Сегодня в рубрике "Изба-читальня" рассказ писателя Глуховцева "Фрау Нихт".
Как обычно пишите - понравилось или нет. Авторам полезно получать отзывы читателей и конструктивную критику.
ФРАУ НИХТ
Осень странное время. Она немного чужда миру, как-то подальше от него, чем другие времена. Чудится, что она приглушает городской шум, раздвигает пространство, делая его неуловимо-призрачным, отчего так и тянет оглянуться, вскинуть взгляд в небо. И кто о том сроду не думал, и тот, бывает, вдруг остановится на полпути и смотрит, смотрит в немыслимо далекий небосвод, чувствуя, как иная, не летняя его синева касается почти забытых уголков памяти… а каких – не вспомнить, хоть убейся.
Бог весть, коснулась ли она бычьего вида мужчины в дорогом темном костюме, в сентябрьский предвечерний час вышедшего на парковку элитного ресторана из огромного, мрачно-роскошного «Кадиллак эскалейд». Таких людей вообще мало что касается. Однако этот остановился, поднял голову, и на массивном властном лице промелькнуло нечто вроде кривой ухмылки. Вроде бы даже хотел он что-то сказать двум телохранителям, поспешно вылезшим вслед за ним… Но не сказал. Взглянул ввысь, хмыкнул и пошел к ресторанному входу, а те как приклеенные зашагали за ним.
Центральная улица, час пик. Но человек в темном шел так, точно никого не было. Это и верно, для него прохожие были никто, он вряд ли их и видел. В данный момент ему важна была двустворчатая дверь с цветными витражными узорами, вот он ее и видел, к ней шел, а прочее – так, пыль под подошвами брендовых туфель «Стефано Бемер».
Он-то не замечал, зато сам был давно замечен. Из скромного синего «Фокуса» за ним следили двое.
- Хэ! – утробно хохотнул один. – Ты смотри, прет-то как… Ледокол, б…дь!
- Да уж, - другой мысленно просчитал расстояние меж ними, объектом и дверью. – Сходи-ка, проследи, - велел он. – Но аккуратно! Без творчества. Понял?
- Не боись, шеф, - самоуверенно откликнулся первый. – Комар носа не подточит!
- Ну-ну, - второй был сдержан. – Иди.
Первый выскользнул из машины, ловким движением поправив под серой ветровкой пистолетную сбрую. Походка у него была быстрая, упругая, чувствовалась спортивная школа.
Ледокол! – прицепилось словечко, не отпускало, но иначе не скажешь, тем более что преследователь знал, какой шлейф сломленных, погубленных судеб тянется за преследуемым. «С-сука… - мстительно подумал он. – Ничего, скоро по-другому запляшешь!»
Он долго потом вспоминал эти слова. Вернее, запомнил навсегда, ибо не успел и подумать так, как человеко-бизон запнулся.
Ему остался шаг до крыльца. Он уже занес ногу, чтобы твердо поставить «Бемер» на ступеньку – но не поставил.
Что-то случилось с ним на этом шаге. Он странно дрогнул, вскинул руку к горлу, точно захотел сорвать галстук. И повалился навзничь, едва не сбив с ног ближайших прохожих: мужчину и старушку с хозяйственной коляской.
- О, Господи! – взвизгнула бабка, отпрянув.
Мужчина – молодой человек лет тридцати – не отпрянул, но побледнел, хотя он и так был белесый, невысокий лысоватый блондин. И замер в растерянности.
Застыли и телохранители. Один, молодой, тоже растерялся, другой, когда-то боец спецназа, по слишком знакомым приметам понял, что метаться поздно. Но такого и ему не доводилось видеть: лицо упавшего с бредовой быстротой наливалось зловеще-лиловой грозовой тьмой, как туша осьминога.
- Что это? – шепотом лепетнул молодой бодигард.
- Инсульт, - внезапно брякнул белесый. – Это инсульт…
- Вы врач? – без любопытства скосился на него бывший офицер.
- Я? – прохожий смешался. – О, нет, что вы. Я – нет…
Запыхавшись, подлетел парень в серой ветровке:
- Что тут? Ох, ё… Ну точно, Бог шельму метит!
От этих ли слов или нет, но младший охранник вдруг очнулся, впал в дурной приступ служебного рвения:
- Ты кто? – вскинул он беспокойный взгляд, увидел столпившихся людей, рявкнул: - Р-разойдись! Очистить помещение!
Парень выхватил корочку «МВД. Уголовный розыск», сунул тому в нос:
- Уймись, чума! Какое тебе помещение?
