Некоторые выводы по итогам Второй Карабахской войны

Армения

1. Были ли у армян шансы победить в войне? Если говорить о полной победе, то единственная возможность – в 1994 г. перевязывать пупок самыми крепкими поясами и продолжать войну до тех пор, пока Азербайджан не согласился бы на независимость НКР с передачей Лачина. Перемирие работало не на Армению.

Если под этим понимать сравнительно полное сохранение существовавшей линии фронта, то шансов было ничтожно мало. Я думаю, что армяне в любом случае потеряли бы долину Аракса и прилегающее к ней пустынное плато – они не смогли бы снабжать там войска по ничем не прикрытым дорогам.

Но вот удержать за собой основную территорию бывшей НКАО и, опираясь на горы и «зелёнку», и пусть  с высокими потерями, но дождаться благоприятного изменения международной обстановки и/или истощения Азербайджана – у них шансы были.  Если и не получилось бы отстоять полное отделение Арцаха, то можно было бы побороться за более выгодные условия, заставить с собой считаться - всё было бы лучше, чем его нынешнее совершенно не определённое, подвешенное в тумане состояние и покорное исполнение азербайджанских требований.

Сейчас уже ясно, что Алиев не был настроен столь радикально,  уверенно и решительно идти до конца, как он это демонстрировал в заявлениях. При этом  внешне по состоянию на 9 ноября всё говорило за продолжение Азербайджаном войны до полной победы. Если бы война продолжалась так же, как до 9 ноября, то Азербайджан полностью уничтожил бы или выгнал армянские вооружённые силы (очевидно, вместе с населением) из Карабаха до конца 2020 года, в худшем  случае – до конца зимы. Но Алиев остановил войну, не достигнув ранее заявленных целей (восстановление территориальной целостности и подъём азербайджанского флага на всех оккупированных землях). Карабах пока не совсем Азербайджан и фразы «Ханкенди бизимдир, Агдере бизимдир, Ходжавенд бизимдир, Ходжалы бизимдир» так и не были произнесены. Это говорит о том, что существовали серьёзные факторы, сдерживавшие Алиева. Скорее всего, это угроза изоляции, санкций и эмбарго на нефть и газ со стороны западных стран за изгнание армян, возможно также ограниченность финансовых и военных ресурсов (например, боеприпасов). И если бы армяне смогли остановить наступление Азербайджана, то действие этих факторов только усиливалось бы, склоняя Алиева к заключению  реального, а не фиктивно-демонстрационного (как 9 и 26 октября) перемирия. Никакой гарантии, что это произойдёт, конечно, не было, но шансы были.

Однако эти шансы были полностью уничтожены действующим военно-политическим руководством Армении, которое решило не отправлять в Карабах полноценные регулярные части из Армении (не считая ракетных установок, артиллерии и прочих специальных подразделений, а также обороны Зангезура, т.е. собственно территории Армении) и не объявлять всеобщую мобилизацию.

Сейчас общим местом стало мнение, что главной проблемой Армении были азербайджанские беспилотники. Но это не так. Ударных беспилотников было попросту слишком мало, чтобы нанести действительно серьёзные потери в живой силе; они могли чувствительно проредить технику и лишить армян способности атаковать, но не способны серьёзно повредить сидящей в горах, правильно укрытой, рассредоточенной и помнящей о воздухе пехоте. Даже применение тяжёлых корректируемых авиабомб с Су-25 не гарантировало краха армянской обороны, как это показала успешная защита Мартуни (Ходжавенда) в начале ноября.

