Крайне положительный образ

 

     Паузу можно держать по-разному, как женщину, курицу или рыбу: можно слегка, двумя пальчиками на время одного вздоха, а можно взять её крепко за горло и тащить за собой, неспешно прогуливаясь по ракетной палубе. Командир наш был спецом в держании обоих типов и никогда не признавался, где он так отточил своё театральное мастерство.

 

    Пока он шёл вдоль шеренги, каждый перепончатый гусь успел мысленно отмотать назад все свои проступки на неделю и прикинуть, а не на его ли счёт сейчас будет учинён разнос с пухом и перьями над заливом.  Командир дошёл до конца строя и спросил у интенданта:

- Ну чего молчите-то? (тут все остальные мысленно вздохнули, подумав, что накосячил опять Лёня)
- В строю разговаривать не положено товарищ командир! – бодро доложил интендант.
- Это да, это-то да… - и командир, никуда не торопясь, пошёл обратно.

    Ну это правильно, я считаю – куда тут торопиться? Надо же понадавливать ногами на резину, пощуриться на солнышко и полюбоваться блеском покатых волн. Подышать, опять же, полной грудью.

- Значит так, - надышавшись командир встал посередине своего войска, - сейчас мы будем учиться создавать крайне положительный образ российского моряка- подводника. Начнём вот прямо сейчас и достигнем пика через два дня, когда к нам приедет съёмочная группа центрального телеканала для фиксирования этого образа и распространения его среди мирного населения путём транслирования во все города и веси. 
- Положительный от слова положить? – решил уточнить механик.
- Ещё тупые шуточки будут у кого? – уточнил командир, - нет? Неожиданно даже. Минёр, про повышение рождаемости в стране не будешь шутить? Нет? У связистов про трансляцию будет что-нибудь? Тоже нет? Тогда все молча стоим и тщательно впитываем, - я не радио: два раза повторять не стану!  

  Командир посмотрел на свои блестящие ботинки и пошевелили ногой, чтоб клёш на правой ноге ровнее лежал – ждал пока мы подсохнем, наверное, чтоб впитывающие качества повысились.

- С чего бы начать-то? – спросил командир у Вселенной и посмотрел в небо. Небо ожидаемо промолчало.
- В преддверии наступления великого праздника всех военно-морских чиновников, трёхсотлетия флота, кем-то принято решение  до невозможности поднять любовь рабоче-крестьянского народа к флоту. Наверное, народ флот не любит, хотя, лично я считаю, что подводники для них это  мифические существа и никто о них не вспоминает вообще, пока они не начинают погибать пачками. Казалось бы, для целей поднятия любви, на флоте существует даже специальное подразделение – политотдел, но он, привычным финтом, переложил эту задачу на хрупкие плечи личного состава, ограничившись чрезвычайно ценным указанием создать «крайне положительный образ», причём слово «крайне» в их указании подчёркнуто. Я долго думал, что такое «крайне положительный образ» и пришёл к выводу, что это уже за гранью безумия, поэтому будем создавать образ со всеми возможными предосторожностями! Нам же ещё надо боевые задачи выполнять, а не только быть любимцами у гражданского населения.  На тренировки нам выделили два дня, а потом к нам приедет съёмочная группа из города Москва с целью восхититься нашей положительностью, оптимизмом и готовностью выполнять задачи по, несмотря на.  О, а чего это с ним?

   Все дружно повернулись в сторону командирского взгляда. Да, действительно странная картина: по пирсу вприпрыжку шёл старпом, вертя на пальце свой портфель, фривольно сдвинув фуражку на затылок и даже напевая что-то себе под нос.
- Сей Саныч! – крикнул командир, - что случилось-то? Тебе героя России дали?
- Лучше, тащ командир!
- Мне героя России дали?
- Ещё лучше!!!
- Разрешили женщин на флот набирать?
- Лучше, Сей Саныч! Намнооого лучше!
- Да что может быть лучше-то?
Старпом уже доскакал до корабля и поднимался по трапу:
- Я узнал, кто у нас интервью будет брать!
- Да ладно? Любовь твоя приедет?
- Дыа! Она самая!!! – старпом швырнул портфель интенданту и потёр руки, - короче! Я всё придумал!
- Ну слава те хоспаде! Всем впитывать старпома!

