Образование Исламского Государства

Крушение режима Нури аль-Малики в Ираке ни для кого не стало сюрпризом — в конце концов, нацбилдинг не является сильной стороной американцев и потому судьба «ближневосточной Украины» не сильно отличается от судьбы Украины восточноевропейской. Удивительно тут другое: огромную часть этой (и не только этой) страны теперь контролирует появившаяся из ниоткуда организация исламистов. За прошедшие полгода она не только не потерпела поражения, но даже укрепилась на захваченных территориях. Сейчас новому халифату присягают на верность террористические группировки в Пакистане, Египте, Ливии и даже Дагестане. В 2014 году родилась международная империя радикальных исламистов, по сравнению с которой Афганистан времен владычества талибов — детский сад.

Так что же представляет из себя Исламское Государство и кто его отцы-основатели?

Через тернии — к гуриям

эйн в Dark Knight Rises сказал: «Никому не было до меня дела, пока я не надел маску». Точно то же самое мог бы сказать про себя и глава ИГ Абу-Бакр аль-Багдади — к своим подчинённым он обращается только надев маску. Объединяет двух злодеев и то, что свой преступный путь они оба начали в тюрьме. Впрочем, тут аль-Багдади не уникален — 17 из 25 крупнейших полевых командиров, сражающихся сейчас на стороне исламистов в Сирии и Ираке, побывали в американских военных тюрьмах в период 2004–2011 гг.

Но биография халифа полна разночтений, дыр и нестыковок — вполне может оказаться, что этот персонаж такой же выдуманный, как Бэйн, ибо у истоков ИГ стояли совсем другие люди и, как мы убедимся дальше, величие организации построили, по сути, без него.

Началось всё в 2003 году с Абу Мусаба аз-Заркави, иорданского гражданина, вставшего на путь джихада ещё в Афганистане 1980-х, где он сражался с советской армией. Аз-Заркави считал Левант (очень широкое понятие, включающее в себя многие страны Восточного Средиземноморья) главной ареной борьбы за сердца и души всего исламского мира. В западной части Афганистана в 1999 году он основал лагерь на деньги от Осамы бен Ладена. Многообещающему молодому стартапу на этапе посевных инвестиций понадобилось всего 200 тыс. долларов — смешная сумма в сравнении с тем, что у ИГ есть сейчас.

С самого начала группа аз-Заркави действовала на общеисламском пространстве от Палестины до Катара, но по степени масштабности эти акции уступали «Аль-Каеде». Всё начало меняться после вторжения американцев в Ирак.

В мае 2003 года, после того как «проконсул Ирака» Пол Бремер объявил правящую партию «Баас» (которая при Саддаме выполняла пушкинскую роль «единственного европейца в стране») вне закона, аз-Заркави организовал суннитскую террористическую группу, что было довольно легко, поскольку вместе с «Баасом» распускались все вооружённые формирования саддамовского Ирака, а самостоятельно навести порядок на улице (которая на Ближнем Востоке всегда исламистская) новая армия и американцы не смогли. Генерал-лейтенант Дэниэл Болджер в своей книге «Почему мы проиграли?» говорит о том, что американские генералы яростно возражали против безумного решения Бремера и что всё это было его личное самодурство. Но живёт Бремер очень неплохо и спустя много лет после ухода с должности, что позволяет считать, что в 2003-м никого это не напрягало, а нынешние «крокодильи слёзы» американских военных это примерно то же, что и нытьё побеждённых генералов Вермахта о том, как же им мешал Гитлер.

Следующие полтора года после создания своей боевой группы аз-Заркави зарабатывал авторитет стандартными исламистскими акциями, среди которых были казни с отрезанием голов на видео и взрыв в багдадской штаб-квартире ООН. Но тогда он был всего лишь одним из многих суннитских террористов, действовавших в Ираке.

В октябре 2004 года он принёс присягу «Аль-Каеде». Нужно понимать, что на тот момент легендарная террористическая группировка находилась в не самой лучшей форме — джихад на родине, в Саудовской Аравии, несмотря на сотни убитых военных и гражданских, зашёл в тупик (а в 2006-м и вовсе сошёл на нет) и создание дочерней «Аль-Каеды Ирака» (также её называли «Аль-Каедой земли двух рек» и даже «Аль-Каедой Месопотамии») позволяло надеяться на открытие полноценного второго фронта. Это был брак по расчёту — аз-Заркави получил доступ к потоку добровольцев и пожертвований, привлечённых известным брендом.

