Как я попал в номенклатуру? Практики

В институте большое внимание уделяли получению практических навыков будущими инженерами. Каждое лето им отдавалось месяц-полтора. Первая практика, после первого курса – геодезическая. У института имеется собственная геодезическая база на берегу реки Оредеж, недалеко от Луги. Наш факультет попал во второй поток в августе месяце. От реки шел крутой склон, далее шоссе, а за ним в сосновом бору одноэтажные бараки для студентов, домики преподавателей, столовая и прочие хозпостройки. За базой простиралось огромное верховое болото, изрезанное дренажными траншеями. Бугры грунта из траншей поросли сосенками и березками, и зарослями голубики. Кто ж знал, что она работает, как слабительное. Нас поделили на бригады по 10 человек. Старшим в нашей был староста группы – Игорь Скирта. Он до армии закончил Рижский архитектурный техникум, поэтому особых трудностей при работе с приборами мы не испытывали. Трех девчонок из нашей бригады руководитель посадил делать расчеты каких-то таблиц. Он писал диссертацию о восприятии условных значков на картах. Меня же определили наносить результаты нашей работы на планшет. Мы как бы выполнили карту участка леса в излучине реки. Рутина: делаешь замеры, затем расчеты, затем наносишь на планшет. Запомнилась работа научного студотряда старшекурсников. Они испытывали отечественный лазерный теодолит. Перед тем, как они приехали, два дня шли дожди. Оредеж разлилась и затопила пойму. Они решили замерить расстояние между берегами в самом широком месте. Двое уплыли на лодке на другой берег с уголковым отражателем. Стоял дивный тихий вечер, но в рациях – сплошной треск помех. Тогда студент у теодолита орет над водой: «Коля – поставь левее, куст мешает». С другого берега, метров за 800, наверное, Коля орет: «Сейчас». Слышимость над водой изумительная.

Геодезическая практика

На геобазе

После второго курса у нас была геологическая и архитектурная практика. На первой мы в Павловске, где местная речушка прорезала склон, изучали осадочные слои, оставленные ледником, и рассчитывали толщину торфа в соседнем болотце. Определяли характеристики взятых проб грунта из различных слоев. На архитектурной практике, кроме экскурсий по архитектурным памятникам Ленинграда, нас возили на строящийся стадион «Юбилейный», где в то время монтировали вантовую конструкцию кровли. Посетили здание института «Стальпроект», по-моему. В здании главная монолитная железобетонная винтовая лестница (с шириной марша около двух метров) имела только две точки опоры – в основании и на верхнем этаже. Идешь, а она под тобой слегка пружинит. На третьем курсе нужно было отработать один месяц на стройке рабочим. В институте формировались стройотряды для работы на БАМе. Меня же распределили в интернациональный отряд. Но за несколько дней до отправки на стройку под Выборг меня и еще двух ребят попросили уступить место студентам с Кубы. Поэтому практику я проходил дома в Великих Луках. Одноклассник отца был начальником Строительного управления, которое строило завод щелочных аккумуляторов на окраине города. Сначала я работал подсобником – подавал раствор и кирпич каменщикам. После обучения и инструктажа выполнял обязанности стропальщика. А через неделю доверили класть кладку. Сначала клали внутренние стены и перегородки на блоке складов, а затем стену между двух цехов основного корпуса. Углы закладывать не доверяли, но промежуточную кладку по шнуру освоил хорошо. Кстати, впоследствии это мне очень пригодилось. За месяц с небольшим заработал почти 150 рублей. Когда после практики приехали на занятия, в деканат вызвали старост групп и сказали, что 4 поедут в колхоз, а одна на хлебокомбинат на Фрунзенской. Наша группа попала на хлебокомбинат. Работали в три смены. С 8:00 до 16:00 – первая смена; с 16:00 до 24:00 – вторая и с 24:00 до 8:00 – третья. Тяжелее всего, конечно, было в ночную. Основной контингент – женщины после 40 лет. У всех дачи. На обед рубили целый таз салата из помидоров, огурцов, лука и зелени, обильно политый подсолнечным маслом. Горячий хлеб из печи. Горячий чай с Невским – сдобным батоном. Тарелкой служил кусок вощеной бумаги. Я работал рядом с линией, выпускавшей эти батоны. Перед печью их посыпали арахисом. Женщина делала это вручную, из большой кастрюли (в столовых в таких варят суп). Сказала: «Чего смотришь – ешь, только не выноси». С тех пор я арахис не ем – наелся от души. За месяц потратил 15 рублей на метро и кормежку в выходные дни. Самая трудная работа – это когда буханки не вываливаются из форм. Стоишь у выхода из печи и металлической лопаткой выковыриваешь буханки. Жар из печи, жар от буханок. А процесс непрерывный. Остановиться нельзя.

