Текст: Стифен Ф. Нотт, Foreign Policy. Перевод: Григорий Николаев, «Спутник и Погром»
Парсон Вимс, биограф Джорджа Вашингтона, лукавил: первый президент США прекрасно умел лгать.(1) Мало того, лгать умели и Джеймс Мэдисон, и Томас Джефферсон. Они тоже, по удачному выражению вице-президента Дика Чейни, работали «на темной стороне». Шпионские склонности Отцов-основателей не противоречат образу новых американских святых, но без этих талантов Американская революция просто не случилась бы.
Принято считать, что отрава тайных операций поразила США в XX веке, одновременно с началом так называемого «имперского президентства» и расцветом ЦРУ и АНБ. Но такое понимание истории ошибочно. Так считала комиссия Черча в 70-х, эта идея вновь всплывает в отчете комиссии Иран-Контрас в 1987 году, а теперь эту мысль на разные лады повторяют правые либертарианцы. Но Джефферсон писал, что «законы необходимости, законы сохранения себя и своей страны от опасности» с точки зрения основателей США перевешивали традиции и любой писаный закон. Ссылаться на этих людей в речах, осуждающих тайные операции и секретные службы — значит искажать их слова и игнорировать их роль в подобных делах.
Америка столкнулась с мощнейшей сверхдержавой того времени, и Вашингтон прекрасно понимал, что в бою с таким могучим противником нельзя брезговать дезинформацией и обманом. Шпионские дела первого американского президента оказались забыты ради создания образа полубога, «Юпитера Сохраняющего», но сам Вашингтон никогда не забывал о них.
Чуть ли не первым распоряжением, которое Вашингтон отдал после того, как в 1775 году получил под командование Континентальную армию, стал приказ о вербовке шпиона — тот должен был проникнуть в тыл противника и собрать информацию о действиях британцев в Бостоне. Первый президент уделял много внимания своей роли начальника разведки и даже использовал для оплаты тайных операций личные средства. Вашингтон считал, что эти операции необходимы для победы в войне; они были столь важны, что он утаивал информацию о них даже от Континентального конгресса. В 1777 году он весьма откровенно написал: «Существуют тайны, от сохранения которых часто зависит само спасение армии; тайны, которые нельзя (или, во всяком случае, не стоит) доверять бумаге; те тайны, которые никто, кроме верховного главнокомандующего, знать не должен».
К шпионажу Вашингтон относился прагматично. Понимая, что успех в борьбе между странами требует секретных операций (и найма людей, не отличающихся безупречными моральными качествами), сам он не слишком любил ни шпионаж, ни шпионов. В 1779 году главнокомандующий даже выразил неудовольствие по поводу «сомнительных персон», необходимых в невидимой войне, и рекомендовал офицерам разведки ожидать неизбежного появления двойных агентов. Тем не менее он считал, что и сами шпионы, и их ремесло необходимы для защиты американских интересов.
Если бы Вашингтон был жив сегодня (и участвовал в спорах о действиях спецслужб на территории США), он, скорее всего, был бы противником либертарианских идей о неприкосновенности личной информации. Иными словами, он не согласился бы ни с сенатором от штата Кентукки Рэндом Полом, ни с сенатором от штата Вермонт Патриком Лихи, ни с мичиганским конгрессменом Джастином Амашем в их горячем осуждении государственной слежки за гражданами США (несмотря на все заверения этих политиков в обратном). Перлюстрация почты, по мнению Вашингтона, была важным инструментом национальной безопасности. Он предлагал своим агентам «разработать методы вскрытия конвертов без повреждения печатей для последующего копирования содержания и отправки почты по адресу». По мнению Вашингтона, подобный способ сбора данных подарил бы «неисчислимые» преимущества делу американской революции. Первый американский президент не имел ничего против использования членов клира в качестве агентов разведки. В 1778 году он уговорил капеллана вытянуть важные данные из двух британских шпионов, ожидающих казни. Вашингтон рекомендовал капеллану воспользоваться тем, что приговоренные перед смертью хотели бы примириться с Господом (и Джорджем Вашингтоном), и только потом отправиться к райским вратам.
