Павел Кухмиров о последствиях запрета поставлять энергоресурсы в США.США прекращают закупать энергоресурсы из России, заявил во вторник американский президент Джо Байден.
«Сегодня я объявляю о том, что США нацеливаются на основные сектора российской экономики: мы запрещаем любой импорт российских нефти, газа и энергии. Это означает, что российскую нефть больше не будут принимать в американских портах... Эта мера получила большую поддержку обеих партий в конгрессе и, я надеюсь, у всего американского народа», — заявил президент США.
При этом он признал, что это решение не пройдёт бесследно для американских потребителей. Одновременно власти Японии сообщили, что размышляют о возможности выхода из совместных энергетических проектов.
Экономическая агрессия со стороны западного мира и его сателлитов растеряла напор первых дней, но при этом продолжает наносить ощутимые удары по интересам нашей страны. В подобных условиях продолжают возникать вопросы о возможных ответных действиях России. В частности, о встречном энергетическом эмбарго против стран, участвующих в экономической блокаде. Каковы перспективы такого шага?
Предпринято в этом направлении может быть следующее.
Первое. Заморозка иностранной собственности в российских компаниях (в части стран, поддержавших экономическую блокаду) сама по себе нанесёт колоссальный урон их интересам. Об этом свидетельствует фактическое бегство «Бритиш Петролеум» из Роснефти и выход из её совета директоров.
Второе. Полная или частичная блокировка нефтегазового экспорта. Это не только обнулит громадные доходы зарубежных компаний, но и способно повлиять на градус социальной напряжённости в западных странах, особенно в связи с энергетическим кризисом этой зимы.
Третье. Даже угроза сокращения поставок энергоносителей уже вызвала рост мировых цен на углеводороды по ключевым нефтяным и газовым котировкам на 35–40 процентов, до 130 долларов за баррель с перспективой роста и до 4000 долларов за 1000 кубометров.
Если в нынешней ситуации будет, к примеру, принято решение о переходе на внешнеторговые расчёты в рублях, то потребители из стран — участников блокады будут принуждены к приобретению российской валюты за доллары, евро, фунты, что сразу подорвёт развязанный против РФ валютный террор со стороны США и ЕС. Вопрос в том, что и в России курс рубля необходимо будет расчётно определять ЦБ, без участия биржевых спекулянтов в интересах экспортёров и импортёров. Таким образом, валютные поступления от углеводородов не упадут ниже среднего уровня.
Четвёртое. Утверждения, что высвобождающиеся 100 миллионов тонн нефти «некуда будет девать», не выдерживают критики. Только внутренний топливный рынок в РФ имеет ёмкость в 45–50 миллионов тонн. Из тонны нефти вырабатывается около 200 килограммов бензина и 100 килограммов дизтоплива. Просуммировав дополнительные запросы сельского хозяйства, промышленности и торговли, можно увеличить предложение ГСМ на 30–40 процентов.
Теоретически можно даже уменьшить розничную цену на 20–25 процентов, что может быть экономически оправдано, так как даст сокращение расходов на логистику, себестоимости продукции и оптово-розничных цен по всем технологическим цепочкам и в торговых сетях. Но, зная характер отечественного капитализма, в это верится с трудом.
Существуют и другие направления увеличения переработки нефти для внутреннего рынка. Кроме того, есть ещё и фактор Китая, который, по итогам экспертного анализа американского, что характерно, исследовательского центра S&P Global Platts, уже сейчас «готов скупить все дополнительные поставки нефти из России».
И это только предварительные прикидки. Точно такую же переориентацию на внутренний рынок и другие страны-импортёры возможно сделать и для других стратегических товаров. Вопрос, опять же, лишь в решимости. И в готовности элит быть со своей страной. Или готовности заменить эти элиты. Но это уже совсем другая история.