Основной проблемой армянской армии, которая наложила чёткий отпечаток на все операции этой войны, был жестокий дефицит пехоты. После прорыва фронта в Беюк-Марджанлы, азербайджанцы как будто бы провалились в пустоту. Там не было сколь-нибудь значимых  армянских резервов – только отдельные группы прикрытия, и азербайджанское наступление по сути сдерживала только собственная осторожность. Эти резервы так и не появились до самого конца войны, армяне так и не смогли создать ничего, что можно было бы назвать новой линией фронта. В дальнейшем армяне действовали только небольшими разрозненными отрядами, которых не хватало даже для контроля над крупными населёнными пунктами, а мелкие сёла никто и не пытался оборонять.  Особенно показательны здесь бои за Гадрут. Этот город имел важное моральное и стратегическое значение и находился на направлении наступления азербайджанцев. Алиев даже преждевременно объявил о его взятии, ясно обозначив свои намерения. Тем не менее, азербайджанцы были обнаружены только в центре города, когда вешали свой флаг. Это значит, что не было контроля не только за подступами и вероятными путями подхода противника, но и сам город контролировался плохо. На следующий день были показаны армянские подкрепления Гадруту – сам президент Арутюнян со своим спецназом, более напоминавшим банду горных разбойников.  И когда через несколько дней азербайджанцы без серьёзных боёв захватили город, стало понятно, что практически ничего кроме этого спецназа у армян не было. А без резервов, без восполнения потерь, с многокилометровыми неконтролируемыми участками местности не нужны никакие вражеские беспилотники, чтобы потерпеть поражение. Азербайджан победил бы даже без «Харопов», «Скайстрайкеров» и «Байрактаров» - его штурмовые пехотные отряды всегда могли найти неохраняемое ущелье и обойти, окружить и уничтожить либо заставить отойти малочисленные и разрозненные армянские группы (это хорошо показано в фильме «Анны-ньюс» из-под Карин-Така в начале ноября). Это заняло бы несколько больше времени, и стоило больших потерь, но результат был бы тем же самым.

Между тем, теоретически Армения была способна насытить фронт пехотой до достаточных плотностей. По опыту мировых войн страна способна без серьёзного напряжения мобилизовать до 10% от общей численности населения. В случае Армении, это означало призыв не менее чем 200-250 тыс. человек. Такое количество позволяло создать и поддерживать в Карабахе полноценный сплошной фронт. В случае тотальной войны с чрезвычайным напряжением сил можно мобилизовать до 20% от общей численности населения, как это сделали Германия в обе мировые войны и Советский Союз в Великую Отечественную, т.е. для Армении – до 500-600 тыс. человек. Это не гарантировало победу (так как Азербайджан мог мобилизовать миллион и больше), но давало шансы на успешную оборону и оттягивание времени. Однако даже попытки такой мобилизации сделано не было – по оценке «на глаз», Армения в ходе войны имела мобилизованными не более 70 тыс. человек и во всяком случае – не более 100 тыс.

Причина этого, как уже сказано, в решениях армянского руководства. Самое простое и логичное объяснение такого поведения – армянское руководство по каким-то соображениям не хотело воевать за Карабах, проще говоря, Пашинян, Тоноян и прочие – предатели. Так ли это и насколько так, должны выяснить сами армяне. Армянское руководство действительно ведёт себя странно и удивительно, что ярко проявилось в послевоенном инциденте с Хцабердом, Хин Тахером и Дизапайтом. Мне же представляется более интересным и полезным рассмотреть возможность влияния и иных, более «традиционных» факторов – ошибок, глупости, некомпетентности и прочего.

Так, помимо предательства, единственное, на мой взгляд, объяснение отказа от посылки корпусов из Армении – опасение атаки Азербайджана на территорию собственно Армении со стороны Нахичевани, Газаха и Товуза, а также опасение вступления в войну Турции. Однако такой случай позволял задействовать механизм ОДКБ и очень сомнительно, что у Алиева и Эрдогана было большое желание проверять его на прочность, дразня и унижая Путина. Турция вообще не демонстрировала желание активно вмешиваться в этот конфликт и, я думаю, начала бы действовать только в случае полной катастрофы Азербайджана с отступлением к Куре. Открытие новых фронтов со стороны Азербайджана было более вероятно, однако, я уверен, что Алиев стал бы об этом думать только после провала наступления в самом Карабахе. Но чтобы это случилось, как раз и нужно было отправить в Карабах дополнительные армянские силы, следовательно,  без этого действия сохранение войск в Армении лишалось всякого смысла. Да, отправка войск в Карабах была связана с риском – но это риск был оправдан. Пашиняну следовало предпочесть явную и непосредственную  угрозу потери Карабаха неявной и предположительной угрозе атаки с других направлений. Таким образом, армянское руководство можно обвинить если и не в предательстве, то как минимум в стратегической робости, близорукости и несоответствии своим должностям.

