Как я был ВДВшником и чуть не спятил

Одним летним утром нас построил командир батальона и с довольным лицом заявил:
— Товарищи солдаты, сегодня я побывал дома!

Везет, думаю, тебе. Я вот уже больше года дома не был. А комбат между тем продолжал:
— Иду я себе спокойно на службу, травка зеленеет, птички, то-сё, и тут вижу, как из магазина выскакивает маленькая зеленая мартышка. Ползи сюда, уё*ище!

Из строя по-пластунски шустро выполз один из солдат. Он шустро подполз к ногам командира батальона и там замер, прижавшись к горячему асфальту плаца.
— Так вот, товарищи солдаты, эта мартышка самовольно отлучилась из расположения батальона, чтобы сбегать в магазин. Вставай, обезьяна!

Солдат встал и повернулся к строю лицом. За спиной комбата находился мемориал с фамилиями военнослужащих, погибших в ходе разных вооруженных конфликтов. Командир перешел на крик.
— Посмотрите на эти фамилии! Вчитайтесь внимательно. Это фамилии тех, кого я мало пи*дил. А те, кого я пи*дил достаточно, — те вернулись домой живыми.

Под глазом солдата красовался добротный фингал.
— Эта обезьяна такая же, как и я, — из Уфы. Я говорил, что я побывал дома. Земляку пи*ды дать — как на Родине побывать! А теперь самое интересное. Зачем ты ходил в магазин, уё*ище? Покажи нам, что может погубить солдата?

Солдат расстегнул китель и достал оттуда полиэтиленовый пакет. В пакете лежали несколько сдобных подушечек с повидлом. Комбат выхватил из рук солдата пакет, поднял его над головой и во все горло заорал:
— Вот она — смерть десантника!

Однажды старшина второй статьи Ришатов укусил меня за ногу.

На первый взгляд, история уже кажется странной, ведь откуда в воздушно-десантных войсках взяться старшине второй статьи? Это же корабельное звание. А вот всякое бывает. Дело в том, что старшина второй статьи Ришатов до того как стать контрактником в ВДВ служил на флоте срочку. На службу по контракту его приняли, но нормальное сухопутное звание так и не присвоили. Во всяком случае, я этого присвоения не видел.
Ришатов укусил меня за ногу в тот момент, когда я и еще двое или трое человек из нашего взвода тащили его пьяного и связанного на улицу, чтобы там бросить лицом в снег.

Об этом нас попросил старшина. Но на этот раз не второй статьи, а роты. Попросил в своей любимой дагестанской манере:
— Киньте на*уй этого пьяного слёна (слона) на улицу, пусть там валяется! В снегу, *лядь.

Мы связали и понесли кидать.

Когда Ришатов начал приходить в себя, то стал вырываться и угрожать на татарском. В тот момент, когда до выхода на улицу оставалось несколько ступенек, Ришатов вцепился зубами в мою икроножную мышцу. Я сперва толком ничего не понял, а только силой выдернул из челюстей свою ногу. И только когда мы бросили Ришатова в снег и перевели дух, я почувствовал, что у меня что-то болит и кальсоны как-то странно прилипают к ноге. В это время кровь уже стекала в портянки. Через несколько минут я лежал на кушетке у начмеда батальона и морщился. Сам начмед прижигал мне рану зеленкой и изучал по ней строение челюстей Ришатова.
— Вот это резец, это клык, а это что за зуб? Как так получилось, расскажи хоть?
— А чего рассказывать. Пришел пьяный контрактник, начал на всех залупаться. Старшина роты приказал связать и вынести на улицу. Пока несли — он и укусил.
— Старшина укусил?
— Ага, старшина. Второй статьи.
— Ну, пи*дец. Так болит?
— Да нет вроде.
— Ну, укусил хорошо. Как собака почти. Смотри, бешенством заболеешь еще. Ну, или не бешенством. В слюне человека что угодно жить может.
— А как проверить?
— Ну, это в больницу надо, анализы сдавать.

Начмед перемотал мне ногу бинтом и отправил восвояси. Мысль о бешенстве не давала мне покоя.

Контрактники в те далекие времена приходили служить буквально по объявлению, и людей среди них хватало всяких. А еще они любили по-разному тра*ать разных проституток, которых в городе тогда было пруд пруди. В толпу камень брось — в проститутку попадешь. А бригада наша для проституток была тогда чем-то вроде градообразующего предприятия. В общем, нафантазировал я тогда себе прилично и на волне этих фантазий пошел отпрашиваться в больницу, которая находилась в городе.

Одного меня не отпустили и назначили мне в сопровождающие другого контрактника — Сашу, который на тот момент был трезв.

