Нужна ли России киберармия?

 

«[В киберпространстве] должны существовать специализированные силы сдерживания — для защиты и необходимого нападения в условиях потенциальной агрессии. Пока мы в этой войне нового типа почти безоружны».

Мария Катасонова

С точки зрения общественной активистки, такая киберармия России «должна не скрывать свое существование, а показать миру пример открытости и огромных способностей». При этом информационное оружие — не летально, поэтому можно лупить из всех «калибров»: то, что делают наши враги, не должно смущать и нас.

Необходимость создания киберармии Катасонова показала на примере взлома базы данных Всемирного антидопингового агентства, совершенным хакерами «Fancy Bear», которых ранее обвиняли в кибератаках на интернет-ресурсы Демократической партии США и приписывали работу на Россию.

Интересная идея. Сразу понятно, что такая армия должна иметь как минимум два рода войск: техническо-штурмовое и защитное — то есть хакеров и специалистов по безопасности, и информационно-аналитическое с группами быстрого реагирования в информационном пространстве.

С первыми всё более-менее понятно. Уже выпускается собственное компьютерное железо, пишутся специализированные программы и так далее — надо лишь продолжать этот процесс. И наивно думать, что спецслужбы России не имеют никаких специалистов по компьютерной безопасности как в области взлома, так и защиты. Однако нельзя согласиться с Марией, которая предлагает заявлять об имеющихся возможностях открыто. В обычной действительности также имеются наши разведчики и контрразведчики — но никому и в голову не придёт «палить контору».

А вот с информационно-аналитическим противодействием Западу пока всё очень медленно и печально. «ПолитРоссия» на днях публиковала статью А. Нарышкина «Западные соцсети создают новую информационную реальность», которую рекомендую к прочтению:

Но параллельную реальность создают не только соцсети, но и СМИ, и не только на Западе, но и в России (где действует множество либеральных СМИ). Основные направления информационного воздействия в настоящее время в информационном пространстве РФ:

Воздействие на культурный код нации (а также комплементарных к ней коренных этносов России) — это действия, направленные на разрушение русского менталитета, базовыми свойствами которого являются справедливость и державность, который необходим для становления цивилизованного проекта, отличного от путей Запада и Востока. Также — продвижение либеральных ценностей как единственно верных, подача русского менталитета как «азиатчины», продвижение концепции неизбежности глобализма. Продвижение постмодернизма в культуре, нивелирование понятия нормы (болезнь — это такая норма).

Цель: уничтожение уникальности российской культуры, мутация в «цивилизованных европейцев» с либеральными ценностями — «Иванов, родства не помнящих», для которых Родина — это пустой звук.

Фальсификация и искажение истории используется как средство для реализации предыдущего пункта. Вброс и поддержка русофобских мифов, нивелирование значения Победы, усилия по созданию негативного мифа о всем советском периоде истории (не критика, а именно «вообще мрак и ужас», т.е. все достижения также нивелируются) — «заградотряды» с искажением их функций, «миллионы изнасилованных немок» и прочие фальсификации.

Цель: формирование в общественном мнении мифа о преступности советского периода, представление всего населения России в виде «палачи и жертвы» — чтобы отцами и дедами нельзя было гордиться в любом случае, а период истории, когда Россия (СССР) была полноценным вторым геополитическим полюсом и противостояла всему капиталистическому миру, воспринимался сугубо отрицательно. Соответственно, восстановление державности РФ в настоящее время будет в такой парадигме восприниматься отрицательно, как «имперские амбиции», а те достижения СССР, которые целесообразно использовать и сейчас, должны будут отметаться по определению вне зависимости от пользы для страны.

Фрагментация единого общества — дальнейшее продвижение либеральной концепции атомарного общества как единственно верной структуры социума. На промежуточном этапе используется дихотомичное деление социума на различные антагонистичные группы (и это можно преодолеть лишь при использовании идеологии, которая даст обоим сторонам возможность самовыражения в неантагонистичном виде_.

Воспитание новых элит. Тут очевидно, но логично добавить к этому пункту и проблему утечки мозгов.

