Малотоннажный, но важный

«Москитный флот» России составляет последний рубеж морской обороны

Нашему стремительно стареющему и редеющему «москитному флоту» пока не планируется никакой достойной альтернативы. Для начала надо уяснить, что представлял он собой в советские времена расцвета ВМФ. Формальное предназначение этих сил известно всем, поэтому стоит напомнить лишь, что зоной его ответственности остается ближняя морская зона, а соединения охраны водного региона (ОВР), как правило, составляли основу флотилий разнородных сил военно-морских баз.

В самом названии «москитный флот» проскальзывает скрытое пренебрежение, с которым традиционно посматривали моряки «королевского» (то есть основных классов кораблей океанской зоны) и атомного подводного флота на малые ракетные (МРК) и малые противолодочные (МПК), ракетные корабли (РК), тральщики (ТЩ). МПК проектов 1124М и 1331, МРК проекта 1234 и РК проекта 1241, тральщики, из которых формировались соединения ОВР, представляли собой весьма мощные по вооружению и тактическим возможностям корабли, что подкреплялось почти гарантированной по тем временам боевой устойчивостью.

В отличие от боевых кораблей и судов ВМФ в дальней океанской зоне они предназначены для действий в зоне надежного берегового наблюдения, под защитой ПВО, в тесном взаимодействии с береговыми ракетно-артиллерийскими войсками (БРАВ). Поставленные перед ними задачи по боевому предназначению готовы были решать практически гарантированно, и в этом было их огромное преимущество.

Анализ облика флота в целом и качества отдельных типов и проектов боевых кораблей на пике его могущества позволяет утверждать, что большинство перечисленных представителей «москитного флота» можно отнести к удачным образцам кораблестроения и вооружения, чего не скажешь о некоторых проектах больших кораблей. Возьмем на себя смелость утверждать, что это были самые эффективные и мощные корабли в своем классе и среди мировых флотов.

Основные достоинства

Ударные корабли представлены МРК проекта 1234 и РК проекта 1241, сведенные в дивизионы в составе бригад ОВР или целых бригад, как на Черноморском и Балтийском флотах. В разгар холодной войны, когда НАТО имело подавляющее превосходство на океанских направлениях, СССР противопоставил альянсу армады ракетных катеров, мало уязвимых и чрезвычайно опасных для противника. Идея была практически опробована в региональных конфликтах и получила признание на флотах всего мира, особенно призванных действовать на внутренних морских театрах. Настолько, что со временем стали забывать, чья это идея. Это обстоятельство обязывает нас и далее занимать в этой нише вооружений ведущие позиции.

Многие годы существует небезосновательное мнение, будто наличие в составе таких флотов, как ЧФ и БФ, крупных боевых кораблей основных классов (крейсеров, эсминцев, фрегатов, универсальных десантных кораблей и тем более авианосцев) избыточно и неразумно по причине все возрастающей опасности от средств воздушного нападения (СВН).

В Великую Отечественную войну ЧФ, практически не имея морского противника, понес тяжелейшие потери, а потом и вовсе был ограничен в применении крупных надводных кораблей до эсминцев включительно. Именно тогда проводились самые крупные на театре десантные операции, требовалось сорвать эвакуацию немцев из Крыма. Ранее на Балтике в Таллинском переходе флот понес такие потери, власти долгое время не знали, как сообщить об этом народу. В обоих случаях действовала вражеская авиация, не только непосредственно бомбами, но и загоняя корабли и суда на минные заграждения. И авиация не морская, а сухопутная.

Наш печальный опыт в полной мере подтверждается широкомасштабными действиями флотов Японии, США и Великобритании на Тихом океане. Интересен тамошний оперативно-тактический вывод: любой корабль, не сохранивший после ночного боя скорость 28 и более узлов, утром обречен на гибель в течение двух-трех часов. Сейчас вместо пикирующих бомбардировщиков и торпедоносцев применяются на порядок эффективнее противокорабельные ракеты (ПКР).