К апрелю 2005 года иракская «Аль-Каеда» уже была серьёзной организацией. Аз-Заркави очень быстро развернул своих бойцов против шиитов (2/3 населения), захвативших власть в стране при американцах, что обеспечило ему поддержку со стороны достаточно широких слоёв населения, которое, как и в Северной Ирландии, было разделено по религиозным, экономическим и социальным признакам. За излишнюю жестокость Аз-Заркави даже подвергся критике со стороны Аймана аз-Завахири, второго человека в «Аль-Каеде» — тогда стало очевидно, что «головное отделение» слабо контролирует своих «франчайзи». Аз-Заркави, однако, было не до препирательств с [номинальным] начальством, он занимался консолидацией самых отмороженных террористических группировок Ирака в единую организацию, объединив их под эгидой «Совета моджахедов шуры». Карьера аз-Заркави оборвалась в июне 2006-го, когда он был убит в результате американского авиаудара, но к этому моменту он сделал всё, чтобы укрепить организацию и разжечь в Ираке огонь религиозного конфликта между шиитами и суннитами.

Наследовал ему Абу Айюб аль-Масри (он же Абу Хамза аль-Мухаджир), при котором организация слилась с другими группировками среднего и крупного размера, образовав «Исламское руководство Ирака» под руководством Абу Омара аль-Багдади. Оба исламиста закончили жизнь в полном соответствии с принципом «мы вместе гуляем, мы вместе умрем, плохие парни навсегда»: в 2010-м их убили в перестрелке, но на организации это никак не сказалось, ибо они оставили хорошее наследство.

Ещё до этого, в 2008-м году, когда стало ясно, что «американцы пришли — порядок не навели», жизнь в Ираке сделалась совсем нестерпимой и в ряды «Исламского Государства» влились светские боевые организации сопротивления, состоящие из бывших «баасистов» и офицеров саддамовской армии, которые оказались выброшены на улицу после указа Бремера. Любопытно, что в тот период ИГ несколько потеряло престиж среди исламистского мейнстрима из-за этого — совсем как сегодня в Новороссии «белогвардейцы» недовольны наплывом «советских элементов» в ополчение. К этому моменту пожертвования составляли только 5% от доходов организации, к вопросу о которых мы ещё вернёмся.

В 2010-м во главе организации встал таинственный Абу-Бакр аль-Багдади, бывший до того замом вышеупомянутых джихадистов, сидевший в 2004-м в одной военной тюрьме с Абу Ахмедом, одним из высокопоставленных представителей нынешнего халифата. Никакими особенными талантами он не выделяется, тот же Абу Ахмед говорит, что «если аз-Заркави был умнейшим из наших руководителей, а аль-Масри самым прагматичным, то аль-Багдади самый кровожадный». Впрочем, личность руководителя в ИГ с тех пор была уже не так важна, и позже мы вернёмся к вопросу о том, кто же действительно управляет ИГ.

Начало гражданской войны в Сирии ИГ встретило настороженно, полагая, что это отвлечёт их от основной войны в Ираке, и послало туда только 9 человек в середине 2011-го. Но после того как в феврале 2012-го центральная «Аль-Каеда» слилась с сомалийским «Аш-Шабабом» (об этих красавцах мы вам уже рассказывали), у Завахири после многих лет застоя и поражений (Бен Ладена убили, но и при его жизни организация распадалась, а к январю 2012-го, по мнению американских стратегов, имела уже больше символическое значение) возникло «головокружение от успехов» и осенью 2012-го он призвал воинов ислама поехать в Сирию, дабы на полную использовать возможности войны против Асада для масштабного джихада. В этот же период ИГИЛ совершила 8 атак на крупные иракские тюрьмы с целью освобождения радикальных исламистов и наиболее квалифицированных «баасистов» с целью укрепить свои ряды надёжными людьми.

И тут началось.

Искусство войны

ойна в Сирии началась по объективным причинам — представители суннитского большинства восстали против правительства, состоящего из представителей местной ветви партии «Баас» и шиитских сектантов-алавитов. Сам Башар Асад не такой уж и страшный человек и тянет на просвещённого ближневосточного деспота: британский офтальмолог, страна подписала ассоциацию с ЕС, уровень жизни рос, а экономика развивалась. Но дизраэлевскую проблему с «двумя государствами двух разных народов» он запинал под ковёр, и получилось то, что получилось. США и монархии Залива, однако, помешали ему подавить восстание разрознённых и бестолковых вооружённых сил оппозиции (вообразите Навального и Альбац с автоматами — что-то подобное представляет из себя светская часть восстания в Сирии).

