцы. - "У нас уже нет ничего!". "По*уй", - ответили тибетцы, и пошли пить коктейли в "Будда-бар".
Короче, кое-как с помощью уйгурских гастарбайтеров, за кагана которых император Китая отдал свою дочь, и дал кредиты банка "Китайский стандарт", подавили гастарбайтеров согдианских и тибетских. Пи*дец был полный. По некоторым данным, всего за 8 лет войны погибло 36 миллионов человек (!), и эта цифра была самой крутой до Второй мировой. "Х*я себе, пустили в страну гастарбайтеров, - жевали лапшу китайцы. - А УФМС куда смотрел?". Император не отвечал. Он считал себя выше этого: объяснять что-то китайцам. Те кивали. Их устраивало.
А мораль тут такова: в отдельных случаях, конечно, визовый режим не помешает. Даже если всем страшно надоели понты чанъаньцев, и их вечное, с акцентом на "а", произношение - "Чааанъаааань". Но что тут поделаешь?
* Древнекитайское фото маршрутки времён династии Тан. Верблюд спрашивает водителя-согдианца - "Э, брат, дорогу покажешь?".