Что касается отказа от мобилизации, то его можно объяснить только полным отсутствием запасов экипировки и вооружения – даже автоматов. Это косвенно подтверждается сообщениями об исчерпании запасов обмундирования в первые же дни. Если это так, то заметную долю ответственности за это несут предыдущие руководители. Но и действующие к началу войны правили более 2,5 лет, в течение которых было два крупных обострения с Азербайджаном. Я не представляю, как можно было за это время не поинтересоваться основными показателями обороноспособности страны и не предпринять действий по ликвидации недостатков, благо автоматы и экипировка – не самые дорогие предметы вооружения. Кроме того, автоматы и прочее можно было закупить и уже в ходе войны.  Только полным отсутствием желания и воли к сопротивлению у руководства можно объяснить то, что это не было сделано.

А без воли к сопротивлению, без готовности к крайнему напряжению сил у армян не было вообще никаких перспектив и никаких шансов ни на что, и им следовало сразу принимать условия Азербайджана.

2. Отдельного замечания заслуживает армянская предвоенная дипломатия. Армения находилась в сложнейшем геостратегическом положении, будучи зажата между превосходящими в десятки раз врагами и не обладая надёжными коммуникациями с миром. Но и в такой ситуации слабое государство может противостоять противникам, если заручится поддержкой и защитой достаточно сильного и способного повлиять на ситуацию союзника. Армения должна была стать для такого союзника настолько ценным партнёром, чтобы он согласился ради неё пожертвовать своими отношениями с Турцией и Азербайджаном и способствовать нарушению территориальной целостности Азербайджана (что до сих пор считается одиозным деянием), а также предпринять силовые действия, достаточные для того, чтобы остановить Азербайджан.

Подходящих государств было всего два – США и Россия. Но для США ценность Армении никогда не превысит ценность Турции, пока последняя является членом НАТО и не выступает прямо против США. Кроме того, США очень ограничены в средствах непосредственного силового воздействия в регионе и не способны их достаточно быстро нарастить. Что касается России, то Армения считала себя достаточно сильной и независимой, чтобы вести вполне свободную политику и не связывать себя более тесными и крепкими обязательствами, чем в рамках ОДКБ. А ОДКБ никогда не имела ввиду решение Карабахского вопроса, и членство Армении в ней носило в первую очередь антитурецкий характер. Хуже того, в Армении рос скепсис относительно союза с Россией, к власти пришли соответствующим образом настроенные люди, а в России в ответ ширились взгляды на Армению как на чемодан без ручки. Результатом этого стало заявление Путина в начале войны о том, что Армения и Азербайджан одинаково важны для России. Таким образом, одна из самых важных битв этой войны – на дипломатическом фронте – была проиграна Арменией до первых выстрелов, и на настоящих фронтах ей пришлось сражаться в одиночку.

В то же время необходимо отметить, что даже в таких обстоятельствах членство Армении в ОДКБ оказало колоссальное, хотя и практически не заметное, влияние на картину войны. Оно резко ограничило свободу действий Алиева и заставило его очень сдержанно хулиганить на территории собственно Армении. Будь Армения действительно в одиночестве, наступления Азербайджана со стороны Нахичевани и Товуза были бы практически неизбежными – слишком большие стратегические выгоды они сулили. Весьма вероятными становились обстрелы и бомбардировки армянских городов. В этом случае положение Армении из тяжёлого стало бы совсем невозможным.

3. Нельзя не отметить и ответственность армянского общества в целом. Одержав в значительной мере за счёт высокого боевого боевого духа замечательную победу в 1994 г., армяне решили, что дух не только необходимое, но и вполне достаточное условие победы, преисполнившись гордыней и презрением к врагу. В результате, когда Азербайджан занимался деятельной подготовкой к реваншу, армяне, снисходительно на это взирая, вместо подготовки общества и поиска средств и способов победы занимались самолюбованием. Эта война стала ярким примером того, как уверенность в себе и своей победе могут стать для этой победы смертельными врагами.

Эта самоуверенность и самонадеянность проявилась практически во всех аспектах подготовки Армении к войне. Я лишь хотел бы обратить внимание на один аспект: воспитанные в уверенности в собственном превосходстве, солдаты и офицеры оказались не готовы к действиям в условиях превосходства противника. Это привело к неоптимальным и ошибочным решениям, повышенным потерям и во многих случаях – к моральному слому личного состава (при том, что вообще армяне себя трусами не проявили).  Именно о полном моральном коллапсе свидетельствует множество брошенной в исправности военной техники, даже при наличии всех возможностей её уничтожить (особенно в этой связи вспоминается ангар с танками в Физули).

