Я сидел в палатке своего взвода и яростно чистил свой «ВАЛ». Мы только что вернулись со своего второго выхода на этой войне. Прошел он так себе, прямо скажем.
По приказу комбата собрались-погрузились. Приехали на место, посмотрели. Картина была примерно следующая: идёт какая-то вялотекущая войнушка - без задора долбит артиллерия, вертушки откуда-то «из космоса» фырчат нурсами не пойми куда и не пойми в кого. Короче говоря, «воюем для отмазки».
Комбат достал карту, обозначил предполагаемый район нахождения противника, показал рукой на местности направление и скомандовал: «ФАС!!!»
Ну что ж, мы люди подневольные: нам сказали – мы пошли. Протопали не очень много - километров семь. Только за первую горушку перевалили, и сразу же «здрасти, те же лица». «Кавказской национальности», само собой.
Ну, думаю, слава те хосспади, хоть ноги бить не надо. Под горушкой у духов стоит замаскированная техника, на которой они прикатили, ну и народу - роты две.
Подползли поближе, осмотрелись. До цели где-то с километр - нормально, всё видно, не на авось. Доложились комбату. Радист, бедный, половину пути обратно пыхтел, чтоб на связь выйти. Ну всё, думаю, ща или артиллерия долбить начнёт или вертушки задействуют. Нам корректировать огонь нужно будет, так что пора назад, на соседнюю высоту выдвигаться.
И тут на тебе - очередь по нам из ПК. Дистанция большая, так что фактически не прицельно, так, наобум, типа: «Мальчики, мы вас видим!»
Не, ну чё за *ерня? Я же даже на связь ещё не выходил, радиосканнером нас «срисовать» не могли. Почему нас заметили?!
Техника духовская, четыре камаза, тут же сорвалась и умчалась. А духи – эти самые две роты, начали нас тремя группами обходить. И вижу, главное, грамотно обходят, суки! С учётом рельефа местности, да ещё и бегом. Ну, чувствую, если щас не ломанёмся обратно, примем неравный бой. Оно, конечно, всё это очень красиво: «вызываю огонь на себя», «рукопашный бой в тельняшках» и всё такое. Но ну его на фиг. У меня в палатке под койкой литр коньяка – жалко, если пропадёт.
В общем, ломанулись обратно с дикой скоростью. Я, пока бежал, в рацию верещал: «Помогите, убивают!!!»
Нормально, обошлось, не догнали нас. Очень уж шустро мы ломились с перепугу. Как добежали до своих, я подошёл к комбату, доложился. Он только рукой махнул и зло сплюнул. Потоптались ещё с час где-то, комбат махнул рукой, типа: «Валите на периметр, ушлёпки!»
И вот в таком настроении я сидел в палатке и яростно терзал свой «Вал». И тут меня осенило:
- Изя, *ля!!! Морда твоя сионисткая! Если ты, сука, еще раз против солнца прицел направишь и бленду не выдвинешь, мне тебя будет очень не хватать. Знаешь, почему? Да потому что я тебя грохну на*ер!!!
Просто когда я в бинокль смотрел (а бинокль я себе в Москве покупал, классный, с антибликовым покрытием), этот падел тоже решил в прицел глянуть. А ведь сколько раз говорил гадёнышу: «БЛЕНДА!!!» Вот духи нас по блеску оптики и вычислили. Вернее, там и вычислять не надо было - просто увидели.
И в этот кульминационный момент заходит наш политрук Лёха.
- Поручик, а какой сегодня день?
Вот тебя мне только сейчас не хватало.
- Ну пятница, и чё?
- Ну и где твой «боевой листок»?
Тут меня и принакрыло после всех переживаний. Я отбрасываю на коечку свой разобранный автомат и начинаю яростно выдирать из РД сапёрную лопатку.
Морда у меня была настолько зверская, что сидящие со мной рядом радист и пулемётчик бросились на меня, как игроки в американском футболе на прорывающегося форварда, и прижали к полу. Лёха впал в ступор и стоял разинув рот, глядя на эту картину.
- Товарищ замполит! Бегите!!! Мы его долго не удержим!
