Хлеб и революция

Для начала скучная статистика:

Статистика

С августа 1914 по февраль 1917 года, то есть за 3 неполных года, были потрачены 9 годовых мирных бюджетов. Причем 4/5 потребностей покрывалось за счет внутренних источников, в основном экстренных финансовых мер – внутренних займов и эмиссии.

Проще говоря, бюджет, который получал до 37 % доходов от винной монополии и значительные поступления от экспорта, получил непосильную нагрузку в виде войны, параллельно потеряв эту самую монополию с введением сухого закона и значительную часть экспорта из-за закрытия Черного и Балтийского морей. В итоге началась инфляция:

На 16 июля 1914 г. в России кредитные билеты были обеспечены золотом на 98,2 %, на 1 марта 1917 г. – на 14,8 %, а к 23 октября 1917 г. – на 6,8 %. С середины 1914 г. до начала 1917 г. объем бумажной денежной массы вырос с 2 млрд до 9 млрд руб. (в 4,5 раза).

А рубль медленно и уверено превращался просто в бумагу. Экономисты царя Николая были гениями, три года эта система держалась на плаву, да и беда пришла не со стороны денег, а со стороны еды. Странно звучит, конечно, но Россия, продававшая до войны хлеб за границу, оказалась без хлеба:

31 мая 1916 г. был принят закон о сокращении потребления мяса и продажи мясных продуктов. Это позволяло экономить в год примерно 984 тыс. тонн, то есть 75 % прежнего общего годового потребления всем населением страны. В декабре того же года МВД признало необходимость разверстки (обязательной сдачи государству по твердым ценам) крупного рогатого скота. В 1916 г. в ряде крупных городов была введена карточная система распределения хлеба, мяса и сахара. Царское правительство в ноябре 1916 г. решилось ввести на территории 31 губернии принудительную хлебную разверстку. Таким путем предполагалось получить около 700 млн пудов хлеба. Однако удалось заготовить только 305 млн пудов. Из-за проблем с железнодорожным транспортом лишь 62 % этого объема было вывезено из деревни.

Собственно, первые лозунги Февраля в Петрограде – не свобода, а именно хлеб. При этом хлеба не хватало не только в столице, а и в индустриальных районах. При этом такой вот парадокс: хлеб в стране вообще был. Недостаточно, но был. А вот куда он девался...Открываем журнал Екатеринославского губернского земства от 2 ноября 1917 года и в шоке читаем – хлеба в губернии на две недели. Картофель заготовить не удалось. Рожь ушла в армию. В достатке только ячмень, и тот правительство требует сдать.

Причины

А дальше следуют причины:1. Министерство земледелия требовало сдачи продуктов по довоенным нормам урожайности. 2. Соседние губернии продукты откровенно зажимали, не желая делиться излишками.3. Спекуляции.4. Проблемы с транспортом.Екатеринославская губерния – это не Петербург, а индустриальное сердце России – Донбасс, нынешнее Запорожье, это уголь и металл, без которых война невозможна в принципе. Хлеба на две недели. Не зря Временное правительство ввело хлебную монополию уже в марте 1917 года, параллельно сократив пайки:

Временное правительство в марте 1917 г. издало закон о введении хлебной монополии. Все излишки хлеба должны были сдаваться по твердым ценам государственным продовольственным органам, а частная заготовка и торговля запрещались.

Хлеба не было. И картофеля, и мяса, и сахара. Это происходило в стране, до войны в избытке производившей и первое, и второе, и третье. При этом большая часть ресурсов шла на фронт, на Москву, на Петроград... Где тоже не хватало. Ситуация становится вполне понятной, если посмотреть на деревню и аграрный рынок в разрезе войны. Во-первых, мобилизация – 15 миллионов рабочих рук изъяли из хозяйства. Эффект был самым печальным:

Малолюдье отражается в равной степени и на всей сельской жизни. Величайшее затруднение в продовольственном деле испытывается отчасти из-за того, что ослаб гужевой промысел – некому везти хлеб на станции. Свеклосахарные заводы за недостатком людей не были в состоянии выкопать и свезти весь урожай свеклы. Сельскохозяйственные работы – молотьба и осенняя вспашка – прошли с запозданием, и притом при крайнем напряжении всего сельского населения.

Сельское хозяйство пошатнулось, компенсировать крестьян, ушедших на войну, было некем. Можно возразить, что всего у нас призвали 10 процентов мужчин, а вот Франция – 16 %. Это правда, но у нас огромная территория и низкая степень механизации, французы могли компенсировать часть рук за счет колоний, а у нас добавилось ртов за счет беженцев, ну и транспорт. Наши ЖД дороги не выдерживали резко возросших перевозок. В итоге вышло что вышло – где-то лежал хлеб, которым не спешили делиться с соседями, да и не всегда могли вывезти, а где-то запас зерна на две недели. Итак, к началу 1917 года мы имеем:– проблемы с транспортом;– проблемы с продуктами в густонаселенных индустриальных регионах;– инфляцию и, как следствие, резкое удорожание;– нехватку рабочих рук.И, следовательно, спекулятивный рынок. Лечилось ли это? В принципе да. А на практике нет. Не было у государства той поры ни воли, ни механизмов для полного контроля экономики страны. Выйдет это только у большевиков, и то за счет военного коммунизма, который вызовет бешеное сопротивление населения. Но это будет уже в войну Гражданскую, когда народ ожесточится до предела, а винтовка будет рождать власть. Попытки провернуть такое без террора в 1916 году привели бы к катастрофе. Хотя она была неизбежной в любом случае.Примечательный момент из того же журнала – членам Губернской земской управы жалование на 1917 год подняли в два раза, дабы компенсировать рост цен. С зарплатами же рабочих, как и с доходами крестьян, такого не происходило в принципе. Просто надо понимать – 1917 год был неизбежен, вопрос стоял так: кто и когда именно. Хлеб-то реально – всему голова.

Итог