Тут же возник напарник опера. Он оценил ситуацию без ненужных восклицаний, но сказал примерно то же, что и коллега:
- Ага… Да уж, долго терпит, да больно бьет. Как это случилось?
Старший охранник кратко, внятно описал происшествие. Старший опер кивнул:
- Ну-ну. Скорую вызывали?.. Давайте. Свидетелей прошу не расходиться! На десять минут, не больше.
В суматохе никто не заметил, как исчез один свидетель – низенький блондин. То есть, спецназовец заметил, но подумал: «А этот-то куда делся?.. А ну и хрен с ним».
И все.
***
Этого молодого человека звали Игорь. Он в самом деле ускользнул от лишнего внимания и теперь быстро шел тенистым тихим переулком.
Он не замечал, но выражение его лица изменилось. Там оно было испуганным, почти угодливым, а тут сделалось дерзко-хитрым, совсем иным, будто бы он не он.
- Ну как? – заговорил этот иной, и сразу стало ясно, что он – женщина. – Убедился?
Игорь чуть помедлил с ответом.
- А я и так был уверен, - наконец, сказал он. – Просто думаю: что дальше?
И лицо дернула острая судорога.
Невидимая женщина заговорила рассудочно:
- Ну, что дальше? Следствие, медицинское заключение. Могу даже примерно процитировать: смерть наступила от внезапного кровоизляиния в мозг, имевшего причиной…
- Я не об этом, - перебил Игорь. – Я о нас.
- А я поняла, - она рассмеялась. – Что у нас? Работа! Я хоть сейчас назову тебе пару кандидатов на погост. Вот они и будут дальше.
Теперь Игорь шел, наклонив голову. Взгляд рыскал по земле. Женщина находилась в нем, в Игоре, не выходя за пределы, и вернее было бы их диалог представить так:
Когда?
Да хоть сегодня.
А сейчас?
Можно и сейчас. А что, разобрало? Вошел во вкус?
Пауза. Игорь помолчал и сказал:
Я тебя видел. Как ты вышла и…
И лицо вновь сыграло в пляску святого Витта.
Да. И еще увидишь. Сейчас, говоришь? Ну, если хочешь…
Хочу.
Пришел черед помолчать женщине. Две секунды, не больше.
Тогда идем. То есть, едем. На маршрутке. Мелочь есть?..
***
Игорь был бухгалтер. Работал в банке.
С детства болезненно застенчивый, неловкий, он избегал компаний. Друзей не имел. И к тому не стремился. Чем мог заняться такой человек?.. Да чем угодно. Живописью, музыкой, химией. Почему его затянуло в бухгалтерию? – он не знал. И не задумывался. Тем более не жалел.
В несложных, но бесконечных вычислениях он обрел свой подлинный мир, как рыба – воду. Здесь не было людей, которых он робел, особенно женщин. Идя по улице, он был напряжен, избегал смотреть на прохожих, и все же против воли замечал ярких, эффектных девушек, проходил мимо них, ускорив шаг, сутулясь, с застывшим взглядом, боясь, что вот сейчас они засмеются над ним… А в мире разлинованных страниц, столбцов, строчек он расколдовывался, становился самим собой. Он брал работу на дом, с наслаждением окунался в затяжные расчеты, пересчеты, разносы по графам. Становился раскованным, смелым, разговаривал с числами, подмигивал им – и те отвечали ему на языке, понятном только им. Он общался с ними как государь с подданными, но государь милостивый и снисходительный. Он был счастлив. И на работу ходил как на праздник. А путь от дома до работы и обратно старался пройти как можно скорей.
Да, был счастлив. Жил ожиданием чуда. Ведь он был владыкой царства, пусть даже не тридевятого. А с кем же чудесам случаться, как не с царственными особами?..
Началось это на работе. Игорь заметил, что стал решать громоздкие примеры без калькулятора, словно кто подсказывал ему. Проверял – без ошибок, цифра в цифру.
Кто же этот подсказчик?..
Бухгалтер стал вслушиваться. Сначала верные ответы являлись ему будто из ниоткуда – не виделись, не слышались, а как-то сами собой возникали в мозгу. Но чутье подсказывало, что не может это быть безличным, за этим таится некто пока незримый… Игорь увлекся, теперь он больше слушал себя, чем внешний мир. И вскоре начал разбирать тихий голос, ясный, но далекий настолько, что не разобрать, мужской он или женский.
Впервые услышав его, Игорь испытал жгучее желание, чтобы голос оказался женским:
Кто ты? Ответь! Ну скажи, прошу!..