Бойцы потом говорили, что эта груда тел подпрыгивала на полу на высоту до метра. Врут, конечно, но желание добраться до замполита у меня в тот момент и вправду было большое. Лёха наконец понял, что он уже фактически «пожил», и догадался мгновенно исчезнуть. Бойцы меня ещё подержали секунд тридцать, чтобы Лёхе фору дать. И потом с извинениями отпустили.
Я потихоньку начал отходить, но, поднимаясь с пола, еще продолжал бормотать под нос:
- Боевой листок, сука! Будет тебе боевой листок!
Я сходил перекурить, успокоился. Подлечил припрятанным коньяком нервы. И сел с Изей рисовать боевой листок. Изя рисует классно, талантливый парень. Нарисовали картинку, написали текст, и я отправился на КПП, ловить кого-нибудь, кто в Махачкалу едет. О, смотрю – повезло, стоят вещевики всем кагалом. Выцепил ихнего прапорёныша.
- Ну, давай, представляйся!
-Да, как? Зачем? Вы же, тащ лейтенант, меня знаете?
-Тамбовский вульф тебе камрад! А представляться тебе надо так: «Боярин и владыка всея портянок, преподобному разведчику лейтенанту Новикову челом бьёт!»
- Ладно, поручик! Чего ты пацана тиранишь?
Это вступились за прапорёныша его старшие коллеги.
- Да вот, дело есть. Вы, когда в Махачкале закончите планы вынашивать, как у меня последнюю тельняшку спи*дить, вот это вот заламинируйте. И я вам настоятельно рекомендую этот важный документ не про*ать. Иначе, я даже теряюсь в догадках, какие удивлённые лица будут у хирургов в госпитале, когда им на стол кашу из ваших тел вывалят.
Прапора взяли «документ». Ознакомились – и давай ржать.
- Не, Поручик, этот шедевр прое*ать невозможно!
К вечеру я стал обладателем оформленного по всем правилам и заламинированного «боевого листка», который и приклеил суперклеем к стенке палатки возле входа.
На следующий день утром в палатку ворвался комбат.
-Так, партизаны, собирайтесь - на выход.
-Куда идём, тащ майор?
-Артиллеристы тебя хотят. Так хотят, что даже кушать не могут. Хотя я им и говорил, что от тебя толку - ноль.
-Да ладно вам, тащ майор. Уже со всем разобрались.
-Да? Ну и чё это было?
-Бленда на прицеле.
-А, понятно. Вот из-за такой *ерни люди и гибнут.
-Да поняли мы уже.
В этот момент снаружи раздался полный безысходного отчаяния вопль:
- А-А-А-А-А!!! СУКИ!!! Да когда же это кончится-то уже?!
Судя по голосу, орал комиссар батальона. Комбат аж подпрыгнул и выскочил из палатки. Батальонный комиссар яростно, но абсолютно безуспешно пытался содрать со стенки палатки заламинированный и намертво приклеенный «боевой листок». Комбат заинтересовался.
- О *ля! А я так торопился, что и не заметил! Дай хоть посмотреть, что они там опять наваяли.
А в этот раз мы расстарались. Всю душу вложили, чтобы порадовать наших бойцов воспитательного фронта. Картинка была выполнена на высокохудожественном уровне и несла в себе заряд идеологического содержания. Волк зелёного цвета с вахабитской повязкой на голове раскрыл пасть, из которой вывалился длинный язык. Глаза выпучены в диком ужасе. Короче, волчку очень страшно и больно. Сзади к волку в недвусмысленной позе пристроился медведь, раскрашенный в российский триколор, на голове медведя - морпеховский берет. Вот такая картинка из сексуальной жизни хищников. Текст там тоже был. Но выдержанный в высоком литературном стиле, без единого матерного слова и всяческих непотребств. Специально так писали, чтоб листок долго висел, даже дату не ставили.
Комбат поржал и, к явному неудовольствию комисара, разрешил оставить.
- Ну а что? Идеологически верно – пускай висит.
Ну а мы собрались и поехали на позиции артиллеристов. Как говорится, эпизод с разведкой - дубль два.
