Невидимые войны: как нефть определяет ход мировой истории

Не секрет, что качество информации зависит от глубины ее проработки, а секрет понимания проблемы — от взгляда с нужной стороны. Так, если рассмотрение международных отношений ведется исключительно с точки зрения политики, результат, как правило, оказывается не объективным. Если же добавить к ракурсу географический и экономический аспект — многое становится куда более понятно.

По этой причине в вопросах межгосударственных отношений термин «геополитика» стал основным, а понимание глобальных процессов — облегченным. Если же в рассмотрение политики, помимо географии, добавить еще и нефть, история двух веков предстанет перед нами в новом свете. Все основные вехи и события, наложатся на карту залегания углеводородов, а кризисы — на моменты изменения нефтяных цен.

До XIX века в этом вопросе ситуация развивалась вполне спокойно. Однако новое столетие началось с резкого роста промышленных производств, а вслед за индустриальной революцией пришла и острая нехватка энергоносителей. Угля стало категорически не хватать, и интерес к нефти резко увеличился.

Первой страной, открывшей полноценные нефтяные скважины, стала Российская империя. Однако к аналогу золотой лихорадки наша страна не скатилась, а вот США — да. Нефтяной бум в Америке сделал эту страну лидером по добыче черного золота, а заодно дал попробовать то, за чем в будущем Вашингтон начнет охотится по всему миру.

С началом XX века «черное золото» начало шагать по планете всё быстрей, и появление первых автомобилей стало для этого ключевой вехой. Затем, с приходом новых двигателей для судов и авиации, эпоха нефти окончательно застолбила свое место на планете. С тех пор «новое» топливо является безальтернативным, а бочку в 159 литров, по-английски именуемую «баррель», знает практически каждый человек. С того же момента начались и кровавые «нефтяные» события, а войны за энергоресурсы определили настоящий мир.

Первая мировая война стала первым конфликтом такого рода. А весь её ближневосточный путь — зеркалом всего, что мы переживаем в настоящее время. В ноябре 1914 года, пока Российская империя вела героическую, по соотношению сил, «кавказскую» войну, союзные нам участники Антанты целенаправленно захватывали регионы залегания «черного золота».

Главной целью англичан с самого начала был захват богатой нефтью Месопотамии и Аравийского полуострова, а потому вместо помощи русским на Кавказском фронте Лондон привычно воспользовался трудностями нашей страны.

Пока турецкая армия, находившаяся под контролем германской военной миссии, без объявления войны начала наступление на Южный Кавказ, Англия, воспользовавшись оголившейся Месопотамией (численность оставшихся там турецких сил едва насчитывала 15 тысяч человек), захватила практически все запасы нефти близ Персидского залива. В целом аналогичные действия «союзников» продолжались и в ходе следующей, Второй мировой войны.

В 1915 году англо-французское командование обратилось к России с просьбой усилить натиск и оттянуть германские дивизии с Западного фронта. То же самое сообщение пришло и Ставке в Великую Отечественную войну. Командование двух наших стран согласилось в обоих случаях, и в обоих случаях Запад постарался его предать.

В первый раз, согласившись на наступление при условии, что союзники проведут операцию у Дарданелл, передав России пролив Босфор и Константинополь, Российская империя выполнила свой долг. Во втором случае Британия хотела того же самого.

Пока европейский континент уже воевал против Гитлера, Лондон спокойно отвел войска обратно на туманный Альбион. Когда ослабела вступившая в войну Италия, Британия завоевала часть итальянской Ливии. Когда ослабли Франция и Голландия, Англия быстро активизировала «освободительные» движения и в их колониях постепенно присоединяя земли к себе. Пока Третий рейх расширялся на континенте, Эфиопия и Сомали стали британскими.

Проще говоря, правительства Англии и Франции поначалу считали, что, не ведя активных боевых действий против Германии и лишь формально вступив с Рейхом в войну, смогут заставить Берлин двинуться в сторону востока. И для этого антисоветская кампания на европейской территории была взвинчена до предела. Параллельно, сталкивая две силы лбом, Запад умолял СССР о вступлении в войну на стороне коалиции.