Придет время, узнаешь… - шелестело в ответ.
Пришло. Не сразу, но пришло. Когда Игорь понял, что с ним говорит женщина, он долго не мог слова вымолвить от взрыва чувств. Зато потом прорвало:
Ведь мы теперь друзья? Правда? Правда?..
Конечно. Я потому и пришла к тебе, что ты можешь быть подлинным другом. Только ты, никто другой. Ведь так?
О, да! Конечно! Я всегда знал, что я не такой, как все. Я другой. Понимаешь?
Да. Мне не надо понимать. Я тоже это знаю, верь мне.
Верю.
Тайный мир Игоря счастливо перевернулся. Прочь одиночество! Из едва слышного шепота, как из зернышка дерево, вырастала новая личность. Зримой, правда, она так и не стала, но тому оказалось свое объяснение. А так они общались совершенно свободно, вроде как по телефону – разумеется, незаметно для окружающих – Игорь не мог не заметить, что эта личность умнее, опытнее, мудрее его, что в их дружбе она становится лидером. Он ничуть не противился этому, он был слишком упоен, парил на высоте, недоступной никому из живущих… и вообще, чем дальше, тем понятнее становилось, что это любовь.
Его не удивляло, что она пришла к нему так странно. Он всегда сознавал себя необычным человеком и горько чувствовал разрыв между собой и миром, своей одаренностью и ничтожеством среди людей, а тут – нате вам всем! Кому еще дано такое?.. И его женщина вполне разделяла эти мысли.
Они сразу стали на «ты»:
Ты ждал этого, признайся? Не мог же ты ожидать того же, что у всех?
Я? Да! Но… я тебя не вижу. И не знаю, как тебя зовут!
Она отделывалась туманными ответами. Еще не полностью, мол, воплотилась и не хочет, чтобы имя возникло прежде образа. А пока…
А пока зови меня фрау Нихт.
Игорь в школе учил немецкий.
Нихт? То есть «не»? И почему фрау?
Ну, скажем прямо, вряд ли я фройляйн. А «не» все же точнее, чем «нет».
Так день за днем, слово за словом. И вот постепенно из этих дней и слов стала проступать главная проблема. Да – происходящее с ними, безусловно, чудо, кто бы спорил. Но кто бы стал спорить и с тем, что чудо это недоделанное! Пока один одет в плоть и кровь, а другой лишь дух, пусть с разумом и голосом…
Да! Конечно, я хочу тебя видеть. И… не только видеть.
А вот для этого придется потрудиться.
Я готов! Как?
Готов ли?..
Дух очень деликатно выражал сомнения в готовности Игоря, а тот не мог взять в толк, почему. Наконец, дух сознался: чтобы ему… простите, ей – чтобы ей обрести тело, необходимо… держись крепче! Необходимо совершить убийство.
***
Это как громом поразило Игоря.
Как? У… убийство?
Именно.
Обращение духа в плоть, несложно догадаться, требует огромной энергии. Где ее взять? Что для этого нужно? А нужен сильный поступок, бьющий через край, через борт, которым огорожена жизнь обывателя, отчего в его жизни и не бывает чудес. Нужно взломать эти ложные препоны! Взорвать ко всем чертям!..
Понимаешь?
Ну… да, конечно…
Что, сильно звучит?
Ну…
То-то же! А говорил – готов.
Нет! Я готов, да. Но…
Вот об этом «но» и следует поговорить.
Убийство! Да, звучит сильно и даже страшно. Но ведь убийство убийству рознь! Естественно, и в мыслях не должно быть тронуть невиновного. А виноватого – почему бы не тронуть? По этому свету ходит множество двуногих, давно напросившихся на тот свет, но ловко уклоняющихся от государственных силовых структур…
Предлагаешь стать негосударственной?
А хотя бы и так!
И далее фрау поведала, что если в чем и уступает воплощенным, то в другом превосходит. Она видит их внутренние миры, тайные помыслы и может легко указать на тех, чей свод грехов перекрывает грань, отмеченную в Уголовном кодексе высшей мерой. Значит, надо исправить недочеты юстиции, только и всего.
Фрау назвала несколько имен. Одно, широко известное, принадлежало «авторитетному бизнесмену» с мутным прошлым, к которому, впрочем, в последние годы формальных претензий не было. А подозрения и слухи в суд не потащишь.
Да… Я слышал, что к нему не подкопаешься. Вроде бы за ним даже следят, но…
Ты слышал, а я знаю. Он не просто подонок, каких много. Он монстр. Исчадие ада! И ужаснее всего, что в такой респектабельной оболочке. Поверь, избавить мир от него – благо. Понимаешь?
