«Мучьте их так, чтобы они чувствовали, что умирают»

Москва сразу же узнала о восстании в Малой Руси от воевод порубежных городов и вернувшихся из-за границы гостей-купцов. Также сообщали о желании народа Русской украйны войти в состав Русского царства. Об этом же извещали и гонцы запорожцев. Первая же Корсунская рада, собранная 18 мая 1648 года после Корсунского погрома польской армии (Катастрофа армии Потоцкого под Корсунем

Москва и Хмельницкий

), приняла категорическое решение о воссоединении русских-малороссов с Россией. 8 июня 1648 года к царю Алексею Михайловичу прибыли гонцы с письмами Хмельницкого. В них прямо ставился вопрос о том, что Малороссия хочет быть под властью русского царя, что означало воссоединение с Россией. Однако момент был неудачным. В Москве только что подавили Соляной бунт, вызванный усилением податного гнёта, ростом косвенных налогов (повышение цен на соль). В столице ещё стучали топоры, восстанавливая сгоревшие дома. Волнения охватили и другие города. Царю пришлось отправить в опалу своего воспитателя, влиятельного временщика боярина Морозова. От природы тихий и нерешительный царь Алексей Михайлович, привыкший доверять дела советникам, был растерян.В целом первые Романовы – царь Михаил и Алексей были слабыми. Их длинным рядом обсели временщики, сильные люди, помогавшие царям-недорослям править страной. При Михаиле это были Салтыковы, князь Репнин, его мать Марфа и отце Филарет, бывший истинным правителем России. При его сыне Алексее Михайловиче доминирующее положение заняли родственники царя – Милославские, боярин Морозов. Поэтому Россия отходила от Смуты долго и тяжело. Смоленская война была проиграна могущественной Речи Посполитой. Нужна была сильная армия и средства, но казна была пуста, источники пополнения подорваны. Дворянство желало усиления своих прав на землю и крестьян, ограничения произвола боярства и государственных учреждений. Закрепощение крестьян шло полным ходом. Это вызвало сопротивление: люди бежали от сборщиков податей, иногда целыми деревнями уходили в леса. Убегали за Урал, на Север, на Дон и Яик, даже в Речь Посполитую, где порубежной шляхте было выгодно скрывать таких беглецов и даже на первое время давать им льготы. Поэтому восстание запорожцев, а затем и всей Малороссии в Москве воспринимали двойственно. С одной стороны, открывались возможности воспользоваться слабостью Польши, вернуть древние русские отчины. С другой стороны, была опасность, что восстание перекинется на земли Русского царства, где также было много недовольных политикой властей, закрепощением. Что снова вспыхнет большая смута. Польские власти писали царю о Хмельницком как о «разбойнике», «мятежнике» и «холопе». Порубежные русские воеводы писали, что опасаются малороссийских повстанцев, которые пользуются сочувствием русских горожан и крестьян. А в самой Москве ещё затирали кровь от Соляного бунта. В результате правительство Алексея Михайловича не решилось сразу на войну с Речью Посполитой. Войну, к которой не готовились, в которую могли вмешаться крымцы, турки и шведы. Решили выждать, устроить дела внутри страны. Хмельницкому ответа не дали. Однако правительство дало указание порубежным воеводам направить в Малую Русь, Литву и Польшу «знающих тайных людей», чтобы выведать всё доподлинно и сообщить в столицу. То есть начался сбор разведывательной информации.

Лист гетмана Богдана Хмельницкого царю Алексею Михайловичу с сообщением о победах над польскими войсками и желании запорожских казаков вступить в русское подданство. Черкассы, 1648, 8 июня

Тем временем восстание в русских землях Польского королевства ширилось и росло. Повсюду крестьяне брались за вилы и топоры, били шляхту и управителей, громили и жгли имения. Войско Хмельницкого шло на Белую Церковь и быстро росло. Житель Стародуба Климов, вернувшийся с русской украйны-окраины, сообщал:

Война русского народа

«Сколько де войска и того сказать не уметь, потому что идут, и в который город придут, и тут де у них войска прибывает многое, изо всяких чинов русские люди».

Армия Хмельницкого насчитывала уже более 50 тыс. человек. А люди всё шли. Гетман вооружает и организовывает армию. Были доукомплектованы и реорганизованы шесть старых реестровых полков – Чигиринский, Черкасский, Корсунский, Каневский, Белоцерковский и Переяславский. По их образцу были сформированы новые территориальные полки с центрами в городах: на Левобережье – Прилуцкий, Миргородский, Нежинский, Борценский, Ичнянский; на Правобережье – Киевский, Уманский, Винницкий. В дальнейшем с развитием освободительной войны были созданы и новые полки. Из-под Белой Церкви Хмельницкий рассылает по Русской земле свои универсалы, призывая народ на войну против иноземных поработителей, которые хотят «нас огнем и мечом завоевати, жилища наши разорити, в прах и пепел обернути, нас самих выбити, других в немилосердную волю забрати». Паны и шляхта бежали из русских областей, либо пытались организовать сопротивление. На Полтавщине воевода русский, князь Иеремия (Ярема) Вишневецкий (западнорусский княжеский род) собрал довольно большой отряд шляхты и вооруженных слуг. Разгонял и рубил «чернь», жёг деревни, стараясь террором испугать повстанцев. Его отряды истребляли всех в восставших деревнях, путь его войск был усеян виселицами и колами. Хмельницкий прислал посольство: извещал князя, что армия коронного гетмана Потоцкого уничтожена, требовал прекратить бойню, начать переговоры. Князь посадил казачьих послов на кол. Против воеводы русского выступил отряд Кривоноса, ближайшего сподвижника Хмельницкого. Это был противник посерьёзнее, чем крестьяне. К тому же к казакам толпами примыкали селяне. Князь Ярема не рискнул дать сражение и отступил с Левобережья на правый берег Днепра. На Правобережье воевода русский также отметился страшными зверствами. Князь объявлял:

