Хождение в Новороссию

Отправляющийся ежедневно с Казанского вокзала фирменный поезд «Тихий Дон», идущий по маршруту Москва – Ростов-на-Дону, сразу бросается в глаза. В его вагонах непривычно много военных, не только в форме, но и в «гражданке».

Сопровождающие офицеры и сержанты везут молодое пополнение в свои воинские части, представители различных частей и соединений, а также штаба округа возвращаются из московских командировок.

Бросаются в глаза пассажиры, одетые в гражданскую одежду, но с военной выправкой и, как говорили раньше, с характерным «комитетским» лицом. Перед отправлением около поезда непривычно много представителей полиции, проверяющих людей, чья одежда напоминает военную, к примеру надеты камуфлированные штаны или куртка, вместо багажа тактический рюкзак и т. д. Еще с лета нынешнего года, когда Киев начал на юго-востоке Украины так называемую антитеррористическую операцию, поезда, идущие из Москвы в Ростов-на-Дону, в узких кругах стали называться «дорогой на войну».

Ростовский маршрут

Попасть из России на территорию самопровозглашенной Новороссии можно через несколько расположенных на границе контрольно-пропускных пунктов (КПП). Но так или иначе придется либо ехать до самого Ростова, а оттуда – на перекладных до границы, либо выходить в городке Каменск-Шахтинский. Таким маршрутом все лето и начало осени в Донецк и Луганск добирались российские добровольцы, а также везли гуманитарную помощь, которую потом передавали представителям Донецкой или Луганской республик прямо на КПП.

Фото: Алексей Рамм

Сейчас, когда ситуация более или менее стабилизировалась, гуманитарные грузы завозят автомобилями уже непосредственно на территорию самопровозглашенных республик. Представители миссии ОБСЕ, следящие за тем, чтобы через контрольно-пропускной пункт «Изварино», расположенный в Донецке Ростовской области, на территорию Новороссии не вошли российские войска, почему-то решили поселиться в гостинице в соседнем Каменске-Шахтинском. Два раза в день очередная смена наблюдателей на белом джипе с надписью OSCE в сопровождении российской ГИБДД уезжает на КПП.

Понять, в чем заключается работа наблюдателей, сложно. Джип стоит на российской территории перед дорожкой, где проходят паспортный контроль и проверяют транспорт. В работу российских пограничников и таможенников «обсешники» не лезут. Молча наблюдают за происходящим и все записывают на камеры, которые вместе с ноутбуками установлены в багажниках их джипов, иногда что-то помечают.

Еще на подъезде к российскому Донецку в глаза бросается странное здание, рядом с которым стоят вертолет Ми-2 и «кукурузник» Ан-2 – это бывший аэродром. Все лето и почти всю осень на сохранившемся летном поле располагался лагерь для беженцев. Закрыли его относительно недавно, в конце сентября, когда поток спасавшихся от войны на юго-востоке Украины практически прекратился, а уже перешедшие на российскую территорию либо вернулись домой, либо были отправлены в другие регионы России.

Контрольно-пропускной пункт «Изварино», несколько раз попадавший под обстрел украинской артиллерии во время боев у границы, сейчас работает, по заявлению официальных представителей российской погранслужбы, в штатном режиме. Следов обстрела почти не осталось, нет на его территории ни бронетехники, ни даже вооруженных бойцов. Зато работает самое удивительное учреждение, расположенное на территории КПП, – магазин дьюти-фри (беспошлинной торговли), стоящий точно на разделительной линии границы.

С российской стороны очередь из автомобилей, чьи водители желают попасть на территорию Новороссии, вытянулась почти на километр. Как говорят местные жители, бывают дни, когда очередь доходит до нескольких километров. В основном стоят машины с украинскими номерами, российские автомобили можно увидеть очень редко. Как правило, это жители близлежащих населенных пунктов, приехавшие на закупку всяких товаров не только для себя, но и для своих родственников и соседей. Но есть и представители малого бизнеса – владельцы ларьков и магазинчиков. Такой же длины очередь с украинской стороны.

Место украинских пограничников и таможенников заняли бойцы Луганской народной республики, которые тщательно проверяют паспорта. Правда, по сравнению с российской стороной такой контроль смело можно назвать формальным. Нет ни специальных средств, ни электронной базы, только руки и глаза бойцов ЛНР.

«В те дни, когда шли бои и «укропы» были близко, российские пограничники просто открыли КПП и запускали всех беженцев, а уже на российской территории разбирались – проверяли документы, пропускали, расселяли», – рассказывает боец комендатуры в Краснодоне.

Украинской части КПП досталось от войны гораздо сильнее. Здания повреждены артиллерийским огнем, на асфальте воронки. Буквально в 10–15 метрах от выезда с территории КПП начинаются разбитые снарядами дома мирных жителей.

Есть рядом с «Изварино» и альтернативный контрольно-пропускной пункт – мостик, перекинутый через речушку, по которому, минуя таможню, можно попасть с российской на украинскую территорию и обратно.

