1853 год, год начала Крымской войны был для России в целом удачным. Турецкие войска на Кавказе были разбиты сначала в Ахалцикском сражении, а неделю спустя в генеральном сражении у Башкадыклара. Конечно, был Синоп, а кроме того, войска Российской императорской армии вошли в придунайские княжества. В ходе кампании 1854 года они нанесли поражения турецкой армии в сражении на реке Чолок в июне, крепость Баязет взяли в июле, одержали победу у Кюрюк-Дара в 18 км от Карса, и затем двинулись уже к самой этой крепости, где находилась 60-тысячная турецкая армия. Ввиду действий союзников, корабли которых вошли в Черное море, была ликвидирована Черноморская береговая линия, но Анапа, Новороссийск, Геленджик и Сухум-Кале по-прежнему оставались в наших руках. Правда, в апреле англо-французская эскадра бомбардировала Одессу, но в итоге ушла практически ни с чем. Зато на Дунае в июне 1854 года русские войска провели мощную бомбардировку крепости Силистрия и уже готовились её штурмовать, когда из Петербурга пришел приказ немедленно прекратить её осаду и отойти от крепости. Причина заключалась в том, что успехи России испугали Австрию. Было получено сообщение, что на границе с Молдавией и Валахией она сосредоточила 300-тысячную армию. Ну, а произошло это из-за злоумышлений императора Наполеона III. Он тайно предложил императору Францу-Иосифу передать Австрии оба этих княжества, если он решит выступить против России… И император не смог удержаться от такого соблазна. В итоге уже к сентябрю 1854 года российские войска отошли за реку Прут, а оба княжества буквально тут же оккупировали австрийцы!
Однако все понимали, что ключевым успехом союзников на Черном море будет взятие ими Севастополя, и именно поэтому (кстати, им это предлагали и Карл Маркс, и Фридрих Энгельс!) они устремились в Крым. Уже в июле 1954 года войска союзников были высажены под Варной, однако массовое распространение среди них желудочно-кишечных инфекций поставило крест на их участии в боевых операциях. Нужно было что-то предпринять, чтобы отмыть порядком запятнанные нечистотами мундиры союзников, поэтому уже 14 (26) июля 1854 года 21 корабль союзного флота подошел к Севастополю и завязал бой с его береговыми батареями.Затем уже 2 (14) сентября 1854 года экспедиционный корпус коалиции в количестве примерно 61 тысячи солдат был высажен в Евпатории. Император Николай I изначально считал, что такая операция невозможна, поэтому численность российских войск в Крыму была явно недостаточной, что и показала битва при Альме, закончившаяся поражением и отступлением 33-тысячной русской армии, а затем взятие Балаклавы, которую оборонял всего лишь один греческий пехотный батальон. Впрочем, о том, как проходили те или иные сухопутные сражения в Крыму мы ещё расскажем. Сегодня же вся эта «прелюдия» нужна была лишь для общего освещения темы. Конкретно же сегодняшний рассказ станет продолжением предыдущего материала о Михайловской и всех прочих береговых батареях Севастополя. В нем рассказывалось об их внутреннем устройстве и вооружении. Сегодня мы познакомимся с тем, как они проявили себя в серьезной схватке с союзным флотом.
А было так, что огонь по кораблям противника севастопольские батареи открыли уже 14 июля 1854 года. Однако до 5 октября стрелять им приходилось лишь эпизодически и с большого расстояния (около 2 000 метров), так как к берегу англо-французские корабли приближались довольно редко. Но зато 5 октября 1854 года, когда город уже находился в осаде, союзники решили ударить по нему и с суши, и с моря одновременно. Уже в 7 часов утра бомбардировку Севастополя начали осадные батареи, а около 9 часов к внешнему Севастопольскому рейду начали подходить неприятельские корабли. На всех кораблях, включая все парусные, в качестве защиты от пожара на 2/3 был снят рангоут и убраны паруса. При этом буксировку парусных кораблей осуществляли пароходы, шедшие лагом, то есть борт о борт со стороны моря. Личный состав береговых батарей, естественно, уже успел подготовиться и ждал лишь команды. Калильные печи были загружены ядрами, разведен сильный огонь, так что начать стрельбу по неприятельским кораблям можно было в любую минуту!
Тем временем вражеский флот растянулся большой дугой от Херсонесской бухты и до Волоховой башни. На правом фланге находились 14 французских и два турецких корабля, на расстоянии около 1 600 метров от батареи № 10. На левом фланге встали 11 английских кораблей, которые сосредоточились на расстоянии 1 200 метров от Константиновской батареи. Главными целями противника являлись фланговые батареи: № 10 и Константиновская.Планом атаки предусматривалось уничтожение этих батарей, после чего флот союзников должен был ворваться на внутренний рейд Севастополя, используя своё численное превосходство в артиллерии, подавить оставшиеся в глубине бухты русские береговые батареи, после чего вести огонь по оборонительным сооружениям Севастополя с тыла, чтобы помочь штурмующим город войскам с суши.
