Военкор «КП.ру» Александр Коц встретился с бывшими ополченцами, воевавшими за «русский мир» в ДНР и ЛНР.
Смогли ли они найти себя в мирной жизни и благодарно ли им государство?
Снайпер-журналист
Вечер. Звонок с неизвестного номера: «Саша, привет! Это Деки. Как дела? Дашь мне интервью о военной журналистике?» Я пытаюсь соединить услышанное в логическую цепочку. Деки — позывной легендарного сербского добровольца Деяна из Донбасса.
Последний раз мы виделись «на нулях» (нейтральная зона между армиями ДНР и Украины) в прошлом году. Со своей «Дончанкой» (мощная винтовка местного производства) он усмирял повадившихся шуметь по ночам «правосеков» (организация «Правый сектор»* — ред.). Пары хлестких выстрелов из этого оружия хватало, чтобы на той стороне воцарилась тишина — дурных нема.
Деян Берич стал не только «самым полезным» снайпером в Донбассе. Скромный, обаятельный, отзывчивый парень полюбился местным жителям. Да и среди журналистов он был популярным, никогда в разговоре не отказывал. И тут вдруг «дашь интервью?». «Интересно, — думаю, — у бывших ополченцев мирная жизнь складывается».
— Пуля одна, а слово сразу на тысячи людей влияет. — Деки встречает меня в небольшой студии интернет-проекта PolitRussia. — Но я за это деньги не беру. Мы с друзьями, тоже из добровольцев, работаем на стройке.
В Донбасс Деян поехал из идеологических соображений:
— Это долг русским. У нас во время войны в Югославии добровольцев из России было очень много. Вот они и позвали вернуть должок.
— Получается, вернул?
— Здоровье уже не позволяет дальше воевать — столько ранений. Одна пуля прошла через живот, одна через грудь, на Саур-Могиле семь пуль попало в бронежилет, ребра потрескались.
Тогда меня с колонной раненых украинцы в плен захватили. Потом мои сослуживцы выкупили меня. Проблема в том, что я никогда не долечивался до конца. Начал просто падать в обморок. Пришлось уезжать лечиться. Сейчас постоянно на обезболивающих.
— Трудно адаптироваться в мирной жизни?
— Нет. Я на войне не жил войной. И бойцам советовал: закончил смену, приехал с передовой домой, оставь войну за порогом. Хорошо, если есть семья. У меня не было, но я приезжал в детдом.
Помогал чем мог. Там 20 детей, у меня там три крестника… Я никогда не получал от войны адреналина. У меня на рыбалке, когда клюет, руки трясутся — вот это адреналин. А если ты его получаешь от войны, на гражданку уйти не сможешь.
Вернулся в другую страну
По самым скромным прикидкам, через войну в ЛДНР прошло около 50 тысяч россиян. И на родине они растворились. Многие из тех, кто, как говорит Деян Берич, жил войной, пошли в частные военные компании. Там еще и платят неплохо. А кто-то возвращался в новую реальность.
— Я уходил в Славянск из Крыма, где у меня строительный бизнес был. Вернулся, а законы уже другие, юридическая база, бюрократия… Сложно начинать заново, — признается Виктор Аносов с позывным Нос.
Он, пожалуй, последний живой из первых командиров ополчения Донбасса. Начал с командира взвода и возглавил в итоге комендантский полк. Но решил вернуться домой. Повлияли и попытки покушения и похищения спецслужбами Украины. И жена, и дочь, которая за время войны успела выйти замуж.
По возвращении домой Донбасс не отпускает Виктора Аносова…
— Мне грех жаловаться. Вернулся на должность заместителя командира полка самообороны Крыма.
В этом полку те, кто в 2014 году встал на защиту полуострова. Есть и ребята, воевавшие в Донбассе. Занимаемся охраной госсобственности, патрулированием.
— Донбасс часто вспоминается?
— Ну конечно. Снится часто. Нет, чтобы жену за горло хватать, этого не бывает. Но сны такие, что хоть фильмы снимай — готовые сценарии. Все-таки пережил многое, и друзья на руках умирали…
Поствоенный синдром
Основной поток возвращающихся из Донбасса в Россию добровольцев пришелся на 2015–2016 годы. С окончанием активных боев большинство ополченцев посчитали свою миссию выполненной.
Правоохранители по аналогии с ветеранами войн в Афганистане и Чечне ждали всплеска преступности с вернувшимися из Донбасса. Однако криминальной эпидемии не произошло.
Самая популярная статья, по которой попадались бывшие ополченцы, это незаконный оборот оружия. Кое-кто не удержался от соблазна привезти домой боевой «сувенир». Но в общей массе их немного.
— Есть серьезная проблема в психологии. Большинство добровольцев уезжали в Донбасс на патриотическом подъеме после Крыма: Россия встает с колен, сейчас мы всем покажем!
И многие, конечно, ощущали себя частью организма, который творит настоящую историю, — говорит мне еще один знакомый, бывший ополченец, ныне начальник службы безопасности крупной компании.
— Но вернувшись, они снова становятся никем с целым набором бытовых проблем, от которых отвыкли. И окружающим на эти их проблемы плевать.
Да и государство от них самоустранилось. Хотя это ведь настоящие патриоты. И с хорошим боевым опытом. Я-то кого знаю и кому доверяю, к себе возьму. В основном люди и устраиваются через знакомых — в охрану или на стройку.
Но, столкнувшись с общим безразличием, бюрократией, нежеланием связываться с «отбитым на голову наемником», кто-то спивается, а кто-то возвращается обратно — на войну.
Три года назад в России появился Союз добровольцев Донбасса, призванный помогать бывшим ополченцам. Но из-за скромных ресурсов помочь всем он, конечно, не может.
