Малая Русь как территория войны
“Книжка Иоанна мниха Вишенского от святой Афонской горы. В напоминание всех православных християн, братствам и всем благочестивым, в Малой России в короне Полской жителствующим иноческого чина общежителям, архимандритам, и священноинокам, и честным монахам, и инокиням всем, сестрам нашим, и прочиим тщателям церковным, благодать Господа нашего Исуса Христа и любы Бога Отца и причастие Святого Духа буди со всеми вами» (35).
В этом произведении Иоанн Вишенский дает четкую картину Малой Руси как земли прежде бывшей православной, ныне же отпавшей от благочестия в «лядскую» веру и нуждающейся в покаянии.
“Буди ж вам известно правоверным, як сего ради попущена есмо в сей искус, зане ж поеретичихомся вси обиталници Малои Русии и от Бога устранихомся далече, к неверию и зложитие припрягше, темже возвратимся к Богу, паки, да Бог к нам ся приближит; он бо ест всегды близ, грехи ж наша далече нас отлучают от него, сего ради покаймося сами в своих согрешениях, кождо суд собе сотворите» (36).
Он издевается над «русинами бывшими», которые, оставив правую веру, немедленно рассыпались по множеству действовавших в Речи Посполитой сект (привет пастору Турчинову, Яценюку и прочим).
“Не тое ли ты детинское мудрование страждеши, русине бывший, благочестивый християнин прежде и целомудрец Малои Русии, мовлю, с ляхи живущий, и ныне одетинел еси и разделився, отступивши от Христа, на Кифу, Павла и Аполлоса разделився ныне на папежника, евангелика, нововыкрещенца и суботника” (37).
Иоанн Вишенский дает совет, как восстановить в Малой Руси православие — обратиться к чистой и простой вере древности и отвергнуть латинство.
“Первее да очистите церков от всяких прелестей и забобонов еретических и, без пестроты, в простоте сердца Бога хвалите; латинский смрад песней из церкви изждените, простою же нашею песнию рускою поюще Бога благодарите. Посем до вери нашой восточной православной без всякого вонтпеня всем сердцем, душею и смыслом ся приложите, еретичество и неверие всякое от себя отвержите. Иконное поклонение с учтивостю почитайте и в домех, идеж пребывайте, образ Матери Божои с превечным ее младенцем на стенах в концу трапезы вашее пригвоздите. Крестом Христовым, до церкви пришедши, креститися не соромейте; абовем ныне християне Малои Русий поеретичели, як креста Христова, славы своеи, на нем же нам спасение содеяся, соромеются” (38).
Весьма характерно его удивительно точное наблюдение над методами русофобов и хулителей своего, которые за эти столетия совсем не изменились:
“Видите, чого ради Русь хулите, а латину хвалите, — яко Русь дурная, если и малое порохно ереси во своей церкви ока, от лжеименных пастырей запорошити хотячих, ощупают, зараз очищают и вон изметуют, а у латины лжеименные пастыре целым бервеном вымыслов новых зеницу спасения людского завалили, а прописнути и промовити за истинну немаш кому” (39).
Напротив, Великая Россия у Иоанна Вишенского — это Святая Земля, где хранятся вера и благочестие, где действуют святые подвижники. Об этом он ясно говорит в обличении иезуиту пропагандисту унии Петру Скарге:
“Пойди, Скарго, в Великую Россию и прочитай истории житии оных святых мужей, чюдотворцов великих, которые и по смерти мертвыми освященными телесы своими всякие страсти, болезни и недуги мирских простых, с верою к ним приходящих, уздоровляли, бесных исцеляли, хромых ходити, слепым видети, хворым, розными болезньми одержимым, здоровым быти даровали и видоме явно чюдотворили. А навет, если не хочеш плодоносил спасителнаго языка словенскаго от Великой России доведоватися, доступи в Киеве в монастырь Печерский, а ту же у тебе дома, в державе короны Польской, не ленися и выспрашивай о святых оных, чюдотворством мало не равно великоросийским от Бога почтенных святым мужем» (40).
