Идентификация Лукашенко
Есть такая тема, широко известная, ярко и выпукло показанная, например, в первом фильме про Рембо. Герой, вернувшийся с войны и не получивший не только должного признания от общества, но и банально не нашедший места «на гражданке». И много про это написано и снято, и внутренний психологический конфликт тут вполне понятен. Из отечественного вспоминается грустная байка про лётчика, дважды героя СССР, которому после войны полагался бюст в родном городке, но… не полагалось жилья.
Почему-то именно г-н Лукашенко активно выступал в этой роли и активно (в сложной для себя ситуации) поднимал тему про «одни окопы». И про то, что было столько-то там лет назад. Этак удивлённо и обиженно: да вы что, ребята? Мы же с вами… Уж если глава Беларуси так любит примерять на себя шинель старого солдата, то хотелось бы ответить именно по данной тематике.
Вообще, Александр Лукашенко не воевал. И практически никто из его окружения ни в каких боевых действиях не участвовал и участвовать не собирался. Это так, навскидку. Партизанское поколение ушло несколько раньше и никакого отношения к нему ни Лукашенко, ни его ближайшие сподвижники не имеют. Этот момент обозначить необходимо. Сложно, знаете ли, прожить чужой славой, тем более на неё претендовать. Вообще, поколение ветеранов ВОВ сегодня уже практически ушло из жизни.
Вопрос не в том, хорошо это или плохо — отсутствие ветеранов боевых действий в руководстве РБ, вопрос в том, что это ставит под сомнение все эти «окопные дискуссии». Странно это звучит. Нет, ещё со времён той самой Римской империи было весьма популярно начинать карьеру гражданского чиновника низовым командиром в легионе. Было такое. Иначе было нельзя. Всё это понятно и даже на эмоциональном уровне: если ты так сильно любишь Родину, что без госдолжности просто жить не можешь, то почему бы не поучаствовать в военных действиях?
И форма военная смотрится красиво, особенно генеральская или маршальская. Что уж тут сказать. Но сама по себе она героизма придать неспособна. А вообще, вся эта мишура при отсутствии реальных военных заслуг способна придать латиноамериканский комедийный оттенок.
Белорусы — мирные люди? Прекрасно. Тогда зачем эту тему вообще поднимать? К чему? Масса постсоветских лидеров и лидеров зарубежных прекрасно обходится без этой темы при формировании политического имиджа (кто из европейских политиков щеголяет на парадах в генеральской или маршальской форме? Из азиатских развитых стран — кто?). И великолепно себя при этом чувствуют. Я понимаю, «батьке» импонирует образ грубоватого, честного и прямолинейного старого служаки, но вся беда в том, что из этого стандартного набора черт у Лукашенко присутствует, на взгляд автора, только грубость.
Превосходство Лукашенко
Собственно говоря, именно так его постоянно пытаются подать в России. Да грубоват, да, резковат, да прямолинеен, зато верен и честен. Дескать, многим не нравится горькая правда, сказанная в лицо, и всё такое. Образ, конечно, мощный и собирательный, беда, пожалуй, в том, что сам Лукашенко этому образу фактически не соответствует. Человек совсем иной.
Никакой «честности и прямолинейности» в его личности не присутствует. Изначально. Собственно говоря, именно поэтому автор гораздо больше доверял Трампу или Обаме, Порошенко или Януковичу. Просто они не пытались изображать из себя то, чем они не являлись. «Говорить не совсем правду» — это одно, принципиально изображать совсем другого человека (и даже верить, что ты им являешься) — это нечто иное (сразу хочется проверить документы и уточнить факты биографии). Собственно говоря, с учётом её возможностей, «окопов» у России было даже больше, чем у позднего СССР. Гораздо больше. Две кровавые войны в Чечне. Теракты. Многочисленные теракты, теракты с массовыми жертвами.