Что касается соотношения сил, то оно было следующим: французские корабли на правом фланге имели 746 орудий, которые вели огонь по батареям № 10 и Александровской батарее. Против них действовали 33 орудия батареи № 10, 17 орудий Александровской батареи и 23 пушки, находившиеся в закругленной части Константиновской батареи, то есть 73 орудия. Налицо было более чем десятикратное превосходство, которое по идее должно было стать залогом успеха.Пять английских кораблей, стоявших западнее Константиновской батареи, могли стрелять по ней из 259 орудий, а та отвечать огнем 18 пушек, в то время как батарея № 10 и Александровская совокупно могли использовать 36. То есть и у англичан здесь был перевес в силах.
Но на северо-запад от Константиновской батареи на расстоянии 1 000 метров от неё находились ещё четыре английских корабля, имевших на борту 169 орудий против 15 пушек Александровской, Константиновской батарей. То есть у противника было на этом направлении одиннадцатикратное превосходство в количестве стволов, хотя иногда в бою участвовали также орудия Волоховой башни и батареи Карташевского. На соотношение сил их количество сильно не влияло, поскольку батарею Карташевского обстреливал английский линейный корабль «Аретуза» (25 орудий с одного борта), а по башне Волохова стрелял линейный корабль «Альбион» (45 орудий). То есть всего пять передовых батарей Севастополя подвергались обстрелу из 1 244 орудий, в то время как в ответ по союзной эскадре стреляли 152 орудия, причем многие вели огонь почти с предельного расстояния.Первой в 12 час. 40 мин. открыла огонь по неприятелю батарея № 10, затем в перестрелку с флотом противника включились и другие батареи. Французские и турецкие корабли начали стрелять по батареям № 8, 10 и Александровской в 13 час. 10 мин., причем из 746 орудий. Густой пороховой дым скрыл стрелявшие суда и сделал прицельную стрельбу по берегу невозможной. В то же время артиллеристы береговых батарей уже смогли пристреляться, и к тому же могли по вспышкам выстрелов корабельных пушек, хорошо заметных в дыму, определять положение неприятельских кораблей.
А дальше одна ошибка союзников начала накладываться на другую. Так, французское командование вместо того, чтобы весь огонь сосредоточить по орудиям береговых батарей, приказало орудиям разных деков стрелять по разным целям. Так, бомбические орудия с нижних деков, должны были разрушать подошву земляного бруствера батареи № 10, среднему деку был отдан приказ стрелять по орудиям батареи № 10, а целями верхнего дека должны были быть районы расположения батареи и её тылы, чтобы воспрепятствовать оказанию ей помощи. Но, не зная точного расстояния до берега и как следует не пристрелявшись, французские артиллеристы с нижних палуб стали посылать свои снаряды в скалистый берег, от которого они, естественно, отражались и поднимали фонтаны воды. Пушкам средних деков оказалось затруднительно стрелять по указанным целям, из-за чего их снаряды летели с большим перелетом (потом позади батареи нашли 2 700 ядер и невзорвавшихся бомб). Ну а пушки с верхнего дека били слишком уж высоко, поэтому их снаряды падали позади батарей, не нанося ни малейшего ущерба. Так что в расположении батареи падали лишь случайные ядра, которые попросту не могли причинить ей большого вреда.
Между тем артиллеристов батареи № 10, как и всех других внешних батарей, не испугало превосходство противника. Они четко выполняли свои обязанности, причем развили чрезвычайно высокую скорость стрельбы, отправляя во вражеские корабли одно ядро за другим. Правда, из-за того, что стрелять им приходилось на большое расстояние, каленые ядра, выпущенные их орудиями, в полете сильно охлаждались и не всегда оказывали надлежащее воздействие.Вскоре французский линейный корабль «Шарлемань» понес серьезные потери в личном составе, лишился грот-мачты и был вынужден укрыться в Стрелецкой бухте. Тут по нему с батареи № 10 сделали ещё и два выстрела из 5-пудовой мортиры, после чего французский корабль, не искушая судьбу, окончательно удалился с места сражения. Пожары, возникавшие на кораблях от каленых ядер, привели к тому, что их экипажи перестали уделять внимание их положению в строю, в результате чего он был нарушен, а огонь стал малоэффективным. Получив множество серьезных повреждений, французские и турецкие корабли уже в 18 часов отошли от берега.Оценку боевой работе батареи № 10 дал адмирал Нахимов, заявивший:
«Вы защищались как герои, – вами гордятся, вам завидует Севастополь. Благодарю вас. Если мы будем действовать таким образом, то непременно победим неприятеля. Благодарю вас, от всей души благодарю вас».