Геологическая и архитектурная практика

Сборы. Лопата наше всё

Все лица мужеского пола с третьего курса по пятницам занимались на военной кафедре. Нас готовили как офицеров железнодорожных войск. Кроме строевой подготовки и изучения оружия (АК-47, ПМ и РПК), штудировали восстановление ж/д путей и мостов, организацию движения на восстановленных сооружениях. И, естественно, устройство заграждений при отходе. Способы минирования и разрушения ж/д сооружений. Защита от ОМП также входила в курс. После 4 курса проходили месячные сборы и на пятом курсе – госэкзамен. Обычно сборы проходили в Петергофе, на базе дислоцированного тогда там желдорбатальона. Но близость Питера приводила к самоволкам и прочим нарушениям дисциплины. Поэтому было принято решение провести сборы на базе такого же батальона на станции Воронежская рядом с г. Шостка на Украине. Добирались почти двое суток. Загрузили 100 человек в один плацкартный вагон, так что кое-кому пришлось спать на третьих полках. Пересаживались на другой поезд в Бахмаче, в вагоне, предназначенном для нас, оказались гражданские. В три часа ночи приехали на станцию. Пришли на территорию батальона. Сразу же переоделись в форму (времен войны – гимнастерки и галифе). Так как все выдавали по списку, то мне сапоги 41 размера не достались, пришлось носить 42 размер. Мозоли не натирал, но на строевой нужно было следить, чтоб не слетели с ноги.

Военные сборы

Сборы. Стой – кто идет!

Зачет по стрельбе мы сдавали на стрельбище полка внутренних войск, охранявшего Шосткинский химкомбинат. Из автомата я отстрелялся на отлично, а вот из ПМ – только отстрелил ухо мишени – из трех выстрелов два в молоко. Стрельбище находилось в низине, а за ним был сосновый бор, куда аборигены ходили за грибами-ягодами. Чтоб шальная пуля кого-нибудь не подстрелила – ставили оцепление. На следующий день стреляли ребята со строительного факультета, а наш взвод поставили в оцепление. По два человека на дорогах, ведущих в лес. С автоматами, правда, без боекомплекта. За 6 часов мне посчастливилось завернуть одного мотоциклиста. Увидев человека с автоматом, он, не доезжая до меня, развернулся и помчался в другую сторону. А вот ребята, стоявшие с другого края, рассказали следующую историю. Проторчав два часа на перекрестке, от жары ушли в тень кустов, сняли гимнастерки и сапоги, пекло-то прилично. Еще через час слышат, приближается мотоцикл – муж за рулем, жена в коляске. Выходит Сережа Кондратенко в галифе, без гимнастерки и босиком, и с автоматом. Мотоцикл глохнет, жена с писком ныряет на дно люльки. Сережа объясняет, что идут стрельбы, и ехать нельзя. Муж кивает головой, но никак не может попасть ногой на кикстартер. Кое-как помогли развернуть мотоцикл. Оказалось, было объявление, что какие-то уголовники сбежали из зоны.