В картине мира Иоанна Вишенского Великая Русь — это Земля Святых, где хранится Православие, а Малая Русь — это Территория Войны, где идет отчаянный бой между правой верой и латинством, между лядством и русинством. Малая Русь должна быть очищена от лядства и латинства и уподобиться Руси Великой.
Слово «Малороссия» становится, таким образом, боевым знаменем русского православного сопротивления латинизации и полонизации, каким сейчас стало слово «Новороссия». Именно поэтому с Иоанна Вишенского «Малая Русь» входит в оборот, становится боевым знаменем против униатских полемистов. Его традицию продолжает в своей «Палинодии, или книге обороны» Захария Копыстенский, для которого «Малая Русь» это имя казацкой части «роского поколения».
“Іоан, цар Московскій, две орди татарскіи, Казань и Астрахань, взял и под свою моц подбил. А другая часть яфето-роского поколенья, з Малой Россіи выходячи, а на за-порогах живучій козаки — татары и места турецкіи на мори чолном воюют» (41).
Захария Копыстенский со всей страстью провозглашает программу национальной обороны «роского поколенья» от тех, кто стремится его культурно и религиозно уничтожить, цитируя речь на польском сейме вышиненского и мостицкого старосты Иоанна Щасного Гербута: «Бо если того хотят, абы Руси не было в Руси, то есть речь неподобная».
Знаменитый православный лексикограф и печатник Памво Берында говорит в своем «Лексиконе славноросском» о языке, принятом “в Великой и Малой России, в Сербии, Болгарии и по иным сторонам» (42). И он же в своей «Триоди» первый употребляет термин «великоросы».
Иван Выговской — крестный отец Малой Руси
“Ознаймуемъ симъ универсаломъ нашимъ вамъ всемъ шлахетне урожонимъ Козакамъ, брате нашей, отъ многихъ летъ премногими рицерскими делами и отвагами во всей подсолнечной прославшимся, по обоимъ сторонамъ реки Днепра, въ Малой России, отчизне своей, зъ предковъ своихъ, отъ давнихъ временъ мешкаючимъ, тутъ же и всему посполитому народу Малороссийскому; ижъ яко прошлихъ временъ такъ и сего лета зъ великимъ сердечнимъ жалемъ и болезнію не моглисмо переслухати и изреестровати безпрестанно доносячихса намъ Войску Низовому Запорожскому отъ васъ скаргъ и плачливихъ суплекацей о деющихся вамъ обидахъ, утисках, разоренияхъ и незноснихъ налогахъ отъ Ляховъ, во всей Молой России по обоимъ сторонамъ Днепра консистуючихъ» (43).
Современные украинские историки иногда ставят под сомнение аутентичность этого документа. Вопрос вызывает и подлинность употребления термина «Малая Россия» и «малороссийский» в ранних документах Богдана Хмельницкого. Не употребляется он ни запорожской, ни московской стороной. Впрочем, практически не употребляется и термин «Украина» — просмотрев сотни документов, относящихся к 1648–1654 годам, нетрудно заметить, что по большей части термин «Украина» фигурирует в польских документах или в русских документах в форме «государева украйна» где не имеет никакого отношения к Украине. Лишь постепенно, как вторичный отблеск полонизма, он проникает и в терминологию представителей Хмельницкого и, спорадически, в московскую документацию (44).
Как правило, документы московского Посольского приказа именуют страну, где происходит действие, «Литвой», народ — «черкасами», письмо, которым написаны грамоты Хмельницкого, “белоруским» (45), а политический субъект, который ведет переговоры с Москвой — «Запорожское войско».
Термин «Малая Россия» — это идеологизированный, книжный термин, высокий слог, который употребляют лишь немногие. Чаще всего он встречается в передаваемых русскими посланцами речах Писаря Войска Запорожского Ивана Выговского, того самого, который, став гетманом после смерти Богдана Хмельницкого, перекинется на сторону Польши, попытается добиться «федерализации», нанесет русским чувствительное поражение в Конотопской битве, но в конечном счете, будучи ненавидим казаками и всеми покинут, казнен поляками.
