Во время посещения 21 мая расположенной на окраине Севастополя знаменитой «тридцатки» — бронебашенной батареи №30 — командующий Черноморским флотом Игорь Осипов сообщил секретарю Совета безопасности РФ Николаю Патрушеву, что дальнейшая судьба уникального фортификационного сооружения еще не определена.
«Сейчас решается: или это будет действующий музей, как крейсер «Аврора», или — модернизация», — сказал Осипов.
Слова комфлота дают Федеральному агентству новостей повод рассказать об истории «тридцатки» и попробовать спрогнозировать будущее батареи.
Шедевр фортификации
…Дождавшись от нас кивка, капитан-лейтенант направился за противоснарядную стену, прикрывающую вход в орудийный блок. Из железобетонного подземелья пахнуло теплом и машинным маслом. Да, батарея определенно не была музеем…
Обычно слово «шедевр» ассоциируется с холстом, красками, мрамором, бронзой и драгоценными камнями. Иногда — с нотными знаками. А как насчет шедевра, изготовленного из железобетона, электрокабелей, цейсовской оптики и стали? Да-да, именно из этих материалов отечественные конструкторы, инженеры и строители создали шедевр фортификации — бронебашенную батарею №30.
Ее история началась еще до Первой мировой войны, когда возникла необходимость качественного усиления береговой обороны Севастополя. Именно тогда, в 1913 году, севернее и южнее города начали возводиться две бронебашенные двенадцатидюймовые батареи. Южная впоследствии стала именоваться «тридцать пятой». Северной присвоили номер 30. Местом постройки последней выбрали возвышенность Алькадар (60 метров над уровнем моря) в 1,5 км восточнее устья реки Бельбек.
Октябрьская революция, а также последовавшие за ней иностранная интервенция и Гражданская война, прервали создание батарей на 11 лет. Решение о достройке батареи №30 по «царскому проекту» было принято лишь в 1928 году. Для орудийного блока пришлось практически вручную вырыть котлован объемом 32,5 тыс. кубометров. Объем последующих бетонных работ при сооружении «тридцатки» оказался столь велик, что специалисты считали его сравнимым с показателями постройки Днепрогэса!
В результате самого настоящего трудового подвига строителей и монтажников уже в 1934 году обе орудийные башни батареи №30 провели пробный отстрел. Полностью же батарея, чей личный состав насчитывал порядка 500 человек, вступила в строй в 1940 году. Ее командиром стал выпускник Московского артиллерийского училища капитан Георгий Александер.
Конструктивно основой бронебашенной батареи №30 был орудийный блок — монолитный железобетонный массив длиной 130 и шириной 50 метров. В 650 метрах на северо-восток от орудийного блока на господствующей над ним высоте находились рубка с дальномером фирмы «Цейс» и железобетонный блок командного пункта батареи. Под ним, на глубине 37 метров, — главный центральный пост с системой управления стрельбой.
Командный пункт и орудийный блок соединяла 650-метровая подземная шахта-потерна. Внутри орудийного блока находились погреба боеприпасов, силовая станция, жилые и служебные отсеки, а также фильтры противохимической защиты. Всего — 72 помещения общей площадью свыше 3000 кв. метров.
Батарея имела полностью автономное электро-, тепло- и водоснабжение. Крыша орудийного блока была выполнена в виде конструкции толщиной 3-4 метра из железобетона, песка, еще одного слоя железобетона, стальных швеллеров и асфальтобетона. Этот «бутерброд» мог выдержать попадание практически любых крупнокалиберных снарядов.
Над крышей орудийного блока возвышались две 305-мм двухорудийные башенные установки МБ-2-12, способные поражать цели на дистанции почти 28 километров. Таким образом, по калибру орудий «тридцатка» не уступала дредноуту, а по степени защищенности даже превосходила его. Вероятно, это и привело к появлению красноречивого прозвища батареи — «подземный линкор».
До последнего снаряда
Спроектированной для обороны Севастополя от вражеских кораблей «тридцатке» пришлось иметь дело совсем с другим противником. Утром 1 ноября 1941 года авангард 132-й пехотной дивизии вермахта в районе станции Альма, сам не подозревая того, пересек «красную черту» — максимальную дальность стрельбы «тридцатки».