Американцы сделали это не со зла — они стремились убрать главного регионального союзника Ирана, который является естественным гегемоном Ближнего Востока и, несмотря на санкции, приобретает всё большее влияние в регионе. Поэтому первоначальный натиск на Асада и был таким яростным — его хотели скинуть поскорее, чтобы посадить на трон местных умеренных навальных. Но Асад, отдадим ему должное, оказался крепким орешком и предпочёл превратить половину страны в пустыню, но от власти не отступился, поэтому война затянулась, и окно возможностей использовали исламисты разных мастей. Часть из них, вполне может быть, из сирийских тюрем выпустил сам Асад, чтобы размыть ряды оппозиции и наказать неверных суннитов. Но вернёмся к ИГ.

В апреле 2013-го вовлечённость организации в сирийские события достигла достаточной степени, чтобы переименовать её в «Исламское Государство Ирака и аль-Шама» (также «Исламское Государство Ирака и Сирии», «Исламское Государство Ирака и Леванта», мы же будем называть их ИГИЛ и ИГ). Война для них шла очень хорошо, но случилась вечная беда «Аль-Каеды», и сирийское отделение «Джабхат аль-Нусра» отказалось подчиняться ИГИЛ. «Нусра» и ИГИЛ обратились к Завахири, но за несколько месяцев переговоров он так и не смог примирить их. В качестве альтернативы он предложил/приказал ИГИЛ отказаться от операций в Сирии и сосредоточиться на иракском направлении. ИГИЛ отказались подчиняться приказу и в феврале 2014 «Аль-Каеда» признала ИГИЛ независимой группировкой. Весь этот спор о подчинении был довольно нелеп и изрядно подорвал репутацию всех замешанных в нём лиц, так как больше напоминал патентные войны между Apple и Samsung. Однако последующие события убедили мир в том, что к ИГИЛ нужно относиться серьёзно.

При помощи Амра аль-Набси (он же Абу аль-Атир аль-Шами), сирийца, родившегося в Саудовской Аравии, чей брат был убит на гражданской войне в Сирии другими группировками мятежников, лидеры ИГИЛ добились больших военных успехов в Сирии благодаря использованию стратегии непрямых действий Лиддел-Гарта: они переманивали к себе исламистов из независимых или конкурирующих группировок, включая «Нусру». Сразу вырос объём финансовой помощи со стороны исламистов всего мира и поток иностранных добровольцев. Собственно, накачка ИГИЛ людьми и деньгами и дала такой результат. Но кроме пожертвований (которые предположительно были велики — граждане крошечного Кувейта отправили в Сирию какие-то невероятные миллионы), у ИГИЛ были и свои источники дохода, о которых мы поговорим позже.

Сирийская война усилила накал борьбы ИГИЛ — если в период 2011–2012 гг. организация провела 4,5 тыс. силовых акций, то в период 2012–2013 гг. их число выросло до 9 тысяч.

Несмотря на успехи в Сирии, положение дел в этой стране свелось тогда к ничьей — всё-таки Асад готов был использовать химоружие и прочие грязные методы. Куда большего ИГИЛ могла добиться в Ираке. Американцы ушли из страны в конце 2011 года, оставив у власти некомпетентное правительство, находящееся в состоянии гражданской войны с более чем половиной населения, ополчив против себя не только суннитов, но и даже курдов (!), воевавших ещё с Саддамом и однозначно поддержавших американское вторжение. А ведь на всё это накладывались невиданное и на нынешней Украине беззаконие, безумная даже по местным меркам коррупция и тяжёлый социально-экономический кризис. Но всё это не значило, что ИГИЛ, лишь наиболее крупная из бандитских шаек, терроризировавших страну, может что-то получить.

Вопреки распространённому заблуждению, террористическим организациям не нужны толпы нищих и бесправных людей, им, как и крупным корпорациям, нужны высокомотивированные и квалифицированные люди.

Выдержкой и военными умениями исламисты никогда не славились, но ИГИЛ помогли «военспецы» из числа баасистов и саддамовских офицеров. 3 января 2014 года после ряда крупных диверсионных акций ИГИЛ захватил Фаллуджу благодаря альянсу с местными суннитскими племенами. После этого последовал месяц террористической войны на территории всего Ирака, по итогам которой погибло около 1000 человек. Масштабная террористическая война продолжалась до самого июня и деморализовала правительство, население и армию страны. А потом в июне в ходе дерзкой наступательной операции ИГИЛ всего лишь с 800 солдатами захватила Мосул, второй город Ирака, подчинив себе большую часть севера страны и получив источник стабильных нефтяных доходов и возможность обкладывать налогами подвластное население (не говоря о широчайших возможностях для мародёрства).