Приехали. Пошёл знакомиться с артиллерией. Командиром у них оказался капитан — командир батареи Д-30.
- Слушай, летёха, выручай.
- Это каким же образом, позвольте вас спросить? И если можно, с этого места поподробнее, будьте так любезны.
- Да меня тут подкорректировать надо. Здесь недалеко, меньше десятка километров.
Не вы поняли, да? Как у него всё просто...
- Я вот стесняюсь спросить, а где ваша артиллерийская разведка?
- *ля, ну чё ты умничаешь? Там приборы одни и народ сплошь ботаники-студенты.
- Ладно-ладно, извините товарищ капитан. Давайте карту возьмём, я думать буду.
Я, когда подобные задачи от командования получал, всегда задавал вопрос и себе, и начальникам: «А вот как-нибудь по-другому, без моего личного героизма, вопрос порешать нельзя?» Вот взять хотя бы этот конкретный пример: одна вертушка элементарно бы решила проблему корректировки огня этой гаубичной батареи. Но ответы я получал всегда типовые в диапазоне от «А ты на что?!» до «Заткнулся!» В данном случае просто не было топлива, а надо было быстро.
Задача у артиллеристов была проста и понятна: подготовить заградительный огонь на определённом участке местности, там естественное дефиле очень узкое, и с этого направления в район боевых действий попасть можно было только по этому маршруту. Ну, или заниматься скалолазанием. В общем, кто-то очень грамотно всё придумал. Только мне ведь придётся возле этого дефиле сидеть чёрт-те сколько и подавать команды на открытие огня. Вот оно мне надо?
Там ведь стационарный пост оборудовать надо. Этакий придорожный кабачок «У артиллерийского корректировщика». Не, неплохо было бы, конечно, - уйти из армии и податься в частный бизнес. Но в данном случае жёсткий прессинг в виде рэкета со стороны духов мне был бы обеспечен.
- Товарищ капитан, мы можем это сделать. Но вы можете внятно ответить, сколько мне потом на вот этой высоте сидеть?
Я ткнул пальцем в карту. Капитан замялся. Он прекрасно понимал, как меня подставляет. Но в то же время он был бы рад, если бы я туда вообще жить переехал.
- Да ты только маршрут пробей. Потом моих разведчиков туда проводишь.
- Ага, а на следующий день я буду ваших «разведчиков» спасать, правильно?
-Да не, мне взвод для их охраны-обороны обещали.
- От, *ля, ещё лучше! На следующий день я буду вытаскивать из глубокой жопы артиллерийских разведчиков да еще и со взводом охраны!
- Не, ну а ты что предлагаешь?
- Первый раз прокатит, не вопрос. Потом духи всё поймут. Это не первая война. Сейчас надеяться на то, что у духов сплошь «чабаны-добровольцы» глупо. Надо плотно минировать дефиле. Под прикрытием огня твоей батареи. А вот потом уже можно кого-нибудь на эту высоту сажать.
Капитан просветлел лицом.
- *ля, летёха, ну ты просто Кутузов.
- Ой, да ладно, я сейчас засмущаюсь прямо. Докладывайте начальству решение, да мы и пойдём.
В общем, выдвинулись через полчаса. Шли, правда, не так чтобы очень быстро, но часа за три с небольшим дошли. Как там духи засаду не устроили я, честно говоря, так и не понял. Идеальное ведь место было, и дураку ясно, что русские сюда обязательно попрутся. Ну и слава богу. Пришли - сели. Батарея одним стволом несколько раз стрельнула «дымовыми», мы их чуть подправили. Добились попаданий, как говорится, прямо «в баскетбольную корзину». Сидели на той самой соседней высоте. Дистанция где-то 1500, нормально. Время уже «после обеда». Принимаю решение, что ближе к сумеркам подойдём на минимальную дистанцию, позицию я уже наметил. Ночью «кошмарим» артиллерией духов, если полезут, благо связь устойчивая, а утром сваливаем. Ночь прошла, скажем так, не скучно. Духи пытались ломиться через узкость и каждый раз огребали по десять-двадцать снарядов. Все это, конечно, хорошо, и даже очень весело и увлекательно, но я сфинктером чувствовал, что утром за нас плотно возьмутся.
