Польские политики и военные не так давно попытались поднять вопрос о Калининграде, а заодно и о российской части бывшей Восточной Пруссии. В ответ на них тут же обрушился шквал обвинений в территориальных претензиях и попытках переписать историю. Причём не из России, а от прибалтийских соседей и вроде бы союзников.Россия же по поводу вопроса, который «поднял» генерал Скшипчак, ограничилась лаконичной тирадой из МИДа, от Марии Захаровой. Она предпочла не пространную дискуссию, а жёсткое и очень внятное: «
Номерной регион
» (Калининград не сдаётся. Кёнигсберг тоже). Калининградская область оторвана от остальной России чисто географически, и это в нынешних условиях априори не может не способствовать реанимации ещё советских проектов раздела данного эксклава. Причём, как правило, «в пользу» Литвы. Куда более имперскую, по сути, идею «пробить коридор» через территорию Литвы, дальше собственно идеи никто развивать не рискнул. Современный дискурс относительно Восточной Пруссии стимулируется не только и не столько нынешним характером взаимоотношений РФ с Западом. Реваншизм с требованиями возврата к границам 1937 года был и вовсе отложен в долгий ящик, хотя сейчас о нём кто-нибудь на Западе да вспомнит. Но реально против 39-го региона РФ «работает» то, что он за семь с лишним десятилетий после войны почему-то так и не был включён в сеть нефте- и газопроводов в Европу из СССР и России.
Где сидели на трубе
Когда на рубеже 60-х – 70-х годов обсуждались вопросы размещения сети экспортных нефте- и газопроводов на западе СССР, Косыгин, Мазуров, Машеров, Долгих и Катушев предлагали принцип «равных возможностей». То есть равномерное распределение этой сети по территории Белоруссии, Южной Прибалтики (Литва и Калининградская область), Украины и Молдавии.Среди прочего учитывалось минимальное расстояние перекачки до западной границы СССР. Что достигалось прежде всего через Белоруссию и Литву-Калининград. «Косыгинцы» считали, что в случае географически равномерного распределения той сети власти какой-либо из этих республик не смогут располагать существенно большим влиянием в советском руководстве и «подминать» под себя других. Был проект ветки газопровода через Литву-Калининград к северо-восточной Польше и далее в ГДР-ФРГ – из Каунаса или из «калининградского» Черняховска. Также планировалось продлить нефтепровод от белорусского Новополоцка через Литву до Калининградского порта. Но победила точка зрения «проукраинской» группы – Брежнев, Подгорный, Гречко, Кириленко, Патоличев, Тихонов, Черненко, Шелест, Щербицкий. Поэтому свыше 70 % протяжённости сети экспортных трубопроводов на западе СССР было в итоге размещено на Украине (не более 20 % в Белоруссии, около 10 % в Молдавии). Нефтяную трубу из Белоруссии провели «сугубо» к литовскому порту Бутинга, и вблизи него к середине 80-х годов ввели в действие Нефтеперерабатывающий завод (г. Мажейкяй). А в Калининградской области НПЗ нет и поныне. Стоит ли сомневаться, что трубопроводная связка Литвы и Калининграда с Европой не позволила бы сегодня шантажировать Москву проектами блокады региона. Фактически европейские импортёры российского нефтегазового сырья напрямую не заинтересованы в политической и экономической стабильности Калининградского эксклава. Ведь они абсолютно не зависят от него ни в чём, а главное – в нефте- и газовых поставках из РФ.
Кто старое помянет
В 60-х – 70-х годах прошлого века были предложения включить Калининград и область, причём вкупе с Литвой, в экспортную трубопроводную систему СССР. Сегодня это наверняка оградило бы регион от известных проектов его блокады и опять же раздела. И, скорее всего, вынудило бы Литву проводить более корректную политику в отношении РФ. Однако в Москве предпочли нефтяной и газовый транзит почти исключительно через Украину. Особенно через Львовскую область...Хотя в 1990-х гг. Калининградская область была провозглашена специальной экономической зоной (СЭЗ), на практике это привело главным образом к развитию трансграничных финансовых, по сути, офшорных операций. Регион стал стремительно, времена способствовали, превращаться в мощный канал нелегального реэкспорта в Россию товаров и услуг. Так, согласно данным ряда источников, около 20 % объёма зарубежной товарной контрабанды в Россию с 1990-х поступало именно через калининградский «коридор». Правда, в связи с провозглашением в области СЭЗ в 1995 году здесь появились совместные с германским и другим иностранным капиталом предприятия (автосборочные, текстильные, пищевые), но не они делают социально-экономическую погоду в регионе.Тем, что регион оторван от остальной части России, были озабочены немногие деятели советского государства. Но открыто своё отношение к этому вопросу высказал только Пантелеймон Пономаренко – руководитель Белоруссии в конце 1930-х – начале 1950-х гг., который в годы войны ещё и возглавлял штаб партизанского движения.