Причина, по которой термин «Малая Россия» звучит именно у Выговского, вполне очевидна — он был книжник, получивший образование в Киево-Могилянской академии, его отец был близок с митрополитом Петром Могилой. В Выговском вообще было что-то от гоголевского Андрия, а возможно тот и был с него списан. Он, конечно, читал и Иоанна Вишенского, и Захарию Копыстенского, и «Лексикон» Памвы Берынды, а значит термин «Малая Россия» был для него родным.
Летом 1651 года Выговской пришел к царскому посланнику подьячему Григорию Богданову и начал наниматься фактически в российские агенты: “он, писарь, великому государю во всяких мерах служить будет впрямь, безо всякие хитрости. И ныне де, что у гетмана Богдана Хмельнитцкого учнет впредь с польским королем, и с крымским царем, и с ыными посторонними государствы делатца, и о чем с ними ссылка будет, и он обо всем великому государю его царскому величеству учнет ведомо чинить и до Путивля тайным делом до боярина и воеводы до князь Семена Васильевича Прозоровского писать” (46).
Именно Выговской долго объясняет царским посланцам, что царь должен принять Малую Русь под свою руку:
“Да он же де, писарь, служа великому государю и желая всякого добра, говорит, чтоб и про то великому государю его царскому величеству ведомо было, чтоб великий государь его царское величество конечно всю Малую Русь, их, православных христиан, принять ныне изволил, потому что все единогласно молят Бога и хотят быти под его государскою высокой рукою з большим хотеньем. И великом де государю его государским счастьем к его великому Московскому пространному и многолюдному государству без войны и бес кровопролития учинится прибавление большое, и овладеет он, государь, многою землею и городами…
И ныне де их, православных християн всю Малую Русь, великому Государю его царскому величеству большое время под свою государскую руку принять, потому что польского короля перед великим государем многие явные неправды и неисправленья учинились, и великому де государю за те королевские явные неправды мочно их, православных християн, со всеми их городы принять и к своему великому Московскому государству во всех мерах большое прибавление учинить» (47).
И снова мы слышим термин «Малая Русь» из уст Выговского, в передаче всё того же Григория Богданова в отчете о визите к Богдану Хмельницкому православного митрополита Назаретского Григория, посетившего гетмана проездом в Москву (роль Иерусалимского париархата в поддержке православия в Малороссии в XVII веке невозможно переоценить — именно Иерусалимский патриарх Феофан III в 1620 г. рукоположил Иова Борецкого в митрополиты Киевские, восстановив прерванную унией Киевскую митрополию).
“Григорей слышел от писаря Выговского: чает де он того, что и митрополит киевский Селиверст учнет о том писать к государю, чтоб государь пожаловал принял их под свою государеву высокую руку. А только б де мочно было, и митрополит бы киевской и сам ехал ко государю бити челом от всей Малой Руси и от них, запорожских черкас, чтоб государь пожаловал велел их принять под свою государеву высокую руку» (48).
Снова «Малая Русь» появляется в том же отчете Богданова в беседе митрополита Григория и Богдана Хмельницкого на обратном пути иерарха из Москвы. Митрополит сообщает гетману царскую милость:
“И велено ему, гетману, великого государя его царского величества премногую милость и жалование объявити, в какой премногой милости и в заступленье, жалуя ево, гетмана, и Войско Запорожское, и всю Малую Русь благочестыве православные християнске веры держит…
И он, гетман, у него, митрополита, из уст словесне ево речи слышал и на письме вычел и выразумел обо всем подлинно, что великий государь его царское величество от еретиков и от злых поганцов, от поляков, святыя божия церкви и святыя многоцелебныя мощи , которые во благочестии из древних лет, яко солнце сияют и нтеленны пребывают, оборонно учинил, а над ними, православными християны, над всею Малою Русью, потому ж премногую свою государскую милость и заступление показал, и польских послов отправил не с их охотою, чего они приехав хотели и домогались” (49).