«Мало кому известно, но наш Донецк до войны был центром контрабанды сахара из России на Украину. Сюда завозили столько сахара, что если пересчитать, то получалось: каждый житель города, включая новорожденных, съедал в сутки по пять килограммов. Сейчас таких потоков контрабанды нет, но тайные тропки остались», – поделился местный житель.

Правда, у мостика уже стоит пост российских пограничников, проверяющих документы у всех переходящих туда и обратно.

Трафик военного времени

Дорожное движение в Новороссии за исключением Донецка и Макеевки напоминает компьютерные игры серии Mercenaries – нет ни правил движения, ни скоростного режима, а почти в каждой машине автоматы, пистолеты, гранаты, встречаются даже пулеметы и гранатометы. Соблюдение ПДД зависит от настроя и жизненного опыта самого водителя, так как первыми, когда начались боевые действия, разбежались сотрудники дорожно-постовой службы МВД Украины. На жителей России, привычно пристегивающих ремни безопасности, местные смотрят как на чудаков.

В Донецке же за соблюдением правил дорожного движения следят бывшие сотрудники ДПС, перешедшие на сторону ополчения. В частности, пост стоит у здания Донецкой областной государственной администрации и на въезде в город. Сотрудники МВД в своей старой камуфляжной форме, однако с шевронами отрядов ополчения ДНР, но на машинах с эмблемой дорожно-патрульной службы МВД Украины по городу Донецку бодро несут службу и останавливают нарушителей привычными полосатыми жезлами. Правда, непонятно, выписывают ли они штрафы, и если да, то как они оплачиваются. Также неясно, что делать нарушителю, если у него были изъяты права. Но надо признаться: в местах, где стоят эти посты, водители едут с соблюдением всех ПДД.

Дороги в основном в ужасном состоянии. За время боевых действий им досталось не только от артиллерийского огня, но и от бронетехники. И понятно, что дорожные работы вряд ли входят в топ-список приоритетов новой власти, так как есть более насущные дела. Не только на всех трассах, но и на районных и даже поселковых дорогах стоят блокпосты, где ополченцы проверяют машины и документы водителей. Нельзя сказать, что участники дорожного движения уже привыкли к таким «проверкам на дорогах», но свое неудовольствие не высказывают.

Удивительно, но местные власти прилагают все усилия, чтобы работал общественный транспорт. Даже в таком маленьком городе, как Краснодон, ходят троллейбусы и рейсовые автобусы (не только местные, но и междугородние).

Фронтовая география

Местность на территории Луганской и Донецкой республик, где развернулись боевые действия, нельзя назвать равниной, как описывают в некоторых СМИ: «Бесконечная украинская степь». В большинстве случаев это небольшие ровные участки местности в окружении холмов, обойти которые проблематично. Поэтому все боевые действия в основном шли вдоль дорог.

Территория Новороссии – фактически сплошная городская агломерация, где одни населенные пункты, большей частью поселки и городки с населением 20–30 тысяч человек, переходят в другие. Расстояние между ними очень редко превышает один-два километра, а чаще составляет не более полукилометра либо его вообще нет. Стоит отметить, что леса в тех районах редки, это либо небольшие рощи, либо лесопосадки, защищающие поля от ветра.

В районе Антрацита и Красного Луча начинается низменность, переходящая после Снежного в так называемый Донецкий кряж. В районе реки Северский Донец на северном берегу начинается равнина с лесами довольно большой площади. Если стоять на высоком южном берегу реки в районе городов Счастье, Славяносербск и поселка Сокольники, то местность в северном направлении просматривается очень далеко. Потому, когда в результате августовского наступления украинские войска были выбиты с позиций на южном берегу Северского Донца, а также потеряли уже упомянутые Славяносербск, Сокольники и Веселую Гору, а позже и 32-й блокпост, отряды ополчения Луганской республики получили значительное преимущество как в обороне, так и в случае возобновления наступления. Аналогично в ДНР удержание Саур-Могилы, одной из самых заметных возвышенностей в Донецком кряже, и обеспечило образование «южного котла», и во многом сорвало наступление в районе Снежного.

Неподалеку от войны

Нельзя сказать, что вся Новороссия лежит в руинах, что бы на этот счет ни вещали СМИ. Но многим населенным пунктам досталось очень сильно. Не только в поселках, но и в большинстве городов до сих пор нет света, хотя в сентябре и октябре руководство республик приложило все усилия, чтобы наладить работу социальной инфраструктуры и хоть как-то организовать быт простых граждан. Но если в крупных городах ситуация немного улучшается, то в поселках все по-прежнему. Большинство продуктовых магазинов, не говоря уже о салонах бытовой техники и прочего, закрыто. В работающих же прилавки в основном пустуют, зато все необходимое можно купить на стихийных рынках. Правда, торговля там идет только до 15–16 часов.

