Как сделать снова Россию великой. Часть третья

(Начало здесь, продолжение здесь).

Запрос на перемены является запросом на величие страны

Как готовят элиту

Российский капитализм в его нынешнем виде, глубоко второсортный культурно и ущербный интеллектуально, и, прежде всего, нравственно, не способен создать идею, делающую Россию великой. Он слишком ничтожен для этого. Он построен чиновниками и потому чиновничий по природе, обладает всеми качествами чиновника – страхом потерять положение, жадностью и трусостью. Мы помним все публичные откровения наших "представителей гегемона". Они отражают то тяжелейшее положение, что сложилось у нас в сфере подготовки национальной элиты.

Каждое государство готовит свои политические элиты, исходя из того, как оно понимает свои национальные интересы. Американская политическая элита исходит из того, что то, что хорошо для Америки, хорошо и для всего мира. Они совершенно искренне в это верят и так и готовят своих дипломатов. Эта позиция является проводимым в мире американским стандартом, сквозной линией поведения любого американского политика.

В России иначе. Если Небензя сражается в ООН с гегемонией США, то в Минске Суриков молчит, не раскрывая рта, и прямо лоббирует интересы не России, и даже не Белоруссии, а Британии и США. До этого так себя вёл на Украине Зурабов. Перед ним Черномырдин играл на гармошке и раздавал взятки, пока Украина не ушла целиком и полностью. Пример Михаила Бабича - это революция в кадровом вопросе. Но наряду с Бабичем существует Кудрин, прямо призывающий с открытой трибуны сдаться Западу. Существует огромный слой политиков и бизнесменов, не восстающих против Путина только из страха.

Англия не может допустить, чтобы в мире кто-то её превзошёл. Едва Германия и Франция начинают перехватывать гегемонию в Европе, немедленно следует торпедирование Европы в виде Брексита. Ради величия Англии её элита готова воевать со всем миром.

Идею величия Франции выдвинул ещё де Голль. Известна история, как во время приёма в США французский посол потребовал нарушить протокол рассадки гостей, посчитав, что его место не соответствует величию Франции. Он сказал организаторам: "Я, как простой человек, могу даже и под стол сесть. Но как представитель Великой Франции – это место не мое. И я покину этот прием, если вы не измените для меня место за столом". И место поменяли.

А вот как готовят дипломатов в Германии. Они там проходят месячную стажировку в немецких компаниях. И потом, уже перед отъездом за рубеж, менеджеры их две недели натаскивают по теме лоббирования интересов их компании.

В Японии крупнейшие корпорации помогают малым компаниям выйти на мировые рынки и закрепиться там. Интересно, многим нашим фирмам помог Дерипаска? А Вексельберг? Наши компании и наши посольства живут в непересекающемся мире.

У стран "диктатуры буржуазии" эти миры пересекаются. Приезжая в каждую страну, любой дипломат уже знает, что он сразу будет делать. Но дипломаты - это передовой отряд правящего класса. В установках дипломатам видна способность буржуазии понимать свою главенствующую роль и свою историческую ответственность перед страной.

Я пока не знаю ни одного российского дипломата, получившего от российских частных компаний инструкции по лоббированию их интересов за рубежом. Это свидетельствует не против дипломатов, а против владельцев частных компаний – госкорпорации как раз ведут себя прямо противоположно.

Государство и буржуазия

Российский правящий класс буржуазии исторически молод и находится в стадии своего созревания. Это подросток, ждать ума от которого – глупость неоправданная и опасная. Он ещё сам не верит в себя и свою судьбу. Полагает, что если завтра придут всё отнимать, то они всё бросят и убегут туда, где случайно свалившееся богатство зарыто в виде сокровища. Российская буржуазия не верит, что капитализм – это всерьёз и надолго, и потому не укрепляет государство. А ворует у него и предаёт раньше, чем об этом попросят.

Ход эволюции отделяет в России чиновничество от буржуазии и создаёт надклассовую элиту. Ту, что имеет национальные привязки и укоренена в государстве, и потому всеми силами делает его лучшим в мире, чтобы все завидовали и стремились подражать и набиваться в союзники. Как только в России возникнет такая буржуазия, в стране примут свою историю, унаследуют славу всех эпох, вырастят другую молодёжь, напишут другие книги и учебники и построят другую политическую систему. Ту, где не будет стыдно ни за партию власти, ни за оппозицию. Неудача в создании такой буржуазии будет являться крупнейшей культурно-цивилизационной катастрофой.

Растущий в России запрос на перемены является растущим запросом на величие страны. Величие же страны есть величие её культуры, которая понимается не как узкая сфера эстетики, а как пронизывающая весь социум система общих ценностей и этических норм. Когда такая система норм перевернёт существующую сгнившую ценностную систему, тогда в стране наступит эпоха величия. Власть пока не решается на культурную революцию, полагая, что это способно вызвать острый внутренний конфликт. Но время, подобно воде, и камень точит. С каждым днём разговор о требовании серьёзных нравственных перемен становится всё громче. Под давлением этого требования социальные перемены становятся всё более неизбежными.

Российский правящий класс должен перестать бояться собственной тени и перестать стесняться своих миссионерских амбиций. Обыватели будут ворчать и требовать хлеба и зрелищ, а не имперских амбиций, но кто такие обыватели в стране, которая две тысячи лет существовала в виде Империи, укрывающей многие народы от истребления и вымирания?

Когда в Риме плебеи определяли ход истории? Когда на Руси мещане определяли пути свершений? Как душа обречена на бессмертье, так Россия обречена на величие. Или её просто не будет. Но ещё не родилось то поколение, которое такое допустит. И не родится никогда.

Источник

Судьба России драматична, но величественна, и потому никакие современные пороки не останутся в ней навечно. Мучительно продираясь через завалы, Россия будет бороться за жизнь. Вопрос о величии поставлен, и снять его уже не удастся никому. Как бы ни был долог путь к намеченной цели, если это становится национальной идеей, то уклониться от этого пути уже невозможно.