Напомним, что именно его выдвинул Сталин на должность первого заместителя председателя Совета министров СССР (12.12.1952 г. – 15.03.1953 г.). И именно П. Пономаренко на совещании в Гродненском обкоме белорусской компартии весной 1951-го отметил, что Калининградский регион целесообразно включить в состав Белоруссии или в качестве отдельного района в Гродненскую область. По мнению Пономаренко,
«связка Калининграда с остальной РСФСР через Литву может быть ненадёжной.»
Тем более что в Литве в тот период продолжало действовать антисоветское террористическое подполье («Лесные братья»). Кроме того, по мнению главы Белоруссии,
«лучше было бы лишить Литву общей границы с Польшей во избежание «возможного напоминания польскому и литовскому антисоветскому подполью о когда-то мощной польско-литовской монархии, включавшей, например, Смоленскую, Псковскую области, всю Белоруссию и значительную часть Украины.»
В связи с этим предлагалось часть юго-западной Литвы поделить между Калининградской и Гродненской областями. И компенсировать эту территорию Литве районами вблизи границы Белоруссии со столичным (Вильнюсским) регионом Литвы. В этом случае стратегическая железная дорога между Калининградом и остальной частью России оказывалась бы целиком на территории РСФСР и Белоруссии.Однако Сталин, согласно документам литовского эмигрантского правительства, не решился на такой передел. Полагая, что это, и особенно «отъём» юго-западной Литвы может оживить антисоветский террор в Литве и вдобавок вызвать возражения со стороны западных держав (так как с ними в 1945-1946 гг. была согласована география раздела Восточной Пруссии между СССР и Польшей).Вместе с тем в середине 1940-х годов, в начале 1960-х и позже был проект о включении Калининградской области в состав… Литвы. Калининградский историк и публицист Илья Дементьев в 2012 г. опубликовал информацию о докторской диссертации Морага МакАйвора из Кембриджского университета (Великобритания) «Советская политика по отношению к новым территориям РСФСР, 1939—1953». Согласно этому исследованию,
Кто старое забудет
«в советское время Калининградский район в большей своей части предлагался соседней республике, но она не соглашалась.»
Если точнее, то главе литовских коммунистов Атанасу Снечкусу в конце 1945 г. Совмин РСФСР предложил включить до 70 % формируемой Калининградской области в Литовскую ССР, но её руководитель отказался. Снечкусом
«высказывались опасения по поводу значительного советского военного присутствия там, в отличие от Литвы, и по поводу социально-экономических трудностей, характерных для области куда в большей степени, чем для Литвы.»
По некоторым данным, против такого решения высказались и польские власти, считая, что в этом случае будет справедливым разделить область между Польшей и Литвой. После этого вопрос этот вроде бы «забыли». Между тем в 1947 г. в переписке между некоторыми чиновниками советского МИДа упоминается предложение литовского профессора-этнографа П. Пакарклиса о переименовании населённых пунктов в области на литовский манер с последующей передачей её большей части Литве (за исключением Калининграда и Балтийска).
«А вторая попытка была в 1963 году, когда область предложил соседней республике уже Хрущёв.»
Причём до этого
«состоялось письмо Хрущёву, которое написал в 1957 году З. Визгирда, первый секретарь райкома партии в соседнем литовском городке Таураге.»
(Бывший Тауроген, известный как западная резиденция Александра I и место подписания перемирия с прусским корпусом из наполеоновской Великой армии в конце 1812 г.). Новый отказ со стороны А. Снечкуса был обусловлен не только прежними причинами,
«но и нежеланием Вильнюса «приобрести» почти миллион русских в новых границах Литвы»,
– отмечает британский эксперт.