Ночная поездка по дорогам ДНР и ЛНР оставила не самое приятное впечатление. Редко горящие дорожные фонари, темные населенные пункты. Даже если в дом подается электричество, то жильцы стараются завесить окна, чтобы с улицы не было видно включенного света.

В то же время Донецк можно назвать «городом контрастов». Если еще на подъезде к нему, в Снежном, где большое количество разбитых и сгоревших домов, ощущается «дыхание войны», то уже в Макеевке – нормальная жизнь, есть свет, по вечерам работают магазины и кафе. Донецк вовсе не превратился в груду щебня, так как под обстрел украинской артиллерии, расположенной в аэропорту и поселке Пески, попадет только часть территории города. Стоит отметить, что дорогих гостей принимает пятизвездочный фешенебельный отель «Рамада» с ценой номера 800 гривен в сутки (примерно 2,5 тысячи рублей), в котором с комфортом и отличным питанием проживают представители иностранных и отечественных СМИ. В Донецке продолжают работать банки, часть продуктовых магазинов с достаточно широким ассортиментом продуктов.

А вот Киевский, Куйбышевский и Кировский районы города постоянно подвергаются орудийным обстрелам. Печальное зрелище ныне представляет знаменитая «Донбасс-Арена», сильно пострадавшая от артиллерии. Больше всего досталось поселку Горловка, фактически уничтоженному огнем. Но в целом жизнь в Донецкой республике еще можно назвать сносной.

А вот то, что сейчас происходит в Луганске, без всяких натяжек называется гуманитарной катастрофой. Вода и электричество бывают всего два-три часа в день, в домах нет отопления, не работают магазины. Разрушения в городе очень серьезные. Особенно досталось центральным кварталам, где полностью уничтожены рынок и ряд жилых домов вокруг здания администрации, а также северным районам, подвергавшимся непрерывным обстрелам со стороны украинских позиций, располагавшихся рядом с Металлистом. Большинство местных жителей до сих пор не могут понять, почему артиллерия АТО целенаправленно пыталась уничтожить здание Луганского цирка.

«Наверное, с неделю они пристреливались, пока не смогли накрыть его. В чем военная ценность этого здания, для нас так и осталось загадкой», – рассказывает представитель местной администрации.

Луганск в осаде

Август нынешнего года стал для украинских силовиков в Луганской республике самым черным месяцем за все время проведения антитеррористической операции. Хотя поначалу для действовавших там частей и подразделений все складывалось довольно удачно.

Еще в начале АТО самолетами военно-транспортной авиации в Луганский аэропорт перебросили подразделения национальной гвардии, а также 80-й аэромобильной бригады из Львова. Было развернуто примерно девять 122-мм гаубиц Д-30. Но все же этих сил явно не хватало для захвата или блокады города, и в середине июля в наступление со стороны города Счастье, используя дорогу на Металлист, перешла группировка украинских сил, основу которой составляла 1-я отдельная танковая бригада из Черниговской области, считавшаяся до войны лучшим общевойсковым соединением сухопутных войск Украины. Усиливали бригаду подразделения из состава добровольческих батальонов, в частности печально знаменитого «Айдара».

Уровень боевой подготовки украинских силовиков, действовавших со стороны Счастья, оказался достаточно высоким. Несмотря на небольшое расстояние до Луганска, шли они не спеша, проходя за день не более двух-трех километров в светлое время суток, при этом на только что занятых позициях сразу же выполняли все фортификационные работы. Примечательно, что в районе Саур-Могилы, Снежного или Луганского аэропорта не было столь же хорошо подготовленных, созданных по всем требованиям инженерных наставлений оборонительных позиций. Как рассказывают ополченцы, украинские силовики пригоняли из Счастья машины с бетоном, чтобы усиливать свои укрепления. Стоит отметить, что украинские позиции отходят в стороны от дороги не более чем на один-два километра.

3 августа по Луганску было выпущено порядка 950 мин, снарядов и ракет РСЗО. В этот же день украинские силовики, практически оттеснив ополченцев к пригороду, совершили обход с запада, усилив гарнизон аэропорта и начав штурм населенного пункта Новосветловка, который стоит на дороге, связывающей территорию России со столицей ЛНР.

Бои продлились несколько дней, и Новосветловка была взята. Луганск оказался в окружении.

«Я вырывался из Новосветловки по дороге на Краснодон на китайской легковушке Gilley Grand. Шел, наверное, километров 190 в час, когда по мне начал стрелять украинский танк «Булат». Я его узнал по характерной башне. Хотя у него и стоит автомат сопровождения цели, но в меня он не попал. Снаряд взорвался позади метрах в четырех, но все равно зад машины подкинуло очень сильно. Несколько секунд я ехал практически только на передних колесах», – поеживается российский доброволец с позывным «Ворон».

