«США и Великобритания предприняли военные меры давления на Ирак с использованием различных военных средств наземного и морского базирования, а также с применением крылатых ракет «Томагавк», как гласят официальные данные Пентагона.
Источники сообщают CNN, что по целям в северном и южном Ираке, а также в районе Багдада, было выпущено более 200 крылатых ракет.
Военная операция началась в 17:00 по восточному стандартному времени в среду (22:00 по Гринвичу/1:00 четверга в Багдаде).
Генерал Хью Шелтон сообщил, что в атаке приняли участие палубные самолеты ВМС США, авиация наземного базирования как ВВС США, так и Королевских ВВС, действовавших с неуказанных баз в регионе. Крылатые ракеты были запущены как бомбардировщиками ВВС США B-52, так и с кораблей ВМС США в море...»
– выдержка из статьи Pentagon unveils details of Operation Desert Fox издания CNN. Выпуск от 16 декабря 1998 года.После событий «Бури в пустыне» и операции «Обдуманная сила» в Боснии, военно-морские силы Соединенных Штатов пережили целый ряд реформ, призванных повысить тактическую гибкость палубной авиации, а также справиться с доктринальным кризисом, вызванным резким смещением приоритетов. Самый большой и мощный флот мира, десятилетиями готовившийся к морским сражениям с равным по силе противником, должен был приспособиться к новым реалиям – масштабным локальным конфликтам. В предыдущих операциях палубная авиация столкнулась со множеством проблем как тактического, так логистического и организационного характера. «Буря в пустыне» и «Обдуманная сила» продемонстрировали огромное количество недочетов, которые ранее никто не учитывал. Флот страдал от плохого тактического планирования (он просто был не готов к массовым ударам по наземным целям, и ВВС опережали его буквально на голову), не имел своих топливозаправщиков и со скрежетом налаживал взаимодействие с воздушными танкерами ВВС. Палубные летчики не имели достаточной подготовки для проведения ударных миссий по ночам – и, откровенно говоря, к этому были не подготовлены в том числе их самолеты. Критически не хватало высокоточного оружия, систем ситуационной осведомленности, а также возможностей для проведения разведки оперативно-тактического уровня. Флот был выстроен в реалиях морской войны 80-х годов: он готовился к противолодочным операциям, наступлениям и стремительным маневрам на океанских коммуникациях и отражению атак полков советских ракетоносцев. Но 90-е показали, что боевые действия трансформируются – и флоту требовалось шагать с этими изменениями в ногу.Итак, с какими масштабными нововведениями авианосцы ВМС США приступили к реализации операции «Лис пустыни»?Во-первых, на авианосцы была внедрена система спутниковой связи Challenge Athena с высокой скоростью передачи данных. Как ни странно, но флот имел серьёзные проблемы со спутниковой связью – это ограничивало как его взаимодействие с ВВС и КМП, так и с собственными силами, в том числе с самолетами палубной авиации. Challenge Athena же позволяла передавать даже большие объемы фото и видеоматериалов, используя мощности коммерческой спутниковой сети. Кроме того, флот получил обновленную систему тактического автоматизированного планирования миссий (TAMPS) – это позволило многократно повысить эффективность выполнения ударных операций за счет большой скорости обработки разведданных и распределения задач между самолетами. До модернизации TAMPS летчики загружали карты с полетным заданием непосредственно перед вылетом, а к 1998 году каждый самолет мог получать их прямо в воздухе (в т. ч. в этом заслуга внедрения спутниковой связи) – причем бортовые компьютеры выдавали полноцветные карты, качество которых было эквивалентно тактическим пилотажным картам и оперативным навигационным картам, выпускаемым Картографическим агентством Министерства обороны!Во-вторых, флот организовал программу WTI, призванную усилить обмен навыками и опытом между летчиками палубной авиации и ВВС. Нечто подобное существовало и в 80-е в виде программы Strike University, запущенной после операции на Гренаде – тогда ВМС тоже столкнулись с серьезной нехваткой квалификации своих пилотов, однако SU действовала всего лишь пять лет. После событий «Бури в пустыне» флот в значительной степени стандартизировал свою программу тактической подготовки с ВВС США – и это благотворно сказалось на результатах боевой работы палубной авиации, а впоследствии переросло в формирование единой системы тактической подготовки Air Combat Training Continuum.В-третьих, серьезно изменился подход к комплектованию эскадрилий палубной авиации, их вооружению и оснащению. Как неоднократно упоминалось в предыдущих материалах, уже в 1992 году флот начал активные закупки высокоточного оружия (стоит отметить, что вкупе с этим флот закупал и крупные партии учебных бомб с лазерным наведением), а также избавился от устаревших штурмовиков A-6 Intruder. Но немало проблем имелось и с другими самолетами – в частности, с тяжёлыми перехватчиками F-14 Tomcat. F-14 был прекрасным самолетом, но его основной тактической нишей в годы холодной войны была борьба с атаками советских ракетоносцев Ту-22М. Флот никогда не рассматривал его в качестве машины для ударов по наземным целям – в теории, конечно, это было возможно, но на практике Tomcat не имел даже комплектов прицельного оборудования для бомбометания. F-14 принимали формальное участие в «Буре в пустыне», однако не выполняли ударных задач – им требовалась модернизация, и они ее получили.
