Князь-опричник Афанасий Вяземский

Сегодня мы продолжим рассказ о знаменитых опричниках Ивана Грозного и поговорим об Афанасии Ивановиче Вяземском. Многим он известен по знаменитому роману Алексея Константиновича Толстого «Князь Серебряный».

Кроме того, его черты легко угадываются в князе Вязьминском – персонаже оперы П. И. Чайковского «Опричник», написанной по мотивам трагедии И. И. Лажечникова «Опричники». В романе «Князь Серебряный» А. К. Толстой устами боярина Морозова даёт характеристику многим деятелям опричнины. Поскольку в качестве источника этот писатель использовал написанную Карамзиным «Историю государства Российского», характеристика эта получилась чрезвычайно пристрастной и чудовищно необъективной (как и весь многотомный труд Карамзина, уже давно практически выведенный из научного оборота). Давайте всё же посмотрим, что говорит князю Серебряному боярин Дружина Морозов. Начало его монолога – это просто гимн сословной спеси:

Происхождение Афанасия Вяземского

«Позови меня царь к себе, я не стану молчать, только он не позовет меня. Наших теперь уже нет у него в приближении. Посмотри-ка, кем окружил он себя? Какие древние роды около него? Нет древних родов! Все подлые страдники, которых отцы нашим отцам в холопство б не пригожались!»

Далее начинается характеристика опричников:

«Бери хоть любого на выдержку: Басмановы, отец и сын, уж не знаю, который будет гнуснее; Малюта Скуратов, невесть мясник, невесть зверь какой, вечно кровью обрызган; Васька Грязной, – ему всякое студное дело нипочем! Борис Годунов – этот и отца и мать продаст, да еще и детей даст в придачу, лишь бы повыше взобраться, всадит тебе нож в горло, да еще и поклонится.»

Что тут можно сказать? Басмановы были совсем не «худородны», а глава этой семьи – Алексей, как воевода, имел огромные заслуги перед государством. К тому же оба Басмановы были практически непричастны к опричным репрессиям, которые начались лишь в первой половине 1568 года, но зато сами стали их жертвами. Получивший смертельное ранение во время штурма ливонской крепости Пайде Малюта Скуратов – родственник третьей жены Ивана Грозного Марфы Собакиной, современникам он был известен как доверенный сотрудник царя и воевода – палачей и без него хватало. Но особенно вопиюще несправедлива характеристика выдающегося государственного деятеля Бориса Годунова, родственника первой жены отца Ивана IV Соломонии и жены царевича Ивана Ивановича Евдокии (обе Сабуровы), который ни в каких особенных «зверствах» опричнины замешан не был.А что же говорит боярин Морозов о герое сегодняшней статьи?

«Один только и есть там высокого роду, князь Афанасий Вяземский. Опозорил он и себя и нас всех, окаянный!»

Как говорится, и здесь промах. Род Вяземских к тому времени «исхудал» и «измельчал», утрачены были и родовые владения – города Вязьма и Хлепень. В документах того времени Вяземских даже стали именовать не князьями, а «детьми князей», о месте в боярской Думе никто из них и не мечтал.Князья Вяземские вели своё происхождение от Рюрика и его потомков – смоленских князей. В конце XII – начале XIII вв. род Вяземских разделился на две ветви. Представителем первой был, например, поэт, литературный критик, член Императорской академии наук и участник Отечественной войны 1812 г. Пётр Андреевич Вяземский. А герой статьи принадлежал ко второй ветви князей Вяземских.Некоторое время Вязьма и окрестные земли принадлежали Великому княжеству Литовскому и Русскому, но в 1494 году они перешли под власть Москвы. В 1550-х гг. на царской службе находились около 30 представителей этой семьи, но при Иване Грозном, помимо Афанасия Вяземского, более или менее заметное положение занимал лишь один из них – Александр Иванович Вяземский-Глухой, успешный воевода, водивший полки на Астрахань и в Литву. Блестящую карьеру он, как и Афанасий Вяземский, смог сделать только благодаря учреждению Иваном IV опричнины, где заработали «социальные лифты», бездействовавшие в старой системе местнических отношений.