Ударные корабли ОВР действуют не только под зонтиком береговой (зональной) ПВО, они еще невелики и высокоманевренны (до 32–34 узлов), великолепно вооружены. Зенитный ракетный комплекс (ЗРК) «Оса-М» способен откорректировать все неточности, допущенные береговой ПВО. А использование этих кораблей в составе однородных корабельных ударных групп (КУГ) позволяет дополнительно организовать огневое взаимодействие средств ПВО.

С 80-х годов среди флотской общественности, особенно молодежи, зазвучало критическое мнение, будто отечественные ПКР неоправданно велики и тяжелы, а вот ракеты вероятного противника заметно компактнее. Однако трагическая гибель МРК «Муссон» на ТОФе из-за несанкционированного попадания практической ракеты показала: якобы недостаток оружия на самом деле является неоспоримым дополнительным преимуществом. У иностранных ракет поражающим фактором служит только фугасная боевая часть, а у отечественных – еще и немалая масса и остатки топлива, дополнительно инициирующие пожары на атакованных целях. Если ПКР летит со скоростью около или выше числа Маха, то ее можно считать снарядом с фугасным, кумулятивным и кинематическим поражением.

Взаимодействие КУГ с дивизионами БРАВ увеличивает их боевую эффективность, а включение кораблей типа «Бора» проекта 1239 не оставляет противнику на избранном направлении ТВД никаких шансов. Именно такими кораблями целесообразно решать ударные задачи на ограниченных морских театрах. Присутствие здесь крупных боевых кораблей оправдано лишь ремонтом, сдаточными испытаниями, подготовкой к походам в дальнюю океанскую зону. В иных случаях они станут легкой добычей авиации и ракетных кораблей противника.

Противолодочные (противодиверсионные) силы представлены в основном МПК проекта 1124М (1331), противодиверсионные силы и средства – катерами специальной постройки типа «Фламинго» и «Грачонок».

Подводные лодки представляют собой универсальную угрозу из-за способности действовать повсеместно: на закрытых и открытых театрах, в прибрежной и дальней океанской зонах. Но наиболее эффективны в ближней зоне. Здесь они ведут разведку на выходах из главных баз флота, готовы к срыву развертывания основных ударных сил, производят минирование выходов и фарватеров, в том числе самотранспортирующимися минами, скрытную доставку и высадку сил и средств специальных операций, развертывание средств сетецентрических операций. Наконец, они способны нанести обезоруживающие ракетные удары по важнейшим морским и береговым целям с малым подлетным временем. Важность противолодочной борьбы при наличии в составе флота морских стратегических ядерных сил становится важнейшей и даже определяющей. Ведь необходимо обеспечить развертывание носителей ядерного оружия, создавать, оборудовать и защищать районы боевого дежурства.

Парировать подводную угрозу должны МПК. Следует заметить особо удачное сочетание на кораблях проекта 1124М гидроакустического оснащения, маневренности и оружия. На этом была построена тактика их действий. Обеспечив обнаружение и наблюдение за подлодкой противника опускаемой гидроакустической станцией (ГАС) и передав контакт следующему кораблю, они подскакивали в упрежденную точку, где принимали контакт. Так слежение могло вестись достаточно долго, тем более во взаимодействии с противолодочной авиацией и другими разнородными противолодочными силами (РПЛС).

Для своего водоизмещения это был очень сильный корабль. Имел два высокоэффективных гидроакустических комплекса, четыре торпедных аппарата (ТА) с тяжелыми противолодочными торпедами, ракетно-бомбовую установку РБУ-6000, 76-мм артустановку, ЗРК «Оса-М» и др. Мог успешно работать при поиске в открытых и позиционных районах, в однородных корабельных противолодочно-ударных группах (КПУГ), а также во взаимодействии с различными РПЛС – авиацией, подлодками и др.