В речи Богдана Хмельницкого Малая Русь предстается как православная страна, ищущая заступничества у православного царя:
“А они де все православные християне под ево государскою высокую рукою с великим хотеньем во всей его государской воле быть хотят, так же как у великого государя у его царского величества в его Российском государстве всяких чинов люди в подданстве и во всей государской воле пребывают. И в том всею Малою Русью , духовного чину и светцкого всяких чинов люди, мещане и казаки, дадим на себя договорное письмо за руками с большим утвержденьем, как великому государю его царскому величеству годно, и на том учиним присягу от велика до мала» (50).
Снова Малая Русь появляется в письме Богдана Хмельницкого царю от 23 марта 1653 года (как и обычно в русском архиве — «перевод с белорускаго письма»). И тоже в связи с темой гонения на Православие:
“Мы, видячи толикое гонение на веру нашу православную росийскую и на церкви восточные с таковым насильствием, что уже и к нам приближатися почали, Бога всемогущего на помочь взявши, пойти против тех иноверцов умыслили есми, чтоб есми хотя украинных домв божиих и самой столицы Киева, також части сие Малые Руси нашия могли оборонить и впредь им не подавали в поруганье» (51)
Как видим, появление в аутентичных текстах «Малой Руси» неизменно связано с темой гонения на Православие и защитой православной веры. То есть преобразованный Иоанном Вишенским смыслообраз «Малая Русь» продолжает использоваться как топос, когда нужно заговорить о стране, в которой православных притесняют ляхи. А в других контекстах переговорщики как-то обходятся без этого понятия, чаще всего вообще страну не называя, её заменяет политический субъект: «Войско Запорожское».
И вновь Малая Русь появляется в речах Выговского в январе 1654 во время переговоров, предшествующих Переяславской раде. Впрочем, отчет русских послов составлен так, что соответствующая речь может принадлежать и Хмельницкому, но, судя по её цветистости, это именно Выговской.
“Милость Божия над нами, яко же древле при великом князе Владимире, так же и ныне сродник их, великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец призрил на свою государеву отчину Киев и на всю Малую Русь милостью своею. Яко орел покрывает гнездо свое, тако и он, государь, изволил нас приняти под свою царского величества высокую руку; а Киев и вся Маля Русь вечное их государского величества. А мы де все великому государю его царскому величеству служить и прямить во всем душами своими, и головы свои за его государское многолетное здоровье складывать ради» (52).
Мистерия единения
“И стал гетман посреди круга, а ясаул войсковой велел всем молчать. Потом, как все умолкли, начал речь гетман ко всему народу говорить:
— Панове полковники, ясаулы сотники и все Войско Запорожское, и вси православнии християне. Ведомо то вам всем, как нас Бог свободил из рук врагов, гонящих Церковь Божию и озлобляющих все християнство нашего православия восточного.
Что уже 6 лет живем без государя в нашей земле в безпрестанных бранех и кровопролития з гонители и враги нашими, хотящими искоренити Церковь Божию, дабы имя руское не помянулось в земли нашей. Что уже вельми нам всем докучило, и видим, что нельзя нам жити боле без царя.
Для того ныне собрали есмя раду, явную всему народу, чтоб есте себе с нами обрали государя из четырех, которого вы хощете.
Первый царь есть турской, который многижды через послов своих призывал нас под свою область: вторый — хан крымский; третий — король польский, которой, будет сами похочем, и теперь нас еще в прежную ласку приняти может; четвертый есть православный Великия Росия государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец восточной, которого мы уже 6 лет безпрестанными молении нашими себе просим — тут которого хотите избирайте.
Царь турский есть бусурман: всем вам ведомо, как братия наши, православнии християне греки, беду терпят и в каком суть от безбожных утеснений.
Крымской хан тож бусурман, которого мы по нужди и в дружбу принявши, каковыя нестерпимыя беды приняли есмя.
Какое пленение, какое нещадное пролитие крови християнские от польских от панов утеснения — никому вам сказывать не надобеть. Сами вы все ведаете, что лучше жида и пса, нежели християнина, брата нашего, почитали.
А православный християнский Великий Государь, царь восточный, есть с нами единого благочестия греческого закона, единого исповедания, едино есми тело Церкви православием Великия Росии, главу имуще Исуса Христа.