4. Информационную политику армянского руководства нельзя назвать иначе как позорной. Попытки удержать на пропагандистском фронте те населённые пункты, которые давно уже были потеряны на реальном, не имеют никакого военного смысла и свидетельствуют только о трусости перед лицом собственного народа и неверии в его боевой дух.

5. Некоторые действия армянского командования не поддаются никакому объяснению. Своё важнейшее оперативно-стратегическое оружие – тяжёлые РСЗО «Смерч» - армяне, судя по всему, всю войну продержали в одном месте – в долине реки Хачинчай, к западу от с. Алиагалы. Все атаки и уничтожения армянских «Смерчей» произошли всего в паре километров друг от друга.

17 октября было выложено видео атаки азербайджанского «Харопа» на армянский «Смерч», пытающийся укрыться в русле реки Хачинчай. Результат этой атаки пока неизвестен, но даже если «Хароп» промахнулся – вряд ли армяне не заметили взрыв, который, как минимум, должен был их насторожить. Но они продолжали использовать для пусков этот же район.

В результате 29 октября обозлённые после обстрела Барды азербайджанцы без труда (ещё до начала стрельбы) смогли засечь одну пусковую установку и уничтожить её несколькими ударами беспилотников. Это произошло всего в 2,5 км от места первой атаки.

Более того, оказалось, что ещё 13 октября спутник «Сентинел-2» заснял момент стрельбы «Смерча» с этой же позиции куда-то на северо-восток в направлении Тертера-Евлаха.

И выложенное после войны армянское видео стрельбы «Смерча» тоже снято на этом же самом месте, огонь ведётся на север.

Но и уничтожение «Смерча» никак на армян не повлияло - они не сменили ни место дислокации, ни район пусков, и даже не рассредоточили машины. На следующий же день, ничуть не смущаясь, они поехали стрелять на позицию всего в 2,2 км западнее. Естественно, их там уже ждали. На этот раз азербайджанцы поступили умнее – дали отстреляться, затем проследили за пусковой установкой до места укрытия и уничтожили там сразу 2 «Смерча», опрометчиво поставленные рядом друг с другом. Вместе со «Смерчами» погибла пожарная машина, которая подъехала тушить подбитый первым.

С другой стороны, этот эпизод иллюстрирует хорошие маскирующие свойства «зелёнки» даже против современных средств наблюдения – если даже предельно мотивированные после обстрелов их городов азербайджанцы не смогли без помощи армян обнаружить громадные пусковые установки в их укрытии в небольшой роще.

6. Я надеюсь, что армянские военные сохранили и смогут выложить полные записи со своих камер наблюдения. С одной стороны, никакой военной тайны там уже нет, все позиции потеряны, а с другой – до сих пор широкая общественность не могла наблюдать широкомасштабные бои двух армий полностью от начала и до конца и Армения может первой предоставить миру такую возможность.

Азербайджан

1. Азербайджан провёл эту войну на твёрдую четвёрку, явив не только количественное, но и заметное качественное превосходство над Арменией. И большая часть заслуги в этом принадлежит автократическому режиму президента Алиева. Алиев оказался на высоте своей должности башкомандана. И если о его сугубо военных талантах пока трудно что-либо сказать, то его способности как внешнего и внутреннего политика оказали на победный исход не меньшее, если не большее влияние. Он смог создать благоприятную для Азербайджана международную обстановку и в значительной мере изолировать Армению. Будучи руководителем страны 17 лет, он смог обеспечить планомерную и систематическую подготовку армии и общества к войне. Особенно заметны были солидные вложения Азербайджана в информационный фронт (вплоть до покупки «экспертов» в России и создания множества фейковых псевдорусских и псевдоармянских аккаунтов в соцсетях). И если централизация госуправления, отсутствие оппозиции, подавление инакомыслия, ограничение информации, оголтелая и почти без тормозов пропаганда этнической ненависти, милитаризм и тому подобное и могут оказать негативное влияние на мирное развитие Азербайджана, то на победу в войне их влияние было сугубо положительным. Я сомневаюсь, что парламентская республика смогла бы в конкретных этногеографических условиях добиться сравнимой эффективности.

