После «арабской весны» — череды революций, чуть не уничтоживших несколько стран, в том числе так любимый нашими туристами Египет, представление о важности социальных сетей для политических технологий стало общим местом. Протестующих собирали через мессенджеры, корректировали движение их групп и лозунги, мгновенно рассеивали при приближении полиции или, напротив, бросали в бой.Органы правопорядка не сразу, с опозданием, но научились с этим работать. Отключение мобильного интернета в районах, где происходит несанкционированный протест, постепенно стало правилом.
Теперь на повестке дня очередное новшество — виртуальный митинг. Не надо никуда собираться. Можно участвовать в очень опасном для власти протесте, не вставая с дивана, не покидая квартиры, да хоть с другого края света.
Первый российский опыт использования этой технологии был проведён в Москве: «митинг» провели на карте «Яндекса», протестующие писали требования отменить карантинные ограничения так, как обычно пишут сообщения о ДТП.
Эффективность технологии оказалась особенно наглядной потому, что одновременно традиционный (теперь, видимо, следует говорить — офлайн) митинг случился в столице Северной Осетии. Там на площадь с теми же требованиями: дайте уже работать и зарабатывать — вышло до 3 тыс. человек. И через некоторое время нарвались на жёсткую реакцию полиции.
Чего никак не скажешь о протестующих онлайн. Если не считать того, что «Яндекс» через какое-то время стал удалять следы их самовыражения с карты, им за участие в митинге ничего не было.
Чем всё это опасно?
В моменте — потерей уважения к власти, которая злится, но ничего не может с протестующими сделать. Ощущение совершенной безнаказанности даёт возможность как угодно радикализировать протест. И привлекать к нему людей, которые в реальной жизни ни к какому бунту не склонны, но весьма рады безопасно выпустить пар в виртуальной.
В перспективе — возможностью организовать против этой, уже неуважаемой, уже как бы безопасной власти офлайн протесты с прямыми требованиями типа «Все начальники сволочи» (были такие плакаты в конце 90-х).
Добавим к этому, что полиция также пользуется электронными картами и также раздражена бесконечным карантином — и получаем коктейль под названием «революционная ситуация» или «цветная революция». На ровном месте.
Что с этим делать? Только две вещи.
Во-первых, виртуальность виртуальностью, а статьи за экстремизм никто не отменял. Нельзя наплевательски относиться к антигосударственной активности только потому, что она спрятана от обычного невооружённого взгляда и локализована в «продвинутых» социальных группах. Наоборот, внимание к ней должно стать более пристальным.
Во-вторых и в главных, нужно прислушаться к протестующим — их требования к власти появляются не только от молодецкой удали, но и не от хорошей жизни.
В Осетии карантинные ограничения, как говорят на улицах, странным образом не коснулись бизнеса родственников главы республики. Если это правда или хотя бы может быть правдой — это означает необходимость немедленного расследования.
При этом людям действительно очень тяжело: по стране до половины граждан потеряли большую часть дохода, безработица на конец года будет исчисляться десятками миллионов трудоспособных.
Предложенных на сегодня пакетов социальной помощи очевидно недостаточно. Если не найти возможность предложить новые, в том числе заточенные на «серую зону» экономики, протест станет очень тяжёлой угрозой.