Пока в Первую мировую, по условиям договора, Российская империя честно оттягивала германский фронт на себя, «союзники» с треском провалили обещанную Петербургу Дарданельскую операцию. Крупные военно-морские силы не сумели или не захотели взять Константинополь и Босфор, ведь их пришлось бы передавать России. А во втором случае, пока СССР делал всё, дабы предотвратить войну и её жертвы, Запад усиливал Гитлера, сдавая ему страну за страной.

После провала западных союзников в операции близ Дарданелл, Российская империя знаменитым кавалерийским прорывом корпуса генерала Баратова очистила от немецких и турецких диверсионных отрядов подступы к Тегерану, предотвратив тем самым выступление Ирана на стороне Германии. Англия же, воспользовавшись этим прорывом, не стала наступать на врага, а захватила в свои руки «нефтеносные» недра Ирака. Так, к окончанию Первой мировой войны Британия единолично контролировала «главную бензоколонку мира» — страны Ближнего Востока и Персидский залив.

В год окончания Второй мировой новый англосаксонский полюс — усилившаяся Америка подписала с Саудовской Аравией первое соглашение об обмене нефти на безопасность. А в прочих странах региона, при помощи своих спецслужб, начала парад национальных движений, перехватывая контроль над энергоресурсами у Британии.

Рукотворность этого «парада» ярко показала революция в Иране, где в 1953 году к власти действительно пришли силы, желающие самостоятельности от Запада и возврата ресурсов. Как только это произошло, США и Британия немедленно объединились, и на этот раз организовали первую в истории «цветную революцию». К власти в Тегеране вернули шаха, а первый сделанный им указ вновь давал разрешение компаниям из Британии и США на единоличную разработку ресурсов.

В 1960 году странами — экспортерами нефти, желающими управлять хотя бы ценами на нефть, создается ОПЕК. Во всяком случае, так написано в учебниках истории. На самом же деле ОПЕК никогда не была самостоятельной структурой и создавалась всё теми же западными корпорациями руками США.

В 1974 году, вскоре после войны арабских стран и Израиля, государственный секретарь США Генри Киссинджер прибыл на тайные переговоры с саудовским королём. В обмен на гарантии безопасности страны, снабжение её оружием и обеспечение «вечных» прав на престол дому Саудов, была достигнута договорённость о том, что Саудовская Аравия впредь будет продавать нефть только за доллары.

Разумеется, когда это объявил лидер ОПЕК, американцы провели переговоры и с другими главами нефтедобывающих государств картеля. Иными словами, именно Организация стран — экспортеров нефти обеспечила главенство нефтедоллара на годы вперед. И если с тем, что с того же года СССР стал крупнейшим поставщиком «черного золота», США и корпорации Запада ничего поделать не могли, то с прочими экспортерами без лишнего шума удалось договориться.

В 1979 году, вновь из-за вопросов энергии, на Ближнем Востоке начинаются внутренние распри. Случившаяся ранее революция в Иране, свергшая проамериканский режим, стала причиной войны с проамериканским Ираком. Запад, разумеется, поддержал Багдад.

Когда же Ирак, в свою очередь, решил воспользоваться имеющимися у него военными поставками и организовать вторжение в Кувейт, США через структуры ООН в 1990 году сформировали против Багдада коалицию. Неудивительно, что при этом в рамках документа главным виновником был назван Иран, а на саму страну наложены санкции.

С приходом 2000 года выяснилось, что реальным аппетитам Запада весь XX век мешал СССР, а настоящие войны за энергоресурсы только начинаются. Цены, как выяснилось, держались на низком уровне лишь потому, что Москва была одним из ключевых нефтяных экспортеров, но как только СССР ушел в небытие, ситуация резко изменилась.