В то же время, в военной организации явно были изъяны и ошибки, которые и привели к провалу первого наступления 27 сентября. В дальнейшем их влияние было сглажено количественной и качественной слабостью противника, и если азербайджанское командование не сможет трезво и честно проанализировать свои действия и сделать из них выводы, то эти изъяны могут больно аукнуться в будущем.

2. Азербайджан, несмотря на своё превосходство практически во всём, в любой момент времени мог успешно наступать только на одном достаточно узком направлении. Сначала это было северное талышское направление, затем, после прорыва фронта, азербайджанцы до 20-х чисел октября наступали на Джебраил, Гадрут и севернее, заставив армян оставить Физули. Где-то 16-17 октября азербайджанцы обнаружили, что в долине Аракса и на плато к северу от неё практически никого нет, и развернули наступление там, быстро дойдя до Зангелана и долины р. Акеры. После 20 октября, когда они всё же встретили там сопротивление, в течение недели фокус боёв переместился на запад. Затем, с середины 20-х чисел Азербайджан начинает медленное продвижение по горам к Шуше. Чуть позже начитается параллельное наступление на Мартуни (Ходжавенд). И здесь показательно, то, что это наступление своей конечной цели так и не достигло, хотя 3-4 ноября азербайджанцы прорвались непосредственно к городу. Они были отброшены и за оставшуюся до конца войны неделю, когда развернулись решающие бои за Шушу, так и не смогли преодолеть отделявшие их от Мартуни несколько километров.

При этом нельзя сказать, что наступление на другом направлении было не нужно – оно могло парализовать способность армян маневрировать  силами и резервами. Но попытки наступления от Матагиса/Суговушана на юг почти не принесли успеха.

Это свидетельствует о наличии в азербайджанской группировке какого-то узкого места, которое не позволяло успешно наступать сразу в нескольких направлениях. Это может быть недостаток артиллерии для достаточно плотной артподдержки, недостаток высококлассной ударной пехоты, недостаточность логистических мощностей, либо же недостаток беспилотников, которые были не способны обеспечить достаточную информационную и силовую поддержку сразу на нескольких направлениях. Так или иначе, но это ещё раз показывает, что успех Азербайджана базировался на весьма ограниченном основании.

3. Вызывает удивление использование Азербайджаном в первых рядах на направлениях главных ударов немодернизированных танков Т-72А без динамической защиты. На современном поле боя их боевая ценность лишь немногим выше, чем у Т-55, которые на этой войне совершенно правильно использовались в качестве САУ. Непонятно также, почему Азербайджан, расходуя солидные деньги на оборону, не смог выделить не такие уж большие средства на их модернизацию. Для этого можно было сократить явно избыточные и совершенно бесполезные в текущих реалиях затраты на флот. Это свидетельствует о недостаточной системности в азербайджанском стратегическом планировании.

4. Главный провал Азербайджана на этой войне – гражданская оборона. В первые дни были эвакуированы сёла, непосредственно прилегающие к линии фронта, но из отстоящих чуть дальше крупных городов и сёл эвакуации, насколько можно судить, не было даже после начала армянских ракетных обстрелов, они жили, будто в мирное время. Также не была организована система раннего обнаружения и предупреждения о ракетном нападении (во всяком случае, на видео обстрелов Гянджи и Барды её работа не заметна). Результатом стали значительно бо́льшие потери мирного населения за линией фронта, чем у армянской стороны (единственный показатель, по которому Армения «победила» Азербайджан). И заметная часть ответственности за эти жертвы лежит на руководстве Азербайджана.

5. Большое количество снятых на камеры «Байрактаров» попаданий по армянской технике вызвало фурор и едва ли не культ «Святого Байрактара». Велись подсчёты сотен уничтоженных ими танков. Однако анализ результатов заставляет притушить накал оваций. Во-первых, далеко не всегда ясно, уничтожена ли цель собственным оружием «Байрактара» или же он только наблюдал её поражение другими системами. Во-вторых, «Байрактары» хорошо действовали по грузовикам, артиллерии, лёгкой бронетехнике и неосторожно скучившейся пехоте. Но тяжёлая бронетехника продемонстрировала значительно лучшую устойчивость. Снятое на камеру поражение танка далеко не всегда означало его гибель.