«О, я накажу изменников так, что и свет не слыхал такой кары».

Его войска опустошали Подолье, Брацлавщину, оставляя после себя только пепелища и трупы. Поднявший восстание Немиров взяли штурмом, жителей согнали на площадь, и князь сам придумывал пытки и казни. Женщин, детей и стариков распинали, распиливали пополам, заливали кипятком и горячей смолой, сдирали заживо кожу. Князь подзадоривал:

«Мучьте их так, чтобы они чувствовали, что умирают».

Но кары и ужас уже не действовали как обычно. Они только подпитывали волну ненависти, озлобления народа против своих вековых мучителей. Простой народ, казаки отвечали террором на террор. Полякам, евреям, попавшим в руки «черни», пощады не было. Современник писал:

«По всему Подолью до самой Горыни пылали замки, города, местечки лежали в развалинах, кучи гнивших тел валялись без погребения, пожираемые собаками и хищными птицами; воздух заразился до того, что появились смертельные болезни. Дворяне бежали толпами за Вислу, и ни одной шляхетской души не осталось на Подолье».

Хмельницкий умело разжигал пожар. Он разослал по Малой и Белой Руси отряды Ганжи, Кривоноса, Небабы, Нечая, Павлюка, Морозенко и других атаманов, полковников. Они объединяли вокруг себя восставших крестьян и горожан, разошлись целыми самостоятельными корпусами. Особенно умелым командиром показал себя Кривонос, который возглавил крестьян, казаков и городские низы на Брацлавщине, в Подолье и на Волыни. Он организовал разношерстное войско по казачьим правилам, завёл артиллерию. Наладил и отличную разведку, атаковал врага внезапно, там, где не ждали. Поляки боялись его как огня, считали колдуном. Положение польских панов осложнилось из-за смерти короля Владислава IV. Начался период бескоролевья, период анархии. Магнаты перессорились, каждый тянул одеяло на себя. Начались восстания крестьян в самой Польше. Канцлер Оссолинский в отчаянии попросил Хмельницкого о перемирии. Мол, нужно обсудить претензии восставших, найти компромисс. Хмельницкий, вопреки воле большинства командиров, предлагавших гнать и громить врага, не отказался. Он был человеком весьма разумным. Понимал, что восстание как-то надо завершать. А как? Идея воссоединения с Россией была выдвинута, но Москва её не поддержала. Опять же, как воссоединяться, на каких условиях? У старшины были свои интересы. А время шло, когда паны уладят свои разногласия и будут воевать по-настоящему, то будет очень тяжело. Слабость Варшавы возрождала старые надежды: казачество станет новой шляхтой на Русской украйне, старшины – знатными панами, западнорусское население уравняют в правах с польским, прекратят гонения на православие. А новому королю нужна будет опора в виде сильного и большого реестрового казачества. Поэтому Хмельницкий направил в Варшаву делегацию с довольно умеренными условиями: реестр в 12 тыс. казаков, отмена церковной унии, допуск представителей казачества к выборам короля. Также высказывалось пожелание, чтобы реальная власть в стране принадлежала королю, и перед ним должны отвечать все подданные, включая магнатов. Понятно, что эти требования не могли принять магнаты и шляхта. Сами требования «русских хлопов» вызывали волну ненависти и озлобления. Как это – беспородные мужики хотят выбирать короля? Что-то там требуют? Шляхта должна отказаться от «свобод»? Такие требования паны восприняли как личное оскорбление. Вишневецкие, Конецпольские, прочие магнаты и паны, большинство сейма видело выход только в том, чтобы утопить Русскую украйну-окраину Польши в крови, как и во время прежних восстаний. Никаких уступок. Продолжение войны было неизбежным. Оссолинский и другие более осторожные вельможи пытались подать голос. Мол, надо пойти на частные уступки, расколоть восставших, переманить и перекупить часть на свою сторону. А затем уже разгромить оставшихся. Но канцлеру заткнули рот. Напомнили, что он с покойным королем вёл шашни с Хмельницким (Как начиналось восстание Хмельницкого

Белоцерковское перемирие

). Оссолинского едва не осудили за измену. Сейм отверг любые уступки. Направил ультиматум: выдать вождей, разорвать союз с Крымом и разойтись по домам (ждать карателей). Постановили созвать шляхетское ополчение.