Естественно, боевая эффективность ПЛС, заложенная в конструкции этих кораблей, в полной мере раскрывалась при грамотном планировании и напрямую зависела от качества управления руководителем сил поиска. При полной, конечно, технической исправности оружия и технических средств, должной квалификации экипажей и расчетов.

Минно-тральные силы выглядят слабее, так как уже в середине 80-х мировые флоты переходят к тральщикам – искателям мин, а мы исповедовали старые подходы. Хотя в послевоенный период накоплен значительный опыт масштабного разминирования акваторий. Сами корабли во всех трех подклассах – малом, большом и рейдовом были совсем неплохи и еще могут быть модернизированы под новую противоминную технику-вооружение. Для этого не следовало игнорировать возможности по заимствованию зарубежного опыта и собственных передовых разработок. С ними минно-тральный флот оставался бы еще долго на уровне требований времени.

Специальных минных заградителей не имелось, однако под задачи легко приспосабливались большие и средние десантные корабли. Сами тральщики и МПК не обладали сколь-нибудь значительной миноподъемностью. В целом все перечисленные корабли отечественного «москитного флота» при поступлении в соединения и флотилии не только удовлетворяли стоящие перед ними требования, но и объективно соответствовали понятию третьего рубежа обороны с морских и океанских направлений.

Борьба с ВМС противника на первом рубеже предполагает срыв либо затруднение его развертывания из баз и на переходе в районы боевого предназначения. Как правило, это является прерогативой атомных и обычных подлодок, морской ракетоносной и бомбардировочной авиации. Вторым и основным рубежом по праву считается проведение операций и боевых действий (БД) против основных ударных группировок противника в районах его боевого применения (подъема палубной авиации, стрельбы крылатыми ракетами). Они ведутся главными силами флота во взаимодействии с приданными и взаимодействующими силами. А третьим и последним рубежом, предотвращающим непосредственный перенос противником БД на наше побережье, является зона ответственности сил и средств ОВР. За возможным отсутствием первого рубежа он превращается во второй.

Исходные недостатки

Процесс старения кораблей и судов, уменьшения численности флота, накладывающиеся с возрастом технические ограничения – все это неизбежно. Однако были и исходные недостатки перечисленных проектов, ведь этого не лишены самые удачные образцы, идеальных технических воплощений не бывает или случаются достаточно редко. Лучшие лишь приближаются к оптимальному компромиссу, в данном случае между водоизмещением и боевой эффективностью. Вместить все необходимое в заданное и очень ограниченное водоизмещение никому и никогда не удавалось даже в ущерб обитаемости и автономности.

Главное, чего не хватало КУГ и КПУГ, не говоря уже о тактических группах (КТГ), – безусловно, вертолета. Это тот элемент вооружения, который не помещался ни на одном из указанных типов. Кстати, у нас до сих пор нет подходящей модели легкого вертолета. Впервые проблема обозначилась в ходе известной дуэли египетских (нашей постройки) и израильских (германского производства) РК еще в 60-е годы. У противника вертолеты имелись, их умело использовали как для целеуказаний, так и для увода атакующих ракет. Египтяне плохо содержали корпуса и машины, не имели вертолетов, в результате, несмотря на солидное огневое превосходство, были поражены ответными залпами и потоплены. Не меньше винтокрылая машина нужна при поисковых противолодочных действиях, осуществляемых КПУГ.

К другим недостаткам можно отнести незначительную боевую устойчивость сил поиска от оружия надводных кораблей – РК и корветов. Артиллерийского оружия для этого мало, а ТА на МПК только противолодочные. ПКР на МПК и тральщиках нет. Проблему намеревались решить приданием КПУГ и КТГ при необходимости малых ракетных кораблей или РК. Вопрос вроде бы очевидный, но, будучи переведен в практическую плоскость, вовсе не так прост. Изъятие из КУГ корабля (катера) понижает его боеготовность и оперативно-тактический потенциал, случись выскочить на боевое применение по тревоге.