Позже краснодонскую трассу местные жители назвали «дорогой смерти». Украинские силовики обстреливали все проезжающие машины из танков, БМП и артиллерии, а также направили в район несколько снайперских и разведывательно-диверсионных групп, прикрывших не только основную дорогу, но и все проселочные.

В Новосветловке украинские военные и бойцы батальона «Айдар», согнав мирных жителей в здание церкви, пошли грабить близлежащие дома. Очевидцы и пострадавшие вспоминают, что выносили все – телевизоры, одежду, драгоценности, увозили холодильники и даже мебель.

Если честно, то сначала в эти рассказы не верилось, пока сам не побывал в домах и не увидел следы пребывания украинских силовиков. «Хорошо, мы успели за несколько дней до того, как замкнули кольцо, вывезти сирот с ДЦП из детского дома в Луганске», – вспоминает боец-ополченец.

В окружении Луганск пробыл около двух недель. В городе была разрушена почти вся инфраструктура, он остался без электричества, воды и продуктов.

Бой в воздушной гавани

Но в середине августа в бой вступили новые силы ополченцев с бронетехникой, а главное – с подготовленными и хорошо оснащенными артиллерийскими подразделениями. Первый удар пришелся на Новосветловку, где украинских военных хватило меньше, чем на сутки обороны. В бою в основном огнем артиллерии было уничтожено несколько десятков украинских танков, БМП, БТР и автомашин.

Силы ополченцев, завершив разгром противника и фактически сняв блокаду с Луганска, повернули на запад и вышли в район аэропорта со стороны села Переможного, а чуть позже и с северной стороны, фактически окружив воздушную гавань и ее защитников. Штурму аэропорта предшествовало несколько дней артиллерийской подготовки.

В отличие от действовавших со стороны Счастья украинских сил в аэропорту силовики не смогли подготовить нормальных позиций, ограничившись странными баррикадами из подручного мусора. Большинство колесной техники – различные грузовики, автоцистерны и прочее были выставлены аккуратными рядами на перроне за зданием терминала. Первый же удар артиллерии ополченцев уничтожил все это построение. Чуть позже обрушившееся здание аэровокзала похоронило под обломками то немногое, что еще оставалось целым.

Штурм аэропорта шел с двух направлений – со стороны Переможного и с главного въезда. «Сильно сопротивлялись бойцы 80-й «аэромогильной», как мы ее назвали позже, бригады, а также рота батальона «Айдар». Эти были готовы к ближнему бою, очень решительные ребята», – рассказал «Ворон», участвовавший в боях в аэропорту.

Но уже к обеду от украинских силовиков был очищен почти весь аэропорт, кроме бункера, где остались последние из них. Для прикрытия отхода которых и были применены, по разным оценкам, от трех до шести баллистических ракет «Точка-У».

«Меня мои ноги спасли, несущая часть, к которой крепится «шрапнель» (поражающие части кассетного боеприпаса. – Прим. А. Р.), упала от меня метрах в трех в поле. Прошло несколько секунд, а взрыва нет. Поднимаю глаза и смотрю в небо. А там характерные дымки, я уже до этого был знаком со «шрапнелью» и все сразу понял. Подскакиваю через забор с криком: «Шрапнель!». В нормальной жизни человек с такой скоростью не бегает, как я побежал. Быстрее бегают только казаки атамана Козицина, когда начинается артобстрел. Рыбкой в колодец ныряю. Еще до дна не долетел, как услышал, что «шрапнель» разрывается. Правее от меня был дом, его осколками практически снесло. А в колодце, по закону подлости, прямо посередине торчит арматура, о которую я ударился. Сам не знаю, как не убился. В полете хоть и сгруппировался, но еще и спиной о стенку приложился, – делится пережитым один из участников штурма аэропорта. – Зато жив остался, а вот парень с позывным «Татарин» из нашего отряда тогда погиб».

Правда, в результате обстрела «Точками» сильно пострадали и выходившие из бункера с боем украинские десантники, остатки которых смогли пробиться в район Лутугино.

 

После освобождения ополченцами Новосветловки и Донецкого аэропорта уцелевшие украинские военные отошли к поселку Хрящеватое и городку Лутугино. По сути это были дезорганизованные банды, состоявшие вперемешку из бойцов 80-й аэромобильной и 1-й отдельной танковой бригад, а также нескольких батальонов территориальной обороны и нацгвардии, включая печально известный «Айдар». В то же время наступавшие на Луганск со стороны Счастья украинские подразделения продолжали действовать под единым руководством и оставались боеспособными.

Еще во время штурма аэропорта ополченцами украинское командование предприняло попытку если не деблокировать находящийся в нем гарнизон, то хотя бы усилить его, по оценкам, от ротной до батальонной тактической группы. Но прорыв к воздушной гавани не удался. Противник был остановлен в районе Георгиевки, а потом разбит артиллерией.