Сборы. Утренний развод

По взрывному делу реально перебивали тротилом двутавровую балку, высотой 60 см, кусок рельса и деревянный столб. Для этого в овраге вырыли ямы глубиной 1,5 м и в них положили конструкции, обложенные тротилом, наверх вывели запальные шнуры. Сверху положили бревна и присыпали землей. Кроме этого, подготовили 8-кг фугас с электродетонатором, зарыв его на 2 м. Запалили шнуры и отбежали метров на 100, наверно. Заряды взрывались, и бревна, прикрывавшие ямы, подлетали на 2 м. Взрыв фугаса поднял несколько кубометров земли выше деревьев, яма получилась приличной. Совершали марш-бросок на 15 км с полной выкладкой (автомат и подсумок на 3 магазина, противогаз, саперная лопатка, скатка и фляга с водой). По перелескам идти было легко, а вот по жаре по открытому полю – через 5 км все были мокрые, как цыплята. Фляжки опустели быстро. Через 8 км привал – привезли воду в бидоне, полегчало. Но многие набили мозоли. Учились ходить по азимуту по замкнутому маршруту с отмечанием на контрольных точках. Учились минировать и разминировать железнодорожные пути, для этого ставили противопехотные и противотанковые мины, конечно, учебные, на подъездных путях комбината, с элементами неизвлекаемости. Наш взвод до поворота, а строительный взвод за поворотом. Потом менялись местами и разминировали. В противопехотные мины вставляли дымовые шашки. При срабатывании, поднимался столб рыжего дыма. Ну и тактика пехоты. В наступлении и в обороне с рытьем окопов. Нам повезло, наш взвод был в наряде, а окопы рыли ребята со строительного факультета. Ребята, отслужившие срочную, на тактических занятиях отдавали холостые патроны не служившим. Нам пострелять было интересно, но потом надо было чистить автомат. Кроме этого, мы собирали мостовое пролетное строение из готовых деталей с помощью крана и пневмоинструмента. Запомнилось в наряде дежурство по парку. Поднялся ветер и полил дождь. Мы с напарником забрались в автокран, и хотя были в шинелях, замерзли как цуцики. Обычно офицеры проверяли наряды, но в ту ночь никто не появился, хотя мы по очереди бдели. Потом наши командиры решили устроить нам зачет по плаванию. Наконец, вместо кальсон и нательных рубах выдали трусы с майками. Правда, трусы были 52–54 размеров, а зачет нас повезли сдавать на городской пляж. Мы, конечно, произвели фурор на местных дам в наших широкоформатных трусах. При сдаче зачета главное было не потерять трусы. На обратном пути попали под ливень. Хорошо, что наши старослужащие решили прихватить плащ-палатки. Отделались мокрыми рукавами. А вот ребята со строительного факультета промокли насквозь. Первыми уезжали ребята со строительного факультета, и мы договорились с офицерами и отправили с ними Романова Валеру, у него на станции пересадки жила бабушка и, так как ехать двое суток, он пообещал принести ведро вареной картошки. В дополнение к буханке хлеба и большой банке тушенки с пакетом сахара на двух человек, что нам выдали сухим пайком. Но в Питер все равно приехали голодные как черти.

Строительство ВЗЩА

После этого еще месяц должны были отработать на практике дублером строительного мастера. Я опять устроился в СУ, где проходил практику год назад. Строили блок складов для хранения овощей рядом с железной дорогой. Нижний ярус из монолитных конструкций располагался ниже путей, под насыпью, а верхний, из сборных конструкций – выше путей. Застал процесс устройства нижнего яруса из подпорных стен и полуколонн со стаканами для колонн верхнего яруса. Для зарисовки схемы опалубки в один день поднялся на насыпь, и мне показалось, что стены не параллельны. Спросил мастер, а он говорит: «Этого не может быть. Разбивку делал геодезист из треста». Я предложил проверить, так как если расхождение есть – балка перекрытия второго этажа провалится между колонн. Поставили теодолит и произвели замеры. Отклонение составило несколько градусов от 90, то есть у нескольких балок не получалось бы нормативное опирание на колонны, а последняя провалилась бы между ними. Хорошо, что нижние полуколонны имели запас в размерах, но пришлось раздалбливать стаканы, чтоб колонны встали по проекту. Начальник управления объявил благодарность, что получил геодезист из треста – не знаю. И еще. Для устройства стакана в полуколоннах первого яруса поначалу изготавливали опалубку из досок. При ее разборке после набора прочности бетона она вся уходила в отходы. Изготавливать новую занимало много времени. Предложил изготовить форму стакана сварную из листвой стали. Чтоб при бетонировании сталь не прогибалась – ставили распорки, а чтобы не приставала к бетону – мазали соляркой. При наборе прочности через пары дней распорки выбивали, а стакан вынимали. И использовали на следующей полуколонне. Премию за рацпредложение получил, наверное, мастер участка. Пятый курс – госэкзамены и диплом. Но это уже будет следующий эпизод.

Строительная практика