В районе Константиновской батареи и соседних с ней батарей Карташевского и Волоховой башни русские артиллеристы также очень быстро производили пристрелку, а добившись первых попаданий, развивали максимальную скорость стрельбы. Правда, здесь противнику удалось добиться попаданий. Одна бомба упала во двор Константиновской батареи и вызвала взрыв сложенных там боеприпасов, другая угодила в верхнюю платформу батареи. Погибли и были ранены люди, повреждены орудия. Но оставшиеся в живых артиллеристы продолжали героически сражаться. Так, фельдфебель 3-й артиллерийской роты Григорий Брилевич продолжал практически в одиночку обслуживать свое орудие и вести огонь по врагу.Командир английского линкора «Агамемнон», заметив взрыв на Константиновской батарее, решил, что она полностью выведена из строя, и попытался начать движение, чтобы прорваться на внутренний рейд, и этим подать пример всем остальным кораблям. Правда, корабли у входа в бухту к этому времени уже были затоплены, так что войти ему туда все равно бы не удалось, но, видимо, осведомлен он об этом не был или просто решил пойти на риск. Как бы там ни было, по нему тут же открыли огонь орудия с закругления Константиновской и Александровской батарей и батарей № 8 и 10. Корабль сразу же получил так много попаданий, что вынужден был искать спасения в бегстве. Постепенно и огонь других британских кораблей ослабел, пока, наконец, в 18 час. 11 мин. они вслед за французскими не покинули зону действия береговых батарей Севастополя, так и оставшихся непобежденными.
Итог боя для союзников: 520 убитых и раненых англичан и французов и неизвестное количество турок. Французский флагман «Париж» получил 153 попадания, линкор «Наполеон» – подводную пробоину, а вот на линкоре «Шарлемань» 3-пудовая бомба пробила все его палубы и взорвалась в машинном отделении, полностью разрушив паровую машину.
«Еще одно такое сражение, и половина нашего Черноморского флота не будет ни к чему не годна»,
– высказался о результатах боя один французский офицер.Досталось и англичанам: корабли «Аретуза» и «Альбион» были повреждены так сильно, что их пришлось отправить чиниться в Константинополь. Причем «Альбион» получил 93 пробоины в надводной и в подводной части борта, лишился всех трех своих мачт и едва держался на плаву. Тяжело пострадал и «Агамемнон», получивший 240 попаданий и, по словам репортера газеты «Обсерваторе Триестино», «походил на решето». Флагманский корабль «Британия» поразили 70 ядер и бомб. На линкоре «Террибл» русская бомба взорвалась на верхней палубе и уничтожила прислугу сразу двух орудий, а другая на нижней палубе разрушила три каюты и зажгла бомбовый погреб. Еще две бомбы взорвались на уровне ватерлинии, и корабль начал наполняться водой. Но обиднее всего было то, что, как выяснилось, из-за дыма английские и французские корабли пострадали ещё и от собственных выстрелов, так как в дыму палили друг в друга и в результате имели повреждения с обеих бортов!
Пожары вспыхивали на британских линкорах «Лондон», «Кинг» и том же «Альбионе», горел французский «Марсель», а ещё в этом бою тяжело пострадали английские винтовые линкоры «Санспарейль» и «Беллерофон», пароходо-фрегат «Спайтфул», а также французский 120-пушечный винтовой линкор «Монтебелло». Потери российской стороны составили: убитыми 16 человек, 122 ранено, контужено 138, а ещё разбито 28 орудий, причем 22 на Константиновской батарее!
Береговая артиллерия Севастополя произвела 16 тысяч выстрелов (по 105 на орудие действовавших батарей), тогда как корабли противника сделали 50 тысяч выстрелов (только по 40 выстрелов на каждое из орудий стрелявшего борта). Так что скорострельность российской береговой артиллерии оказалась в 2,5 раза выше, чем у союзников. Но 16 тысяч выстрелов по 27 кораблям и среди них ни одного потопленного… Это не слишком уж впечатляющий результат. С другой стороны, и стрельба целого флота по берегу также дала ничтожные, по сравнению с затраченными усилиями, результаты. Но зато стало очевидно, что хваленые армии союзников, как оказалось, воевать-то и не умеют. На что им и указали в ряде своих статей все те же самые К. Маркс и Ф. Энгельс…