В 1999 году Америка и Европа создали шесть крупнейших нефтегазовых корпораций, три в ЕС и три в США. В Северной Америке, это — «Шеврон», «Эксон-Мобил» и «Конокофилипс», в Европе — «БиПи», «Шелл» и «Тотал».

Едва это случилось, как весьма своевременно для них произошли теракты 11 сентября. США начали «войну против терроризма», а шесть корпораций, как падальщики, шли следом, захватывая рынки и энергоисточники каждой разрушаемой страны.

По мере того, как корпорации становились экспортерами «чужих» ресурсов, ценам было «приказано» расти. С 14 долларов в 1999 году ценник вырос до 35 долларов к 2002 году.

В 2003 году США вторглись в Ирак и по результатам этой кампании приватизировали запасы и этого государства. Шесть корпораций получили новые объемы недр, и цена за баррель дошла до 60 долларов в 2005 году.

Рост экономики Китая, спровоцированный переносом западных производств, также привел к всплеску потребления, что еще больше подстегнуло уровень нефтяных цен. Корпорации купались в прибылях, но время традиционной перезагрузки приближалось, и дабы выжать максимум из сложившегося положения дел, компании накануне рукотворного кризиса еще больше увеличили нефтяные цены.

Спекулянты на Уолл-Стрит и британском финансовом рынке задрали ценник до 144 долларов США. Затем был запущен финансовый кризис, цена упала ниже 30 долларов, а шесть нефтегазовых гигантов начали заранее подготовленный переход к новым источникам — сланцам.

Благодаря этому к концу 2013 года США из импортера превратились в экспортера, а высокие цены на нефть, соответственно, снова стали выгодными для нефтегазовых корпораций. Стоимости барреля действиями Вашингтона была повышена до 108 долларов США.

В 2014 году, ввиду событий вокруг России, Запад одновременно с санкциями привычно надавил на ОПЕК, решив руками Саудовской Аравии обвалить стоимость нефти со 108 долларов в 2013 году до 53 долларов в 2014-м. При этом нефтяная индустрия в США продолжала увеличивать свое производство, поскольку, с одной стороны, эти цены являлись для сланцевиков удовлетворительными, а с другой, Вашингтон заблаговременно открыл для отрасли небывалые дотационные и кредитные программы. А вот убытки стран ОПЕК на этом фоне росли.

В результате Москве пришлось приостановить восстановительные процессы, которые тихо и незаметно шли по всей стране. В ответ на действия Запада было остановлено окончательное военное окружение России — возвращен Крым, страна преодолела последствия международных санкций, показала рекордную эффективность флота, ВКС и армии на дальних рубежах, продемонстрировала прорыв в новых видах стратегического вооружения, запустила внутренние национальные программы и, доказав свою неожиданную прочность, расположила к себе ближневосточных союзников США.

Москва сумела перетянуть на свою сторону ключевых игроков ОПЕК и в формате ОПЕК+ поднять цены с 43 долларов в 2016 году до 65 долларов в 2018 году. В ответ США попытались еще больше нарастить добычу, но коалиция, собранная Россией, и очередная сделка ОПЕК+ удержали цены в районе 50 долларов.

Как следствие, США попытались захватить крупнейшего нефтяного игрока — Венесуэлу. Однако быстрый сценарий там не сработал. На этот раз вмешавшимися оказались не только Россия, но и Китай. Переворота, а затем и военного мятежа не получилось, и результат оказался другим. Эмбарго, призванное быть коротким и спровоцировать революцию, затянулось, нехватка нефти не уменьшила, а увеличила до 72 долларов ценовой аспект…

Как видно из всего вышеописанного, мы живем в нефтегазовую эпоху. И пока постнефтяной мир не наступил, мировую политику во многом будет определять нефтегазовая сфера. Геополитика включает в себя политику, экономику и географию, но без вышеописанной «призмы», определяющей мир, любой анализ будет неполным.

Руслан Хубиев [RoSsi BaRBeRa],  ИА REGNUM