Понимать Игорь понимал. Но одно дело понять, другое – решиться. Совсем другое! Да, нужно сломать в себе нечто. Игорь не мог этого сделать сразу.
Фрау это сознавала. Она была упорна. Не гнула, не давила. Терпеливо объясняла, убеждала… Игорь чувствовал, как слабеет, расшатывается барьер в его душе… и вот рухнул, наконец.
Готов! Теперь я готов, да. Никаких сомнений!..
Хорошо. Тогда перейдем к практике.
Сделать это можно было только вдвоем, как экипажу боевой машины. Игорь должен приблизиться к персонажу на расстояние метра-двух – и тогда фрау сможет энергетически выйти за пределы человеческого носителя. На миг-другой, но сможет. И дело будет сделано.
Игорь ни на йоту не сомневался, что так и будет. Тот рухнувший барьер снес за собой все прочие. Душа стала как степь, открытая всем вольным, бешеным, сумасшедшим ветрам. Человек и дух стали всемогущи.
***
Он переживал восторг, говорил без умолку, фрау охотно отвечала – они понимали друг друга влет.
Так… Значит, еще шаг к воплощению?
Да.
Там я не успел тебя разглядеть.
Теперь увидишь.
Да, да… А кто теперь наш объект?
Пока мелкий хулиган. Но грозит вырасти в большую сволочь. А впрочем, и сейчас уже не мелкий. Оружием владеет. Прячет в потайном месте… Мы его срежем на взлете! Не взлетит.
Да, да… - все поддакивал Игорь, чувствуя, что вдохновение и восторг становятся какими-то запредельными. Его стало потряхивать, руки-ноги мелко подергивались, и вдруг он догадался, что лицо может выдать – черт его знает, может, уже корчится в судорогах, а я-то и не замечаю!..
Только подумал так, и тут же почудилось, что пассажиры смотрят с подозрением.
Он растерялся, кинулся рассчитываться с водителем.
Куда ты?!
Постой! Надо. Потом… Погоди, рассчитаюсь. Потом, погоди…
Голова закружилась. Но он пересилил себя, расплатился, выскочил на ближайшей остановке.
Фрау, казалось, оторопела от такого. Умолкла. Игорь слегка встревожился: он уже отвык от внутреннего одиночества.
Ты где?
Потерял?
Ну, немного да…
А куда ты так ринулся?
Он коротко объяснил причину. Фрау рассмеялась:
Да что ты! Ничего не заметно, поверь!
Смех почему-то показался Игорю немного принужденным, но он не пожелал этого заметить.
Да?.. Ну, если так, то ладно. Но я все-таки… Какое-то странное ощущение… Не знаю.
Фрау вновь немного помолчала. Потом сказала вкрадчиво:
Ну, хорошо. Тогда пойдем пешком? Прогуляемся?..
Да! Пойдем.
Пошли.
Их путь лежал на северную окраину, к началу шоссе, бегущего в дальнюю угрюмую даль от пыльных двух- трехэтажных кварталов с чахлой растительностью во дворах… Но до них надо было еще дойти.
Игорь шел. Вспоминал, как оно было. Как морской бой: с одной стороны эскадрой перли авторитет с охраной, с другой – торпедой приближались Игорь и фрау. Пути эскадры и торпеды точно пересеклись в шаге от крыльца. Прямое попадание!
И Игорь увидел то, что не мог видеть никто.
От него отделилась призрачная фигура – даже не тень: прозрачней, тоньше, легче тени. Протянула руку, коснулась виска, и на хмуром жестоком лице выразилось тупое изумление. Миг! Этот субъект, видно, не успел ничего понять.
Призрак фрау тоже был мгновеньем. Теперь, пытаясь вспомнить, Игорь никак не мог ухватить его облик. Был ведь он! Было нечто явно человекообразное… но сколько ни старался Игорь, больше ничего не мог восстановить в памяти. Ну, ничего! Сейчас это будет. Сейчас!..
Он шагал широко и быстро, глядя прямо перед собой. Лицо и вправду не дергалось, наоборот, застыло до странности, стало вроде маски – неживое, с остановившимся взглядом… Но шел он закоулками, дворами и задворками, спрямляя путь и не сбавляя темп, и вряд ли кто обратил внимание на странного мужчину. А если кто и обратил, через минуту позабыл о нем.
Мало-помалу в город приходили сумерки. Они незаметно рождались в тенях дворовых зарослей, протягивались от них к домам, проездам, улицам… Игорь шел, шел, шел… Он стал чувствовать усталость. И восторг бесследно ушел. Все будто притупилось в нем.
