Люди хотят знать, куда движется экономика. Они должны были бы спросить, есть ли у США всё ещё экономика ? Мой ответ - Нет, это не так, и я объясню почему.В течение четверти века я обращал внимание на разрушительный эффект перемещения американских инвестиций и рабочих мест в Китай и другие зарубежные страны. Офшоринг служил интересам руководителей корпораций и акционеров. Снижение затрат на рабочую силу повысило прибыль и, следовательно, премии руководителей и цены на акции, что привело к росту капитала для акционеров.
Эти льготы начислялись небольшому проценту населения. Для всех остальных эти тесно связанные выгоды накладывали огромные внешние издержки, во много раз превышающие рост прибыли. Американская производственная рабочая сила была опустошена, как и налоговая база городов, штатов и федерального правительства. Средний класс сократился, а население Сент-Луиса, Детройта, Кливленда, Питтсбурга, Саут-Бенда и Гэри (Индиана), Флинта (Мичиган) и других городов сократилось на целых 20%. Надежды и чаяния миллионов простых американцев были разбиты. Некогда процветающие американские города пришли в упадок. Цепочки поставок и стоимость недвижимости рухнули.
По мере того как доходы основной части американского населения падали, доходы увеличивались лишь для одного процента граждан. Доходы и прирост богатства были сосредоточены только на самом верху, в результате чего Соединенные Штаты сегодня имеют одно из самых неравных распределений доходов и богатства в мире.
Поскольку офшоринг был для рабочих мест с высокой производительностью в обрабатывающей промышленности с высокой добавленной стоимостью сократил доходы американцев, совокупный внутренний спрос США пострадал, и экономический рост упал. Федеральная резервная система расширила кредитование и компенсировала ростом потребительского долга недостаточный рост потребительских доходов. Это усугубило задолженность, которая, как правильно подчеркивает экономист Майкл Хадсон, исчерпывает потребительский доход для обслуживания долгов: ипотеки, оплаты автомобилей, задолженности по кредитным картам и студенческим кредитам, в результате чего слишком мало или вообще не остаётся чистых доходов для стимулирования экономического роста.
Хадсон, который достаточно давно анализирует эрозию экономики Америки, подчеркивает, что экономика США перестала быть производственной или промышленной экономикой, а стала экономикой финансов, в которой банковское кредитование используется не для новых установок и оборудования, а для финансирования сделок по слиянию и поглощению активов в погоне за интересами, сборами и доходами от прироста капитала, что экономисты-классики называют нетрудовыми доходами или “экономической рентой”. Короче, Хадсон демонстрирует, что американская экономика уже не является производительной экономикой. Это экономика ренты.
Хадсон отмечает, что по мере того, как экономика всё больше финансируется, доля приватизации государственных активов растёт. Примеров можно привести бесконечное множество. В Великобритании почтовое отделение было приватизировано за небольшую часть его стоимости, наряду с государственным жильем, транспортом и британской телефонной связью, что привело к огромным частным выгодам. Французы также приватизировали государственные холдинги. В Греции муниципальные порты и водные компании были приватизированы вместе с греческими островами. В США военизированные части приватизируются вместе с тюрьмами. Чикаго продал 75 лет своих сборов за парковочные счетчики частному лицу за один единовременный платеж в бюджет. Повсюду государственные активы, включая услуги, продаются частным лицам. Во Флориде, например, выдача ежегодной номерной бирки транспортного средства осуществляется частным образом. Когда приватизировать уже будет нечего, что будут финансировать банки ?
Хадсон отмечает, что настоящие классические экономисты, сосредоточились на налогообложении незаработанной экономической ренты, а не трудового дохода и производственной деятельности. Современные неолиберальные экономисты не в состоянии провести различие между экономической рентой и производственной деятельностью. Следовательно, анализ ВВП не позволяет выявить трансформацию экономики от продуктивной к "рантье" - экономике. Хадсон называет неолиберальных экономистов “мусорными экономистами”, и я с ним согласен. По сути, они являются зазывалами для финансового сектора и офшорных корпораций, которые заплатили им за то, чтобы они выдали офшоринг рабочих мест и инвестиций за свободную торговлю.