Стоит отметить, что до начала артиллерийских обстрелов Луганского аэропорта украинские военные организовали воздушный мост. Вертолеты ежедневно доставляли гарнизону боеприпасы, горючее, продовольствие, эвакуировали раненых.

“ Наводчик-оператор так и остался на своем месте, его можно опознать по сохранившимся зубам ”

«Вертушки украинские летали поначалу. В аэропорту за терминалом была развернута временная площадка. Летали ночью. Правда, потом один вертолет наши сбили из засады и воздушный мост закрылся. Летали в аэропорт только Ми-8, «крокодилов» (Ми-24) мы не видели. Ни штурмовиков, ни бомбардировщиков украинских во время тех боев тоже не было. Даже когда начался штурм аэропорта, украинская авиация так ни разу и не появилась», – рассказывает русский доброволец с позывным «Ворон».

Нельзя сказать, что украинские военные, защищавшие аэропорт, сидели и безучастно смотрели, как их окружают. Отнюдь. Они постоянно наносили удары по Переможному и Пятигоровке, где концентрировались ополченцы перед началом штурма.

«У них действовали так называемые мобильные группы – это несколько машин с установленными минометами. Выезжали из аэропорта, выходили за Переможное и обрабатывали наши позиции. Мы тогда стояли в Пятигоровке. Львовские десантники даже успели раз приехать к нам в Переможное за трупами своих бойцов, которые сгорели в БТР», – вспоминает участник боев.

Но как бы то ни было, аэропорт был взят ополченцами. «Уходили они в сторону Лутугино, там их и добили. Это и те, кто защищал аэропорт, и те, кто к ним прорывался. Запомнилось, что у «укропов» в аэропорту зачем-то были подразделения РХБЗ. Что там они делали, не знаю. Но документы «химиков» я лично находил. Был в аэропорту и батальон «Айдар», но не в полном составе. Наверное, около роты. Наемники были в аэропорту, насколько мне известно, даже из Турции. Десантники 80-й бригады оказались самые боеспособные, они там в аду побывали на самом деле. Долбили их очень хорошо и жестоко, но они стояли. Танки и БМП были из 1-й отбр. На них написано «Львов», на многих БТР, которые мы отбирали у 80-й «аэромогильной», тоже надпись «Львов», – говорит один из ополченцев.

Многие местные жители вспоминают, что уцелевшие в боях за Новосветловку и отступившие в Хрящеватое солдаты и офицеры вооруженных сил Украины с оружием в руках защищали их от беспредельщиков из батальона «Айдар». Достоверных подтверждений, что было именно так, найти не удалось. Но вооруженное столкновение, переросшее в бой между военнослужащими ВСУ и добровольцами, действительно имело место. Причем с потерями у обеих сторон.

Разблокировав с юга и юго-востока Луганск, ополченцы пошли на север. Украинские части, удерживавшие позиции на дороге Счастье – Металлист – Луганск, стояли, как ни удивительно, до последнего. Помогали им грамотно подготовленные позиции. Но и ополченцы к штурму украинских укреплений были готовы.

Артиллерия самообороны оказалась более готовой к таким боям, чем противник. Одно дело – неделю пристреливать Луганский цирк и совсем другое, когда надо демонстрировать все навыки и умения, работая зачастую в опасной близости от своих войск. Украинские «веселые пушкари» к такому готовы не были.

За считаные дни противника отбросили до Счастья. Ополченцами были освобождены Славяносербск, Сокольники и Крымское. Фактически все украинские подразделения вытеснены за Северский Донец. Им удалось удержать позиции только в районе поселка Смелое.

Но уже 5 сентября было подписано Минское соглашение о прекращении огня и создании буферной зоны. Все полевые командиры и даже простые бойцы ополчения, с кем удалось побеседовать, крайне негативно относятся к этому договору. Многие не скрывают возмущения, а некоторые и слез, что не смогли добить «укропов» и отомстить за погибших товарищей, разрушенные города и поселки, убитых мирных жителей.

Именно с 5 сентября началась «странная война», когда официально действует перемирие, но каждый день украинские военные обстреливают не только ополченцев, отвечающих им своей артиллерией, но и населенные пункты, объекты социальной инфраструктуры и дома мирных жителей.

Блокпост № 32: триумфальное бегство

На фоне громких событий в Дебальцевском выступе и Донецком аэропорту не так заметны непрекращающиеся боестолкновения в районе Славяносербска, поселка Трехизбенка и так называемых номерных блокпостов. Но происходящие там события, хотя и не привлекают внимание широкой общественности, по сути играют решающую роль в судьбе Новороссии.

Если посмотреть на карту боевых действий, сразу бросается в глаза выступ, образованный Первомайском и Славяносербском. Сейчас он занят ополченцами. Их и украинских военных разделяет в этом месте Северский Донец. В случае возобновления наступления сил АТО река станет естественным рубежом, который будет очень тяжело форсировать, так как большинство мостов или уже уничтожены, или могут быть взорваны в любое время. Западный фланг северодонецкой группировки ополченцев в районе Первомайска нависает над Дебальцевским выступом. Если уж ополченцы перейдут в наступление, то действуя из этого района, не только легко сделают из выступа «котел», но и продолжат наступление. На западе – на Соледар и Артемовск, на севере – на Лисичанск и Северодонецк.