Той великий государь царь християнский, зжалившися над нестерпимым озлоблением православные церкви в нашей Малой Росии, шестьлетных наших молений безпрестанных не презривши, теперь милостивое свое царское сердце к нам склонивши, своих великих ближних людей к нам с царскою милостию своею прислати изволил, которого естьли со усердием возлюбим, кроме его царския высокия руки, благотишнейшаго пристанища не обрящем.
А будет кто с нами не согласует теперь, куды хочет вольная дорога”.
К сим словам весь народ возопил: волим под царя восточного, православного, крепкою рукою в нашей благочестивой вере умирати, нежели ненавистнику христову поганину достати.
Потом полковник переяславской Тетеря, ходячи в кругу, на все стороны спрашивал: вси ли тако соизволяете?
Рекли весь народ: вси единодушно.
Потом гетман молыл: буди тако. Да господь Бог наш сукрепит под его царскою крепкою рукою
А народ по нем вси единогласно возопил: Боже, утверди, Боже укрепи, чтоб есми вовеки вси едино были.
И после того писарь Иван Выговской, пришедчи, говорил, что де казаки и мещане все под государеву высокую руку подклонились» (53).
Через месяц, 7 февраля 1654 года, Алексей Михайлович уже пишется «государем, царем и великим князем всея Великия и Малыя Росии самодержцем». «Русия» в царском титуле становится «Росией» и определяется через «Великую» и «Малую». Так что формально украинские демагоги, утверждающие, что «никакого воссоединения Украины с Россией» никогда не было, правы.
Никакого воссоединения «Украины» с Россией не произошло. Было принятие под царскую руку православной Малой Росии. А Украина в то время существовала в основном в переписке польских панов.
* * *
«Малая Русь» сперва возникла как своеобразный «поручик Киже» патриаршей канцелярии в Константинополе. Этим термином — «Микра Росия», Микророссия, обозначали Галицкую Русь, которая пыталась вытребовать себе отдельного митрополита. Термин возник через противопоставление Микророссии целостной «Великой Руси», «Всей Руси».
Именно в этом статусе церковно-сепаратистского проекта «Микророссия» она и просуществовала весь XIV век, фигурируя почти исключительно в документах византийской церковной дипломатии и лишь иногда заимствуясь оттуда князьями галицкими и королями Польши.
К концу XIV века, когда борьба князя Ольгерда за создание свой отдельной от Москвы русской митрополии закончилась провалом, канцелярский термин «Микророссия» был забыт и в Византии, и в России, и в Польше-Литве. Его помнило лишь небольшое число высокообразованных клириков, знавших греческий.
Из небытия «Малая Русь» выплывает лишь в самом конце XVI века, в годы напряженной борьбы православных в Речи Посполитой с Брестской Унией. «Малая Русия» становится термином-знаменем Иоанна Вишенского, так обозначающего территорию войны, пространство борьбы с Унией, на котором православие было испорчено предательством иерархии и латинством да лядством «бывших русин». Она противопоставляется «Великой России», где православие свято, цело и крепко. В терминологии Иоанна Вишенского, таким образом, сразу заложен был объединительный потенциал на общих православных началах.
Постепенно «Малая Русия» становится общим местом у православных полемистов с унией, «территория войны за Православие» начинает обозначать на высоком школярском языке вместе с тем и страну. Именно из этого школярского языка высокообразованных православных мирян и клира «Малая Русь» и превращается в политический термин, благодаря деятельности такой парадоксальной и противоречивой фигуры как Иван Выговской, глава дипломатии и канцелярии Богдана Хмельницкого. Именно в его речах формируется концепт Малой России как страждущей православной страны, которая стремится под руку Алексея Михайловича, царя Великой России.
Этот концепт и становится постепенно дипломатическим и канцелярским термином и у казаков, и в Москве, приобретая сакральное значение в торжественных речах Переяславской Рады — именно Малую Росию, согласно речи Хмельницкого, берет под свою руку Царь Восточный. И эта сакрализация находит отражение в царском титуле Алексея Михайловича, через который она становится географическим понятием, именем страны.
Источник: http://sputnikipogrom.com