  Надо отметить, что была в то время на этом центральном телеканале одна популярная ведущая,  в которую старпом был влюблён, как подросток в группу Скорпионс – до дрожи в коленках. Платонической, конечно же, любовью, но прямо вот заворожен был ею – у нас даже была идея записать её голос с каким-нибудь репортажем на диктофон и, когда старпом переходил на высокие обороты, включать эту запись и наблюдать, как он начинает блаженно улыбаться посреди очередного разноса. Не рискнули, в итоге, покуситься на святое, но идею эту долго мусолили.

- Мой план прост, как колесо и так же гениален, как и все мои планы! Всем бриться два раза в день, сделать себе маникюры, педикюры, эпиляции и депиляции! Для образования нужных мимических морщин каждому непрерывно улыбаться все двое суток, -я проверю! Что тебе, доктор?
- Я категорически против последнего пункта, Сей Саныч! Посмотрите на эти хмурые рожи, - если они начнут улыбаться непривычно долго, то у них может случиться судорожный спазм лицевых мышц, а у меня таблеток на всех не хватит!
- Оденем водолазные подшлемники тому, на кого не хватит таблеток! Дальше. Всем ходить по кораблю в белых рубашках и галстуках! И когда я говорю «в белых», я имею в виду цвет первого выпавшего снега, а не «вчера была белая»! Интенданту выдать всем новое РБ одинакового цвета и держать мороженное «Эскимо» в провизионной камере, начхиму красиво, я подчёркиваю, кра-си-во промаркировать РБ! Каждому! Каждому в карманах иметь карамель марки «Дюшес», либо «Мятная» и угощать ими представителей телеканала в непрерывном режиме! Что тебе, Лёня?
- Я про эскимо хотел бы уточнить.
- Что тут уточнять? Очевидно же, что если моей любимой ведущей станет жарко и она скажет «жарковато у вас, вот бы эскимо сейчас», я отвечу «сильвупле» и выдам ей эскимо, став при этом центральным героем телепередачи и её персональным  Дон- Кихотом! Хватит меня уже перебивать! Запоминайте свои вопросы и потом мне их озвучьте скопом, чтоб я сразу их все проигнорировал, а не по одиночке!  Дальше. Вернее выше. Пилотки свои наследственные от предков убрать с глаз долой! Не надо пытаться их стирать, чистить и придавать им эстетический вид – это всё равно не поможет! Нет новой пилотки – надеть белую фуражку. Нет, стоп дуть – всем надеть белые фуражки! Это будет красиво! Дальше. Вернее ниже.  Всем спрятать эти свои ошмётки былой военно-морской гордости под названием «тапочки подводника» и получить у Лёни новые и красивые! Я знаю, что они уёбищные с бумажной подошвой, шнурками и предназначены для покладки покойников в гроб, но, зато, они чёрные, блестящие и хорошо выглядят сверху! Потерпите день, ничего с вами не станет! Кого увижу в старых тапочках – пеняйте на себя! Если у кого-то из вас станут брать интервью, в чём я сильно сомневаюсь потому, что эскимо будет только у меня, то помните главное, что вы должны говорить, - это слова «да», «конечно», «всегда готовы» если спрашивают про любовь к Родине, зарплату и воинский долг, делать круглые глаза и задыхаться от восторга, если спрашивают про народ и президента и делать широкие жесты руками с поклоном, если будут спрашивать про всё остальное! Если увижу, кто не будет улыбаться в камеру – считай покойник! Ну как Вам, тащ командир?
- Грандиозно, Не хватает чего-то…не знаю, для полной картины. Шары может воздушные надуем и транспарантов каких понавешиваем в отсеках?
- А это у меня отдельное задание для замполита, тащ командир! Кто сказал «бэ»?