Не самое лучшее чувство, прямо скажем. Он неуютно поежился. И вдруг осознал, что фрау-то опять молчит, и молчит уже долго! Он остался один.
Это поразило его до вспышки в мозгу. Бросило в жар, в холод – и черт знает куда.
Ты где?!
Нет ответа.
Где ты?! Эй! Слышишь? Ответь! Где ты!..
Здесь я. Что с тобой?
Ч-черт… Я думал, где ты… Как это ты, а я не знал…
От радости он ослабел, язык заплелся в чепухе. Фрау прервала:
Здесь. Мы почти пришли. Вот, смотри.
Они были на той самой окраине. Совсем смеркалось. Тянуло холодком и грубоватым тревожным запахом железной дороги. Игорь огляделся.
Нам туда, - велела фрау.
Пошли меж старых, облупленных зданий. Игорь вновь поежился, не заметив этого.
Здесь?
Подальше. Вон там, за сараем. Там у него тайник. Подождем. Полчаса, не больше.
Думаешь?..
Знаю.
Игорь побрел туда.
Ну, что? Полчаса до чуда?.. Еще одна победа над злом! Да. И он обретет свою женщину и узнает ее имя. Да?..
Он взбадривал себя и чувствовал, что все не то. Час назад его распирало, разрывало от нетерпения, от лихости, от силы. Он мог все! А теперь? Нет. Он точно опустел.
Слушай… Что это со мной, не знаю. Нет драйва. Что это?
Ничего. Ты устал, ясно. Это ничего, верь мне. Сейчас… Тихо! Готовься.
В полутьме послышались шаги. Игорь напрягся, но и это вышло худо.
Из-за угла возникла фигура. Замерла.
Игорь двинулся к ней.
Шагать вдруг стало трудно, точно гири на ногах.
Фигура не шевельнулась. Игорь не видел ее лица, но понял, что оно насмешливо.
Что-то не так. Что?
Он уже кричал:
Что? Что?!
Нет ответа.
Он шел как завороженный, его влекла чужая сила. Он умолк. И увидел, как от него отделился уже не призрак, но нечто почти воплощенное, обернулось…
Он задохнулся. Тьма подступила из неведомых глубин, затопила его снизу вверх. Померкли редкие огни предместья. Земля исчезла из-под ног, он ощутил, что летит в никуда.
Все.
***
Двое, стоя над трупом, вслушивались. От шоссе доносился шум машин, где-то резко свистнул тепловоз.
- С прибытием, - негромко сказал первый.
Второй кивнул. Он смотрел на мертвого. Первый понял этот взгляд.
- Тебе его жаль?
Второй пожал плечами.
Да, ему было немного жаль несчастного шизофреника. Но другого пути проникнуть в мир людей у обитателей Обратной Вселенной нет. Только через расщепленное сознание отдельных особей, их преступления и смерть. Только так можно одеть ментальное тело в материальное, только так они, оборотни, внедряются в человечество, как вирусы в организм и живут в людском обличье неведомо ни для кого, кроме своих. Огромный труд, сотни, тысячи лет! И единицы воплощенных. Но это пока. Пока! – вот ключевое слово. Пока.
- Жаль, не жаль… - вымолвил второй. – Какая разница.
- Это верно. Ну, пошли.
Они быстро зашагали прочь. Никто их не видел. Первый говорил:
- Документы твои готовы, все в ажуре. Легализуешься как по маслу… Кстати, как ты этого-то обработал? Не секрет?
Второй сухо усмехнулся:
- Изображал женщину. Удачно вроде бы. По-моему, он в меня… в нее влюбился.
Первый рассмеялся:
- Ловко! Хотя не ново.
- Знаю, что не ново.
- Ловко… Слушай, он-то в тебя – да, а ты в него?
Пронзительно, длинно вновь засвистел локомотив. Второй сделал вид, что не расслышал. Он чуть замедлил шаг, прислушался к сентябрьской ночи. В физическом теле ему было еще не очень ловко, все равно, что новичку в рыцарских доспехах.
Что впереди?.. Молчит осень. Может, все впереди. А может, нет. Время – загадка, что для людей, что для оборотней. И они знают о нем не больше.
Он вдруг испытал отвращение к спутнику, и ему со страстной силой захотелось обернуться. Но он стиснул зубы и не позволил себе ни того, ни другого.
- Нет, - сказал он и пошел навстречу ночи.
Всеволод Глуховцев