Начало службы Афанасия Вяземского

Место и время рождения Афанасия Ивановича Вяземского по прозвищу Долгой неизвестны. Впервые он упоминается в 1550 г. в «Дворовой тетради» среди «», служившей «». Сообщается, что он был настолько беден, что не имел средств самостоятельно снарядиться в поход и потому получал деньги из государевой казны – «». В 1551 году Афанасий находился в армии во время похода на Великие Луки и Полоцк. В ноябре 1553 года Иван IV назначил его седьмым стольником при дворе бывшего казанского хана Ядгар-Мухаммеда, принявшего крещение и ставшего теперь Симеоном Касаевичем. Возвышение героя статьи началось во время Полоцкого похода 1562-1563 гг., в котором он, видимо, по протекции А. И. Вяземского-Глухого, исполнял обязанности обозного воеводы. Армия двигалась тогда «

(то есть испытывая нужду) » (медленно):

«От множества… воинского собрания полковые люди и коши в заторех на лесех сметалися, в тесных местех иных полков с кошевными людьми не познати.»

Царь вынужден был с «избранными людьми» ездить по «воеводским полкам» и

«розбирати и пропущати коегождо в… его полк, да не смешаются полковые люди в ыных полкех.»

Одним из этих «избранных людей» был Афанасий Вяземский, который, видимо, оказал тогда Ивану IV большую помощь в организации движения войск. Царь его усилия оценил и в декабре 1564 года взял с собой во время отъезда в Александровскую слободу. Здесь, как мы помним, жизнь опричников была устроена по образцу монастыря, в котором Иван IV стал игуменом, Малюта Скуратов – пономарём, Афанасий Вяземский – келарем. Альберт Шлихтинг, который служил царскому лекарю Линдзею, называет князя «

» и утверждает, что лекарства царь принимал только из рук Вяземского.Служивший в опричнине вестфалец Генрих Штаден утверждает, что именно Афанасий Вяземский, Алексей Басманов и ясельничий Петр Зайцев в 1565 году набирали в опричнину детей боярских Суздальского, Можайского и Вяземского уездов – при этом, как говорят, лично опрашивали кандидатов, собирали сведения об их происхождении, интересовались их мнением о «

Опричная служба Афанасия Вяземского

» бояр. А в 1566 году Вяземский был отправлен на Мезень – межевать опричные и земские владения. Примерно в это время, между 1565 и 1566 гг., он получил высокий чин оружничего.В начале карьеры Афанасию помогал старший родственник – упоминавшийся выше Александр Вяземский-Глухой. Теперь он отплатил добром за добро и четырежды содействовал его назначению на воеводские должности. Другим родственником, который «пошёл вверх» благодаря поддержке героя статьи, стал Дмитрий Иванович Вяземский-Лисица. В июне 1566 года Афанасий Вяземский участвовал в мирных переговорах с послами Великого княжества Литовского и Русского, и в документах был назван уже окольничим, оружничим и наместником Вологды. Кстати, в Вологде он построил церковь, которая была освящена во имя его святого покровителя – Афанасия Александрийского.Дипломатическая карьера Вяземского продолжилась в феврале 1567 года, когда он совместно с Алексеем Басмановым договорился о союзе со Швецией. Кроме того, Вяземский участвовал в тайных переговорах царя с английскими послами Дженкинсоном (сентябрь 1567 г.) и Рандольфом (февраль-июнь 1569 г.). Иван IV тогда вполне серьёзно опасался стать жертвой заговорщиков, и потому в числе прочих вопросов обсуждалась возможность эмиграции Иваном IV и его семьи в Англию. Именно этот страх царя и спровоцировал массовые репрессии, которые (напомним ещё раз) начались только в 1568 году, и жертвой которых, наряду с прочими, стал и Вяземский. В сентябре 1567 года мы видим А. Вяземского вторым дворовым воеводой во время похода на Литву. В 1568 году Афанасий, Малюта Скуратов и Василий Грязной