Я убежден, что если бы вся неолиберальная экономика была уничтожена, то ничего ценного не было бы потеряно. Они живут в вымышленном мире, который они же создали с помощью предположений и моделей, которые не имеют отношения к реальности.
Я знаком с университетской академической экономикой. Я окончил инженерное и научное отделение Технологического Института Джорджии, а затем был аспирантом по экономике в Университете Вирджинии, Калифорнийском Университете, Беркли и Оксфордском Университете. Профессорами у меня были четыре лауреата Нобелевской премии. У меня самого степень доктора экономических наук. Я опубликовал в соавторстве 30 статей до того, как покинул академию, в крупнейших экономических и иных журналах. В течение многих лет я работал рецензентом в Journal of Political Economy с правом принятия решения о публикации представленных исследований. Мной написаны рецензируемые книги в издательствах Harvard University Press и Oxford University Press. Я дискутировал с Нобелевскими лауреатами перед профессиональной аудиторией. Я работал редактором Wall Street Journal и помощником министра финансов США, и у меня также было много университетских назначений. Майкл Хадсон также имеет реальный мировой опыт работы в крупных финансовых институтах, международных организациях и правительствах, а также профессорские должности в США и за рубежом и участие в научных публикациях на многих языках.
Другими словами, мы с ним знаем, о чем говорим. Мы не заинтересованы служить никому, кроме истины. Никто не платит нам за то, чтобы мы обсуждали повестку дня.
Но мы всего лишь два голоса.
Почти два десятилетия назад мне представилась перспектива значительного усиления моего голоса по поводу пагубных последствий офшоринга. В декабре 2003 года мне позвонил американский сенатор Чарльз Шумер, демократ из Нью-Йорка. Сенатор Шумер читал мои колонки в газетах, в которых я доказывал, что под видом свободной торговли рабочие места и инвестиции перемещаются в офшоры в ущерб экономическому успеху США. Сенатор Шумер разделил мое беспокойство и спросил, подойдёт ли бывший чиновник Казначейства Рейгана в качестве соавтора статьи для New York Times вместе с сенатором-демократом, поднимая вопрос о том, отвечает ли офшоринг рабочих мест интересам Америки.
Наша статья появилась 6 января 2004 г. Вот она:
Другие мысли о свободной торговле
Чарльз Шумер и Пол Крейг Робертс
"Нью-Йорк Таймс", 6 Января 2004 года:
“Я был воспитан, как и большинство англичан в уважении свободной торговли, не только как экономической доктрины, в которой рациональный и образованный человек не мог сомневаться, но почти как части морального закона”, - писал Джон Мейнард Кейнс в 1933 году. И действительно, по сей день ничто не заставляет кровь экономиста кипеть сильнее, чем вызов доктрине свободной торговли.
И всё же, в том эссе 70-летней давности сам Кейнс начал подвергать сомнению некоторые предпосылки, поддерживающие свободную торговлю. Сегодня вопрос заключается в том, не подрываются ли доводы в пользу свободной торговли, выдвинутые два столетия назад, теми изменениями, которые сейчас очевидны в современной мировой экономике.
“Два недавних примера иллюстрируют эту озабоченность. В течение следующих трёх лет одна крупная нью-йоркская фирма по ценным бумагам планирует заменить свою команду из 800 американских инженеров-программистов, каждый из которых зарабатывает около 150 000 долларов в год, такой же компетентной командой в Индии, зарабатывающей в среднем всего 20 000 долларов. Также ожидается, что в течение пяти лет число радиологов в этой стране значительно сократится, поскольку данные МРТ могут быть отправлены через Интернет азиатским радиологам, способным диагностировать проблему за меньшую долю затрат.