Перед рассветом решил: хватит, это уже наглость. Пора собираться обратно.
Сказано - сделано. Собрались, построились, пошли. Когдя я говорю «построились», вы не думайте, что мы шли строем, с песней, под барабаный бой и с развёрнутым знаменем. Просто шли как положено — головной дозор, ядро группы и так далее. Прошли километров пять, до своих ещё примерно столько же осталось.
И тут - на тебе. Очередь по нам с фланга, метров с двухсот. Вот откуда они появились? Альпинисты, блядь, на нашу голову! Уже потом, когда всё закончилось, я сидел над картой и думал. Если честно, так ничего и не придумал. Ну неоткуда им там было взяться! Видимо, на карте не всё точно указано было.
Но сразу же стало ясно, что нам нереально повезло. Стрелок был явно неопытный. Во-первых, длина очереди — патронов 10-15, ну в кого так можно попасть? Разве только в смирно стоящего оранжевого слона, увешанного мишенями. При такой очереди увод ствола — мама не горюй. Во-вторых, он значительно выше нас находился, а точку прицеливания выбрал, как в чистом поле, и всё гораздо выше пошло. Придурок, в общем, на наше счастье.
Но «разъяснить» этих парней (судя по звуку, их там человек пять-шесть) надо по-любому. С такими «попутчиками» мы никуда без приключений не дойдём. Маршрут-то я хорошо знаю, есть здесь как раз одно местечко и даже не одно, а несколько, которые очень подходят для «тёплой встречи».
Аккуратно отползли - и ломанулись по тропе ещё метров пятьсот. Сели. Ждём-с. Бегут, орлы наши горные. Как я и думал - пять человек. Приняли в шесть стволов. Это даже не бой - это избиение. Две секунды - и всё кончилось.
Но первый все-таки успел по мне очередь выпустить. Вернее, даже не по мне, а в мою сторону. Я лежал за камнем, и пуля отколола кусок камня, острый как бритва, и он – оцените везение - прилетел в мой зажмуренный левый глаз. Глаз цел, но верхнее веко рассекло, ну и кровища хлещет. На лице вокруг глаз очень много кровеносных сосудов, поэтому кровотечение там всегда сильное.
Пока меня бинтовали, прибежала снайперская пара. На лицах «сумбур и растерянность».
- Это был «головняк»!!! На подходе до роты - дистанция километр!
Интересно девки пляшут. А у меня на маршруте сейчас метров через триста открытая местность. И уж таким плотным огнём они мне точно «дадут жизни». Ну а что делать. Ломанулись, как говорится, «на рывок». Почти успели, почти. Уже за камни падать начали, как по нам такой «хор имени Пятницкого» вдарил, что аж пыль столбом поднялась.
Я уже фактически за камнем лежал, когда пуля после рикошета попала в сигнальную ракету в разгрузке. Причем не в двигатель, а непосредственно в саму «звёздочку», и ракета начала гореть прямо на мне. Бойцы потом рассказывали, что они такого визга никогда в жизни не слышали. Было так больно, что я не орал, а именно визжал. Кое-как удалось содрать с себя разгрузку. Все это время духи камни, за которыми мы находились, усердно из всех стволов поливали. Но ничего, потихоньку отползли. Растяжек понаставили по-быстрому, ломанулись дальше.
Когда осталось бежать где-то километра три, растяжки хлопать начали. У меня круги перед глазами, и горелым мясом от меня несёт. Думаю, интересно, будут ещё приключения сегодня? Нет, всё вроде. Дошли. Вон уже и окоп боевого охранения, до него пятьсот метров. Обозначили себя по радио. Попросили у артиллерии заградительный огонь и пошли.
Сколько раз было говорено-переговорено, что нельзя расслабляться в незнакомом месте. А ещё сильнее нельзя расслабляться в знакомом месте. Потому что ситуация может в любой момент поменяться и из приятно-знакомой стать неприятно-незнакомой, а ты к этому окажешься не готов.