Конечно, ни МПК, ни МРК не приспособлены по большому счету к размещению на них корабельных пунктов управления (КПУ) не только оперативного соединения, но и даже сколь-нибудь солидных сил поиска или ударных сил. Нет места на борту и достаточному количеству каналов связи-управления, в том числе и по причине отсутствия вертолета.

Неприятной флотской традицией было содержание «москитных сил» по остаточному принципу. С другой стороны, при соединениях ОВР было принято держать солидные мастерские по ремонту и обслуживанию их дизелей, а также солидный подменный фонд. В целом их использовали до предела ресурса, что не способствовало достижению в ходе боевого и оперативного применения нормативных оперативно-тактических показателей, успеху поисковых действий. На флотах и флотилиях всегда содержалась дежурная КПУГ, готовая произвести поиск по вызову. Эффективность самого этого мероприятия в определяющей мере и прочих равных условиях зависела не только от состояния гидроакустических комплексов и подготовленности личного состава, но и времени прибытия в район.

На практике руководитель сил поиска либо боевого управления, особенно в связи с пуском ракет, всегда избирал себе более крупный корабль – сторожевик проекта 1135М, плавбазу или что было под рукой в распоряжении из более удобного для управления силами в море.

В настоящее время наконец появился штатный, на наш взгляд, лидер КУГ, КПУГ, КТГ – стелс-корвет проекта 22380. На нем предусмотрен палубный вертолет, в скором времени, думается, дополнительно появится достаточно компактный БЛА. Он придаст тактической группе боевую устойчивость, будучи вооружен ПКР и более мощной артиллерией. На нем лучшая связь и условия для размещения и эффективной работы соответствующего КПУ.

Альтернатива авианосцу

Итак, недостающее звено (лидер ТГ «москитного флота») появилось. Не хватает теперь самих сил, материального насыщения флота латеральной, как принято сейчас говорить, зоны. Должны измениться и эти корабли – бывшие МПК, МРК, РК и ТЩ. В кардинально обновленном виде и массовом количестве они должны занять свое место в строю нового флота, составив последний рубеж обороны с морских, океанских направлений. Значение «москитного флота» возрастает едва ли не до оперативно-стратегического уровня, по крайней мере до тех пор, пока не будет построен (возобновлен) полноценный океанский сбалансированный флот. И даже после его воссоздания успешность останется неопределенной, так как противостоять придется самому мощному в мире флоту с ядерными авианосцами, привыкшему к статусу властелина океанов.

Не беда, что будущие корабли ближней морской зоны чаще называют малыми корветами и собирались строить по универсальной модульной схеме. Плохого в этом нет, если начнут преобладать верные современные подходы. В определении требований к боевым возможностям новых кораблей ближней зоны сошлемся на один из вариантов концепции строительства флота.

Облик перспективных ракетных и противолодочных кораблей ближней зоны вписывается в 600–800 тонн стандартного водоизмещения, универсально-модульную конструкцию корпуса. Различаться может носовая секция с неизбежной для противолодочного корабля бульбой опускаемой гидроакустической станции. Вероятно, и кормовая – с лебедкой для подвижной гидроакустической буксируемой антенны (ПГБА) или миниатюрной площадкой для легкого вертолета. Серьезная вариативность корпуса допустима только в случае быстроходного корабля-катамарана или даже тримарана, особенно для ударного и патрульного варианта. Однако большая часть этих кораблей, убежден, должна иметь традиционный корпус.

Определяющим фактором будут мореходность (не ниже семи баллов) и универсальность главной энергетической установки (ГЭУ). Подгонять под рамки универсализации ТЩ смешно и нецелесообразно. Третьим возможным типом унифицированного корабля ближней зоны может стать малый патрульный корвет с четырьмя легкими ПКР, 76–100-мм пушкой, современным ЗРК самообороны и ГАС с ПГБА. Обязательна площадка для вертолета.

