Автор: Хуан Хайтао (научный сотрудник Нанькайского университета, Тяньцзиньского исследовательского центра теоретической системы социализма с китайской спецификой, директор Центра американистики Нанькайского университета).
Несколько дней назад переговоры между госсекретарем США Блинкеном и министром иностранных дел России Сергеем Лавровым в Женеве не принесли никакого прогресса. Напряженность на Украине вновь обострилась, обе стороны продолжают наращивать войска на границе, и конфликт продолжается, находясь на грани прорыва. Министр обороны США Остин приказал 8500 американским военнослужащим перейти в состояние повышенной готовности, в соответствии с инструкциями президента Байдена, готовыми к развертыванию в Восточной Европе для выполнения миссий. Госдепартамент США также санкционировал добровольный вывод дипломатического персонала из посольства Украины в Киеве. Соединенные Штаты и их союзники по НАТО также продолжают повышать тональность своих высказываний против России, предупреждая, что Россия «заплатит высокую цену, если вторгнется на Украину».
По сообщениям большинства западных СМИ, нынешний украинский кризис полностью обусловлен «агрессивными амбициями» и «имперскими мечтами» России. Этот метод пропаганды, полностью возлагающий вину за проблему на мнимого «злого врага», всегда был достаточно эффективен в сфере западного общественного мнения — «спасительная» нарративная схема «жертвам демонических посягательств срочно нужен спаситель» в западных СМИ часто встречаются в их репортажах. Однако перед лицом практических вызовов международной политики, безусловно, крайне наивным подходом является считать такие психологические мотивы, как «мечта» и «амбиции», фундаментальной причиной крупных кризисных событий, что легко размывает фокус внимания. проблему и не способствует управлению и разрешению кризисов.
30 лет расширения НАТО на восток — спусковой крючок нынешней ситуации
Суть нынешнего украинского кризиса заключается в концентрированной вспышке многолетнего накопления геополитических конфликтов между Россией и Западом после холодной войны. На первый взгляд, политическая ситуация на Украине с 2004 года оставалась неспокойной, внутрирегиональные и межэтнические конфликты усиливались, внешняя политика колебалась, однако начавшаяся в 2014 году проблема Крыма и восточного региона Украины заставила изменить отношение России - отношения с Украиной постепенно ухудшились до нынешней кризисной ситуации. В эволюции российско-украинских отношений казалась более очевидной тенденция «Россия атакует, Украина - обороняется», что по форме идеально соответствует ролям наступательной и обороняющейся сторон в западном «спасительном» нарративе. Однако, если мы проанализируем эту ситуацию в более длительном периоде времени и в более глубокой перспективе, мы можем обнаружить, что постоянное проникновение и разрушительная для стратегической безопасности России стратегия расширения НАТО на восток после холодной войны является спусковым крючком нынешнего спора между Россией и Украиной и запалом, который воспламенил этот фитиль. Это итог гегемонистской стратегии Соединенных Штатов после холодной войны с целью установления и укрепления либерального международного порядка.
По мере того, как холодная война подходила к концу, западный лагерь во главе с США проявлял невообразимую осторожность и консерватизм в решении проблем Восточной Европы и советских республик. Еще в 1989 году, когда тогдашний президент США Джордж Буш-младший встречался с президентом СССР Михаилом Горбачевым на Мальте, он ясно дал понять, что США никогда не будут использовать восточноевропейские революции во вред интересам Советского Союза. По вопросу воссоединения Германии Буш-старший, премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер, федеральный канцлер Германии Коль и госсекретарь США Джеймс Бейкер неоднократно и по разным поводам заверяли Горбачева, что, если Советский Союз примет воссоединение Германии, «НАТО не будет расширяться» ни на дюйм на восток». Хотя они переживали переломный момент в истории, никто из лидеров двух лагерей не ожидал, что воссоединение двух стран будет происходить так быстро, и никто не предвидел развала всего блока Варшавского договора и последующего распада Советского Союза. Поэтому обе стороны рассматривали стратегическую стабильность как важнейший ключевой вопрос в то время и не осмеливались легко переступить порог.
Однако с распадом Советского Союза Соединенные Штаты вступили в «однополярный мир» после окончания «холодной войны». Неописуемое чувство превосходства стало проникать в среду западных элит, одни радовались самоуничтожению грозного соперника, а другие колебались по поводу того, как должен быть устроен международный порядок после окончания "холодной войны". Буш предложил стратегию «нового мирового порядка», но вскоре она оказалась неспособной завоевать внутриполитическую поддержку, а концепция гегемонистского порядка с либерализмом в качестве идеологического фона постепенно стала популярной и стала стратегическим выбором, который до сих пор остается вполне политкорректным на Западе. Фундаментальная цель стратегии «либеральной гегемонии», несомненно, заключается в сохранении «лидерства» США. Основной путь, избранный Западом, заключается в использовании НАТО в качестве главного военного инструмента с точки зрения стратегической безопасности, а также в широком осуществлении политики «продвижения демократии» в мировых политических делах. Запад включил «либерально-демократические» ценности в систему внешнестратегических целей наряду с безопасностью и экономикой. В то время, в Европе, перед лицом утратившей могущество России, прежнее осторожное и консервативное отношение Запада претерпело серьезные изменения. Обещание, что «НАТО не будет расширяться на восток» было вмиг забыто западными лидерами, и почти вся Европа, кроме России была помещена в структуру безопасности НАТО, с намерением полного поглощения стран бывшего Советского Союза и стран Восточной Европы для закрепления «демократических достижений» стало главной целью «гегемонии свободы» в построении европейского регионального порядка. .