Так, например, этот танк в Мердинли и этот танк в Физули получили по 2 попадания и смогли оттуда уехать - в тех местах впоследствии ничего не оказалось.

Из 7 танков у Каракёллу 6 получили попадания, но уничтожен был только один (крайний справа, id26456), и то, по всей видимости, не сразу.

В статье ранее рассмотрены ещё несколько случаев, когда попадание с "Байрактара" не приводило к гибели танка.

В то же время недооценивать опасность атакующего сверху управляемого оружия для танков нельзя. Даже не уничтожив танк, попадания с дронов наносят повреждения и могут заставить выйти из боя или даже бросить танк в подарок противнику. Роль танков без всеракурсного КАЗ на поле боя с современным противником сужается до неприличия, фактически они могут выполнять только вспомогательные функции. Зато резко возрастает значение БМПТ: если обеспечить их орудиям способность зенитной стрельбы с соответствующими системами обнаружения и управления, ни у кого больше не возникнет вопроса, зачем они нужны.

Боевая ценность мелкокалиберных зенитных систем с ручным управлением снизилась до нуля. ЗУ-23-2 в нынешнем виде против современных средств поражения выглядит как ЗУлус с ассегаем против пулемётов и магазинных винтовок.

6. Основное преимущество «Байрактаров» и подобных дронов над системами ПВО – это дистанция оптической разведки, которая намного превосходит дальнобойность ЗРК малой («Оса», «Панцирь», «Тор») и даже средней («Бук») дальности, и обеспечивается американо-канадской оптоэлектронной станцией CMX-15D. Хорошей иллюстрацией её возможностей служит видео АзМО от 30 сентября.

Дистанция между точками на земной поверхности у верхнего и у нижнего края кадра – около 15 км. Вид с северо-востока на юго-запад. Вдали долина речки Чайлаг, старое азербайджанское село Минбашылы и новое армянское Араджамуг; в левом нижнем краю кадра видно село Куйджак.  Наблюдаемая цель находится у села Тулус. Сам дрон при этом летит намного дальше – возле селений Ашагы Кюрдмахмудлу и Гайидиш, в глубоком азербайджанском тылу. Дистанция до линии фронта более 20 км, т.е. дрон летал в полной безопасности. Дистанция до наблюдаемой цели – около 53 км, до верхнего края кадра – около 58 км.

На такой дистанции дрон не может самостоятельно уничтожить цель или дать целеуказание лазером, но зато может наблюдать десятки квадратных километров вражеского тыла и засекать работу артиллерии, пуски ракет РСЗО и ПВО и передавать их координаты для поражения другими системами вооружений. В случае с ЗРК он может следить за ним до возникновения удобной ситуации (передислокация, исчерпание боезапаса ЗРК и проч.), наводить «Spike-NLOS», «Хароп» или артиллерию, а при удобном случае – сблизиться и атаковать самостоятельно.

В данном случае «Байрактар», видимо, не участвовал в уничтожении целей, а лишь наблюдал их поражение другим оружием. При этом от целей до линии фронта на тот момент около 17 км. Между поражениями двух целей прошло примерно 90 секунд.

Какие именно цели были поражены, стало ясно из ролика АзМО, выложенного 1 октября. Это 2 ЗРК «Оса».

Съёмка ведётся с другого «Байрактара», летящего восточнее в южном направлении на достаточно большой дистанции (поскольку камера уже теряет восприятие цвета), но не более 15 км, так как дальше уже начинается территория Ирана. Возможно также, что в операции участвовали 2 «Байрактара», которые оба летели примерно в одном направлении (один летел дальше, так как качество изображения заметно отличается), при этом  каждый следил за своей целью. Трудно сказать, поразил ли «Байрактар» цели своим оружием или только обеспечивал целеуказание чужим ракетам – размеры снарядов, насколько можно судить, примерно соответствуют штатным для «Байрактара» MAM-L, но подлетают к целям они с севера, а не с востока. При этом ЗРК не видит дрон, либо забит помехами, либо отвлечён на другую цель (возможно, Ан-2). Всё это показывает, насколько системно и последовательно азербайджанцы подходили к задаче подавления даже устаревшего ПВО.