В боекомплекте ударного варианта корвета – 8–10 современных ПКР с дальностью стрельбы не менее 350 километров, система целеуказания, новый ЗРК с дальностью стрельбы не менее 12–15 километров, 76-мм АУ, две установки малой зенитной артиллерии, если они не интегрированы с ЗРК, комплекс РЭБ. Скорость должна быть не менее 34 узлов, автономность – 10–12 суток. Все это достижимо на основе перспективных образцов оружия и вооружения, более компактных и облегченных за счет современных технологий.

На вооружении противолодочного варианта корвета необходимо иметь подкильную и буксируемую ГАС с бистатикой и изменяемой глубиной буксировки, аппаратуру управления и приема информации с автономных рубежных ГАС, интерфейсы для эффективного функционирования в сетях сетецентрических систем, противоторпедный комплекс «Пакет». Требуются также противолодочный бомбомет и современный ЗРК самообороны, четыре малогабаритные ПКР с дальностью стрельбы до 120–200 километров, 76-мм АУ и два МЗА. По крайней мере каждый второй корвет должен иметь вертолетную площадку. Вообще новый противолодочный, как и патрульный, корвет вместе с перспективными подлодками должен стать основой для оборудования и обслуживания сетецентрических районов.

ТЩ всех классов, как существующие, так и вновь построенные, необходимо перевести в категорию тральщиков – искателей мин, вооруженных современными эффективными станциями поиска, в том числе и донных, непременно с ТВ-каналом: бортовыми и автономными (дистанционно управляемыми) на подводных аппаратах с дополнительной функцией уничтожения обнаруженных мин.

Наличие на каждом флоте внутренних морей трех-четырех ТГ по четыре корабля со своими лидерами в виде корветов проекта 22380 позволит иметь реальную силу не только для отражения агрессии, но и постоянного поддержания благоприятного оперативного режима. На самом деле при подобном подходе флот будет в состоянии сформировать при необходимости 72–160 ракетных залпов с нескольких направлений только за счет КУГ ракетных корветов, а также соответствующую поисковую производительность за счет КПУГ противолодочных корветов. Притом что они взаимодействуют с БРАВ флота, неатомными и дизельными подлодками, частично – атомными по определенному кругу задач и на определенном этапе. Также с авиацией, не только морской ракетоносной и дальней, но и штурмовой, тактической из приморского объединения ВВС и ПВО и работают на заблаговременно оборудованной позиции. Именно здесь проявляется их оперативно-стратегическая сущность.

Такие корабли быстро и одновременно можно строить в Зеленодольске, Калининграде, Севастополе, Хабаровске, Владивостоке, может быть, Керчи. Формировать для них секции в Санкт-Петербурге (на двух – четырех заводах), Нижнем Новгороде, Комсомольске-на-Амуре, Хабаровске. Несколько сложнее с вооружением, но если поставить задачу, то недостающее можно разработать или доработать за два-три года. Корабли хорошо бы строить с открытой архитектурой, наращивая вооружение по готовности в каждом очередном ремонте, на каждой очередной стадии строительства серии.

Даже Олимпиада-2014 в части обеспечения безопасности с моря не обошлась без сил и средств, о которых здесь идет речь. На оживленном внешнем рейде Сочи среди кораблей, катеров и плавсредств именно МПК выделялись своей функциональностью – они могли все.