В 12.40 развернутые в сторону суши и поднятые на предельный угол возвышения стволы батареи «подземного линкора» открыли огонь. На позициях немцев разверзся настоящий ад. Рассчитанные на сокрушение корабельной брони 305-мм снаряды оставляли в земле громадные воронки. Ударная волна плющила технику, а люди в зоне поражения просто испарялись…
С этого дня «тридцатка» и ее южная «сестра» — бронебашенная батарея №35 — стали артиллерийским костяком обороны Севастополя. Немцы «тридцатку» бомбили, расстреливали ее всеми доступными калибрами, включая 600-мм мортиры «Карл» и 807-мм сверхтяжелое орудие «Дора». Последнее метало в сторону батареи чудовищные семитонные снаряды, но «тридцатка» держалась.
Раз за разом в казематах звучала команда Георгия Александера «Батарея, к бою!» В тусклом свете плафонов из погребов в башни подавались снаряды и заряды. Глухо клацали замки орудий.
Наводка.
— Залп!
Выстрел!
Отдача отбрасывала «телеграфные столбы» орудий назад. Затем гидравлика возвращала их в исходное положение. Громко шипел сжатый воздух, продувавший стволы.
И вновь — «Заряжай!..»
С орудийного блока снесло всю маскировку и дерн, а окрестности сплошь испятнало воронками, но «подземный линкор» держался. Обозначенная на немецких картах как форт «Maxim Gorki» батарея помогла отбить два штурма Севастополя.
К лету 1942 года на боевом счету «тридцатки» официально числились уничтоженными 17 танков, паровоз с вагонами, около 300 автомобилей, 8 минометных и артиллерийских батарей, 7 огневых точек и до 3000 человек пехоты противника.
7 июня 1942 года немцы начал третий штурм Севастополя. Значительно превосходя оборонявшихся по задействованным силам и средствам, к 17 июня противник блокировал батарею №30 и вышел на крышу ее орудийного блока.
На «тридцатке» закончились снаряды, а из четырех орудий уцелело лишь одно, но батарея держалась. Запертые под землей артиллеристы сражались до последнего даже тогда, когда немцы стали «глушить» их подрывными зарядами и заливать внутрь орудийного блока горючие масла.
Сопротивление в башнях и казематах батареи продолжался до 26 июня. Большая часть защитников «тридцатки» погибла. Георгий Александер попал в плен, был немцами опознан и расстрелян.
Осмотревшие батарею после окончания боев немецкие инженеры признали ее шедевром современной фортификации — бетонированные укрытия «тридцатки» уцелели несмотря ни на что!
Восставшая из мертвых
Но на этом жизнь «подземного линкора» не закончилась. Послевоенное обследование показало не только высокую степень сохранности орудийного блока, но и то, что его спроектированная еще до Первой мировой конструкция способна выдержать даже воздушный атомный взрыв. По этой причине было принято решение батарею №30 восстановить.
Для ее «реанимации» использовали две 305-мм трехорудийные башенные установки, демонтированные с линкора «Фрунзе», отправленного в металлолом. После модернизации эти установки МБ-3-12 ФМ вместе с новейшей системой управления огнем, радиолокационной станцией и теплопеленгаторами были установлены на «тридцатке».
В ноябре 1954 года батарея ожила:
— К бою! По головному крейсеру! Азимут!.. Центральная наводка! Стрельба с АРЛС полный! Заряд!.. Снаряд!.. Взрыватель!.. Курс!.. Скорость!.. По наблюдаемым данным! Ввести поправки! Контроль отсчетов! Поражение, один прицел, темп!.. Поставить на залп! Залп!
Внутри башен оглушающий рык 305-мм орудий звучал не громче пистолетного выстрела, но снаружи залп шести линкоровских стволов вынес все стекла в радиусе 500 метров от батареи. Впрочем, обновленная «тридцатка» отстрелялась по учебной мишени все равно блестяще. Мало того, теперь батарея №30 могла вести огонь в любое время дня и ночи на дистанцию почти 46 км.
В 1950-е севастопольский «подземный линкор» считался самой мощной артиллерийской батареей в мире.
Кстати, об оценках объектов военного назначения. Любопытно, что другие две башни главного калибра линкора «Фрунзе» еще в 1934 году достались береговой батарее №981 на острове Русский. Это дало повод флотским острякам после восстановления «тридцатки» именовать «Фрунзе» самым длинным линкором в мире, нос которого находится на Дальнем Востоке, а корма — под Севастополем.
Но вернемся к «тридцатке».
Благодаря своей фактурности бронебашенная батарея №30 неоднократно служила съемочной площадкой. В советское время на батарее снимались такие кинофильмы, как «Далеко на Западе», «Море в огне», «Ответный ход». Уже в наши годы «тридцатка» использовалась для съемок картины «Адмирал».
Считается, что финальный выстрел бронебашенная батарея №30 сделала в 1968 году.