Коллаж Андрея Седых (фото Алексея Рамма)

Поэтому украинские военные в сентябре и октябре постоянно предпринимали попытки любой ценой удержать свои позиции на южном берегу Северского Донца, в районе поселков Смелое и Крымское. Основу обороны сил АТО здесь составляют номерные блокпосты, идущие цепочкой от Фрунзе до Горского. Если в начале сентября после августовского контрнаступления ополченцев украинские военные хотели немногого – любой ценой удержать эти позиции, то уже в октябре, придя в себя, накопив силы и средства, решили выбить ополченцев из Славяносербска и полностью очистить от них южный берег Северского Донца. Ключевым элементом этого плана стал блокпост № 32 у поселка Смелое.

В конце августа в район блокпоста № 32 вышел 2-й казачий батальон и батальон имени Святого Георгия Победоносца. Правда, до начала перемирия украинских военных выбить не успели. По минским договоренностям эта территория должна была перейти под контроль ополченцев, но украинские военные не спешили уходить.

«Как только мы вышли к 32-му блокпосту, сразу предложили «укропам» или уйти, или сдаться. Те вроде бы на словах были готовы уйти, а на деле тянули время и никуда не двигались. Украинские командиры говорили нам, что те части, которые стоят у них сзади, их не пропустят и расстреляют. Мол, на блокпосту одни срочники и воевать они не хотят. Это длилось месяц, все это время наша разведка тоже работала. И у нас появились сомнения, что на блокпосту стоят обычные срочники. Оказалось, у них там появились джипы, а у личного состава слишком вольное поведение. Все «укропы» на блокпосту разговаривали только на русском. Потом они прислали нам записку», – рассказывает командир 2-го казачьего батальона Всевеликого войска Донского.

Он и сейчас хранит ее в нарукавном кармане камуфлированной куртки. Затертый листок бумаги из блокнота, а может, из обычной тетрадки, на котором красивым почерком на русском языке без единой грамматической или синтаксической ошибки написано, что гарнизон 32-го блокпоста не обстреливает казаков-ополченцев. А делают это некие люди, которые на джипах заезжают за их блокпост и стреляют как по украинскому гарнизону, так и по ополченцам. В конце послания личный состав блокпоста предлагает встретиться на нейтральной территории и обсудить, что делать.

На самом деле все это время украинцы накапливали на блокпосту № 32 силы, подтягивали танки и другую бронетехнику, усиливали личный состав. Но украинское командование не учло один факт: ополченцы к этому времени уже научились успешно применять самодельные беспилотные разведчики – обычные гражданские квадрокоптеры с установленными камерами.

У командира 2-го казачьего батальона хранятся в ноутбуке фотографии с БЛА тех осенних событий, на которых прекрасно видно, как подтягивается техника противника, как роют укрепления.

Первый ход сделали украинские военные: попытались сначала огнем танковых орудий уничтожить стоящий напротив них блокпост казаков, а потом вообще пошли в атаку. Но ополченцы были к такому готовы и дали отпор. Понеся потери в личном составе и технике, противник попытался обойти позиции 2-го казачьего батальона с севера, но и там потерпел неудачу. Пришлось в очередной раз менять направление наступления. Попробовали обойти неуступчивых казаков уже с юга, ударив по блокпосту батальона имени Святого Георгия Победоносца. Но и там украинские военные не смогли добиться успеха. В это время отряд ополченцев под командованием бойца с позывным «Хулиган» обошел с южного фланга 32-й блокпост и внезапным ударом отрезал его и наступающую на Смелое украинскую тактическую группу от 31-го блокпоста, фактически заперев противника в «котел».

«Укропы» подогнали танки и попытались прямой наводкой наш блокпост уничтожить. В ответ мы сожгли два танка. Не ожидая такого ответа, они шарахнулись на Смелое, там их тоже достойно встретили. В общей сложности мы тогда 22 единицы «укропской» бронетехники пожгли. С Кряковки работала украинская артиллерия, с Орехово-Донецкой и Трехизбенки. Понятно, что они хотели – сбив наш блокпост, выйти к Славяносербску и очистить от нас южный берег Северского Донца. У 32-го блокпоста в том бою мы уничтожили более двухсот человек, а наши потери – пятеро раненых. В этот момент к нам пришла на подкрепление бронегруппа, и «укропы» нас оставили в покое, начав уже наступать не на наши позиции, а на батальон Святого Георгия Победоносца. Сбили у них один блокпост и начали двигаться вдоль трассы, чтобы отсечь мой батальон. В это время «Хулиган» нахулиганил – обошел «укропов» и 32-й блокпост, перерезал трассу, и мы хорошо на них насели. Но потом вместо того чтобы дать приказ «укров» добить, командование взяло и выпустило их. Сейчас у «укропов» прямо гордость, какие они герои, вышли с техникой и флагами. Надо было их не выпускать, а добить сразу, когда они отказались сдаваться», – досадует командир 2-го казачьего батальона.

