Сергей Савчук
Лиз Трасс, только что назначенная на должность премьер-министра Великобритании, решила не откладывать реформы в долгий ящик и без лишних прелюдий взяла быка за рога. Да так, что подавляющее большинство британского электората и истеблишмента оказались в нокдауне. Во время первого же своего выступления в парламенте премьер заявила, что уже в самое ближайшее время будет отменен мораторий на добычу нефти и газа методом гидроразрыва пласта.
Слова Лиз Трасс, чью деятельность с первых минут позитивно оценивает меньше четверти британцев, произвели эффект разорвавшегося снаряда. Причин тому масса.
Во-первых, запрет добычи углеводородов на сухопутной и шельфовой части британских территорий методом фрекинга был введен в 2019 году, при этом главным застрельщиком этой инициативы были именно консерваторы, то есть партия, которая и выдвинула миссис Трасс на самое острие британской политики. Пышущие праведным гневом экологи и журналисты мгновенно припомнили новому премьеру ее же слова трехлетней давности, когда она требовала запретить технологию гидроразрыва пласта (ГРП), ссылаясь на ее вредность для экологии, а также на данные статистики, свидетельствовавшие, что десять лет практических изысканий в этом направлении так и не смогли обеспечить королевство ресурсами. В 2019-ом тори трясли с парламентской трибуны научным докладом, из которого следовало, что ГРП является основной причиной нарастающего количества землетрясений малой и средней магнитуды. В качестве наглядного примера приводилась серия подземных толчков силой 2 балла по шкале Рихтера, которые фиксировали в графстве Ланкашир неподалеку от буровой площадки Cuadrilla. Как нетрудно догадаться, никогда ранее в этих местах ничего подобного не наблюдалось.
Ушлые оппоненты также раскопали здоровенную свинью, которую госпоже Трасс подложил ее бывший заместитель, а ныне канцлер королевского казначейства Квази Квартенг. Всего каких-то шесть месяцев назад он заявлял, что фрекинг не сможет спасти страну от нарастающего энергетического кризиса, более того, в Британии просто нет нужного количества разведанных запасов сланцевой нефти и газа, чтобы закрыть внутренние потребности. По самым оптимистическим прогнозам, продолжал Квартенг, для того чтобы выйти на необходимый объем добычи потребуются десятилетия без твердой гарантии, что результат вообще достижим. Более того, совершенно справедливо добавлял он, сланцевые компании никогда не будут продавать нефть и газ ниже рынка, а потому для населения и промышленности подобная добыча ничего кроме загрязнения родных туманных полей не принесет.
И вот осенью 2022-го консерваторы делают вид, что ничего подобного никогда не говорили, а Лиз Трасс открыто заявляет, что поддержит использование технологии ГРП в любой точке Британии. Но и это не конец. Едва заселившаяся на Даунинг-стрит премьер-министр ставит перед государством и промышленниками поистине фантастическую задачу – Британия к 2040 году должна из вечного покупателя стать крупным экспортером нефти и газа.
Большинство читателей наверняка неоднократно слышали об упомянутой выше технологии добычи углеводородов. Еще бы, ведь все экологически озабоченное мировое сообщество денно и нощно доносило до всех и каждого, насколько это опасно и вредно. В кои-то веки активисты не врали.
Метод гидроразрыва пласта известен уже более века. Еще в начале века двадцатого ученые установили, что нефть и газ накапливаются не только в песках, но и в достаточно плотных сланцах, которые обладают очень низкой пористостью. На первых порах в пробуренную скважину без затей опускали заряд взрывчатки, в результате детонации которого структура горной породы нарушалась, а нефть и газ накапливались в прилегающем массиве, что позволяло его выкачивать.
Технология была сырой и малоэффективной, потому ее отложили до лучших времен, которые наступили только на рубеже сороковых-пятидесятых. Пионерами в промышленной добыче сланца выступили американцы, именно они и разработали алгоритм, которым с небольшими вариациями пользуются и поныне все профильные компании. Суть его заключается в том, что на месте обнаруженной залежи бурится скважина, в которую под давлением нагнетается специальный раствор, который, расширяясь, ломает горную породу лучше любого динамита.
И вот именно здесь зарыта главная собака.
Найти точный химический состав "желе", как на профессиональном сленге называют этот раствор буровики, невозможно. У каждой компании он свой и этот секрет охраняют похлеще кодов запусков ядерных ракет. Однако известно, что на 90 процентов он состоит из воды и песка (так называемый проппант), остальное составляют кислоты, противокоррозийные элементы, фрикционные смеси, клеящее вещество и различные добавки для вязкости геля. В районах добычи газа методом ГРП повсеместно обнаруживают персульфат аммония, соляную кислоту и этилен гликоль. Все перечисленные компоненты предельно токсичны и смертельно опасны как для человека, так и для природы.
Основная угроза кроется в том, что контролировать нарушение пласта невозможно и после его разрыва в большинстве случаев весь этот крайне ядовитый бульон мигрирует к поверхности, попадая в водоносные слои и заражая плодородный слой почвы. Многие читатели наверняка видели тематические фильмы, как жители районов, где ведется такая добыча, при помощи спички поджигают воду из-под крана, а их поля и огороды больше напоминают марсианскую пустошь. Все это прямые последствия применения фрекинга.
Вода, основа жизни на планете, в результате применения ГРП зачастую загрязнена бензолом, толуолом, диметилбензолом, этилбензолом, мышьяком и многими другими опасными веществами. В каждом отдельном случае степень загрязнения разная, но для понимания скажем, что для разовой операции гидроразрыва расходуется от 100 до 300 тонн химикатов.
Помимо этого, нужно упомянуть и такой аспект, как утечка газа.
В процессе добычи потери метана достигают восьми процентов, этот газ также мигрирует к поверхности, утекая дальше в атмосферу, что делает фрекинг самой грязной технологией по данному показателю среди всех прочих, обгоняя по вредности даже добычу угля в категорийных шахтах. Экологи давно доказали, что метан в пятьдесят раз более вреден для экологии, чем обычные парниковые газы.
Все эти факты не являются тайной, а уж главе правительства и вовсе доступны любые данные и консультации профильных специалистов, способных простым языком объяснить сложные химические и геологические тонкости.
Однако все перечисленное выше не смогло остановить Лиз Трасс, и она твердой рукой приподнимает крышку ящика Пандоры.
Говорить это может лишь об одном, энергетический кризис на островах настолько глубокий и системный, что премьер-министр осознанно соглашается на шаги, способные практически гарантированно похоронить ее едва начавшуюся карьеру. С берегов Альбиона потоком приходят новости о возможных остановках производств, ограничении работы пабов, в телешоу в качестве главных призов на полном серьезе разыгрывают оплату коммунальных счетов, вводится потолок температур для общественных и жилых помещений, а ведь на дворе только начало сентября и на момент написания этих строк в Лондоне температура держится на уровне +17 градусов Цельсия.
Если свести все факты воедино, складывается твердое впечатление, что изначально непопулярную Трасс политическое закулисье Британии определило на роль эдакой камикадзе. Она должна протолкнуть максимально неприятные решения и реформы, приняв на себя весь шквал негатива, а также все последствия от весьма вероятного провала. Ведь по последним данным на шельфе Северного моря так и не обнаружены запасы природного газа, достаточные для воплощения энергетической революции имени Лиз Трасс.