Идущий передо мной боец вдруг срывает растяжку. Чья это была растяжка, я так потом и не смог выяснить. А боец даже не почувствовал, что задел её. Вот как такое может быть? Благо запал был не укороченный и граната РГ-42. Я с воплем «ГРАНАТА!!!» сшибаю бойца с ног, остальные просто «брызнули» в разные стороны. Взрыв. Полежал секунд десять, приходя в себя. Никто не орёт. Все целы. Ладно, блин, ну это-то точно последняя неожиданность, пришли же уже. Однако я снова ошибся.
Пытаюсь встать – не получается. Дикая боль в левом колене. Начал себя ощупывать – и понял, что осколок, тонкий, как патефонная иголка, попал прямо в подколенный сгиб, и очень глубоко, до сустава. Ногу сгибать больно. Второй осколок глубоко рассёк правую ягодицу.
Да что же это такое, *лядь?! За один час чуть три раза не грохнули. Причём единственного со всего взвода!
Дохромал кое-как до артиллеристов, доложился. Показал командиру батареи всё на карте. Глаза у капитана квадратные, он всё слышал, да и видок у меня ещё тот.
- Ну всё. Давай. Удачи, я пошёл.
-Тебе тоже. Лечись.
Приехали на периметр. Пока бойцы чистили оружие, сходил к комбату, доложился. Он, конечно, уже в курсе всего был, ему уже «отзвонились». Сразу после доклада он начал орать:
- Я тебя зачем туда посылал?! Ты же весь в дырках, как дуршлаг, *лять! Ты себя в зеркало видел?! Ушлёпок!
- Виноват, тащ майор.
- Чё, без героизма никак было?!
Потом уже поспокойнее спросил:
- Госпиталь нужен?
- Да не знаю... Вроде нет.
- Всё, вали в санчасть тогда.
В санчасти мне мгновенно выдернули осколок. Обработали ожоги и раны и радостно объявили:
- Через неделю максимум как новый будешь.
Но если вы думаете, что всю следующую неделю я провалялся пьяным в палатке, окруженный заботой личного состава, то вы глубоко ошибаетесь. На второй день в палатку ворвался комбат.
-Так, поручик, ты же ведь ходить можешь?
Я, чувствуя подвох, ответил максимально осторожно:
- Ну, в принципе, если недалеко и медленно, то да.
- Молодец, *ля! Поедешь в Торжок, в вертолётный центр, на авианаводчика учиться, на две недели. Заодно там здоровье и поправишь.
Не, ну вот же хитрожопый майор, а?
Я вам сейчас одну очень умную вещь скажу, только вы не обижайтесь. Итак: добрый, интеллигентный, «состоявшийся» человек НИКОГДА добровольно не поедет на войну, да и вообще не будет заниматься всем этим «непотребством», что процветает во всяких «интересных» подразделениях.
Ну Вы сами подумайте, какие глаза будут у отличника-философа, выпускника престижного ВУЗа, если ему начать вдумчиво и с азартом объяснять, куда нужно втыкать человеку сапёрную лопатку, чтобы он очень быстро умер, а тебя самого не сильно при этом забрызгало. Причем делая акцент на том, что этот отличник будет заниматься этим в самое ближайшее время. То есть, я что хочу сказать, вещами, описанными мною в цикле «Война», занимаются не особо добрые и отзывчивые люди. Но одной «недобрости», бывает, категорически не хватает. Воевать, я имею в виду активно, могут очень многие, а вот хорошо и результативно - далеко не все. А уж тем более, если речь идет об «интересных» подразделениях. И тут вступает в действие старое правило: проходить воинскую службу в мирное время и участвовать в боевых действиях - это далеко не одно и то же. Вот об этом и пойдёт сейчас речь. Приведу для начала несколько очень характерных примеров, как может человек мгновенно измениться на войне - как в худшую, так и в лучшую сторону.
Когда я воевал на «первой чеченской» сержантом, вместе с нами в составе батальона прибыл один замкомвзвода. Это был грамотный, очень жёсткий командир, отлично знающий оружие, хорошо разбирающийся в тактике, прекрасно развитый физически, пользующийся заслуженным авторитетом как у офицеров батальона, так и у матросов. Но проблемы, причём, как говорится, с большой буквы «П», у него начались сразу же после того, как мы вошли в Грозный.