“Эти случаи предполагают сейсмический сдвиг в мировой экономике, вызванный трёмя основными событиями. Во-первых, новая политическая стабильность позволяет капиталу и технологиям гораздо более свободно циркулировать по всему миру. Во-вторых, сильные системы образования производят десятки миллионов умных, мотивированных работников в развивающихся странах, особенно в Индии и Китае, которые такие же способные, как и самые высокообразованные работники в развитых странах, но могут работать за небольшую плату. Наконец, недорогая широкополосная связь делает возможным размещение и эффективное управление большими рабочими силами в любом месте мира.
“Мы обеспокоены тем, что Соединенные Штаты, возможно, вступают в новую экономическую эру, в которой американские рабочие столкнутся с прямой глобальной конкуренцией почти на всех уровнях занятости - от машиниста до инженера-программиста и аналитика Уолл-Стрит. Любой работник, чья работа не требует ежедневного общения лицом к лицу, теперь рискует быть заменённым более низкооплачиваемым, не менее квалифицированным работником за тысячи миль отсюда. Американские рабочие места теряются не из-за конкуренции со стороны иностранных компаний, а из-за транснациональных корпораций, часто с американскими корнями, которые сокращают расходы, переводя операции в страны с низкой заработной платой.
“Большинство экономистов желают рассматривать эти изменения через классическую призму “свободной торговли” и называют любой вызов этому протекционизмом. Но эти новые события ставят под сомнение некоторые ключевые положения, лежащие в основе доктрины свободной торговли.
“Аргументы в пользу свободной торговли основаны на принципе “сравнительного преимущества” британского экономиста Дэвида Рикардо - идее, что каждая страна должна специализироваться на том, что она делает лучше всего и торговать с другими странами для прочих нужд. Если бы каждая страна сосредоточилась на своих сравнительных преимуществах, производительность труда была бы самой высокой, и каждая страна разделила бы часть большего глобального экономического пирога.
Однако, когда Рикардо сказал, что свободная торговля принесет общие выгоды всем странам, он предположил, что ресурсы, используемые для производства товаров - то, что он назвал “факторами производства”, не будут иметь возможность легко перемещаться через международные границы. Сравнительные преимущества деградируют, если факторы производства могут переместиться туда, где они наиболее продуктивны: в сегодняшнем случае, в относительно небольшое число стран с обильным дешевым трудом. В этой ситуации уже нет совместных выгод - одни страны выигрывают, а другие проигрывают.
“Когда Рикардо предложил свою теорию в начале 1800-х годов, основные факторы производства - почва, климат, география и даже большинство рабочих не могли быть перемещены в другие страны. Но сегодня жизненно важные факторы производства - это капитал, технологии и идеи, могут быть перемещены по всему миру одним нажатием кнопки. Их так же легко экспортировать, как и автомобили.
Это совсем другой мир, чем представлял себе Рикардо. Когда американские компании заменяют отечественных работников более дешёвыми иностранными рабочими, чтобы продавать их дешевле на внутреннем рынке, трудно утверждать, что именно так должна работать свободная торговля.
“Называть это “восстановлением безработицы” не совсем точно: создается много новых рабочих мест, только не здесь, не в Соединенных Штатах.
“В прошлом мы поддерживали политику свободной торговли. Но если аргументы в пользу свободной торговли подрываются изменениями в мировой экономике, то наша политика должна отражать новые реалии. В то время как некоторые экономисты и выборные должностные лица предполагают, что все, что нам нужно - это энергичные усилия по переподготовке уволенных работников, мы не считаем, что переподготовка сама по себе является ответом, потому что почти весь спектр умственного труда может быть выполнен за рубежом. Точно так же мы не считаем, что предоставление налоговых льгот компаниям, которые сохраняют рабочие места в Америке дома, может компенсировать огромную разницу в заработной плате, приводящую к созданию рабочих мест в офшорах.