Сейчас в районе Славяносербска, Сокольников и поселка Крымское постоянно идут перестрелки. Украинские военные прощупывают оборону ополченцев, ведут разведку боем. Действует артиллерия.

Ирак не зря ругался

Сокольники – маленький поселок, всего одна улица, она же дорога, соединяющая Славяносербск и Крымское. Дома стоят в один ряд, за ними начинаются небольшие поля и столь характерные для тех мест холмы-высоты. За несколько часов до моего приезда там шел бой. Украинские военные на БТР-80 попытались прорваться по дороге. Куда – неизвестно. Возможно, рассчитывали, что ополченцы покинули поселок. Но ошиблись, за что и поплатились жизнями.

Бронетранспортер попал под огонь СПГ-9 ополченцев и, получив гранату точно посередине кабины – между рабочими местами командира и механика-водителя, загорелся. Пока украинские бойцы вытаскивали своих раненых, сзади подошел БТР-4, почему-то называемый ополченцами «поляком». Огнем своего бортового вооружения он смог прижать расчет СПГ-9, но в свою очередь попал под РПГ казаков, гранаты которых не только сбили защитную решетку-«кровать», но и сильно повредили сам бронетранспортер.

«Поляк» потерял ход, остановился, из него потекло масло. В это время к месту боя подошли танки ополченцев, открыв огонь осколочно-фугасными снарядами.

Но и у БТР-4 появилась подмога – украинский Т-64. Правда, танковый бой не состоялся. «Укропы», по словам ополченцев, набросили тросы и за считаные секунды утащили подбитого «поляка», по которому ополченцы выпустили напоследок еще несколько осколочных снарядов.

Выгоревший украинский БТР-80 стоит точно посередине дороги. От него еще пахнет горелым железом, пластиком. Есть в воздухе и почти неуловимый запах сгоревшего мяса, усиливающийся у открытого бортового люка в десантное отделение. Наводчик-оператор остался на своем месте. В выгоревшем под ноль десантном отделении его можно узнать только по сохранившимся зубам. Вытаскивать «200-го» оставшиеся в живых почему-то не стали.

В нескольких метрах за бронетранспортером на дороге валяются упаковка от использованного универсального перевязочного пакета, стоящего на снабжении в большинстве стран НАТО, также называемого израильским, и использованные ампулы обезболивающего налбуфина. Примечательно, что сам «израильский» бинт, судя по маркировке, совсем свежий, с завода.

Чуть дальше на дороге целым блоком лежат сбитые защитные решетки с БТР-4. Пули, выпущенные из стрелкового оружия ополченцев, выбили из брони целые куски. Так что иракские претензии по качеству бронезащиты БТР-4 были обоснованными. Даже под огнем «стрелковки» она крошится, отлетают куски размером три – пять сантиметров.

Рядом лежит сбитый с «поляка» электронный прибор наблюдения. Буквально в двух шагах от того места, где заглох БТР-4, еще одна площадка, где оказывалась помощь. Вероятнее всего, экипажу «поляка» крепко досталось от огня ополченцев. Правда, вместо «израильского» перевязочного пакета – уже обычные советские в брезентовой упаковке и пачки израсходованной гемостатичной (кровеостанавливающей) губки.

Судя по остаткам камуфляжа в характерной «цифре», а также оставшимся после боя украинскому бронежилету и защитному шлему, скорее всего это были бойцы нацгвардии. Поражает градус «свидомости». На передней пластине бронежилета с тыльной стороны пришита табличка «Слава Украiне!», а на задней – «Героям Слава!». На БТР-80 еще сохранились, хоть местами и обгоревшие, привязанные к антеннам и поручням жовто-блакитные бантики. На остатках камуфляжа и утеплителя на каждом нарукавном кармане опять-таки украинский флаг.

Мне показывают на телефоне фото трофейного шеврона, снятого с остатков камуфляжа погибшего участника АТО за несколько дней до этого. На фоне гор – лежащий волк, а по окружности надпись «Батальон имени Джохара Дудаева».

Проходим место боя, и через сто метров Сокольники заканчиваются. Останавливаемся во дворе крайнего дома, брошенного хозяевами. Впереди, всего в паре сотен метров уже видны первые дома и дорожный знак, извещающий, что вы въезжаете в Крымское, контролируемое украинскими военными. Правда, по словам моих сопровождающих, «укропы» держат позиции, как и ополченцы в Сокольниках, в глубине населенного пункта.