Сразу по завершению войны в Персидском заливе экипажи F-14 прошли дополнительную подготовку, а в сами самолёты был интегрирован модуль для навигации в режиме низковысотного полета и инфракрасного наведения для ночных полетов под названием LANTIRN. Одним из важнейших нововведений была полная модернизация авиапарка, заточенная под проведение ночных ударных операций. До «Бури в пустыне» флотские самолеты могли вести лишь истребительные ночные бои, но к 1998 году все изменилось – так, F/A-18 Hornet получили обновление Night Strike. В данный комплект модернизации входили приборы ночного видения Cats-Eyes (в виде очков), модернизированный модуль лазерного целеуказания (TFLIR) AN/AAS-38A и улучшенная инерциальная навигационная система с цветными дисплеями. Благодаря этому F/A-18 могли наносить точные ночные удары вне зависимости от погодных условий. В таком виде ВМС США приступили к реализации операции «Лис пустыни». Изначально флот настаивал на проведении операции исключительно своими силами. В регионе находились авианосцы USS George Washington и USS Independence со 102 ударными самолетами на борту – согласно расчетам тактиков ВМС, этих сил было достаточно для осуществления кампании возмездия по силам Саддама Хусейна. Однако конечный состав боевой группы был совершенно другим...
В Персидском заливе расположились авианосцы USS Enterprise и USS Carl Vinson (непосредственную поддержку им оказывали также поисково-спасательное судно USS Belleau Wood с флотским спецназом для спасения сбитых летчиков и противоминные корабли USS Ardent и USS Dextrous). Смешанная авиационная группировка составляла 200 (включая бомбардировщики B-52 и B-1B, которые несли крылатые ракеты воздушного базирования) самолетов ВВС и ВМС США, а также 12 самолетов Королевских ВВС «Торнадо». Планировщики распределили их для удара почти по 100 целям в семи категориях: системам ПВО, командным пунктам, пунктам связи, хранилищам ОМП, заводам и лабораториям по производству ОМП, объектам Республиканской гвардии, аэродромам иракских ВВС и целям, представляющим стратегически важную ценность для экономики Ирака.Воздушная кампания длилась 70 часов, и в ходе нее было поражено 97 целей из запланированных 100. В первые сутки было подавлено ПВО Ирака – удары наносились крылатыми ракетами «Томагавк» и самолетами с авианосца USS Enterprise. Во вторые сутки атака была комбинированной – первой волной шли бомбардировщики B-1B и B-52, стартовавшие с острова Диего-Гарсия в Индийском океане, и «Томагавки», а после них – тактические самолеты ВВС и ВМС США, также Королевских ВВС. В общей сложности было израсходовано 600 высокоточных бомб с GPS-наведением JDAM, 90 крылатых ракет воздушного базирования, 325 крылатых ракет «Томагавк».
Тактика палубной авиации резко отличалась от операций предыдущих лет – ставка была сделана не на интенсивность вылетов, а на эффективность и малозаметность. Удары наносились исключительно по ночам с использованием прикрытия самолетов РЭБ. По наиболее точным оценкам, среднее число вылетов с одного авианосца – 50 ударных боевых вылетов (т. е. 1 на каждый самолет).
«Цель наших военно-морских сил – прямо и решительно влиять на события, угрожая противнику с моря в любое время и в любом месте. 80 % процентов населения земного шара и 80 % столиц находятся в пределах 500 миль от океанского побережья. Наш же флот имеет уникальные возможности для реализации своей морской мощи. Мы продемонстрировали это в ходе операции «Лиса пустыни», и продолжим демонстрировать дальше в небе над Ираком, Кувейтом и Персидским заливом. На заре XXI века наши ВМС и Корпус морской пехоты развернуты в полной боевой готовности – они решительно стоят перед лицом неопределенного будущего. Мы всегда были и всегда будем рядом, когда мы потребуемся Америке и она призовет нас...»
– выступление контр-адмирала Роберта К. Уильямсона перед Подкомитетом ВМС в Комитете Сената по вооруженным силам 24 марта 1999 года.Операция была выполнена успешно – флот грамотно использовал и отработал все нововведения, однако «Лис пустыни» имел и свою ложку дегтя – и, пожалуй, далеко не одну.Во-первых, ВМС не могли самостоятельно обеспечить оперативное планирование – в конечном итоге эта задача легла на Командование воздушной компоненты объединенных сил (JFACC). Во-вторых, «Лис пустыни» в очередной раз продемонстрировал важный тезис (который, кстати, до сих пор не осмыслен и является дискуссионной темой в России) – авианосец не может заменить собой наземный аэродром или действовать в полном отрыве от других компонентов вооруженных сил. Необходимо комбинировать возможности ВВС и ВМС (в т. ч. в лице кораблей с управляемым ракетным вооружением), а не пытаться выжать невозможную боевую эффективность из отдельно взятой тактической единицы. В-третьих, напрямую встал вопрос обновления состава авиапарка палубной авиации. Несмотря на модернизацию F-14, их боевая ценность на рубеже веков вызывала сомнения: флоту больше не требовался тяжелый перехватчик (советская морская ракетоносная авиация уже умерла, а нового достойного противника для Tomcat так и не появилось), а F/A-18 прекрасно справлялись со всем спектром задач – и, более того, имели куда больше возможностей для модернизации. Очевидным образом сказывалось также отсутствие палубных самолетов-заправщиков – ВМС непозволительно сильно зависели от воздушных танкеров ВВС. Явное обновление требовалось как разведывательной компоненте в лице S-3 Viking (да, в 90-е их использовали для таких специфических задач, как разведка и дозаправка), так и самолетам РЭБ – ЕА-6 Prowler. А еще ребром встал вопрос о необходимости внедрения самолетов с технологией «стелс». Флот очень долго пытался отрицать их ценность, однако очевидные ограничения при реализации ударных операций в условиях противодействия ПВО, а также фантастические успехи ВВС, применявших F-117 и B-2, наконец-то заставили лед тронуться. ВМС подключились к программе Joint Strike Fighter, которая впоследствии станет известной как истребитель пятого поколения F-35 – но это, впрочем, совершенно другая история.
