«Ядерной сделкой» ещё на стадии переговоров был обозначен так называемый «Совместный всеобъемлющий план действий», в соответствии с которым должна была воплощаться в жизнь большая атомная программа Ирана. Практически единственным ответным действием со стороны его оппонентов, прежде всего – США, было снятие с Ирана санкций. Но всех и сразу.Сделку, как известно, свернул, точнее – просто сорвал, республиканский президент Трамп, что во многом предопределило дальнейшую радикализацию властных элит в Иране. На данный момент промежуточным итогом «атомного развода» можно считать приход там к власти Эбрахима Раиси, куда менее сговорчивого, чем его предшественник – Хасан Роухани. Тем не менее Иран постоянно напоминал, что готов вернуться к ядерной сделке, которая ему крайне необходима для реального прорыва в реализации целой серии атомных проектов. В первую очередь – энергетических, а также исследовательских, медицинских, по опреснению воды. Как бы парадоксально это ни звучало, военное направление остаётся в атомной программе Ирана отнюдь не на первом месте. Хотя из Вашингтона постоянно обвиняют Тегеран в стремлении войти в так называемый ядерный клуб обладателей атомного оружия. Осознание того, что прямолинейным давлением от Ирана вряд ли чего-то добьёшься, позволило демократам, выдвигая в президенты Джозефа Байдена, сыграть практически на поле республиканцев. Это они многие десятилетия обвиняли конкурентов в стремлении решать всё силой, напоминания многочисленные конфликты и войны, объявленные президентами-демократами.
В переговорной петле
Из такой петли Дональду Трампу выбраться не удалось, хотя, если бы не пандемия, по внутриполитическим темам он переигрывал Джо Байдена вполне уверенно. Иранский выборный расклад был и проще, и сложнее, но в итоге у Э. Раиси, не самого радикального из исламских радикалов, просто не оказалось реальных соперников. Впрочем, о готовности вернуться в сделку в Иране напоминали регулярно, и процесс пошёл ещё до прихода к власти в Тегеране умеренных исламистов-радикалов. Начиная с апреля 2021 года прошло уже шесть раундов переговоров, касающихся или связанных напрямую с СВПД. Серьёзного прогресса не отмечается и, хотя обе стороны постоянно говорят о том, что готовы двигаться навстречу оппонентам, параллельно идут взаимные обвинения, а также друг другу выставляются заведомо неприемлемые условия. Так, Тегеран не намерен отказываться от развития атомной отрасли с явными нарушениями СВПД, пока не будут сняты все санкции. Более того, снятие санкций может стать просто условием того, что иранские представители вообще сядут за стол переговоров. Из Вашингтона в ответ требуют незамедлительного возвращения Ирана к тем условиям, при которых в 2015 году, собственно, и заключалась сделка. Получается, что разница исходных позиций лишь в том, что для выполнения требований сторон требуются абсолютно несопоставимые усилия.Для снятия санкций американцам, вообще-то, достаточно росчерка пера или, как теперь говорят – одного клика. Но США при этом твердят о поэтапном снятии санкций. Ирану же предстоит просто колоссальный объём работ, чтобы вернуть свою атомную программу даже не на шесть, а хотя бы на три года назад. В Тегеране долгое время предпочитали не слишком афишировать свои нарушения СВПД – прежде всего, наращивание производства урана, обогащённого до уровней, которые в мирных сферах практически не требуются. А на исследовательских установках не нужны такие его объёмы, как уже произведены на иранских заводах.
Даже сверить часы пока не получается
Немного правды не помешает, немного лжи – тоже
Нельзя не напомнить, что до выхода США из ядерной сделки в 2018 году все её условия в Иране соблюдались неукоснительно. И только 8 мая 2019 года о том, что Тегеран идёт на приостановку обязательств по СВПД, сообщил президент Ирана Хасан Роухани.Дональд Трамп, наказывая Иран, фактически сам же дал этой стране карт-бланш на работы в сфере военного атома. Характерно, что после демарша Трампа Иран почти сразу сменил традиционную тягу к секретности на чрезмерное афиширование своих достижений в атомной сфере. Причём порой в Тегеране не стеснялись и блефовать, выдавая желаемое за действительность. Экспертов международного агентства по ядерной энергетике МАГАЭ в Иране либо просто водили за нос, либо доводили до истерик.