После известных событий у соседей в Черное море зачастили эсминцы ВМС США, каждый заход отслеживается и обсуждается во всем мире. Было бы красиво поставить им в сопровождение КУГ из пары-тройки ракетных корветов, тогда гулять вокруг Крыма американцам быстро бы надоело. Подобные ситуации могут возникнуть где угодно, в том же Охотском море с его изменившимся статусом. Процесс пересчета ракетных контейнеров на корветах ВМФ России с мостика иностранных эсминцев или крейсеров, промыслового или шпионского судна-нарушителя прекрасно развивает воображение наших партнеров, это гораздо убедительнее и уместнее, чем отправка по всякому случаю ракетного крейсера или единственного авианосца. Не менее впечатляют гостей и личное созерцание и оценка их флагманом поисковой производительности КПУГ из новых корветов во главе с кораблем проекта 22380. После встречи с такой ТГ решение на отправку к нашим берегам очередной атомной подлодки НАТО потребует гораздо большей ответственности. А в случае зарождения любого конфликта рубеж обороны с моря, в ядре которого представлены обновленные силы ОВР, может оказаться решающим фактором.

Министр обороны России Сергей Шойгу, выступая 6 мая на селекторном совещании в Национальном центре обороны, сказал, что в 2014 году Черноморский флот пополнится боевыми кораблями нового поколения, а в местах базирования ВМФ будут созданы новые части ПВО и соединения морской пехоты. Реакция на слова главы военного ведомства не заставила долго ждать.

12 мая источник в Главном штабе ВМФ РФ сообщил корреспонденту ИТАР-ТАСС, что Черноморский флот досрочно, уже в этом году, должен получить два новых корабля – дизель-электрическую подводную лодку (ДЭПЛ) проекта 6363 и фрегат проекта 11356. «Речь идет о подлодке «Новороссийск» и фрегате «Адмирал Григорович», – уточнил источник. – Первоначально их планировалось передать флоту в 2015 году, однако вхождение Крыма и Севастополя в марте в состав России потребовало максимально ускорить этот процесс. Теперь перед судостроителями стоит задача – умереть, но сдать ЧФ эти корабли до конца года, причем без ущерба для качества».

ПЛАНЫ И СРОКИ

Тут требуется уточнение. «Адмирал Григорович» и «Новороссийск» изначально действительно планировалось передать флоту именно в текущем году. Но из-за задержек с финансированием, недобросовестной работы ряда субподрядчиков, а также загруженности верфей экспортными заказами, которым всегда дают зеленый свет в ущерб выполнения программы обновления ВМФ РФ, план пришлось корректировать и сдвинуть сроки сдачи этих кораблей.

Однако сейчас, как уверил источник в Главном штабе ВМФ, «на работах по достройке этих кораблей сфокусировано внимание всех заинтересованных сторон – Минобороны, Минпромторга, ОСК. Работы ведутся круглосуточно, их государственную важность понимают все звенья кооперации. Таким образом, существует реальная возможность передачи данных кораблей флоту уже в конце года».

Конечно, Черноморский флот, равно как Северный, Тихоокеанский, да и Балтийский тоже, остро нуждается в пополнении, а точнее, обновлении корабельного состава. За постсоветское время, то есть за 23 года, Черноморский флот получил только один боевой корабль – морской тральщик «Вице-адмирал Захарьин» и четыре катера: три противодиверсионных типа «Грачонок» (зимняя Олимпиада в Сочи способствовала их относительно быстрому приобретению) и один десантный типа «Серна».

Конечно, сегодня в боевом составе отечественного ВМФ – преимущественно старые, а нередко даже очень старые корабли. Однако, как представляется, «ударная круглосуточная работа» может выйти комом, тем паче что речь идет о головных заказах, которые обычно таят немало не всегда приятных сюрпризов.

Фрегат «Адмирал Григорович», спущенный на воду 14 апреля этого года, открывает серию кораблей проекта 11356Р/М. Они очень близки по конструкции фрегатам проекта 11356, строившимся на российских верфях по заказу ВМС Индии. Но при внешнем сходстве корабли для российского флота довольно значительно отличаются от прототипа составом вооружения и электронного оснащения. Некоторые образцы вооружения – совершенно новые, еще не испытанные в море. Так фрегаты проекта 11356Р/М впервые в практике отечественного кораблестроения несут ракеты 9М317М ЗРК «Ураган-Торнадо» (в экспортном исполнении – «Штиль-1») в вертикальных пусковых установках сотового типа 3С90М. Это позволяет уменьшить время реакции на возникающие воздушные угрозы и повышает огневую производительность. Скорострельность увеличивается в шесть раз по сравнению с ЗРК «Ураган» («Штиль») старого образца (каждые 2 секунды вместо 12). Кроме того, можно обеспечить круговую защиту корабля (сектор обстрела – 360±). Но эта, безусловно, передовая техника требует еще проведения стрельб и доводки комплекса. При авральном режиме работы действительно положительный результат «без ущерба для качества» вряд ли возможен.