Во время первого же боя он забился в самый дальний угол, сжался в комок, крепко зажмурил глаза и просидел так в течение всего боя. Причем он умудрился так «зашхериться», что его потом пришлось долго искать.
Ладно, думаем, бывает. Тем более, что я сам до сих пор удивляюсь, как я первый раз не описался. Но нет, в следующем бою такая же ситуация. И потом дальше, дальше и дальше. Причём он не паниковал, а просто впадал в ступор. И ему потом требовалось значительное время, чтобы прийти в себя и начать адекватно реагировать на окружающую обстановку. Примерно через неделю боёв его вместе с ранеными отправили в ППД. А потом мгновенно куда-то перевели. Я когда с медиками этот случай обсуждал, они мне просто сказали:
- Да психика у всех разная. Далеко не все такие дебилы, как ты, что с войны уезжать не хотят – понравилось. А у него психика просто сразу же сломалась. И он ни в чём не виноват, просто у него очень тонкая душевная организация. Его по уму комиссовать надо было, и по ходу, ещё и на гражданке долго лечиться придётся.
- Так он же в ППД «такой весь из себя» был! Да и пацан вроде нормальный...
- Вот в этом-то всё и дело! Он «такой весь из себя» был, потому что свои комплексы «внутрь заталкивал», а война, сам понимаешь, с человека лишнюю «шелуху» мгновенно сдувает.
Вот так. Вроде у бойца всё нормально, потом «ОПА!» - и приехали. Но этот случай был в батальоне единичным. Все боялись, конечно, но свой страх преодолевали, правда каждый в разной степени. От этого и эффективность у каждого разная была.
Если вы думаете, что у офицеров всё ровно было, то вы глубоко ошибаетесь. Я точно знаю, что одного эвакуировали с «царапиной», каких у меня на первой войне штуки три было. А как-то раз случай был вообще «из ряда вон». Один офицер в «больших чинах» и с большими звёздами при матросах на второй день истерику закатил, со слезами, мол: «Нас всех убьют!!! А у меня дети!!!»
Его потом очень быстро не то что на задний план, а по ходу, вообще куда-то за кулисы задвинули. Так, мелькал иногда. А как в ППД вернулись, он оперативно уволился. С таким «косяком» в морской пехоте служить нельзя. Это очень маленькая «организация», в ней все офицеры друг друга знают или как минимум имеют общих знакомых.
Но это всё-таки единичные случаи - таких всего штук пять было. А из нашей бригады в Грозном побывали около тысячи человек (нас один раз пополняли из-за потерь).
Ну а бывали и «диаметрально противоположные» случаи.
У меня в отделении служил гранатомётчиком матрос по кличке Табаки. Это был феерический, гениальнейший, талантливейший распи*дяй-залётчик. Единственным его положительном качеством было виртуозное владение гранатомётом РПГ-7д. Держа гранатомёт в положении «подмышкой», он умудрялся попадать в телеграфный столб с дистанции 50 метров. На этом его положительные качества заканчивались. Когда ехали, я все переживал из-за него. Ну, думаю, с этим кадром я точно «навоююсь». Однако ничего подобного.
На третий день боев произошёл очень характерный случай. Моему отделению нужно было перебежать улицу и занять подъезд в доме. Все кажется несложным, прикрытие колоссальное: наши долбят так, что духи даже голову поднять не могут. Задача простая — первыми зайти в подъезд и всех «уестествить».
Но вдоль улицы, которую надо перебежать, очень грамотно и задорно долбит пулемётчик. Молодец пацан. Причём долбит, зараза, из подвального слухового окошка, с дистанции метров в сто, да ещё и трассерами - для удобства корректировки огня. То есть у него сектор огня идеальный, а нам, чтобы его завалить, надо фактически к нему под огонь вылезти.