Несмотря на массовое принятие на вооружение ракетной техники, «тридцатка» де-факто оставалась на боевом дежурстве до самого конца существования СССР. Затем боезапас с батареи был вывезен, а личный состав сокращен до одного взвода консервации. Именно на долю этого взвода выпала новая оборона уникальной батареи — на сей раз от процветавшего при украинских властях вандализма и охоты за цветметом.
Большую часть оборудования «тридцатки» российские военнослужащие смогли отстоять. Что это значит? То, что изготовленные еще при «царе-батюшке» 305-мм орудия батареи теоретически до сих пор за 72 часа можно привести в боеспособное состояние.
Время и память
В последний раз я посещал батарею в 2017 году. Хорошо помню, как под железной бескозыркой, венчающей братскую могилу погибших в 1942-м артиллеристов, ветер теребил цветы. Правее памятника покрытые серой или, как говорят на флоте, «шаровой» краской высились ворота. Рядом на бетонной стене читалась надпись: «Запретная зона. Объект МО РФ».
Тогда, в 2017 году, начальник отделения обслуживания и регламента специальных фортификационных сооружений, хозяин и главный хранитель «тридцатки» капитан-лейтенант Сергей Воронков расставил все точки над «i».
«Прошу помнить: это не музей, это воинская часть. У нас будет не экскурсия, а ознакомительное посещение военного объекта», — объявил Воронков.
Да, батарея определенно не была музеем в полном смысле этого слова, хотя музей части в орудийном блоке вполне присутствовал…
Теперь самое время вернуться к тому, с чего начинается этот текст, — к словам командующего Черноморским флотом Игоря Осипова о дальнейшей судьбе батареи.
Собственно, вариантов тут немного.
Вариант первый — оставить «все как есть», позволив взводу консервации и дальше в одиночку биться за сохранность батареи. Честно скажем, что силы в этой борьбе не равны: время берет свое, грозя неминуемым уничтожением шедевру отечественной фортификации.
Вариант второй — упомянутый Осиповым «вариант «Аврора», подразумевающий сохранение на «тридцатке» присутствия военнослужащих, появление штата экскурсоводов из числа гражданского персонала, осуществление на батарее комплекса реставрационных работ и превращение всего объекта в полноценный музей с соответствующей инфраструктурой и оборудованием.
Вариант третий — это вариант №2, дополненный созданием на территории «тридцатки» севастопольского филиала военно-патриотического парка «Патриот». Это может сказаться на аутентичности батарейного хозяйства, но превратит «тридцатку» в многофункциональный объект, заметно повысив его востребованность, а значит и посещаемость.
Вариант четвертый — самый фантастический и дорогой. Он подразумевает понимание фразы Осипова о возможной «модернизации» батареи как возвращение «тридцатки» в строй в качестве сугубо военного объекта.
На первый взгляд, идея увенчать процесс укрепления обороноспособности Крыма появлением в Севастополе боеспособной (!) двенадцатидюймовой бронебашенной батареи, чьим снарядам будет откровенно «наплевать» на современные системы ПРО, ПВО и РЭБ, а также любую конструктивную защиту корабля, выглядит достаточно привлекательно. Но это только на первый взгляд. Потому что такая реанимация «тридцатки» неминуемо поставит министерство обороны РФ и ОПК России перед поистине колоссальным объемом задач. Причем необходимость с нуля восстанавливать полный цикл производства боеприпасов для «тридцатки» будет являться из этих задач едва ли не самой простой…
С этой точки зрения более осуществимой видится идея демонтажа артиллерийских башен и переоборудование «тридцатки» в хорошо защищенную стартовую позицию берегового ракетного комплекса «Бастион», выполненного в стационарном варианте с шахтным размещением ракет. Но для подобного «экспромта» куда лучше подходит, например, тот же заглубленный в скальный массив «Объект 100», расположенный восточнее Балаклавы и располагающий боеспособным дивизионом берегового ракетного комплекса «Утес».
В общем, при всей пафосности варианта №4, выбирать российскому военному командованию придется между вариантами №2 и №3. Впрочем, с учетом необходимости финансирования куда более актуальных для российских силовиков проектов, чем севастопольская «тридцатка», не исключена вероятность и варианта №1.
Но надежда, как известно, умирает последней, поэтому будем верить в лучшее. В то, что не только мы, но и наши потомки смогут прийти на «тридцатку», чтобы отдать дань памяти героическим защитникам Севастополя, восхититься талантом отечественных фортификаторов и с трепетом прикоснуться к броне артиллерийских башен «подземного линкора».
-1