   Ну понятно, что это сказал зам, кто же ещё? Все, проникшись ответственностью по самые залысины от пилоток, засучили рукава и начали повышать видимую на глаз часть своего образа до крайней положительности. При этом часть проводимых мероприятий, возможно, покажутся вам бесполезными, но прошу учесть: если делать бесполезные дела, то это ещё не значит, что это не принесёт никакой ощутимой пользы!
 

  Мы вымыли крейсер с мылом, в том числе и снаружи, а также сполоснули пирс. Убрали краболовки с кормы и повесили белые концы с красно-белыми, абсолютно бесполезными, но красиво смотрящимися крысоотбойниками;  на вдувную вентиляцию повесили освежители воздуха, чтоб в утробе вкусно пахло ёлками, ванилью и кофе.  Отциклевали обшивку сауны и приклеили отвалившиеся плитки в бассейне, в зону отдыха привезли попугаев (взяли в долг у штурмана), рыбок (взяли в долг у старпома по БУ) и цветы (взяли в долг у всех, у кого были цветы).  Получили на базе новую посуду с синими полосками и золотыми якорьками, старую спрятали в трюме, все трюмы закрыли лазами, на всякий случай.  Два штатных экипажных парикмахера (матрос-трюмный и техник-связист) щёлками ножницами два дня не переставая, при этом, сука-трюмный, отчекрыжил мне кусок правого уха со словами, «Ой, прости Анатолич, рука дрогнула!», а я залил кровью восьмой, шестой, четвёртый, второй, семнадцатый и первый отсеки, пока бежал к доктору накладывать гипс на раненную конечность.  Строевых смотров в различных комбинациях формы одежды старпом провёл может десять или двенадцать, каждый раз останавливаясь передо мной со словами:
-  Ну чисто Гришка Мелехов! 
 Это из-за моей фуражки, лихо заломленной на левое ухо.  На предпоследнем смотре, когда старпом уже был почти удовлетворён внешним видом (не, ну составил список, кого нужно спрятать в выгородках и не показывать телевизионщикам) он, неожиданно приказал всем снять тужурки.
- А это что такое! – бегал старпом задыхаясь и вращая глазами во все стороны,- а где погоны на рубашках, а? Где погоны я вас спрашиваю?
- Какие погоны? – удивился механик.
- Какие? Золотые с чёрными полосками!!! Через час строимся в рубашках с погонами!!!
- Под РБ, чтоли, рубашки с погонами надевать? – выпучил глаза механик.
- А попиздите у меня, так и на трусы наденете!!!

  Наступил день «Ч». Подводники в отглаженном РБ, белых рубашках с погонами под ним, подпоясанные новыми ПДА, как на картинке, а не так, как удобно, в покойницких тапочках и фуражках сидели по боевым постам и страдали от неуютности своего внешнего вида.  Вот как бы вам объяснить – возьмём рыцарей, например. До того момента, когда изобрели арбалет стреляющий болтом, рыцарь, надевший доспехи чувствовал себя на коне, как бог на небе – кого ему было бояться, если стрелы его не брали, а двуручный меч у него был самый длинный в округе?  А потом? Что за уют скакать на коне по лесу, когда каждый блохастый крестьянин мог его замочить, усевшись на сук да хоть вон того вон дуба?  Вот и подводник так же. Он чувствует себя уютно, когда на нём мохнатые от возраста тапочки с дырочками, но на кожаной подошве, РБ с пузырями на коленях надетое на маечку,  пилотка с дырками от шрапнели цусимского сражения и ПДА где-то под жопой болтается, у него же, у подводника, даже походка специальная выработана, чтоб оно болталось между ног по специальной траектории не мешая ходьбе!  Причём, что пилотка, что тапочки за годы ношения уже  приобрели форму с точным повторением рельефа  моряцкого тела и сидят на нём, как будто он в них прямо и родился! А тут что? А тут сиди и за каждым дубом следи, образно говоря! И запах ещё. Ну что это, блядь, за подводная лодка на которой пахнет ёлкой, ванилью, а, в некоторых местах даже, тьфу, противно говорить – фиалками! Фиалками, вы меня понимаете?! А должна же пахнуть железом, техническими средами и электрическим током!  