При этом, увы, понимание информационной безопасности на высшем уровне сильно отстаёт от потребностей действительности. См. показательное сравнение Концепций внешней политики РФ от 2008 и 2013 гг. в части информационных технологий от Олега Демидова:

«Концепции по-прежнему присущ выраженный консерватизм в части видения сегодняшней внешнеполитической реальности с позиций почти исключительной государствоцентричности. Акторы, явления и процессы, которые имеют негосударственную природу, в Концепции присутствуют очень выборочно, фрагментарно и несистемно, чаще всего через призму вызовов и угроз — таких, как транснациональная преступность. Из документа затруднительно получить представление о стратегии поведения России в отношении вооруженных транснациональных  движений, глобальных  этнокультурных и этноконфессиональных сообществ, трансграничного сотрудничества на уровне «регион-регион», взаимодействия  с  транснациональными  корпорациями  и  неправительственными  организациями.  Положительное исключение — масс медиа, работа с которыми прописана в обновленной редакции Концепции как часть стратегии российской публичной дипломатии

… Документу ощутимо недостает категории кибервызовов и киберугроз, включая киберугрозы критической инфраструктуре, как отдельного пункта в перечне новых вызовов и угроз — и отдельного направления внешней политики».

Разрабатывая концепцию противодействия информационному влиянию Запада, необходимо учитывать следующее:

1.  Одни лишь разоблачения инсинуаций неэффективны: в восприятии подавляющего большинства запомнится именно первый «вброс». Пример: неудачная фраза Рогозина о том, что мы якобы в девять раз отстаём от США в области космонавтики, мгновенно разошлась по СМИ, выдранная из контекста.

2.  Важно не просто каждый раз отмечать «эта информация в такой подаче от такого-то агента Запада, поэтому…», а создать постоянный соответствующий информационный фон вида «на Западе была выражена русофобия и до Революции («жандарм Европы»), и во времена Советского Союза, и сейчас — какие бы не были формальные претензии, суть — именно в противодействии развитию России, так как именно Россия несёт в себе цивилизационный проект, альтернативный Западному». Такой подход позволяет как формировать цельную картину мира для интеллектуалов, так и штампы для отсылки к ним обывателей. Для любого уровня развития индивидуума должна быть своя методичка объяснения, которая, тем не менее, является «проекцией» общей системной модели происходящего в мире.

3.  Правильные (для России) действия неизбежно вызовут множество инсинуаций и «вбросов», т.е. система противодействия должна это учитывать и по возможности работать с опережением. При стандартном же подходе, когда реакция происходит строго post factum, получается «перезапуск» реагирования по каждому отдельному поводу, что имеет крайне низкий КПД.

4.  Как пропаганда, так и контрпропаганда, должны подаваться согласно единой идеологии. Её не обязательно обозначать явно, но она должна объединять всю работу на системном уровне.

В современном мире впечатление и восприятие в большинстве случаев важнее самих фактов. В связи с особенностью психологии восприятия, а также развитием социальных сетей, которые, в отличие от просто сайтов и форумов, позволяют очень быстро распространять информацию, в современности имеет место специфический феномен: сейчас распространение «вброса» проходит лавинообразно, если его смысл совпадает с одним из шаблонных мнений соответствующей социальной группы, при этом по психологическим причинам распространяемость негативных новостей гораздо выше. Помимо СМИ, подключается значительное количество аккаунтов социосетей, как «на ставке» (когда один работник имеет несколько десятков аккаунтов, через которые и работает), так и добровольцев, уже подсаженных «на тему».

Таким образом, возникает проблема: невозможно «отключить» механизм «вбросов», он не персонализирован, и противодействие должно быть опережающим и ассиметричным.

Обобщая вышесказанное: задача противодействия информационным провокациям и инсинуациям со стороны Запада должна рассматриваться именно как подсистема общей системы информационной среды, контроль которой, подразумевающий как мониторинг, так и оперативное реагирование на возникающие проблемы, равно как и собственные информационные операции, должен проводиться перманентно и являть собой анализ процессов в динамике как единой системы.

Таким образом, создание киберармии — дело перспективное, но сначала было бы хорошо правильно анализировать характер угроз и разработать методы эффективного противостояния противнику. Но, к сожалению, обычна картина, когда старшее поколение не понимает важность интернета как коммуникационной среды, а младшее сводит противостояние к «а давайте заведём официальных боевых троллей, как на Западе!», не понимая главного преимущества России: правда за нами, нам не требуется врать в отличие от Запада.

Источник: http://politrussia.com