Доходим до первых домов Крымского. Все спокойно, следов украинских позиций нет. Правда, на дороге валяются куски брони и детали, отвалившиеся от «поляка». Дальше идти уже рискованно, поэтому со всеми предосторожностями возвращаемся.

Местные жители уехали из Сокольников с началом боев, побросав все. Во дворах стоят машины, ходят домашние животные, кудахчут куры, мычат коровы. Ополченцы не трогают хозяйства жителей. Если все же занимают дома, то ведут себя аккуратно, не трогают урожай, не портят имущество.

В одном из дворов рядом с будкой сидит овчарка и никуда не уходит. Хозяева бежали, оставив ее на привязи. Собака умирала от голода, когда ее приметили ополченцы. Отвязали. Но она так и сидит рядом с домом. Казаки ее кормят и, как могут, привечают, но она все равно не покидает своего двора.

В селе вместе со 2-м казачьим батальоном стоят и танки ополчения. Командир одного из них – пожилой селянин лет шестидесяти, такого же возраста и его наводчик-оператор, служивший еще в советское время в ГСВГ на Т-62. Удивительная картина: на скамейке рядом с домом сидят два деда, обутых в столь любимые сельскими жителями утепленные сапожки, и спорят абсолютно мирно о чем-то своем. Идиллию нарушают АКС-74, висящие у каждого на плече, и стоящий рядом подбитый в боях танк.

Веселая гора находится рядом с мостом через Северский Донец, ведущий в Счастье. С нее прекрасный вид на сам город и на стоящую рядом Луганскую ТЭС, которую во время августовских боев обещал подорвать командир батальона «Айдар» Сергей Мельничук.

Сразу за мостом – украинский блокпост, со стороны кажущийся заброшенным. По словам сопровождающих, украинцы болезненно реагируют, если кто-то появляется на горе. Иногда начинают обрабатывать высоту из минометов или устраивают снайперскую стрельбу. Но пока спокойно. В то же время в бинокль видно, что украинский блокпост только кажется брошенным, за завалами появляются люди в утепленных куртках темного цвета – скорее всего нацгвардия или бойцы МВД. Некоторое время смотрим друг на друга в бинокли.

Через несколько минут слышен свист первой минометной мины, правда, достаточно далеко от нас. Понятно, что нашему визиту не рады. Пора уходить.

Каждую ночь в районе Счастья специально для ополченцев украинские военные устраивают «световое шоу». Их подразделения начинают обстреливать друг друга. Наиболее активен в борьбе с соседями, как всегда, «Айдар».

Саур-Могила, еще раз про еду

Бои в районе Саур-Могилы уже не идут – украинские войска отброшены достаточно далеко. По словам местных ополченцев, изредка появляются только разведывательно-диверсионные группы, пытающиеся вести наблюдение за дорогой, ведущей со стороны Луганска на Снежное, Макеевку и Донецк.

Сама высота маленькая. На первый взгляд там с трудом можно разместить два мотострелковых взвода без бронетехники. Попасть на нее можно двумя путями. Первый – через поселок Петровское, второй – через Снежное. Украинские военные наступали с западного направления от Амвросиевки, поэтому их путь лежал через Петровское, которому досталось очень сильно. Можно сказать, поселка как такового не осталось. Большое количество снесенных артиллерийским и танковым огнем домов, магазинов, сгоревшая техника. Между позициями ополченцев и штурмовавших их украинских войск всего-то 100–150 метров.

На Саур-Могиле мы были в ясный солнечный день. Надо отметить, вид оттуда открывается удивительный. На юге видны населенные пункты уже на российской территории, а на западе хорошо просматриваются пригороды Донецка, не говоря уже о Шахтерске, Торезе и Снежном. Даже показалось: на юго-западе блеснуло Азовское море.

Ополченцы занимали позиции вокруг памятника, в то же время украинские военнослужащие сидели в соседних зданиях – хозяйственных постройках мемориала.

Примечательно, что Музей боевой техники, стоящий у центральной лестницы, практически не пострадал. Досталось только тяжелому Т-10М, борт которого пробит в одном месте. Сама же лестница, вдоль которой шли доски с фамилиями погибших тут во время Великой Отечественной бойцов Красной армии, полностью уничтожена, впрочем, как и барельефы с именами.

От памятника солдату остался только сапог, пробитый в нескольких местах осколками и пулями. После того как упала стела, из ее фундамента образовалось своеобразное укрытие, которое и использовали ополченцы, когда вели оборону.

На всех позициях украинских войск за редким исключением невероятное количество упаковок от сухих пайков. Зеленого цвета – украинские, светло-коричневые – американские или немецкие. Много разбитых стеклянных банок, в которых хранилось сало. Еще верный признак того, что на позициях стояли украинские военные, – разбросанные зубные щетки, тюбики зубной пасты, одноразовые бритвы. На Саур-Могиле складывается впечатление, что украинские военные, штурмовавшие высоту, прямо по ходу боя наворачивали сухпайки и сало.
 

Алексей Рамм