Атака на миротворцев в Осетии, война «трёх восьмёрок». Война в Сирии и на Донбассе. И каждый раз, по выражению политолога Суздальцева, в сложную для России минуту мы имели счастье наблюдать белорусов, шустро бегущих в укрытие. Потом, когда ситуация «устаканивалась», господин Лукашенко снова возникал «из небытия» и начинал делать очень умные, очень смелые и очень жёсткие заявления. С такой вот крестьянской прямотой, без всяких там дипломатических экивоков.
Проблема в том, что разыскать его в момент вражеской атаки было категорически невозможно (мастер маскировки и конспирации). Собственно говоря, мастера литературы обычно иногда раскрывают персонаж через одно яркое событие, где его (до того не столь ясно прочерченный) характер играет всеми цветами и красками. Так вот, для автора подобным «событием» как раз стало восстание тунеядцев в феврале 17-го (!) и бегство господина Лукашенко в славный город Сочи.
«Просто Лукашенко любит исполнительных и жестких людей, которые готовы выполнить строго и точно любой приказ. Как раз такие качества наиболее присущи военным, — сказал политолог в комментарии для Naviny.by. — Лукашенко всегда хорошо относился к силовикам…»[/i]
Оно, конечно, всё здорово, но почему бы тогда (если ты такой «военный и жёсткий») в роковой час не остаться на Родине и не «оставить последний патрон для себя»? Один французский политик эпохи Революции на предложение бежать от верной смерти спокойно ответил, что «Родину не уносят на подошвах сапог». Одна византийская императрица в аналогичной ситуации заявила, что «пурпур — это лучший саван». Александр Григорьевич, а зачем было бежать так далеко и так быстро? Дрозды же вроде никто не штурмовал?
Вообще, самое замечательное — это отнюдь не умение произносить громкие и смелые слова, самое замечательное — это готовность отвечать за последствия этих слов. Почувствуйте разницу. Безусловное уважение (независимо от правоты и политической ориентации) вызывает человек, готовый, гордо подняв голову, идти на смерть. Это неизбежно вызывает уважение.
И откровенную иронию вызывает персонаж, который, надерзив, вдруг начинает панически метаться перед угрозой суровой расправы (классическое украинское: «ну а нас-то за шо?»). Надо уметь говорить правду в глаза, даже если это «чревато». Если уж надел на себя такие красивые погоны. Проблема г-на Лукашенко при руководстве государства в избранной им ипостаси «настоящего полковника» — это как раз полное отсутствие «большого личного мужества».
Именно так и никак иначе. В 2008-м надо было чётко и жёстко, прямо в лицо г-ну Медведеву заявить: «Мы не будем признавать ни Южную Осетию, ни Абхазию». Что ж он так испужался Дмитрия Анатольевича? Да, безусловно, Медведев — одна из самых страшных фигур в мировой политике, но, как говорится, взялся за гуж… то есть надел красивую военную форму главковерха, сделал строгое выражение лица — изволь соответствовать. Обычный мужчина, конечно (особенно по сегодняшним толерантным временам), может, и не обязан соответствовать самым высоким критериям мужественности, но вот при выборе роли жёсткого военизированного управленца эти послабления, увы, не действуют. Надо соответствовать.
И в 2015-м, при разговоре о размещении базы ВКС в РБ надо было предельно чётко сказать, что этот вариант не подходит для независимой Беларуси. Прямо на переговорах в Москве, прямо Владимиру Путину, прямо в лицо. Тогда вопросов было бы куда меньше, а уважения куда больше. Но для этого, видимо, было необходимо то самое большое личное мужество. Вместо того г-н Лукашенко, вернувшись домой, внезапно заявил, что ни о какой базе он ничего не знает, а из каждого белорусского утюга зазвучал музыкальный мотив, что, дескать, никакой базы нам не надо.
То есть «лично в глаза» он почему-то это сказать не смог. В горле пересохло?
Ультиматум Лукашенко
Каждый раз, когда на переговорах с Москвой по вопросам экономическим возникают непреодолимые проблемы, господин Лукашенко предпочитает шустро уходить в «окопную тематику».
