Все достаточно строго. Государственная Дума в первом чтении приняла законопроект, предусматривающий изменения в Федеральный закон «О государственном языке Российской Федерации». Помимо масштабных выражений, например, русский «как язык государствообразующего народа, входящего в многонациональный союз равноправных народов Российской Федерации», есть и вполне конкретные предложения. Законотворцы предлагают понимать под нормами современного русского языка все, что зафиксировано в словарях, справочниках и правилах. А также предусматривает контроль за этим соблюдением. Правда, по меткому комментарию думского Комитета по просвещению, в законопроекте не указана ответственность за несоблюдение закона. То есть правила есть, возможно, даже появится контролирующий орган, однако как наказывать за несоблюдения, не прописано. Впереди второе чтение законопроекта, которое должно изменить ситуацию. Этот же Комитет предлагает запретить использовать в «информационном и публичном пространстве любых иностранных слов и выражений, имеющих аналоги в русском языке». Здесь, конечно, гаечки перекрутили, но здравое зерно есть и в этой поправке. Перед тем как рефлексировать относительно этого закона, стоит задать себе вопрос – почему возникала необходимость в прямом смысле спасать русский язык? С одной стороны, на нашем родном говорят почти 260 млн человек, и это восьмой по распространенности язык в мире. У русского даже официальный статус есть – «в безопасности». Но спасать его почему-то приходится, и сразу на уровне Государственной Думы. Все дело в масштабной программе разрушения русского языка, которая негласно была принята на всех ступенях общества. И это совершенно неголословные заявления. Достаточно посмотреть на то, что творилось и творится в образовании, чтобы понять уровень сохранности русской речи. Конечно, на уроках русского языка и литературы пока еще стараются держать марку, но вот вокруг все идет совершенно по другой дороге. А ведь именно в школе мы закладываем базовые парадигмы, на которые потом человек опирается всю жизнь. Не так давно в нашем государстве решили создать свою «Силиконовую долину» – речь о пресловутом Сколково. Можно с пеной у рта спорить, насколько полезен или вреден был этот проект, но ясно одно – второй Северной Калифорнии из Подмосковья не получилось. Примерно из этой же когорты «Роснано», еще большая черная дыра для бюджета. Гораздо опаснее оказалась инициатива переформатировать сознание школьников и студентов новомодными приемами. Сложилось устойчивое убеждение, что если назвать совместную работу «коворкингом», то из первого же события родится уникальная микросхема или хотя бы новая команда Илона Маска. А сколько стало в России стартапов? Пожалуй, в самой Калифорнии столько не наберется. Стартаперы теперь в начальных классах, в Домах детского творчества, а в самое ближайшее время такой класс должен был появиться в старших группах детсадов. Шутка, конечно, но пустозвонь стала повсеместной. Кстати, о Домах технического творчества молодежи, из которых в свое время вышло немало инженеров и конструкторов. Но это нам оказалось ненужным и, пожалуйста, родились «детские технопарки». Сам термин заимствован из американской послевоенной истории и никакого отношения к школьникам не имеет. Но в России решили двигаться вниз по возрастной лестнице и растить будущих Илонов Масков и Стивов Джобсов со школьной скамьи. И в этом еще один фундаментальный прокол современности. Мы создали у подрастающего поколения миф о гениальном Западе и совковой России. Дошло до того, что выпускник школы не знает, кто такой Андрей Туполев, зато отлично разбирается в послужном списке того же Джобса. Минувший 2021 год науки и технологии очень хорошо показал, какие стереотипы впитывают дети. Большая часть всех плакатов, выставок, да и просто информационных стендов рассказывала школьникам и студентам об изобретениях Запада. До сих пор приезжают в школы натасканные по митапам и коворкингам ребята, иллюстрирующие образы науки не Курчатовым и Менделеевым, а Хокингом и Эйнштейном. И это в лучшем случае – чаще всего роль успешного ученого играет автор IPhone Стив Джобс, который и ученым-то никогда не считался. Мы слишком долго кормили нашу молодежь Западом и его продуктами, поэтому не стоит удивляться нынешнему состоянию русского языка.
Умирающий русский язык
Русский «васэй-эйго»
Русский, как и любой другой язык, очень пластичен и не может закрыться от всего мира. Либеральная тусовка в этой связи злорадствует, дескать, решили убрать митапы и стартапы, убирайте тогда экзамены и коллоквиумы, баскетбол и сноуборд. И ведь не поспоришь – в нашей речи полно англицизмов. Первые заимствования начались еще в Петровскую эпоху. Часть филологов болезненно отреагировали на законопроект о защите русского языка. Так, Любовь Гогина считает, что силовыми методами деградацию русского языка не остановить. Ученый говорит:
Источник: mavink.com«Прежде чем с чем-то бороться, надо изучить проблему. Почему она есть, в чем заключается, и уже тогда бороться с конкретными вещами. Иначе это превратится просто в охоту на ведьм. Мы будем отстреливать по одному, убьем все, но ничего не возродим».
Может, действительно, отдать все естественному течению и с наслаждением наблюдать, как лексика русского языка становится проще? Русский язык, один из самых сложных в мире, не становится богаче, заимствуя англицизмы, а лишь деградирует. И это не частное мнение. Тлетворное влияние упрощенной американской речи заметили во Франции в 1975 году, когда приняли закон о защите родного языка от англицизмов и прочего мусора. Наша Государственная Дума доросла до такого под конец 2022 года. В Китае осознали разрушительную роль заимствований в 2010 году, когда по всей стране распространился китаизированный английским или Chinglish. С этого момента ландшафт английской речи в Поднебесной серьезно сократили. Интересна история японского языка, который американцы успели основательно размыть. Речь о феномене «васэй-эйго», когда из английских слов лепятся термины и словосочетания, которых у англичан не было и в помине. Это можно назвать японским языковым иммунитетом, когда слова не заимствуются напрямую, а перенаправляются в новое значение. Например, слово service у японцев обозначает бесплатное дополнение к покупке. В России, наоборот, напрямую заимствовали модное слово «бонус». Но есть и сходства. Например, мы копировальный аппарат называем ксероксом, вероятнее всего, единственные в мире. А японцы сходным образом называют степлер – хоттикисом, по названию компании Hotchkiss, когда-то давно производящей офисные принадлежности. Только у японцев английский язык уже основательно размыл родной, превратив его в «японский английский». Мы так же двигаемся к этой истории семимильными шагами. Пора уже возвращать времена, когда иностранцы брали на вооружение русские слова, например, знаменитый sputnik. Только для этого одного закона от Государственной Думы будет мало.