Мы пришли в больницу, подошли к окну регистратуры и спросили:
— А где тут с укусами принимают?
— Какими?
— Человеческими.
— Хммм… Давайте я вас к терапевту выпишу. Полис у вас есть?
— У нас военник есть. Мы в вашу больницу на прививку ходили как-то раз. Других больниц мы не знаем. Помогите как-нибудь, а?
— Вы оба укушены?
— Нет, укушен только я. А он стережет, чтоб я никуда не убежал. В армии и так людей не хватает.

Нам дали бумажку и объяснили, как и в какой кабинет пройти. В очереди сидели какие-то люди. Мы вежливо спросили:
— А покусанных военных без очереди пускают?

Все покивали головами, а из кабинета врача кто-то вышел. Желающих войти не нашлось и мы вошли без очереди. Терапевтом оказался парень, лет 25 на вид. С ним же в кабинете сидели пара медсестер нашего возраста. Я даже засмущался.
— Что у вас, бойцы? — спросил врач
— Только у меня. Укус.
— Кто укусил?
— Старшина второй статьи Ришатов.
— Что, простите?
— Ну, в общем, дело было так…

Когда все перестали ржать, терапевт снял очки, вытер глаза платочком и попросил показать укус. Я снял штаны, девушки вежливо отвернулись. Терапевт посмотрел на следы, присвистнул и помазал йодом поверх зеленки.
— Откуда у вас там зеленка? Это же прошлый век!

Терапевт сказал, что через штаны и кальсоны вообще сложно чем-либо заразиться, тем более от человека. А если бы человек реально был чем-то болен, то в армию его бы точно не взяли. Тем более по контракту. Ха-ха, думаю, видел бы ты мою медицинскую карту.

Мы вышли из больницы и пошли в сторону войсковой части. На пути нам попался киоск с хот-догами. Мы выскребли всю мелочь из карманов контрактника Саши и купили два хот-дога.
— Кстати, о хот-догах. Саня, а тебя собака кусала?
— Кусала, вроде. Давно.
— Во-во… Полное давно. А шрам остался?
— А пёс его знает. Нет, не остался.
— Как думаешь, у меня останется?
— А тебе не по*еру?
— Нет. Прикинь, я вот до конца жизни буду смотреть на этот шрам и вспоминать, как мне этот башкир пьяный в ногу вцепился.

Ночью мне приснилось, что вокруг меня сидят несколько молодых медсестер и рассматривают меня всего. Одна из них спросила, мол, что это за шрам у меня на правой ноге: ранение, неравный бой, подвиг? Я многозначительно отвел в сторону глаза и ответил: «Да, было тут…»

Я служил в одной роте с рядовым Галушиным. Этот девятнадцатилетний паренек еще в годы Великой Отечественной войны ценой собственной жизни остановил немецкую самоходку и обеспечил наступление нашего батальона, за что был навечно зачислен в списки родного подразделения.

Галушина и его подвиг мы вспоминали каждый день на вечерней поверке:
— Рота, равняйсь! Смирно! Гвардии рядовой Галушин Прокопий Иванович.
— Герой Советского Союза. Погиб за свободу и независимость нашей Родины.

Для героя в расположении роты стояла заправленная по всем правилам кровать. По всем бумагам он числился как живой и, наверное, даже стоял на довольствии.

Однажды летом в батальон привезли молодых лейтенантов, которые ничего не смыслили в подвигах и геройстве. Одного из вновь прибывших лейтенантов немедленно запрягли в наряд, дежурным по батальону. Комбат инструктировал молодого офицера методом запугивания:
— Чтоб ни одна обезьяна не прое*алсь, а иначе я тебя! Ты меня понял, лейтенант?
— Так точно!
— Ни так точно, а берешь фонарь и считаешь по головам. Каждого считаешь по голове. На каждого смотришь.

Лейтенант так и поступил. Ночью он прошел в расположение, выслушал доклад дежурного по роте и отправился считать. Одного бойца не хватало…
— Товарищ сержант, объясните, где у вас один боец? Я насчитал на одного бойца меньше, чем должно быть. Я пересчитывал трижды! Кого не хватает?
— Это Галушин.
— Какой еще Галушин?
— Гвардии рядовой Галушин.
— Это я понял. Где он?
— Он спит.
— Товарищ сержант!
— Я уверяю вас, Галушин спит. Крепким сном.
— Может быть, вы мне тогда покажете, где же он спит?

Дежурный по роте подвел лейтенанта к пустой кровати рядового Галушина и произнес:
— Вот он.
— Эта кровать пуста!
— Лёха! — обратился ко мне сержант, — Где Галушин?
— Да вот же, спит!

Офицера начало потряхивать. Он молча развернулся и, ускоряя шаг, побежал в дежурку.
Сняв трубку с телефонного аппарата, молодой лейтенант начал кричать:
— В первой парашютно-десантной роте отсутствует один человек! Гвардии рядовой этот, как его… Галушин!
— Лейтенант, ты — идиот! Галушин же герой, ему всё можно…

 

 

Источник: http://batenka.ru