Сегодня редко вспоминают такой факт. Прибытие 11 июля 1962 года первого советского транспорта с ракетным оружием на Кубу в рамках операции «Анадырь» (июль – первая половина сентября 1962 года) сопровождалось и иными планами руководства СССР. В случае прямого военного конфликта предполагались удары по базам ВВС и ВМС США и других стран НАТО в Средиземноморье. Первыми целями могли стать британские базы на Кипре и Мальте и американские – в Греции и Турции. В связи с этим Москва запрашивала Белград о возможности использования югославских военных баз на Адриатике: прежде всего, речь шла о базах в Риеке, Сплите и Задаре. Но югославы не решились на такой шаг. Нарастание же конфликтности между СССР и США из-за Кубы требовало от Москвы большей активности насчёт советского ВМФ-базирования в Югославии. Тем более что, во-первых, в 1961 СССР лишился военно-морской базы в южно-албанской Влёре, расположенной на стыке Адриатики и Средиземного моря.
Не Чёрное море моё
Во-вторых, с югославских баз было в буквальном смысле рукой подать до военных баз США в Греции и особенно в Италии. Да и британские военные базы на британской Мальте были неподалёку. Однако, несмотря на всё более частые с середины 50-х «визиты дружбы» советского ВМФ в югославские порты, Белград успешно балансировал между НАТО и Варшавским договором. Важнейшим результатом этого было провозглашение в 1961 году в Белграде Движения неприсоединения сначала в составе Югославии, Индии, ОАР (Египет и Сирия), Индонезии и Ганы. Но уже к концу 1962 года в эту структуру вступили свыше 40 развивающихся стран.Попытки Москвы каким-либо образом «подключить» ФНРЮ к Варшавскому договору или хотя бы к Совету экономической взаимопомощи успехом не увенчались. Равно как и стремление «отделить» Югославию от опекаемого НАТО Балканского пакта, созданного в канун кончины Сталина (28 февраля 1953 года), в котором участвовали также Греция и Турция – члены НАТО. Пакт же этот юридически действовал вплоть до распада Югославии (1991–1992). Во всяком случае, Югославия хотя и стала в 1964 году ассоциированной участницей СЭВ, но с Варшавским договором в какой-либо форме Белград сотрудничать отказался. И всё же активное советско-югославское сближение, инициированное Хрущевым, проявилось и в том, что И. Б. Тито 6 мая 1962 года, выступая на хорватском партактиве в Сплите, заявил о готовности Союза коммунистов Югославии поддержать КПСС в углубляющемся идеологическом конфликте Москвы с Пекином и Тираной.
Они не присоединились
Через десять дней, 16 мая, Хрущев, находившийся с визитом в Болгарии, заявил там, что («Правда», 17 мая 1962 г.). Потеря в 1961 году чрезвычайно выгодной Москве советской военно-морской базы во Влёре лишь частично компенсировалась получением Москвой прав базирования советского ВМФ в Египте (вблизи Александрии) и Сирии (Латакия). Но всё это было в отдалённом секторе Средиземноморья, а эти страны не участвовали в Варшавском договоре. Притом их власти едва ли были заинтересованы в военном конфликте вне рамок их конфликта с Израилем. Как известно, СССР всячески «обхаживал» тогдашнее руководство Алжира во главе с М. Бен-Беллой. В надежде на то, что за военно-техническую помощь алжирским партизанам, добившимся в весной 1962 года независимости этой страны от Франции, алжирцы предоставят СССР экс-французскую военно-морскую базу в Мерс-эль-Кебире (к западу от алжирской столицы). С ней СССР мог блокировать расположенный невдалеке британский Гибралтар. Но не без рекомендаций Белграда, эта база не стала советской. Роль ФНРЮ в позиции Алжира проявляется и тем, что Бен-Белла часто повторял:
Потеря Влёры и сомнительные приобретения
«Кастро – мне брат, Насер – учитель, а Тито – для меня образец».
Тем временем в первой декаде июля 1962 года в Москву прибыли сразу две югославские делегации: от Скупщины и от правительства ФНРЮ. 2 июля Н. С. Хрущев принял парламентскую делегацию во главе с П. Стамболичем. А с 3 по 6 июля прошли переговоры между рабочей группой Совета министров СССР во главе с А. И. Микояном и делегацией ФНРЮ, которую возглавлял заместитель председателя правительства М. Тодорович. Были подписаны соглашения, предусматривавшие значительный рост товарооборота, советских капиталовложений и научно-технического сотрудничества. Однако попытки советской стороны дискутировать насчёт кубинского кризиса и возможного использования военных баз ФНРЮ югославы вежливо отклоняли: речь шла о ВМФ-базах в Риеке, Сплите, Задаре. Отвергли они и второй вариант – возможное использование советскими ВВС каких-либо югославских островов в центральной Адриатике – Ябука, Палагружа, Светац, Бишево. Они стали югославскими с 1951 года (ранее принадлежали Италии). Да и экс-итальянский Задар стал югославским с 1947 года. В обоих случаях – по настоянию СССР. То есть даже в период советско-югославского конфликта Сталин поддержал расширение границ Югославии! Но вопрос о советских временных базах югославы, повторим, «завернули». Они же поддержали, в ходе упомянутых переговоров (в начале июля 1962 года) советское мнение о провокационной политике сталинистской Албании, но смогли быстро закрыть эту тему.
Если с ним повстречался в Москве
Что сделал Брежнев в Белграде?
Последним «пробным», но безуспешным шагом стал визит в ФНРЮ главы Президиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежнева (24 сентября – 4 октября 1962 года). Тито дал тогда понять:
«...Наличие некоторых различий не должно быть препятствием наших отношений. Ибо они представляют собой нормальное явление, которое в современном мире часто вытекает из того, что пути экономического и общественного развития отдельных стран различны в силу исторических и других условий»
(«Borba», Beograd, 1 oktobar 1982 g.). Обсуждение албанской и кубинской тематики, инициированное советской стороной, было сведено к изложению советской позиции по этим вопросам. А Тито кратко высказался за смягчение советско-албанской и советско-американской конфронтации.При этом маршал, согласно стенограмме переговоров, уточнил позицию Белграда:
«...Вы считаете, что все страны в мире должны войти в один из блоков: западный или советский. Мы же говорим не о блоках, а о социалистическом мире».
Брежнев парировал:
«Мы думаем, что Союз коммунистов Югославии должен твердо стоять в борьбе против империализма».
Однако Тито закончил дискуссию по этим вопросам вполне конкретно:
Спасибо, Тито?
«Нам необходимо взаимное понимание. И важно не испытывать по отношению друг к другу иллюзий».
Югославское руководство официально поддерживало правительство Ф. Кастро, оказывало Кубе экономическую помощь с 1961 года и осуждало политику США в отношении Кубы. Но с начала операции «Анадырь», то есть со второй декады июля 1962 года, выступления Тито относительно Кубы стали умеренными и сводились к призывам решить ситуацию мирным путём. Этому способствовала также быстро растущая финансовая помощь США и в целом Запада Югославии с начала 60-х. Многие зарубежные эксперты впоследствии отмечали, и вполне обосновано, что отказ Белграда разрешить советским войскам использовать военные базы и острова ФНРЮ в Адриатике, равно как ликвидация советской ВМФ-базы в южно-албанской Влёре сыграли отнюдь не последнюю роль в отказе Москвы от прямой военной конфронтации с США и их союзниками из-за Кубы.