ДЭПЛ проекта 06363 очень близки субмаринам 06361, которые сейчас передаются ВМС Вьетнама, но и они имеют немало отличий. Как говорят специалисты, на этих подлодках «устанавливаются и монтируются новые изделия, осуществляется дополнительная комплектация систем». Впрочем, «Новороссийск» все же наверняка удастся передать флоту в этом году, хотя, похоже, и не до конца июня, как утверждают некоторые флотские начальники.

ГЛАВКОМ УТОЧНЯЕТ

Ситуация вокруг пополнения корабельного состава Черноморского флота тем временем продолжала развиваться, а 13 мая главком ВМФ РФ адмирал Виктор Чирков в интервью РИА Новости заявил: «В соответствии с программой военного кораблестроения в ближайшие шесть лет на Черноморский флот планируется поступление порядка 30 боевых кораблей различных классов и судов обеспечения». При этом он уточнил, что на рубеже 2014–2015 годов Черноморский флот получит две из шести подводных лодок проекта 06363, а в 2015 году – первый из шести фрегатов проекта 11356Р/М. То есть ненужной спешки с достройкой «Адмирала Григоровича» теперь не будет. Главком также поведал о намерении ВМФ пополнить Черноморский флот шестью патрульными кораблями проекта 22160, предназначенными «для несения патрульной службы по охране территориальных вод».

Фактически адмирал Виктор Чирков еще раз напомнил о ранее оглашенных параметрах обновления Черноморского флота на период до 2020 года. Однако и здесь открылись новые обстоятельства. Как сообщалось в СМИ, 22 февраля этого года Министерство обороны РФ аннулировало, очевидно, в рамках секвестра военного бюджета, контракт на фрегат «Адмирал Корнилов» – шестой проекта 11356Р/М. Мартовские события в Крыму, возвращение полуострова в лоно России, украинский кризис, похоже, потребовали пересмотра этого решения. Что не может не радовать. Есть надежда, что корабли этого типа пополнят и другие российские флоты.

МАГИЯ МОДНЫХ СЛОВ

«Черноморский флот должен по составу своих сил выполнять задачи по своему предназначению в полном объеме, – подчеркнул адмирал Чирков. – А для этого необходимо подтянуть корабельную составляющую до соответствующего уровня». Этот тезис вряд ли кто возьмется оспаривать. Но «соответствующий уровень» не должен достигаться любыми средствами, в том числе искусственным «наддуванием» количественного состава флота. Но именно в этой роли лишь и смогут выступить патрульные корабли (ПКР) проекта 22160.

Мы уже обращались к теме строительства этих кораблей (см. «НВО» № 9 от 14.03.14), однако заявление адмирала Чиркова заставляет обратиться к ней вновь. Головной корабль данного типа, получивший в честь выдающегося катерника Великой Отечественной войны Героя Советского Союза название «Василий Быков», был заложен 26 февраля 2014 года.

Пристрастие командования ВМФ РФ к этим кораблям можно объяснить только одним: оно не удовлетворено деятельностью Береговой охраны Пограничной службы ФСБ РФ в Черноморском бассейне. Это не шутка. Вот дословная цитата из официального пресс-релиза по случаю закладки «Василия Быкова»: «Этот современный корабль предназначен для охраны территориальных вод, патрулирования экономической зоны в открытых и закрытых морях, пресечения контрабандной и пиратской деятельности, поиска и оказания помощи пострадавшим при морских катастрофах, экологического мониторинга окружающей среды, кроме этого, для охраны кораблей и судов на переходе морем, а также военно-морских баз и водных районов с целью предупреждения о нападении различных сил и средств противника в военное время».