Этому событию предшествовали годы кропотливой работы ИГ в Мосуле по укреплению своих позиций. До большого наступления они убивали неугодных журналистов, грабили банки, занимались рэкетом (т. н. налог на джихад) и, подобно ИРА в католических районах Белфаста, смогли стать теневой властью ещё до того как стали властью официальной.

При этом численность войск непосредственно ИГИЛ остаётся довольно низкой — по данным ЦРУ, их от 20 000 до 31 000, совсем немного, особенно если учесть, что это все бойцы ИГ на территории Сирии и Ирака. Но в случае Ирака на их стороне примерно 103 тыс. человек из пробаасистских объединений, самым крупным из которых является «Главный военный совет иракских революционеров». Но все они признали власть правительства Исламского Государства, официально созданного на оккупированных землях в начале июля.

Конечно, собранному из того что было под рукой ополчению может недоставать навыков профессиональной армии, но если верить отчётам самой ИГИЛ о проделанной работе, то высшее руководство вооружённого крыла организации добилось внедрения в своих войсках серьёзной дисциплины, плюс военный опыт в Сирии сыграл свою позитивную роль в воспитании командирского состава. Боевые действия в Ираке безо всяких отчётов позволяют увидеть руку людей, сведущих в военной науке и отлично знающих страну — вот где саддамовские офицеры развернулись в полную силу.

На основании боевых действий, которые вела организация в течение последних нескольких лет, можно сделать вывод, что военная тактика и стратегия ИГ и является той самой «гибридной войной», о которой столько говорят американские специалисты. Здесь можно выделить 4 этапа:

1) ИГ начинает масштабную террористическую кампанию против вооружённых сил и населения, находящегося под контролем противника.

2) Затем происходит скрытое проникновение членов ИГ в желаемый город. Так как действуют они обычно в мутных водах гражданской войны, то получается у них это всегда хорошо. Они и делают 50% работы как пропагандой, так и банальным запугиванием населения вкупе с диверсиями против вражеских войск.

3) Захват некоторых ключевых позиций на границах с населённым пунктом.

4) Большое наступление и захват желаемого пункта.

Так когда-то взяли Ракку в Сирии и Мосул в Ираке. Но так же провалилась операция по захвату города Кобани в Сирии и наступление на Багдад в Ираке.

Очень важную роль в войске ИГ играют добровольцы, их 15 тысяч человек и наилучшими поставщиками являются Тунис (3000 человек), Саудовская Аравия (2500 бойцов), Марокко (1500 человек), Иордания (1300 человек) и Турция (1000 человек). Впрочем, шахиды прибывают к ИГ со всего мира.

Но довольно о войне, пора поговорить о «мире», который установила ИГ на своих территориях.

Всё как у людей

а два дня до падения Мосула в руки иракских силовиков попал человек, раскрывший перед удивлёнными полицейскими финансовые секреты организации — оказывается, исламисты скопили $875 млн долларов на выкачивании нефти, рэкете, грабежах банков и, внимание, мародёрстве. Особенно доходными в последнем случае являются археологические изыскания и продажа на чёрный рынок предметов древности — только в сирийском Каламуне они заработали таким образом $36 млн.

Немусульмане облагаются особым налогом за право жить в халифате — $720 за взрослого мужчину. Периодически они устанавливают пошлины — скажем, дальнобойщики при въезде в Мосул платят $400, коммерческие легковушки платят от $50 до $100. Вообще же сборщиков пошлин от ИГ можно увидеть на шоссе между Сирией и Ираком, между Ираком и Иорданией, между Ираком и Турцией.

Только в Мосуле ещё до ухода войск центрального правительства ИГИЛ получали «налогов» от населения на $8 млн в месяц. Нефтегазовые территории, захваченные ИГИЛ в одной только Сирии, могут приносить $50 млн в месяц — правда, продавать приходится не напрямую, а через турецких и курдских посредников из криминалитета. Американские авиаудары, опять-таки, наносят ущерб добыче нефти. Но в то же время любимый террористический бизнес — захват заложников — тоже приносит не самые плохие деньги: в 2014-м ИГ могло заработать таким путём около $65 млн.

В ИГ функционируют банки и через них организация проводит свои операции. Теоретически их могут поместить в санкционный список, но даже на фоне других стран Ближнего Востока иракская финансовая система прогнила насквозь и деньги ИГ в случае необходимости можно будет крутить и через банки «остального» Ирака. Или ещё через чьи-нибудь банки: в современном мире из 192 стран только 27 «по-честному» замораживают активы террористов и идут по их экономическому следу.