С 1993 года Россия продолжала протестовать и выступать против расширения НАТО на восток, которое за последние 30 лет едва ли не стало основным фактором напряженности между Россией, США и странами Запада. Однако, опираясь на свое абсолютное превосходство в силах, Запад во главе с США проявил полное высокомерие и пренебрежение к интересам России в области безопасности. От Польши, Чехии, Венгрии до трех стран Балтии, оборонительный круг НАТО шаг за шагом продвигался в сторону России. В этом контексте серьезные изменения во внутренней политике Украины привели к тому, что беспокойство России по поводу безопасности приблизилось к критической точке, а ее наступательная стратегия является продуктом многолетнего накопления неудовлетворенности и стратегических размышлений о возможных потерях.
Политическая инерция ставит правительство США перед дилеммой
На самом деле, стратегическое сообщество США прекрасно понимает истоки поведения России. После крымского кризиса американский специалист по международным отношениям Джон Миршеймер ясно дал понять, что «украинский кризис был ошибкой Запада из-за стратегии, направленной на освобождение Украины от российского влияния и интеграцию в западный лагерь». Профессор Гарварда Стивен Уолтер считает, что украинского кризиса можно было бы избежать, если бы не давняя политика «высокомерия, принятия желаемого за действительное и либеральных ценностей» американских политиков, Соединенным Штатам не пришлось бы столкнуться с нынешней сложной ситуацией.
Однако большинство американских стратегических аналитиков крайне неохотно признают, что США и их союзники по НАТО допустили стратегические ошибки, считая, что внутреннее демократическое движение Украины против коррупции и диктатуры заслуживает решительной поддержки со стороны западного мира, и что «Украина выбрала Запад», вместо того, чтобы Запад выбрал Украину». Стесненные такой структурой дискурса, западным странам трудно добиться прорыва в дипломатическом взаимодействии с Россией, пообещав, что НАТО больше не будет расширяться на восток, потому что любое такое обязательство будет рассматриваться как предательство нарратив о «спасении» Украины, выбравшей «либерально-демократическую модель», что может дорого обойтись политически. Особенно важно то, что для Соединенных Штатов, которые контролируют процесс европейской безопасности с момента окончания холодной войны, администрация Байдена еще более не хочет видеть, как Россия меняет направление европейской модели безопасности посредством односторонних силовых угроз, и опасается, что не сможет хорошо справиться с украинским кризисом, который представляет серьезную угрозу будущему развитию НАТО и доминированию США в европейской региональной безопасности.
Однако в решении украинского вопроса администрация Байдена не может эффективно мобилизовать и интегрировать различные ресурсы, а различные ограничения и оковы лишь усиливают эти проблемы. Что касается окружения Байдена, принимающего решения, то нет сомнений в том, что сосредоточение энергии и ресурсов на борьбе с подъемом Китая является для них главным приоритетом, наравне с действиями администрации Байдена в российско-украинском споре. Однако, как было сказано выше, перед лицом «наступательной позиции» России США, считающие себя защитником гегемонистского порядка и защитником западных ценностей, не могут оставаться в стороне и бездействовать, а могут лишь продолжать играть функцию «спасителя».
Стратегическая дилемма — не единственная проблема для администрации Байдена. В США конгрессмены-республиканцы, с одной стороны, обвинили администрацию Байдена в слишком «слабом и неуклюжем» отношении к России, а с другой — выступили против переброски войск в Восточную Европу. Дипломатический кризис может перерасти в политическую катастрофу. В Европе союзники США по НАТО продемонстрировали признаки ослабления своей позиции в отношении России в критический момент развития кризиса. В Германии, Франции и других странах стали раздаваться разные мнения о том, следует ли соглашаться с требованиями безопасности России и конкретными меры по санкциям против России, внутреннему единству западного лагеря предстоит выдержать серьёзное испытание. Как завоевать и консолидировать политическую поддержку внутри страны и за рубежом — еще одна серьезная проблема, которую предстоит решить администрации Байдена, и решение вышеуказанных проблем не менее сложно, чем решение самого украинского кризиса.
В конечном счете украинский кризис олицетворяет недостатки американского либерально-гегемонистского порядка. С одной стороны, длительная гегемония Соединенных Штатов после окончания холодной войны привела к тому, что Соединенные Штаты потеряли сдержанность в международных отношениях, безрассудно продвигая свою внешнюю стратегию, основанную на своих ценностях, и игнорировали интересы безопасности других стран. Страны, чья безопасность была серьезно подорвана, в конце концов ответили радикальными мерами. С другой стороны, либеральный гегемонистский порядок сильно зависит от сверхпрочного фундамента силы. Как только фундамент силы будет поколеблен, дискурс ценностей снова определит масштабы вариативности политики. В условиях интенсификации внутренних и внешних вызовов, он будет «самообязательным», и будет трудно вносить коррективы, исходя из реальных потребностей. Администрация Байдена, которая стремится «переформатировать американское лидерство», столкнулась с внутренним сопротивлением со стороны консерваторов, которые настаивают на тезисе «Америка прежде всего», и столкнулась с сильным давлением извне, чтобы сохранить единство альянса и справиться с конкурентами, как это и ожидалось.
Недостаточная решимость и нехватка средств являются причинами того, что Соединенные Штаты в настоящее время могут реагировать лишь пассивно. Напротив, Россия не спровоцировала этот кризис, но она оказала крайнее давление и успешно взяла инициативу в свои руки. Администрация Байдена в первый год его пребывания у власти переживает худший дипломатический кризис в США со времен окончания холодной войны. Времена меняются, даже такие обладатели богатого дипломатического опыта, как Байден, могут вздохнуть, не понимая, почему так сложно переформатировать лидерство США? Может быть либеральный гегемонистский порядок умирает?