Важный элемент подхода Вашингтона к тайным операциям — безжалостность. В марте 1782 он одобрил план похищения наследника британского престола, посетившего с визитом Нью-Йорк. Сформировали группу, которая должна была украсть будущего короля Вильгельма IV. Королевского отпрыска планировали обменять на предателя, Бенедикта Арнольда, или на американских военнопленных. Операцию отменили после того, как британская разведка узнала о ней и удвоила охрану наследного принца. Но если бы Вашингтону все удалось, будущего короля Британской империи схватили бы на нью-йоркской улице и посадили в подвал.
Первый президент США обманывал не только противника. Одна из величайших военных побед Вашингтона, Йорктаунская кампания 1781 года, увенчалась успехом в том числе и благодаря его умению лгать. Генералу Вашингтону требовалось убедить британцев в том, что он собирается наступать на Нью-Йорк, а не на юг — и для этого он обманул не только англичан, но и американских чиновников. В 1788 году он рассказал Ною Вебстеру, как специально для этого продолжал набирать солдат из среднеатлантических штатов, не желавших воевать на юге. Генерал обманывал и офицеров собственной армии. «Мы приложили все усилия, чтобы дезинформировать нашу собственную армию; я всегда полагал, что если не удастся обмануть самих себя, то не удастся обмануть и иностранцев», — сказал он Вебстеру.
Эпизод Йорктаунской кампании 1781 года — британские войска (в центре) сдаются в плен французам (слева) и американцам (справа)
Вашингтон и другие ветераны революции (включая Александра Гамильтона, занимавшегося разведкой, и дипломатов вроде Томаса Джефферсона, Джеймса Мэдисона и Джона Джея) считали, что новое правительство, учрежденное в 1789 году, должно пересмотреть некоторые положения Статей Конфедерации — там, где они касаются безопасности нового государства. Вашингтон потерял неограниченную власть, предоставленную ему Статьями, а часть его полномочий перешла к администрации президента США. Это позволило упорядочить внешнюю политику и вопросы обороны страны, а также порядок проведения тайных операций.
Будучи генералом, Вашингтон успешно использовал разведчиков и шпионов во время Войны за независимость. Став президентом, он пришел к выводу, что новой администрации следует учредить тайные фонды для финансирования того, что Джон Джей в «Записках федералиста» назвал «разведывательным делом». По мнению Вашингтона, разведку нужно было оставить в ведении исполнительной власти — в своё время он наглядно убедился в неспособности Континентального Конгресса сохранить какую угодно тайну. Вашингтон считал, что ни в Сенате, ни в палате представителей не должно быть постоянно действующих комиссий по делам разведки; в этом он видел ущемление исполнительной власти президента, регулируемой второй статьей Конституции, а также ущемление его полномочий как верховного главнокомандующего и дипломата. Отцы-основатели были особенно обеспокоены возможностью палаты представителей серьезно влиять на внешнюю политику США — это противоречило их первоначальными планам устройства американского государства.
В своем первом ежегодном послании Конгрессу Вашингтон потребовал учредить специальный фонд «секретной службы», находящийся под контролем президента и позволяющий проводить тайные операции, не давая Конгрессу отчета о тратах. Конгресс одобрил создание такого фонда в 1790 году (большую роль в этом решении сыграл конгрессмен Джеймс Мэдисон); Вашингтон получил новые полномочия и мог теперь не отчитываться перед Конгрессом о тайных операциях, отвечающих национальным интересам.
Шпионский аппарат, созданный Вашингтоном, продолжил работу и после его смерти; мало того, он увеличился в размерах. Никто из американских президентов не любил тайные операции сильнее, чем Томас Джефферсон. Сегодня «мудреца из Монтичелло» часто изображают как главного сторонника Конгресса, свято верящего в открытость и подотчетность действий американского правительства, но это не так. Именно Томас Джефферсон породил то, что в XX веке назовут «имперским президентством». Из всех ранних президентов США именно Джефферсон чаще других использовал новосозданные тайные фонды: он давал взятки индейским племенам в обмен на территориальные уступки и финансировал первую в истории США тайную операцию по свержению иностранного правительства. Еще будучи американским послом во Франции, Джефферсон интересовался тайными операциями: он пользовался информацией о внутренних делах голландского правительства, полученной от агента в Нидерландах; размещал в голландской прессе статьи, служившие американским интересам; даже пытался заполучить секретные документы испанского правительства о строительстве канала через Панамский перешеек.