вместе вели следствие о заговоре конюшего И. П. Фёдорова (в пользу двоюродного брата царя – удельного князя Владимира Андреевича). Любопытно, что об этом заговоре сообщил царю сам Владимир. В том же году Афанасий Вяземский, Василий Грязной и Малюта Скуратов во главе отрядов опричников были отправлены царём разорять дома неугодных ему москвичей и привозить во дворец красивых женщин.В 1569 году Афанасий Вяземский стал боярином, в конце того же года отправился с царём в карательный поход против Новгорода. Помимо прочих пострадали тогда такие заслуженные люди, как Алексей Басманов и два его сына (Пётр и Фёдор), а также думный дьяк, глава посольского приказа (фактически министр иностранных дел) и хранитель Государственной печати Иван Михайлович Висковатых. Все они были обвинены в сговоре с архиепископом Пименом, который якобы вёл переговоры с польским королём Сигизмундом II Августом о передаче ему Новгорода и Пскова, а на российский престол хотел посадить удельного князя Владимира Андреевича – двоюродного брата Ивана IV.

Следствие по делу Пимена вёл именно Вяземский.Дьяк Висковатых был обвинён ещё и в том, что он сносился с турецким султаном и крымским ханом, призывая их к походам на Казань и Астрахань.Ниже вы увидите две миниатюры из так называемой «Царственной книги» (это одна из частей Лицевого Летописного свода, составленного по приказу Ивана IV). Здесь И. М. Висковатых изображён с крестом в руках во время присяги Ивану IV:

А на этой миниатюре Висковатых изображён дважды – рядом с царской постелью и отдельно в левом верхнем углу:Алексей и Фёдор Басмановы, кадр фильма «Иван Грозный» (режиссёр С. Эйзенштейн, 1944 г.):

Иван Висковатых, Алексей и Басманов и его старший сын Пётр были казнены, бывший царский любимец Фёдор Басманов – сослан с семьёй на Белое озеро, где он и умер. Позже Иван Грозный прислал в Троице-Сергиев монастырь 223 рубля, а также свечей на 23 рубля на помин души Ивана Висковатых, и 100 рублей – на помин души Фёдора Басманова.Однако уже летом 1570 года Афанасий Вяземский оказался в опале. Альберт Шлихтинг утверждает, что донос на Вяземского написал «сын боярский» Григорий Ловчиков, который обвинил его в том, что он известил новгородцев о предстоящем походе царя на их город:

Опала и смерть

«Забыв о благодеяниях, ложно обвинил Афанасия перед тираном, якобы тот выдавал вверенные ему тайны и открыл принятое решение о разрушении Новгорода.»

Да ещё и сестра Вяземского оказалась замужем за земцем Фуниковым-Курцовым, родственники которого были казнены в Новгороде. Вначале у входа в дом повесили слуг Вяземского, потом – убили его брата. Узнав об этом, Афанасий, если поверить Шлихтингу, несколько дней укрывался в доме царского лекаря Арнольда Линдзея (а Шлихтинг, как мы помним, служил Линдзею и был при нём переводчиком). В конце концов, Вяземского приговорили к выплате крупного штрафа, в то время как его имущество было конфисковано – он должен был ежедневно вносить 1000, затем 500 и 300 рублей. Поскольку заплатить штраф Вяземский не мог, его «взяли на правёж» – то есть ежедневно, кроме церковных праздников, били на рыночной площади по ногам батогами.Не выдержав этих пыток, Вяземский оговорил некоторых московских купцов, с которых якобы можно было взыскать данные им взаймы деньги. Карамзин утверждает, будто Вяземский скончался в Москве от пыток, однако в настоящее время принято считать, что он умер закованным в цепи в тюрьме Посада Городецкого (современный Городец). Об этом сообщает, например, Генрих фон Штаден.

Все родственники Афанасия Вяземского после его опалы были изгнаны из опричнины. Любопытно, что имя Вяземского, в отличие от имён его слуг (а также имён многих других казнённых), отсутствует в так называемом «Синодике опальных царя Ивана Грозного» 1583 года. То есть царь и тогда считал этого князя виновным. Однако большинство современных историков полагают, что Вяземский Ивану IV не изменял и, подобно Висковатых, Басмановым и некоторым другим высокопоставленным опричникам, стал жертвой борьбы придворных группировок, в которой, в конце концов, победили Василий Грязной и Малюта Скуратов.