- А где старпом-то? - спросил командир, когда объявили, что съёмочная группа прибыла на пирс.
- А тут я! – объявил старпом, заходя в центральный.
- Вот теперь я понимаю смысл выражения «крайне положительный образ»! – захохотал командир, а остальные просто хихикали в душе, - старпом был похож на лубочную картинку советской эпохи «Моряк на параде»: он был причёсан строгим пробором слева, вроде как, напомажен, на новёхонькой чёрной форме блестели начищенные ордена и медали, а в ботинки можно было бриться – так они были надраены.
- Серёга, ты весь одеколон на себя вылил, чтоли?
- Никак нет, тащ командир! Моего не хватило, я ещё у вас отдолжил!
- Ну всё, можно расслабиться! – вздохнул механик, - звезда кордебалета очевидна и конкурировать с ним не представляется никакой возможности!
- А можете завидовать, сколько хотите, товарищ механик! Ко мне не липнет!
- Это понятно, а чего ты без цветов-то?
- В каюте лежат! Как-то в центральный не попёрся с букетом!
- Это правильно, я бы не вынес этой неземной красоты и выгнал бы тебя из центрального!  - резюмировал командир, - о, топают по перископной! Дыши, Серёга, дыши! 

   В центральный спустились помятые операторы, хмурые режиссёры, выпившие осветители и, наконец, сама, так сказать, звезда.  В телевизоре она, конечно, выглядела намного звездатее, чем в жизни. Сильно намного, если уж быть совсем точным.

 

-Ччччто это, Сан Сеич? – шептал изумлённый старпом, пока телевизионщики топтались у штурманской рубки.
- Что. Любовь твоя.
- Сан Сеич…а чего она..мелкая такая...как гномик и сутулая?
- Ну откуда я знаю? Болела в детстве, может.
- А голова? У неё же голова больше плеч, вы это видите?
- Я не слепой, я и в телевизоре это видел.
- А нос? Тащ командир, у неё же нос, как у меня восемь!
- Зато по ветру хорошо разворачиваться! А чего ты погруснел-то так?
- Эх, товарищ командир, кто не любил – тот не поймёт! Тьфу!
- Как стучит разбитое сердце о палубу тяжёлого крейсера? А куда ты пошёл, Серёга?
- Да схожу переоденусь, что я, как петух на свадьбе – самый красивый тут ходить буду?    Вернулся он минут через восемь в грустном лице, застиранном РБ, дырявых тапочках и пилотке – и опять всех обскакал, так как единственный выглядел настоящим подводником.  Походили телевизионщики, поснимали крайне положительных образов да и уехали.

- Так я не понял, эскимо-то когда подавать? – пришёл в центральный интендант.
- Подавай немедленно! Я буду его прикладывать к ушибам на своей душе! – отмахнулся от него старпом и сидел в центральном грустный ещё долго.

 

   Ну минуты три может, или целых четыре потому, что флот-то действующий, боевая подготовка наступает на пятки невыполнимостью своих планов и, независимо от любви гражданского населения, старпому грустить недосуг – всё же без него развалиться, покроется плесенью и будет с удовольствием разлагаться, хамски попирая устав и суточные планы. 

 

  Сюжет на телевидении вышел так себе: серый, унылый,  полный низко летающими чайками и какой-то безнадёгой, а без надежды, что за жизнь, - хоть сразу ложись, да помирай.

- Тьфу ты! – отреагировал на фильм старпом, - зря старались только!
- Отчего же! – не согласился командир, - любовь приходит и уходит, а посуда новая так на борту и осталась, например!
- И запах, - пробурчал механик, - я запах того одеколона до сих пор из центрального выветрить не могу! У меня даже банан от лиственницы им пропитан!
- А никто и не говорил, что будет легко!
- Но что так тяжело будет – тоже не предупреждали!

  А образ крайне положительного моряка-подводника как-то не прижился у нас.  Так мы и не поняли, полюбило нас мирное население или нет, а если бесполезные действия, которые вы производите определённое количество раз, всё-таки не приносят никакого результата, то стоит подумать и заменить их на другие, мне так кажется.

 

 

Источник: http://legal-alien.ru