Например, вроде той, что случилась с главой МАГАТЭ аргентинцем Рафаэлем Гросси (на фото), когда он, не имея на то бесспорных оснований, прямо заявил, что «Иран находится на грани получения ядерного оружия». У многих сразу возник вопрос – зачем такое обострение Тегерану?Действительно, зачем Ирану понадобилось максимально быстро продвинуться в освоении невоенных атомных технологий, главным образом связанных с энергетикой и медициной? Ведь изначально, объявляя о том, что всегда будут готовы вернуться к реализации СВПД, в Тегеране акцентировали внимание на важнейшем тезисе: не может быть и речи о проведении в Иране работ по военному атому.Судя по всему, Иран действительно рассчитывал то, что вернётся в ядерную сделку. Просто потому, что санкции обходятся ему намного дороже всех выгод от ядерной программы. Да и до самих этих выгод Тегерану ещё весьма далеко. Но получить более сильные позиции при возвращении в СВПД там точно хотели. Не просто так на днях из Тегерана было озвучено, что
«как только США предпримут «значимые шаги» для «эффективного» снятия всех ограничений, введенных в нарушение СВПД и Резолюции 2231, Иран приостановит свои компенсационные меры в соответствии со Статьями 26 и 36 соглашения».
Однако, если Иран при президенте Э. Раиси (на фото) и настроен на выход из сделки, причём с непременным заявлением, что во всём виноваты США, симпатий за рубежом, даже в Китае это ему не прибавит. Справляться же с экономическими проблемами в почти полной изоляции от мира будет гораздо труднее.К тому же в развитии иранской ядерной программы по-прежнему активно, хотя и на уровне того, что позволяет обходить американские санкции, участвуют два участника СВПД, которых в Тегеране по-прежнему записывают в партнёры – Китай и Россия.
Фото: Tasnim News AgencyНе тянуть, а медлить?
Германия и Франция и даже Великобритания тоже были не против работать в рамках СВПД. Однако их смутило не только негативное воздействие санкций, но и открытое «непослушание» Ирана. Сейчас складывается ощущение, что на попятную в Тегеране уже не пойдут. По крайней мере, в ключевых вопросах, особенно по части развития технологий. Да, «лишний» чрезмерно обогащённый уран иранцы могут и сбросить, лучше за деньги, какие-то установки тормознуть. Но как только будут малейшие шансы вернуться к «продвинутому» состоянию атомной отрасли, они непременно попытаются это сделать. Многим экспертам, и вашему автору в том числе, представляется глубоко ошибочным господствующий сейчас взгляд, что время работает как против Ирана, так и против США. И якобы затягивание возвращения в сделку невыгодно обеим сторонам. Как раз напротив, США и Иран уже не первый год существуют в таких условиях, адаптируясь к ним и пытаясь извлечь какие-то дивиденды из того, что есть. Никаких гарантий, что с возвращением к сделке и те, и другие получат немалые выгоды, вообще-то нет. Всё это – лишь гипотеза или позитивный сценарий. Хотя любой самый плохой мир, как известно, лучше войны. А о вероятности какого-то рода войны между США и Ираном говорят сегодня уже слишком многие.
То, что Иран продолжает развивать ядерную программу, раздражает США, а смущает уже не только Англию, Германию и Францию, но даже и Россию с Китаем. Не меньше озадачивает и то, что американцы сохраняют и даже расширяют санкции против Ирана. При этом ни из Тегерана, ни из Вашингтона не было до сих пор ни одного предложения в адрес России о посредничестве в переговорном процессе. Но на Западе не должны забывать, что затягивание процесса повторного, после шести безрезультатных раундов, входа в переговоры способно сделать процесс развода США и Ирана необратимым. В Тегеране могут просто потерять всякий интерес к тому, чтобы вообще договариваться о ядерной сделке.