Томас Джефферсон
Как и Вашингтон, Джефферсон считал, что тайные инструменты американского правительства должны находиться в ведении исполнительной власти. Он писал федеральному судье Джорджу Хею (который, к слову, приходился зятем Джеймсу Монро): «Все нации находят необходимым держать по крайней мере некоторые действия исполнительной власти в тайне от всех, кроме исполнительной власти». Ранее Джефферсон отмечал, что «Конституция не требует от Сената участия в делах исполнительной власти… не может он также выносить суждения о необходимости некоторых действий… которых требуют соображения национальной безопасности и секретности. Все это находится в ведении президента». Неудивительно, что Томас Джефферсон использовал для тайных операций частных лиц. Это помогало обойти Конгресс, печально известный утечками ценной информации. К примеру, в 1804 году Джефферсон поручил частному лицу доставить тайную депешу американскому послу во Франции. Тщательно зашифрованное письмо было посвящено использованию частных каналов связи в разведывательных операциях.
Приверженность ранних США шпионажу объяснялась практическими соображениями. И Джефферсон, и Мэдисон ценили тайные операции, так как они позволяли добиваться нужных целей без содержания огромной регулярной армии; особенно этот подход заметен в действиях Джефферсона на посту Госсекретаря США — он давал индейцам взятки в обмен на землю. В своем письме Джеймсу Монро, будущему пятому президенту США, Томас Джефферсон так описывает эту практику: «Надеюсь, что этим летом мы как следует поколотим индейцев, а после можно перейти на взятки». Став президентом, «мудрец из Монтичелло» успешно довел дело до конца.
В тайном письме будущему президенту Уильяму Генри Харрисону (тогда занимавшему пост губернатора территории Индиана) Джефферсон предлагал строить на индейских территориях новые торговые представительства, где вожди индейцев могли бы покупать товары в долг, а потом отбирать у них землю при помощи долговых расписок. Именно Джефферсон дал добро на свержение короля Триполи (первая подобная операция такого рода в истории США) — агенты завербовали одного из членов королевской семьи. Потом президент неохотно говорил об этой операции в Конгрессе, в особенности упирая на то, что созданную для мятежного королевского родственника на американские деньги армию наемников в конце концов решили не использовать.
Знаменитая экспедиция Льюиса и Кларка, тоже детище Джефферсона, в первую очередь занималась разведкой, и потом — изучением новых видов флоры и фауны. Приверженность третьего президента США «темной стороне» видна и в других вещах: например, он пытался убедить своего друга, президента Мэдисона, ответить на поджог Белого дома британцами поджогом собора Святого Павла в Лондоне.
Карта экспедиции Льюиса и Кларка. Графика: The Economist
Джеймс Мэдисон, «архитектор Конституции», служил при Джефферсоне государственным секретарем и прекрасно знал о любви своего начальника к неприглядным сторонам международных отношений. Но сам Мэдисон не был их большим поклонником. Впрочем, в 1805 году госсекретарь нанял проститутку для тунисского посла, воспользовавшись для этой цели средствами тайного фонда. Хотя Мэдисон и давал больше отчетов Конгрессу, чем Джефферсон, он тоже проводил тайные операции — например, финансировал «внезапные» вспышки недовольства против испанцев во Флориде, а после, в ответ на критику, старался как можно сильнее запутать Конгресс и иностранных послов. Прямо перед началом войны 1812 года он потратил $50000 из тайного фонда на покупку писем у британского агента, который утверждал, что знает о заговоре федералистов Новой Англии, намеренных отделиться от США.
Да, можно сказать, что Отцы-Основатели не имеют отношения к сегодняшним спорам о государственной слежке за гражданами США. Можно сказать, что Соединенные Штаты далеко ушли от былых, куда менее просвещенных времен. Но использовать имена Джефферсона и Вашингтона в борьбе за ограничение или запрет подобных операций — значит искажать историю. Тайные действия правительства — такая же часть американской истории, как Вашингтон, Джефферсон или Мэдисон. Сказочный образ этих людей как беспорочных святых — выдумка правых либертарианцев и левых либералов. Нравится вам это или нет, но это неправда.
Оригинал материала на сайте Foreign Policy
Несмотря на то, что оттуда идёт большое количество продукции, которая нужна РФ на фронте каждый день, такой помощи на коммерческих условиях недостаточно и концепцию этих отношений неплохо было бы пересмотреть. Особенно