«Лукашенко посетовал, что Москва льготирует продажу газа немцам, при том что белорусы и россияне «в окопах гибли вместе» (Naviny.by.) Проблема тут как раз в характере господина Лукашенко. «Совместные окопы» имели место быть до образования «независимой Беларуси». И данную практику «совместных окопов» как раз решительно прекратил именно Лукашенко. За 25 лет его славного правления «совместные окопы» не имели места ни разу.
Вполне понятно, если бы Россия была большой Швейцарией или неким аналогом Китайской Народной Республики, то есть не воевала бы ни с кем и нигде. То есть желание побывать в «одних окопах» есть, а окопы отсутствуют как класс. Но вот как раз этих окопов у России за последние 25 лет было выше крыши. Как раз во времена правления жёсткого, конкретного и прямолинейного верховного главнокомандующего из «братской Беларуси».
Но как-то он в этих самых окопах замечен не был ни разу. Судьба жестоко посмеялась над Лукашенко: ему очень нравились «игры в войнушку» и «милитари-стайл», нравилось воображать себя этаким «непризнанным героем всех войн» (подростки разного возраста обычно так делают). Но на фронт он так и не попал. Ни на какой. Белорусы — мирные люди, и войны России — это не их войны? Понимаю. Но тогда маршальские знаки различия лучше спрятать в карман и тему «совместных окопов» не озвучивать. И разговаривать на полтона ниже, и не «тыкать».
Иначе карикатура какая-то получается.
Это прозвучало в 2006-м году, то есть Лукашенко так рвался «умирать за Россию», что аж на стуле усидеть не мог. А уже в 2008 он умирать резко передумал. И не только умирать, но даже просто оказывать политическую поддержку.
Вы скажете, что прежде всего Лукашенко — хитрый, осторожный коммерсант, хорошо понимающий выгоду своей страны? Абсолютно никаких проблем. Вполне нормальная жизненная позиция. Но тогда надо и вести себя соответствующим образом, и лицо сделать попроще, и усы не топорщить, всё-таки не Вильгельм Второй.
Кстати, ни Гитлер, ни Сталин (до 43-го года), ни Мао, возглавляя великие державы, в ходе великой войны в военной (именно военной) форме не разгуливали. Хотя «окопов» у них было, дай боже, с перебором. Но считали некорректным. И ни один из трёх лидеров не разговаривал в стиле «старого служаки, не знающего слов дипломатии». Кстати, де Голль в форме как раз разгуливал, будучи бригадным генералом, но с электоратом почему-то общался в стиле профессора провинциального колледжа, а не старого солдата, не знающего слов любви (хотя, конечно, француз, не знающий слов любви, — это нонсенс). Кадровый офицер-фронтовик Кемаль Ататюрк («ататюрк» — отец турок), возглавив государство, мундир снял, но даже в смокинге выглядел исключительно как кадровый офицер в смокинге (не форма красит человека).
Просто абсолютно непонятно, почему мирные и нейтральные белорусы активно пытаются давить на тему «фронтового братства», при этом категорически не желая поддерживать Россию нигде и никак, ни политически, ни тем более в военном плане.
Простите, Александр Григорьевич, не та у вас биография и совсем не тот характер, чтобы образ старого солдата был убедительно сыгран. А при подобном несоответствии формы и содержания эффект получается исключительно комический. Трагедия превращается в фарс.
Когда человек достаточно осторожен в плане личной безопасности и с повышенным интересом относится к крупным денежным суммам, вот такая чисто армейская прямота: «А на хрена, я спрашиваю, этот союз?» — выглядит не как смелость, а как бескультурье. Европейские политики, как правило, так не выражаются. Азиатские тоже. А вообще, чтобы высказываться как генерал Лебедь (голова — это кость!) и чтобы это смотрелось органично, надо быть генералом Лебедем. Тогда да, а так — нет.
Окопная правда рождается в окопах, а фронтовое братство возникает на фронте. В роскошных резиденциях о таких вещах говорить не принято.