“Торговые соглашения Америки должны отражать новую реальность. Первый шаг - это начать честную дискуссию о том, где на самом деле находится наша экономика и куда мы движемся как нация. Старомодные протекционистские меры - это не ответ, новая эра потребует нового мышления и новых решений. И одно несомненно: реальные и эффективные решения появятся только тогда, когда экономисты и политики покончат с путаницей между свободным потоком товаров и свободным потоком факторов производства.
Чарльз Шумер - старший сенатор от Нью-Йорка. Пол Крейг Робертс был помощником министра финансов по экономической политике в администрации Рейгана.
Сотрудники сенатора Шумера, похоже, считали, что свободная торговля была проблемой, потому что реальные условия в мире изменились. Моя позиция заключалась в том, что офшоринг рабочих мест не является свободной торговлей. Но я понимал, что любое начало обсуждения вопроса было многообещающим.
Наша статья в "Нью-Йорк Таймс" произвела необычайное впечатление. Брукингский институт, в то время важный либеральный аналитический центр экономической политики, который был домом для бывших экономических политиков, созвал конференцию в Вашингтоне, чтобы выслушать нас и изучить нашу позицию. Там была дискуссионная группа со мной, Шумером, бывшим политиком и главой производственного лобби США, который не мог понять, на чьей стороне быть. Канал «C-Span» вёл прямую трансляцию конференции и несколько раз ретранслировал ее.
Вот видеозапись конференции, созванной в Вашингтоне, чтобы представить доводы Шумера и мои на рассмотрение: https://www.c-span.org/video/?179821-1/us-trade-policy-global-economy
Шумер и я вели этот день. Затем к нам подошли члены аудитории, в том числе экономист Всемирного банка Герман Дейли, в поддержку моей позиции о том, что разрушение американской обрабатывающей отрасли экономики не может быть расценено как результат свободной торговли.
Сенатор Шумер искренне интересовался тем, что делает офшоринг с его избирателями. Он предложил нам продолжить сотрудничество и написать вторую статью для "Нью-Йорк Таймс". В те дни "Таймс" все еще была, отчасти, газетой, а не тотальным пропагандистским голосом для истеблишмента, и "Таймс" тем не менее предполагала, что сенатор-демократ из Нью-Йорка и чиновник Казначейства, который был утвержден в должности Сенатом США, были частью истеблишмента.
Однако продолжение не последовало. Телефонный звонок в редакцию газеты показал, что сотрудника, с которым я работал, больше нет. После обсуждения этого вопроса со старыми вашингтонскими знакомыми я пришел к выводу, что Шумер не осознавал, что он угрожает интересам Уолл-Стрит в повышении прибыли, поднимая вопрос об офшоринге рабочих мест, и с ним хорошо «побеседовали».
Уолл-Стрит убила команду Правды Шумера/Робертса и защитила прибыль капитала от офшоринга рабочих мест и инвестиций.
Именно это происходит с избранными должностными лицами, когда они пытаются представлять общие интересы, а не особые интересы, которые финансируют политические кампании. Общественный интерес блокируется кирпичной стеной, на которой размещена табличка, гласящая: "уступите истеблишменту или уходите из политики". Если деньги не будут полностью выведены из электоральной политики, демократии не будет.
Глобализм служит разрушению суверенного и подотчетного правительства. В США глобализм уничтожил производственный средний класс. Теперь ковидные блокировки разрушают оставшуюся часть среднего класса - семейные бизнесы. Бизнес имеет постоянные издержки. Он не может работать в условиях постоянных убытков и предприятие терпит неудачу. Блокировки вместе с офшорингом рабочих мест монополизируют экономику в руках меньшинства. Это не теория, это то, что мы переживаем. Возрождается феодализм. Несколько лордов и множество крепостных. Крепостные будут зависеть от господ и не будут иметь никакой самостоятельности.