Как видно, в документе перечисляются функции, которые призваны выполнять пограничные сторожевые корабли (ПСКР). Теперь на Черном море задачи ПСКР будут выполнять ПКР проекта 22160? Вряд ли эта инициатива ВМФ вызовет одобрение на Лубянке. Тем паче что проект 22160 был отвергнут на конкурсе ПСКР океанской зоны. В нем верх одержал, напомним, проект 22100 «Океан», по которому на том же заводе построен и 21 мая спущен на воду головной ПСКР этого типа.

Очевидно, и командование ВМФ понимает всю нелепость приобретения для флота кораблей, неспособных выполнять боевые задачи. Вот почему выдвигается тезис о новаторском характере этих ПКР. Они, дескать, имеют «модульную конструкцию», то есть являются последним словом в военном кораблестроении.

Тут отвлечемся и поразмышляем о «модных» словах и выражениях, которые время от времени будоражат умы российского общества. Вспомним, для примера, «ускорение» еще из советских времен или недавние «нанотехнологии». Эти слова и понятия, ими обозначенные, конечно, имеют положительное значение. Но используемые в политических или коммерческих интересах, они позволяют прежде всего кому-то выдвинуться, а кому-то заработать, причем немало.

Технологии использования «модных» слов и выражений подразумевают частое их упоминание лицом или группой лиц, заинтересованных в достижении своих политических, коммерческих и иных целей. На память приходит история из далеких 60-х годов минувшего века. Некий молодой человек, учившийся на французском факультете московского иняза, пришел на экзамен по военной кафедре. Ему достался вопрос «Организация французской бронетанковой дивизии». Студент не знал, как организована французская бронетанковая дивизия, но уже достаточно неплохо знал французский язык. А вот преподаватель совсем наоборот. Когда настала очередь отвечать молодому человеку, он начал быстро излагать правила спряжения французских глаголов, периодически вставляя в свою речь слово «танк». И заслужил отличную оценку.

Может быть, этот анекдотический случай – лишь легенда, но он точно передает магию «модных» слов.

ЧУЖЕРОДНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ

В патрульных кораблях проекта 22160 не больше модульности, чем во фрегатах проекта 11356Р/М или 22350, корветах проекта 20380/20385, сторожевиках проекта 11661 или малых ракетных кораблях проекта 21631. Все современные боевые платформы создаются как модульные, чтобы их можно было в случае необходимости не только модернизировать, но и перепроектировать и перестраивать для выполнения функций, заданных заказчиком. Намеки на то, что ПКР проекта 22160 можно использовать в качестве многоцелевых боевых кораблей, вызывают недоумение. На корабле стандартным водоизмещением 1300 т невозможно разместить пусковые установки противокорабельных ракет «Калибр-НК», пусть и в контейнерном исполнении, ЗРК «Ураган-Торнадо» с двумя (!) модульными пусковыми установками 3С90М, вертолет и артиллерийскую установку. К тому же обеспечить ему 30-узловую скорость, дальность плавания до 6000 миль и 60-суточную автономность. Чудес не бывает!

Патрульные корабли в российском Военно-морском флоте – чужеродные элементы. Они не увеличат его боеспособность, а могут стать лишь обузой. Самое время говорить о нецелевом использовании средств оборонного бюджета командованием отечественного ВМФ.

Перемены, сотрясающие мир в последнее время, очередной раз подтверждают слова императора Александра III о том, что «во всем свете у нас только два верных союзника: наша армия и флот». Поэтому строить корабли, которые вызовут у противника в лучшем случае улыбку, а то и злую ухмылку, – недопустимо.