Но уже организовал лечение для 3,5 тысячи раненых, оказал различную помощь 400 семьям погибших… Каждый месяц Союз добровольцев направляет к психологам по 20–30 человек, испытывающих посттравматический синдром. Но, пожалуй, самая важная помощь — юридическая.
— Многие ополченцы — граждане Украины. Они выехали в Россию, вывезли сюда свои семьи, чтобы их не преследовали. И у многих проблемы с миграционными службами.
Есть случаи, когда добровольцев пытаются выдать Украине, где им грозит тюрьма, — говорит мне замруководителя аппарата Союза добровольцев Мария Коледа. — Мы смогли предотвратить около 600 попыток такой депортации бывших ополченцев.
…Воспоминания и яркие сны не дают забыть самые тяжелые дни войны.
Ветераны без статуса
— Первая и главная проблема добровольцев-«иностранцев» в России — это семь кругов бюрократического ада для легализации на территории РФ и официальное получение работы, — соглашается бывший ополченец Александр Жучковский. — Вторая проблема — в России очереди из самих российских граждан на прилично оплачиваемые вакансии.
И выходцы из Донбасса тут уже не дорогие гости, а конкуренты. Шанс достойно трудоустроиться есть либо у каких-то уникальных специалистов, либо у раскрученных, знаменитых ополченцев, которых рады принять работодатели, неравнодушные к судьбе Донбасса.
— Куда же идут остальные?
— Вынуждены соглашаться на неквалифицированный труд. Типичная история одного моего сослуживца, воевавшего в Славянске снайпером. Он родом из оккупированного Старобельска.
Живет в Москве с супругой и ребенком, зарабатывает в месяц 50 тысяч рублей на частном ремонте квартир, из них половину тратит на съем однушки на окраине, оставшихся 25 тысяч еле хватает на жизнь.
При этом он сам прекрасный телеоператор с большим стажем. Но кому он нужен на московском ТВ? И таких людей сотни. Не просто беженцев, а героев войны, отстоявших независимость Донбасса. Они справедливо рассчитывают на помощь государства и годами ждут хоть каких-то изменений.
Такими изменениями, во-первых, должно стать облегчение для них режима проживания в РФ и получения российского гражданства. А во-вторых, получение статуса ветеранов боевых действий с полагающимися льготами.
По существу
Что такое донбасское братство?
Александр Бородай, председатель Союза добровольцев Донбасса:
— Ему от 30 до 50 лет. Еще до Донбасса был за плечами опыт военной службы или даже боевых действий — от Афганистана до Южной Осетии. Возможно, бывший сотрудник силовых структур.
В самых общих чертах таков среднестатистический портрет российского добровольца, прошедшего через Донбасс (не путать с ополченцем — выходцем из Донбасса, защищавшим буквально родную хату).
Взглядов добровольцы самых разных: красные, белые, нацболы, ультраправые. Но обязательно патриоты России. География расселения причудливая. Чаще всего это москвич или питерец, что неудивительно.
Далее крымчане — тоже понять можно. А вот следующий — Дальний Восток. Оказалось, зов крови. Еще в столыпинские времена многих жителей Слобожанщины (историческая область на стыке России и Украины. — Ред.) переселяли к Тихому океану. У многих украинские фамилии. Родную землю они помнят.
Многие сравнивают «донбассцев» с «чеченцами» и «афганцами». Но есть важное отличие. Ехать в Афган и Чечню людям дало указание государство. В Донбасс все ехали сами. Донбасское братство — это, простите за пафос, квинтэссенция русской пассионарности. Я бы сказал, что это общность, с которой надо считаться.
Уже сегодня в регионах есть целые организации, созданные целиком из добровольцев Донбасса. Спасательные отряды, например. Или частные охранные агентства. Люди, не один месяц сидевшие в соседних окопах, на гражданке продолжают поддерживать и тянуть друг друга. Это абсолютно нормально.
Любая война меняет людей. Из Донбасса люди возвращаются в Россию определившимися патриотами своей земли. Никто из них на войне не разбогател. Но, несмотря на все свои проблемы (особенно в бедной провинции), немногие из них растворятся без следа.
Другое мнение
Захар Прилепин, бывший замкомбата спецназа армии ДНР:
За взрослыми мужиками не надо присматривать
— Идти на войну добровольцем и полагать, что потом государство должно тебе что-то обеспечивать, странновато. Мы же понимаем, что живем в эгоистическом мире, где человек человеку волк. И то же самое в любой другой сфере.
Только что выступал перед студентами ВГИКа, знаю ситуацию в Литературном институте, да любой вуз возьмите — 70–80% выпускников не могут устроиться по профессии.
И государство им тоже ничего не обеспечивает. Дай бог, чтобы оно присматривало за пенсионерами, инвалидами и сиротами. А за взрослыми мужиками государство присматривать не должно.
По личным наблюдениям за ребятами из моего батальона, я никаких поломанных судеб не вижу, спившимися их на улице, как в фильмах про Гражданскую войну, не встречаю… Кто был хорошим бойцом, устойчивым, крепким, боевитым, он и в жизни нормально устраивается. А кто служил через пень-колоду, то и на гражданке от него ожидать особо нечего.
С другой стороны, человек, вернувшийся с войны, от некой несправедливости социального устройства начинает все вокруг крушить и ломать. Особенно когда основой его поступков были идеалистические убеждения, а тут он на каждом шагу встречается с мелкотравчатым скотством…
И все-таки людям, которые прошли стремительную крымскую историю, более долгую донбасскую и стали для огромного количества россиян примером настоящего мужского поведения, можно было бы давать соответствующий статус. Почему бы депутатам об этом не подумать?
Невыездной Нетаньяху. Западные страны признавшие выданный МУС ордер на арест Нетаньяху и Галланта. Также к списку присоединилас