Как шах получил мат

С осени 1941-го через Иран стал действовать мост Победы, по которому в СССР шла поставка союзнических грузов. Доля этого коридора в потоке техники, вооружений и продуктов достигала трети, а в 1943 году превышала 40 процентов («Забытый мост Победы»). Но в середине июля 1941-го вероятность участия Ирана в реализации немецкого плана «Барбаросса» была максимальной. 26 июня Тегеран официально заявил о нейтралитете, однако это было прикрытием…

По данным советского посольства в Иране и Совмина Нахичеванской АССР, полученным в столице 13–15 июля, на границе с СССР завершилась концентрация иранских войск. К тому времени их численность возросла почти в полтора раза на северном (Парсабадском) и Ашхабадском пограничных участках. Причем от первого до Еревана – около 70 километров, от второго до Баку – немногим более 150, а от границы с Туркменией – только 25 километров до Ашхабада. Пришлось срочно направить в эти регионы подкрепление («Вариант «Анкара»).

Участились нарушения границы басмачами-эмигрантами и азербайджанскими мусаватистами. Но более всего ситуацию усугубляло разрешение Москвы, данное в середине марта 1940 года, на транзит грузов военного и двойного назначения из Германии и Италии в Иран. Что, впрочем, вписывалось в тогдашнюю советскую политику умиротворения Берлина. С конца апреля 1941 года в Иран стали поступать германские военные гидросамолеты, очевидно, для операций на Каспийском море, в том числе для захвата советских портов и нефтепромыслов. В сентябре 1941-го вся эта техника была интернирована иранскими властями и вскоре передана СССР и Великобритании.

“ С апреля 1941 года в Иран стали поступать германские военные гидросамолеты ”

Пожалуй, самая крупная иранская провокация, инициированная Германией, состоялась еще 30 марта 1940 года. В ноте НКИД СССР говорилось: «Два трехмоторных самолета типа моноплан нарушили госграницу, перелетев из Ирана между высотами Шишнавир и Караул-таш (на крайнем юго-востоке Азербайджанской ССР). Углубившись в нашу территорию на восемь километров, указанные самолеты пролетели над селениями Перембель и Ярдымлы и повернули вновь на иранскую территорию». Москва тщетно требовала от Тегерана официальных извинений. Аналогичный «визит» в июле 1940-го состоялся в районе Батуми. Но министр иностранных дел Ирана Мозаффар Аалям все отрицал. Глава правительства СССР Вячеслав Молотов на VII сессии Верховного Совета СССР 1 августа 1940 года напомнил, что в районы Баку и Батуми прилетали неслучайные «гости».

Военно-технический транзит через СССР из Германии и Италии в Иран сыграл свою роль. Согласно донесению советского посла в Иране Матвея Филимонова в НКИД и Наркомвнешторг СССР от 24 июня 1940 года «глава МИДа М. Аалям передал благодарность Иранского правительства Советскому за разрешение транзита оружия в Иран. Аалям просил усилить транзит товаров любого предназначения из Германии». А Вячеслав Молотов заявил германскому послу в СССР Вернеру фон Шуленбургу 17 июля 1940 года, что транзит сохранится.

В то же самое время власти Ирана договорились с Германией относительно поставок нефти. Советскому послу было поручено выяснить: «По концессионному договору об Англо-Иранской нефтяной компании (АИНК) 1933 года британцы сохранили за собой монопольное право распоряжаться добытой нефтью, кроме определенного количества для внутрииранских нужд. Сам Иран до сих пор нефть не вывозил: каким образом Иран выступает сейчас в качестве экспортера нефти в Германию».

Эти поставки начались в январе 1941 года, фактически их отправителем была та же АИНК под иранской или португальской маркировкой (это был реэкспорт в Германию через четыре эксклава Португалии на западе Индии). Причем до 80 процентов нефти направлялось по железным дорогам через СССР, поставки прекратились с начала июля 1941-го. Весьма характерное британское двурушничество, ведь с Германией Британское Содружество, напомним, воевало с 3 сентября 1939-го...

По данным историка Никиты Смагина, к 1941 году в товарообороте Ирана Германия занимала более 40 процентов, СССР – менее 10 процентов. «Растущая зависимость Реза-Пехлеви от немцев в его амбициозных планах вызывала опасение, что Германия сможет убедить Иран вступить в войну на ее стороне». Он был «прекрасным плацдармом для атаки на британские владения в Индии и на южные рубежи СССР».

За апрель – август 1941 года в Иран было ввезено до 20 тысяч тонн вооружения и боеприпасов из Германии и Италии. 25 июня Берлин направил в Тегеран ноту с требованием вступить в войну на стороне Германии. С начала июля с иранской территории участились германские разведоперации и диверсии. Реза-шах Пехлеви медлил с ответом и только спустя месяц ответил отказом.

Правитель Ирана хотел убедиться в неизбежном поражении СССР. К тому же в Тегеране намеревались приурочить свое вступление в войну против СССР к турецкому. Но и Анкара ждала решающих побед Германии в войне с Советским Союзом.

По воспоминаниям главы Совмина Армении в 1937–1943 годах Арама Пирузяна, на совещании в Москве 2 июля 1941-го Сталин заявил: «Не исключено вторжение в СССР со стороны не только Турции, но и Ирана. Берлин все сильнее влияет на политику Тегерана. Соседние с нами районы Ирана заполнены разведчиками Германии. Все это вопреки нашим договорам 1921 года о дружбе и границе с Турцией и Ираном. Видимо, они провоцируют разрыв нами этих договоров и затем под предлогом некоей советской военной угрозы – вступление в войну с СССР».

Далее Сталин отметил: «В отношении Ирана, как мы надеемся, вскоре будут приняты совместные решения СССР и Великобритании». (Имеется в виду операция «Согласие»: ввод советских и британских войск в Иран в конце августа – первой декаде сентября 1941 года. – В. Ш.)

Правительство СССР в дипломатических нотах Ирану 26 июня, 19 июля и 16 августа 1941 года предупреждало об активизации в стране немецкой агентуры, требуя выдворить всех германских подданных, среди которых сотни военных специалистов. Но Тегеран не реагировал.

Требование выполнил новый шахский режим во главе с Мохаммедом Реза-Пехлеви, пришедший к власти в сентябре 1941 года.