Сидим вдоль стеночки, за углом. Только подумаешь высунуться — очередь. И грамотно долбит, сука. Длина очереди в 5 - 10 патронов, то есть ждать, пока он перезаряжаться начнёт – конкретно устанешь. И дымы, как назло, кончились. Ротный в рацию верещит: «Чё стоим?! Кого ждём?!» Я ему ситуацию доложил. Принимаю решение. Рядом клумба, по периметру вкопаны автомобильные покрышки. Выкапываем, поджигаем, выкатываем на улицу. И потом в дыму перебегаем. Ага, так просто всё, ща. Попробуйте сами её поджечь зажигалкой, причём быстро.
Табаки некоторое время полюбовался на наше мученья с покрышками, и таким чётким, почти строевым шагом выходит на середину улицы, садится на пятку – выстрел!
Поразил с первого. Хотя чего там поражать-то на такой дальности, да ещё и с оптикой. Я потом этот случай долго вспоминал. И почему-то до сих пор твёрдо уверен, что у Табаки получилось потому, что дух от такой наглости просто обалдел. У него в голове такое хамство просто не укладывалось. Вот пока у него челюсть отвисала, он и умер.
Но, честно говоря, распи*дяйничать Табаки продолжал всю войну. К концу февраля мы уже воевать научились и начали потихоньку борзеть. Когда вошли в частный сектор, заняли оборону, стали думать, как и чем вокруг минировать. В принципе, задача решаемая, но возни – мама, не горюй. Посмотрели и плюнули. Додумались — поснимали шифер с соседнего дома и вокруг по улице разложили. Наступишь ночью – жуткий хруст и грохот, нормальная система сигнализации. Ложимся спать, все в одной комнате вповалку. Дежурный пулемётчик - по графику. И вот уже под утро слышим жуткий хруст и грохот. Я спрашиваю.
- Кто сейчас на ПК?
- Табаки.
- Где эта сука?
- Да вот он, спит рядом, тварь!
- Табаки, падел, иди воюй!
Он, недовольно бурча, поплёлся к пулемёту. Отстрелял где-то с полкоробки. На улице вопли-крики. Возвращается – типа всё.
- Тебе что, сволочь, три гранаты уже бросить лень?!
Он метнулся уже в ярости и ещё часа два, судя по звукам, устраивал Сталинград. Если бы у нас рядом, на флангах, никого не было, я бы его за такой косяк точно прибил. И так у него было всю войну. Гениальный балбес, но бесстрашен до отчаянности. Вот и думай после всего этого, кто боец, а кто нет.
Но самое интересное, что с самим на войне поначалу происходит. Только-только «всё отгрохотало». Ты сползаешь по стеночке, закуриваешь. И начинаешь весь этот «цирк с конями» в уме перебирать. А если бы здесь позицию не сменил? А если бы там не нагнулся за магазином? А если бы тогда пулемёт с фланга не ударил? И тут до тебя доходит: «Б*ЯДЬ! ТЫ ЖЕ ДОЛЖЕН БЫЛ УМЕРЕТЬ ПЯТЬ РАЗ ЗА ПОСЛЕДНИЕ ПОЛЧАСА!!!» И вот тут-то и «накрывает».
Я бы совсем не удивился, если бы в этот момент меня в плечо толкнули, я обернулся, а рядом «старуха с косой».
- Слышь, боец, да не сцы ты, прикурить дай.
- Да, конечно, пожалуйста.
- Сам-то как?
- Да писец. Опять чуть не сдох. А у тебя как дела?
- Да устала очень. Работы много.
- Это да. Понимаю.
А потом, после возвращения с войны, начинается самое интересное. Ты физически не можешь стоять у окна. В любом помещении если садишься - то только спиной к стене и лицом ко входу. Закурить ночью стоя на балконе? Да лучше в космос слетать! Спишь только под магнитофон, потому что если вокруг тихо – значит всех убили. Как проснёшься, не открывая глаз начинаешь по кровати руками шарить — оружие искать. Само собой, орёшь по ночам — в атаку ходишь. И ещё очень много подобных приколов. Весь этот «цирк» продолжается где-то с полгода. Медики советовали в отпуске в «лёгкий» запой уйти — недельки на две. Помогает.
Ну а про «холодняк» я вам в другой раз расскажу.