В целом, сейчас организация может зарабатывать около $3 млн в день, а приблизительные денежные резервы сегодня составляют от $1,3 млрд до $2 млрд. Но приходится и тратиться.

Бойцы получают в месяц от $200 до $600, но, кроме всего прочего, ИГ сделало и свой вариант программы «Доступное жильё для военнослужащих»: джихадистам выделяются дома и квартиры шиитов, христиан и несуннитов. Учитывая, что вслед за иракской армией из одного только Мосула бежали почти 500 тыс. человек, то с жилищным фондом в халифате всё в порядке.

Как исламисты вооружаются — вопрос открытый. С одной стороны, на Ближнем Востоке любой желающий может найти и купить себе оружие по вкусу. С другой стороны, ИГ, как и армия Валленштейна в Тридцатилетней войне, кормит сама себя — немалую часть оружейных запасов у них составляет трофейное оружие. То, что из 1700 использованных магазинов, найденных на полях сражений в Сирии и Северном Ираке, 323 имеют американское происхождение, нет ничего удивительного — отступая, иракская армия оставила много вооружения. Но куда интереснее то, что 492 магазина были изготовлены в РФ и странах бывшего СССР, а ещё 445 были изготовлены в Китае, что позволяет сделать вывод о том, что ИГИЛ успела поживиться в арсенале сирийской армии, которой оружие поставляют Россия и Китай. Учитывая то, что на местах боев ИГ в Сирии начинают находить американские М-16, то вероятно, что из пропавших в Ираке в 2007 году 190 тыс. единиц американского оружия, переданного иракской армии, значительная часть уже находится в руках ИГ. Более того, когда такие виды оружия проносят на удалённые театры войны, это свидетельствует и о проработанной логистике — комплектующие, патроны и запчасти нужно довезти до линии фронта.

ИГ продолжает платить зарплаты гражданским служащим — от $300 до $2000 в месяц. Неизвестные суммы уходят на поддержку инфраструктуры, но, надо полагать, они весьма велики. Судя по примеру управляемых ИГ территорий в Сирии, присутствие халифата ощутимо во многих областях жизни — от образования до торговли. Сейчас ИГ выписывает штрафы за превышение скорости (!), как будто бы это было нормальное государство.

Провинциями управляют боевые командиры-губернаторы, обладающие большой автономией, однако ИГ многому научилось на примере материнской «Аль-Каеды» — губернаторов часто переводят из одной провинции в другую, чтобы они не пустили корни и не откололись.

О восстаниях на территориях, подконтрольных ИГ, ничего не известно — значит, суннитское большинство всё это вполне устраивает (в New York Times приводились слова сирийского ювелира, который якобы платит ИГ меньшие налоги, чем Асаду). Халифат даже успел предотвратить продовольственный кризис: на землях ИГ в Ираке выращивается примерно 40% всей пшеницы в стране, и после захвата Мосула исламисты оперативно установили контроль над зернохранилищами, сумели снизить цены на хлеб и продовольствие и обеспечить бесперебойную работу пекарей. Правда, значительное снижение цен на продовольствие (скажем, килограмм муки стоил $7–11, теперь стоит $3,5–4,5) стало возможным в том числе и благодаря реквизициям у фермеров (многие из которых были немусульманами) и поэтому следует ожидать, что в следующем году Ниневия, где расположена столица молодого халифата, недосчитается многих тысяч фермеров (до июня их было почти 100 тысяч человек).

В то же время ИГ приходится соблюдать баланс интересов в коалиции, которая привела их к победе. Например, известно, что у ИГ создан целый департамент для ведения дел с суннитскими племенами, фактически как американские бюро по делам индейских резерваций. Там решаются вопросы обеспечения безопасности, распределения ресурсов.

В ИГ действует специальный комитет для обеспечения инфраструктурных, санитарных, медицинских, сельскохозяйственных и всех прочих «гражданских» нужд. Собственно здесь заседают гражданские специалисты ещё «дошариатской поры». Предположительно, они не справляются со своей работой по причине продолжающейся войны и жутковатого режима (из сирийской Ракки сбежали многие учителя и врачи, в результате чего многие больницы и школы в городе остались без персонала), поэтому в журнале «Дабик» постоянно публикуются призывы к инженерам, врачам и другим специалистам переезжать со всей семьей жить в ИГ, «процветающее молодое государство». Да, у халифата есть своё издание.